Рок. Лабиринт Сицилии. Книга первая

Юрий Викторович Швец

Роман, в котором герои пытаются отыскать истоки добра и начало зла. Двигаясь дорогой жизни и свободы, укреплённой памятью родов, кои жили до них. Именно поиски зарождения истины, укрытой тьмой времени, заставляют наших героев мечтать, бороться, преодолевать трудности и ещё любить – любить жизнь, во всех её истинных проявлениях, задачах и мыслях. Я надеюсь, что те качества, кои будут вести наших героев, хоть немного передадутся и читателям. Информация будет разносторонняя и широкая…

Часть первая. Блики надежд

Глава 1

Полночь. С побережья завывает неистовый ветер. Он гонит с Запада, с Атлантики, стаи холодных, низких, наполненных влагой, как морская губка, туч. Дороги размокли и торговые повозки, запряжённые огромными тяговыми быками, еле двигаются, утопая в грязи. Вереницы рабов, следующих за повозками торговцев, завёрнутые в кое-какое тряпье, держатся на ногах только благодаря кнутам надсмотрщиков. По бокам дороги то тут, то там, через определённые промежутки расстояния горят костры римских дозоров, контролирующих все подъезды к цитадели Римской республики в Сицилии — Мессине. Начальники дозоров — центурионы — тщательно проверяют сопроводительные бумаги следующих в порт торговцев, строго руководствуясь сводами частного и публичного Римского права.

— Стой, стой, куда прёшь! — кричит кряжистый римский солдат, выходя из темноты стоящих по бокам дороги деревьев, где солдаты прячутся от промозглого, колючего ветра. Его крик адресован длинному обозу, состоящему из нескольких десятков повозок и небольшого табуна низкорослых сицилийских лошадей.

— Кто и откуда? Что везёте в повозках? Для чего лошади? — сыплет вопросами солдат. — Где сопроводительные грамоты?

— Мы следуем из союзных Сиракуз, — отвечает грузный грек, — к Квинтилию Мумию, эдилу в Мессине. По его просьбе везём шанцевый инструмент, который он попросил у нас, будучи в гостях в начале осени. «У нас, говорил он, — не хватает инструмента в верфях для постройки новых кораблей и ремонта, повреждённых в войне с проклятыми пуннийцами, не хватает и инструмента для возведения укреплённых лагерей и дорог к ним…»

— Всё, прикрой свой рот! — вырывая у него сопроводительные грамоты, кричит солдат. — О наших потерях и недостатках тебе незачем болтать!

— А куда ты везёшь свой табун? — спрашивает подошедший к этому времени центурион. — Уж, не в личную ли гвардию эдила ты хочешь пристроить своих лошадок?

Громкий смех раздаётся среди римских солдат…

— А вот та, пегая лошадь! Похоже, предназначается самому эдилу! — не унимается центурион, показывая своим жезлом на самую низкорослую лошадку. — Эдил уже совсем стар, ему не забраться на других, более высоких в этом табуне! Клянусь, высотой Тарпейской скалы, эдил Квинтилий непременно пробьёт с такой конницей пуннические отряды Священной Касты! Я слышал, что старый эдил Квинтилий собирается жениться на одной из здешних греческих особ! И она, говорят, очень молода! Тогда, это будет его шестой брак, а воинские лавры покорителю женских сердец, будут ох как кстати! Это будет и хорошей тренировкой для эдила Квинтилия, дабы с первой попытки пробить сердце и все «остальные» прелести молодой супруги, своей «стальной» волей, вступая в право законного мужа, чтобы ей в «тихую» не использовать для «того же» каких-нибудь помощников, из бравой охраны старика. Только представьте, как грациозен и величествен будет наш эдил, верхом на этом скакуне в глазах своей избранницы…

Солдаты катились со смеху, слушая беспрерывно звучащие шутки центуриона, позабыв на время о непогоде…

— Я смотрю, это очень весёлый дозор! — с нотками угрозы процедил, сквозь зубы, грек, обрывая этот «обвал» шуток весёлого центуриона. — А лошади, к слову, предназначаются не эдилу Квинтилию, а военному трибуну Сервилию Котте! Интересно, как он отреагирует на информацию о столь весёлом дозоре на дороге!

— Клянусь, разящим Юпитером! — молниеносно отреагировал центурион и вышел на освещённое горящими факелами место. — С каких это пор торгаши-греки будут запрещать смеяться ветеранам четвёртого легиона Марса?!

На перевязи и поясе центуриона грек увидел знаки боевых отличий, свидетельствующих о доблести этого воина.

— А ну-ка, ребята, несите-ка сюда факелы! Клянусь Гермесом! Я не поверю, что хитрые греки под такой шумок и в такую погоду не замыслили провезти какую-нибудь контрабанду без пошлины!

Глаза грека блеснули испугом. Его лицо приняло приветливо улыбчивое выражение:

— И охота вам, усталым и измученным нелёгкой службой, да ещё в такую погоду, лазить в грязи по повозкам. А такому доблестному воину, — обратился он к центуриону, — за столь великие заслуги перед Республикой, следовало бы сидеть у очага в караульной палатке за кувшином доброго вина. Эй, Менандр, распорядись, чтобы рабы отнесли к очагу дозорных амфору эвбейского вина. Пусть столь славные войны согреются им в такую промозглую, холодную ночь!

