Рок. Лабиринт Сицилии. Книга первая

Юрий Викторович Швец

Роман, в котором герои пытаются отыскать истоки добра и начало зла. Двигаясь дорогой жизни и свободы, укреплённой памятью родов, кои жили до них. Именно поиски зарождения истины, укрытой тьмой времени, заставляют наших героев мечтать, бороться, преодолевать трудности и ещё любить – любить жизнь, во всех её истинных проявлениях, задачах и мыслях. Я надеюсь, что те качества, кои будут вести наших героев, хоть немного передадутся и читателям. Информация будет разносторонняя и широкая…

Глава 2

Кассий пришёл в себя только через несколько минут. «Интересно, — подумал он, — что делает Янус с их глазами. Жуть какая-то! — Кассий снова поёжился. Чувство сопричастности к какой-то тайне не покидало его. — Они потерпели неудачу в попытке убийства кого-то, — продолжал размышлять он, — но при чём здесь роза? Орден полон загадок! Впрочем, довольно тайн! Я солдат и привык видеть врага и встречать его в строю, в сражении, а не из-за кустов и оврагов. — Взяла в нём верх, солдатская привычка подчиняться без лишних вопросов. — Но все-таки, какие они жуткие, эти слуги Двуликого!»

Кассий вышел из палатки. На стоянке дозора был слышен шум, чавканье слякоти, лязг оружия. И вот из темноты послышался конный топот, ржание, проявляющее недовольство лошадей, и на дороге, раздались характерные шумы удаляющегося отряда, которые, по мере удаления, заглушались свистом и завыванием ветра. Центурион подошёл к одному из костров, вокруг которого сидели солдаты, пытаясь согреться теплом костра и вином — одновременно!..

— Массилий, — подозвал он одного из ветеранов, — к утру приготовь мне пару лошадей. Мне нужно отбыть в Мессину. Да, лошадей подбери покрепче! Я пойду, попытаюсь заснуть. И ещё, — повернулся Кассий, — не переусердствуйте с вином!

Он вернулся в палатку, подкинул в очаг несколько поленьев и растянулся на кушетке, расстеленной рядом с тёплым очагом. Так, он полежал несколько минут, потом потянулся и взял один из кувшинов, стоящих рядом с изголовьем постели. Кассий приподнялся и сделал несколько длинных, глубоких глотков…

— Действительно, грек не обманул, — оценил напиток центурион, — вино действительно отменное! — Он сделал ещё несколько глотков. Вино, разбежавшись по телу, наполнило его расслабляющим теплом. Кассий закрыл глаза и погрузился в воспоминания…

…Кассий Кар был сыном среднего римского землевладельца. В семье было шестеро детей — четверо сыновей и две дочери. Кассий был четвёртым по возрасту ребёнком. Перед ним были два сына и дочь. Семья жила в достатке — кроме земельного надела, имелась ещё ферма, где разводили скот и всякую птицу. Но Рим постоянно вёл войны. Одного брата убили в сражении с галлами где-то за рекой По. Другой вернулся из экспедиции в Сардинию с отрубленной кистью правой руки. Дочерей отец отдал замуж в другие семьи, вместе с частью земельных наделов, в качестве приданого имущества… Сначала, справлялись с хозяйством без старших братьев. В семье было несколько рабов, купленных отцом когда-то в более спокойные времена. Надо заметить, что рабы в средних римских семьях в те времена, которые ещё не были затронуты пренебрежением и высокомерным отношением к людям не римского гражданства, кои получили такой размах в последующем, приравнивались, почти, к членам их семей, в кои они попали. За их бытом следили, ели они за одним столом с хозяевами и оборонялись, вместе с ними, против бродячих разбойников, которыми кишела тогда Италия, с оружием в руках. Но рабы состарились вместе с отцом, а Кассия к тому времени призвали на войну с Самнием. Ввиду этого, отец отдал свой надел в ренту римскому патрицию Сульпинию Клавру. Тот выплачивал ренту пшеницей. Семья занималась только фермой. Кассий же, отличившись в нескольких сражениях с самнитами, получив Гражданский венок, попросился в школу центурионов, чтобы помогать семье, своим посылаемым жалованием центуриона, не опуститься на дно нужды.

