Персональный ад моей души

Юлия Флёри, 2014

У каждого в жизни случаются переломные моменты, такие, после которых дальше или вперёд, или назад, которые либо убивают тебя, либо делают сильнее. Обычно такие моменты наступают, когда мы счастливы, когда парим над облаками, забывая обо всём на свете, и приходится падать, разбиваться, прогибаться под обстоятельства или рискуешь сломаться. И Лера сломалась, отказалась от своей жизни, от своего счастья, но выжила, чтобы вернуться и снова бросить вызов судьбе. И настало время принять следующее решение, сделать шаг вперёд или навсегда остаться со своими обидами в прошлом.

Пролог

Сегодня очень важный день, можно даже сказать, судьбоносный. Правда, не для всех эти судьбоносные свершения окажутся приятными. Вот, например, Владимир Сергеевич Прохоров ожидает повышения: освободилась должность исполнительного директора компании «Вэл Стиль», а он первая в списке, а, точнее говоря, единственная кандидатура на этот ответственный пост. Через час состоится собрание акционеров, на котором, собственно, это и огласят. По такому поводу объявлен короткий рабочий день, видимо, чтобы сотрудники никому праздновать не мешали. Утро в компании прошло в непонятной суете, а теперь все только и ждут, что их отпустят по домам.

— Так, девочки, работаем! — Подзадоривал сотрудниц Прохоров.

Он, конечно, не выслуживался, ему это ни к чему: слишком давно является вторым по значимости лицом в компании, но порядок любил, поэтому даже в такой праздничный день не позволял расслабляться.

— Владимир Сергеевич, вы лучше в своём кабинете посидите, сами нервничаете и нам покоя не даёте. — Весело отозвалась его секретарь Леночка.

— Так, цыц! Ещё не хватало, чтобы ты здесь командовала!

— Вот ещё, я вам не конкурент.

Весёлый смех заставил Прохорова улыбнуться. Свою секретаршу он любил, не в прямом смысле, конечно, просто человеком она была лёгким в общении, приятным, давно с ним работала, поэтому и вольности могла себе позволить. Хоть он и старался сделать потом серьёзный вид, но мысли всё равно выдавали ощущение радости. Преждевременной, надо сказать. Немного покрутился среди работниц, которые на него искоса посматривали, а потом и вовсе удалился в кабинет, куда его несколько минут назад и послали.

Собрание вот-вот должно было начаться, вроде все в сборе: Марина Игоревна Синицкая с мужем — родители главного акционера Александра Дмитриевича Синицкого, (они посещали подобные собрания только в отсутствие сына, так как к делам особого отношения не имели, но всё же являлись доверенными лицами). Самсонов Глеб и Райковский Игорь — партнёры Синицкого-младшего по бизнесу. Прохоров уже начал нервничать, хотя, ему-то чего… но вроде как кого-то ещё ждут.

— Думаю, мы можем начинать. — Не выдержал Прохоров, правда, почувствовал, как на него устремились взгляды всех присутствующих и как-то примолк. И дело не в том, что он к вниманию не привык, просто взгляд у них был непонимающий. Странно. И вообще, чувствовалось некое непонятное напряжение. Недосказанность.

— Да, действительно, — поддержала Марина Игоревна, — можно начать, суть от этого не измениться.

— Ну, если все согласны, то приступим. — Игорь Райковский сделал слишком уж серьёзный вид, поэтому все притихли. — Мы все здесь собрались, чтобы обсудить кандидатуру на пост исполнительного директора нашей компании. Но обсуждать, в принципе, ничего не придётся, — после этих слов Прохоров странно заулыбался, выпрямился и застегнул пуговицы пиджака, видимо, собирался толкать речь, — Саша всё решил без нашего участия, согласитесь, право на это он имеет. — Присутствующие понимающе кивали, только Прохоров был против такой длинной прелюдии. — Этот пост займёт один из акционеров — Снежная Валерия Павловна.

Синицкие пождали губы, но вряд ли их удивило это заявление, видимо, такую реакцию вызвало выражение лица Владимира Прохорова. Вот он и правда, удивился, даже улыбаться не сразу перестал, только рот странно скривился через несколько секунд. Все молчали, не известно уж, чего ждали, наверно, после этих слов следовала речь самой госпожи Снежной, но она по непонятным причинам отсутствовала.

— Подождите… как Снежная?.. А это, вообще, кто?

— А это, Вова, владелица тридцати процентов акций «Вэл стиль». — Пояснил Райковский, сам при этом явно не сиял от счастья, но говорил достаточно уверенно.

— Как? Каких ещё тридцати процентов? Саша продал акции?