С этими словами грек взял центуриона под руку и отвёл его в сторону на несколько шагов.

— Что везёшь? — коротко спросил центурион.

— В двух повозках маринованные маслины, которые не растут у вас в Италии! — Грек перешёл на шёпот. — В двух других эвбейское вино, которое столь доблестный центурион отведает сегодня ночью. Хочу переправить это в Реггий и продать повыгоднее! А вот это, — грек незаметно повесил на пояс центуриона холщовый кошелёк с серебряными сестерциями, — твоя доля моей выгоды! Пусть она послужит на благо тебе и твоей семье!

Грек, со смиренной улыбкой, посмотрел на центуриона.

— Ну, что же, да благословят вас Боги в столь сумрачную ночь, — сказал, улыбнувшись, центурион и прокричал: — Пропустить! Всё в порядке!

Грек, садясь в утеплённую повозку, спросил:

— Как звать столь доблестного центуриона, которого я непременно похвалю в беседе с эдилом Квинтилием и военным трибуном Сервилием?

— Центурион первой когорты Кассий Кар! — был ответ.

Повозки, друг за другом, растворялись в ночи… Кассий, проводил их взглядом, и подошёл к ближайшему костру дозорных. Вытянул руки к языкам пламени и сладко поёжился от тепла, выбрасываемого костром. Воины уже цедили вино из амфоры в походные кувшины.

— Кассий, а действительно, вино замечательное! — крикнули ему. — Мы отнесём тебе в палатку пару кувшинов.

— Хорошо. Я буду ждать там, — ответил Кассий и направился в сторону палаток, но вновь прозвучавший окрик остановил его:

— Стой, куда следуете?..

Кассий повернулся. На дороге стояли две тени в тёмных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Сердце его учащённо застучало… Он был предупреждён об их появлении. И ждал их уже два дня. Он давно был наслышан об этом древнем ордене убийц, но вот так, в живую на дороге ночью, видел их впервые.

— Кто из вас Кассий Кар? — лязгнул какой-то тембрально-нечеловеческий голос, из под маски, коя проглядывала из капюшона.

Кассий вышел на свет.

— Идите сюда, служители Двуликого Януса, — произнёс он. — Я ждал вас вчера.

Два тёмных силуэта бесшумно возникли у фигуры центуриона.

— Лошади пали. Одеревенели ноги. Пришлось бросить — это причина задержки, — лязгнул тот же голос, без тени какого-либо оправдания своей задержки.

Кассий посмотрел под капюшоны… Лиц не было видно, на них были чёрные кожевенные повязки-маски с прорезями для дыхания. Под плащами угадывались доспехи. Руки, выглядывающие из плащей, от запястья до плеч были покрыты самнитскими латными пластинками, делающими их полностью защищёнными. В схватках эти адепты не пользовались щитами. В обеих руках у них было по мечу, которыми они виртуозно владели, как владели и всем метательным оружием. Этот орден существовал давно, ещё при царях Рима. Ходили слухи, что сами Ромул и Рем были когда-то его служителями. И, поэтому, эти убийцы действовали всегда по двое. Храм Двуликого Януса стал прибежищем ордена. Что там происходят какие-то тайные служения и мистерии, Кассий знал не понаслышке… В начале своей карьеры он, как-то, стоял на часах в эдикуле храма и слышал раздающиеся из его подвалов нечеловеческие крики, заунывное пение, рычание каких-то хищников, но, самое главное, он видел ИХ! В накинутых балдахинах, выходящих из храма. Тогда Кассий, по приказу священных авгуров, не смел рассматривать их. Но одно он отчётливо запомнил! У всех адептов глаза были одного цвета — зелёного?!

Кассий направился в свою палатку. Адепты шли следом. Зайдя внутрь палатки и раздув световую лампу с маслом, Кассий обернулся… И замер! По его телу пробежали мурашки… На него в упор смотрели два тёмно-зелёных глаза! Бывалого воина, видевшего смерть в десяти, как минимум, сражениях, прошил озноб…

Служитель Двуликого Януса прошипел:

— Что передал консул?

— Консул передал, чтобы вы, не заезжая в Мессину, двигались в рыбацкий посёлок, расположенный южнее мыса Катаны. Там вас будет ждать гемиола. Куда она вас повезёт, мне неизвестно.

— Хорошо! — прошипел тот же голос. — Кто нас проводит?

— Полсотни конных экстрординариев поедут с вами. Ваш путь пройдёт около подножия Этны. Смотрите! Бог Вулкан разжёг в ней свой горн! — предупредил центурион.

— Спасибо за предупреждение, — процедил голос. Адепты повернулись.

— Стойте! Консул сказал мне, что вы должны передать мне какой-то отчёт! — Кассий напрягся, взявшись за рукоятку меча.

— Устный отчёт, — поправил адепт, не поворачиваясь, — отчёт будет звучать так: «Он ускользнул из ловушки. Но белая роза с бутоном благоухает в храме Артемиды в Акраганте!»

И адепты выскользнули из палатки.