В мыслях, Кассия, проплывали картины из его детства: звонкий смех сестёр, блеянье овец, которых он мальчишкой пас вдоль заросших кустарниками дорог, строгий отец, беседовавший по вечерам с матерью и рабами о завтрашних дневных заботах. Вспомнилась соседская девушка Клодия, которая поглядывала на Кассия с загадочной улыбкой. «Интересно, где она сейчас, — подумал Кассий, — замужем или всё ещё свободна?» Картины воспоминаний менялись, прошлое чередовалось с настоящим… Кассий вдруг, попытался вспомнить название ордена убийц,… но тщетно… навеяннае воспоминанием мысль… ускользнула…

Кассий пригубил ещё вина, отставил кувшин, мысли его стали тяжелеть, спутываться… И он провалился в сон…

Утром Массилий вошёл в палатку центуриона, чтобы разбудить его, как тот и велел. Кассий ровно дышал во сне, на его губах дремала улыбка… Массилий посмотрел в лицо Кассию: «Двадцать восемь лет, — подумал он, — а столько уже повидал! Другого приимпелярия убьют во втором, в-третьем сражениях, а этот?.. Да, удача ему благоволит, сама Минерва выбрала его любимцем. Ну, пусть поспит ещё полчаса, ведь ему более четырёх часов скакать на сменных лошадях в Мессину, — подумал Массилий, увидев стоящие у изголовья кувшины. — Уж больно сон у него приятный, вон как улыбается… — Массилий взял один из кувшинов. — Будить его и разрушить такой приятный сон… не по-человечески… — Встряхнув сосуд и почувствовав его полноту, Массилий удивился: — Вот мальчишка, столько служит, а ценить столь щедрый дар Бахуса не научился. Вот уж, правда, говорят: — „Не в коня корм“. Впрочем, может оно и к лучшему, вино любит того, кто его ценит!» — продолжал рассуждать Массилий, взяв на пробу другой кувшин, который, к его счастью, оказался наполненным наполовину. Массилий с жадностью поднёс его к губам и припал к кувшину настолько, насколько хватило дыхания. «Утолять жажду водой, когда есть вино, кощунственно и преступно! — продолжал рассуждать Массилий. — Ибо, вода наполняет только желудок, а вино наполняет разум думающего духовного человека и его сердце крепким и стойким расположением духа! А дух на войне — есть основное средство достижения победы! — Так рассуждал Массилий, время от времени поднося сосуд к губам. — И чего это ему вдруг понадобилось спешить в Мессину? — продолжал анализ декан. — Неужели из-за этих вчерашних ночных посетителей, с которыми ускакала конница? Жаль, я не смог хорошенько рассмотреть их! Вино отняло у меня резкость зрения… Наверно, какие-нибудь гонцы с донесением. Но постой… Гонцы? Пешком?.. Нет, что-то не то… Вообще, как только сюда зачастили ликторы консулата, стало попахивать какой-то тайной? Может быть, даже государственной?!»

Так глубоко мыслил Массилий, когда Кассий, вдруг, открыл глаза, посмотрел на него и спросил:

— Где лошади?

— Стоят у палатки, как ты распорядился! А это, — Массилий держал в руках два кувшина, — я хотел прикрепить к крупу твоей лошади тебе в дорогу, Кассий, — подытожил он.

— Оставь себе начатый, — сказал Кар и увидел счастливое сияние глаз Массилия. — Вечером вас должны сменить! Проследи, чтобы все привели в порядок оружие и амуницию. Встретимся в лагере, — говорил Кассий, выходя из палатки.

Он не спеша поправил сбрую коня. Массилий же привязывал кувшин к крупу коня, с другой стороны.

— Массилий, — садясь на лошадь, сказал Кар, — мы с тобой служим вместе уже шесть полных лет. И ты знаешь, что если мне ставится задача — я её выполняю! Так вот, твоя задача привести манипул в лагерь, в, соответствии Воинскому уставу, порядке. Спрос с тебя!

— Не волнуйся, Кассий, клянусь дарами Бахуса, находящимися в этом живительном сосуде! Всё будет в строгом соответствии с твоим распоряжением, центурион, — отчеканил Массилий и во время клятвы прижал к сердцу оставленный ему кувшин.

Кассий улыбнулся. Клятва, произнесённая Массилием, была самой священной для этого человека тирадой.

— Да, Кассий, кто были эти двое, в чёрных плащах и капюшонах, сегодня ночью? Их лиц я так и не смог рассмотреть, как ни пытался! — спросил Массилий.

— Арканиты, — вдруг, вспомнил Кар.

И, заметив застывший ужас в глазах Массилия, тронул коня.