— Не совсем. — Райковский нахмурился, видимо, не хотел отвечать на подобные вопросы, но больше некому, хотя ответ знали все, кроме разве что, самого Прохорова. — Она была одним из главных акционеров и соучредителем «Вэл Стиль» двенадцать лет назад. Но по каким-то своим причинам, в судьбе компании не участвовала. На Сашу была оформлена доверенность без права продажи. А теперь Валерия Паллна, — тон Райковского вызвал понимающую ухмылку Синицких, — изъявила желание внести свой вклад.

— Что за бред? Я впервые об этом слышу! — Не успокаивался Прохоров.

— Вова, успокойся, — вступилась Марина Игоревна, — просто всё это произошло настолько давно, что никто подобную тему и не поднимал. Кто мог подумать, что Лерочка решит вернуться?

— Что произошло? И что значит вернуться?

— Ну как же, — развела руками Синицкая, — Лера уже лет десять, как эту доверенность подписала, никогда не интересовалась делами, я так понимаю, её больше интересовала прибыль. А теперь она, видимо, решила вернуться в Россию, так как с тех пор жила в Италии. Мы, честно говоря, и сами пребываем в недоумении, Саша только вчера нас известил о таком решении. Но, согласись, это её право, тем более… вместе с Сашей они являются держателями большинства акций.

Прохоров окинул взглядом акционеров, краснел от возмущения, но высказать его было некому, вроде как никто из присутствующих этого решения не принимал, только и оставалось, что проглотить эмоции. Повисло неловкое молчание, Райковский чувствовал себя вполне вольготно, откинулся на спинку кресла и поднял взгляд к потолку. Синицкие едва заметно улыбались, скорее, виновато, они давно знали Прохорова и ценили его вклад в компанию, а вот Глеб старался не обращать внимания на напряжённую атмосферу, силился непринуждённо улыбаться.

— Вов, если тебя это успокоит, то я тоже впервые слышу это имя. — Вздохнул Глеб.

— Да причём здесь успокоит или не успокоит? Я восемь лет отдал компании, я знаю здесь всё от «А» до «Я» и сейчас, когда мы и так не в самом выгодном положении, придёт непонятно кто, и будет диктовать нам свои условия! Я, конечно, не могу знать, что там пришло Саше в голову, но как только он приедет, мы серьёзно обсудим этот вопрос.

— Владимир, держи себя в руках. — Марина Игоревна приняла невозмутимый вид. — Мне кажется, ты преувеличиваешь. Мы ещё с ней даже не встретились, а ты говоришь про какие-то условия.

— Вот именно, где она? Или Валерия Паллна думает, что сможет руководить из своей Италии, или где она там живёт?

— Вов, не нагнетай. Они с Сашей приняли такое решение, значит, так будет правильно. — Напряжённо выдохнул Райковский, едва заметно массируя виски.

— Они? И давно приняли?

— Вчера! — Не выдержал Райковский и швырнул на стол папку с отчётами за полугодие, которую до сих пор крутил в руках, правда, так и не открыл, чтобы ознакомиться.

— Отлично! И с каких пор Саша принимает такие скоропалительные решения?

— Вот он приедет, ты у него и спросишь.

Было заметно, что приезд Валерии Снежной никого не оставляет равнодушным, но она имела свой пакет акций, а при поддержке Александра Синицкого вполне могла претендовать на этот пост.

— Я не понимаю, — Прохоров взялся за голову, — это несправедливо.

— Перестань, в конце концов, побалуется девочка месяц-другой и бросит это неблагодарное дело. Она привыкла деньги тратить, а не зарабатывать их.

— Очень интересно! И откуда же эта «девочка» взялась? Кто она такая?

Сидящие за столом знающие люди дружно переглянулись, но при этом молчали. Прохоров собирался повторить свой вопрос, но дверь конференц-зала с размахом распахнулась и в проходе появилась миловидная девушка с широкой улыбкой и дерзким взглядом. На вид ей было лет двадцать пять. Ухоженная, красивая, девушка с обложки глянцевого журнала. Высокая, стройная, с гордо поднятой головой и идеально ровной спиной, она позволила присутствующим себя внимательно рассмотреть и только потом смело шагнула вперёд. Внешность яркая, запоминающаяся: шатенка с выразительными зелёными глазами, одним своим видом демонстрировала, кто теперь здесь главный. Фигуру подчёркивало облегающее платье из изумрудного атласа, неприлично высокий каблук, стрижка «каре» идеально уложена. Взглядом неспешно обвела коллег, ещё раз дерзко улыбнулась, так, что Прохоров позеленел от злости в тон её платья.

— Добрый день.

Выдохнула она и решительно направилась к своему креслу. Тон был вроде и деловой, но очень уж ехидный, словно она пыталась что-то кому-то доказать. Широкая улыбка не сходила с её лица, глаза сверкали, и одним своим видом она усмирила всех, кто готов был выступить против.

— Добрый.

На приветствие отозвался только Райковский, вполне дружелюбно, надо отметить, но, видимо, Валерия этого не заметила или, по крайней мере, сделала такой вид. Присаживаться не стала, остановилась, опираясь обеими руками на кресло, тем самым показывая своё превосходство. Ещё раз окинула всех смеющимся взглядом и приступила к разговору.

— Гром и молния уже прошли? Тогда можно начать. — Одарила Прохорова победным взглядом, словно знала, что именно он минуту назад говорил про неё. — Для тех, кто меня не знает, представлюсь — Валерия Павловна Снежная. Исполнительный директор компании «Вэл Стиль». Думаю, Райковский уже сообщил о моём скоропостижном назначении, поэтому объяснять что-то я не стану и углубляться в подробности такого решения не вижу смысла. Я так понимаю, на столе есть папки с отчётами о проделанной работе, но вы можете смело отложить их в стороны.

— А вы не хотите познакомиться с нами? — Прохоров глянул исподлобья и с явной неприязнью, но девушку ничуть этим не смутил, что и его самого прилично удивило.

— А я вас всех знаю. И не стоит, Владимир Сергеевич, жечь во мне взглядом дыру, я от этого не испорчусь. Всё уже решено, и обижаться просто не осталось времени.

— Милая, а ты, часом, не ошиблась? Тебе место явно не в этом кресле.

Грубость, что тут скрывать, но иначе Прохоров уже не мог. Внешний вид этой особы его просто убил: ни о какой работе и речи быть не могло, девушка приехала именно побаловаться, покрасоваться, поиграть в большого начальника, как уже кто-то за столом и говорил.

— Я вам не милая и предупреждаю сразу: фамильярностей не люблю. То, что мы перешли на «ты» принимается, но прошу соблюдать субординацию, всё же я твой непосредственный начальник, а не подружка.

— Да? А по-моему Синицкий сошёл с ума. — Скрипнул зубами Прохоров и откинулся на кресле. Неприязнь была слишком явной, чтобы маскировать её за фальшивыми улыбками, да и лебезить он не любил и не умел, за что и получил свой несгибаемый авторитет.

— Мне тоже так иногда кажется, — с забавой в глазах ухмыльнулась Лера, но тут же вспомнила, кто она теперь и состроила серьёзное лицо, — и если ты хочешь сорвать собрание, то совершенно напрасно стараешься, — выйди за дверь, остынь и только потом возвращайся.

— Я не хочу ничего срывать, я просто не понимаю, зачем мы вообще здесь собрались. Хоть смейся, хоть плач!

— Владимир Сергеевич, я тебе уже сказала, что сделать, если помолчать нет сил.

Прохоров хотел что-то ответить, но почувствовал взгляд Райковского, поджал губы и заставил себя успокоиться.

— Так вот, пока вы здесь заседали, а Владимир Сергеевич метал стрелы в бедного Райковского, за то, что он принёс столь скорбную весть, — на этой фразе Лера не сдержала улыбки, — я работала. И я не буду сейчас обращать своё внимание на ваши ухмылки, потому что результат налицо: сегодня я подписала договор о том, что нашу новую коллекцию мы представим на неделе моды в Нью-Йорке через семь месяцев. — Она окинула победным взглядом присутствующих. — И, судя по той тишине, которая поселилась в этом зале, думаю, все понимают, что этот договор держится на одном моём честном слове, так как больше к нему приложить было нечего. У нас не то что новой коллекции нет, но нет даже её зачатков. Поэтому сейчас я предлагаю собрание считать оконченным. Ближайшую неделю я буду принимать дела и изучать документы, а эту новость мы обсудим в конце месяца, когда Александр Дмитрич вернётся из своей деловой поездки.

Выговорила, собой осталась довольна, все вокруг в шоке и переваривают полученную информацию, а Прохоров только рот открыл. Говорила Валерия Снежная чётко и быстро, что никак не связывалось воедино с её внешним видом, который так и кричал: люблю мужиков и большие деньги. Взгляд, который из смешливого стал серьёзным, чётко обрисовал её намерения, а строгость тона выдавала умение руководить.

— Как тебе это удалось, я уже три года веду с ними переговоры? — Не сдержал он эмоций.

— А это всё оттого, Владимир Сергеевич, что я работаю.

— А я, по-твоему, здесь штаны просиживаю?

— Ну, если судить по тому, что некогда процветающая компания сейчас находиться в упадке, это можно предположить. Кстати, я так понимаю, ты многих уже отпустил, поэтому прошу сообщить всем необходимым сотрудникам о завтрашнем собрании. Оно состоится после обеда, я опозданий не люблю.

— Каким это, необходимым?

— Ну, ты ведь здесь три года переговоры ведёшь — тебе виднее, с кем обсуждать сложившуюся ситуацию. И, прошу тебя, молчи. — Лера широко улыбнулась. — На этом собрание акционеров я объявляю закрытым. До встречи через три недели.