Песчинка. Пустой мир

Юлия Узун, 2020

Мир охватывает вирус, который уничтожает всех людей и животных на планете. Молодая медсестра Селена Кэмп чудом остается в живых. И теперь одна в огромном мире пытается выжить и не оставляет надежды найти других выживших. На ее плечах миссия возродить новую жизнь на земле. Осуществит ли девушка задуманное? Сможет ли существовать в пустом мире?

Глава 12

В районе Юнион-сквер, на Маркет-стрит, есть отличный торгово-развлекательный центр, куда мы направляемся с утра пораньше. Идея, конечно же, принадлежит Оливии. Она отлично знает свой город и умеет найти развлечение. Я бы на ее месте просто торчала дома или лазила в чужих квартирах. Но девочка дала понять, что, раз уж мы оказались в столь невыгодном положении, нужно получать удовольствие от того, что имеем. А имеем мы немало!

Оливия считает, что после последних двух нервных дней, нам просто необходимо «оторваться по полной программе». В нашей жизни есть много минусов, но нельзя игнорировать положительные моменты. В какой бы мы ни пошли магазин — даже, если он самый дорогой, брендовый, — ни за одну вещь платить не надо!

Деньги теперь ничто.

Деньги — раскиданные по улицам бумажки, в которых мы не нуждаемся.

Оказавшись внутри элитного центра, мы заходим в лучшие бутики, выбираем и примеряем красивую одежду, обувь, украшения. Устраиваем друг другу целый показ. Сначала одеваемся красиво, а потом просто дурачимся, цепляя на себя безумные вещи, используем меха, шарфы и туфли в стиле Леди Гага. Хохочем без остановки. А когда надоедает, выбираем самые простые сарафаны, босоножки без каблука, одеваемся и идем дальше.

Больше всего мы получаем удовольствие от поездки на эскалаторе. Вверх-вниз, вниз и снова наверх. Эльбрус бегает по лестницам и громко лает. Ему нас не понять.

Чтобы запустить генератор для этого центра, мне пришлось изрядно попотеть. Для начала решила привезти новый генератор из магазина, потому что боялась, что старый уже не безопасный. Залила масло, подключила к болону с газом и запустила. За пять месяцев могу считать себя профессионалом в этом деле, потому что приходилось это проделывать миллион раз. Без электричества жить просто невозможно. Разгуливать по темному серому центру не самая большая радость.

Отыскиваем комнату, где можем включить фоновую музыку. Выбираем сборник танцевальных песен и под веселый ритм «Can't stop the feeling» выписываем всевозможные движения руками и ногами. Потом Оливия начинает громко петь, за ней и я.

Добираемся до пустой парикмахерской, и внезапно в голову приходит абсолютно бредовая идея: покрасить волосы.

— Я смогу тебя покрасить, так как не раз маме наносила… Только с условием, что ты разведешь краску, — говорит Оливия, трогая мои выгоревшие кончики волос.

— Класс! Это у меня получится!

И действительно, девочка отлично с этим справляется, нанося краску цвета темного каштана. А я, в свою очередь, мою ей голову обалденно-пахнущим шампунем и делаю красивую прическу — «Две шишки». И уже через три с половиной часа выходим просто красавицами. Эльбрус все это время спал на одном из кресел.

— Ты красивая, Селена, — говорит мне Оливия, когда мы разглядываем украшения со стразами Сваровски. Затем прикладывает к моим ушам переливающиеся всеми цветами радуги сережки и добавляет: — Ты была замужем?

— Нет, — улыбаюсь в ответ и примеряю украшения. — Но у меня был парень.

— Ты его любила?

— Думаю, да. Хотя сейчас уже не знаю. Мы встречались полгода, и я не успела прочувствовать до конца.

Я имею в виду не только чувства в эмоциональном плане — ухаживания, красивые слова, встречи, поцелуи… Но и физическую близость. Я не девственница, но с Джошем мы не спали. Может, это и к лучшему. Тем не менее, не стану же я рассказывать это всё двенадцатилетней девочке!

— Ты хочешь сказать, что не узнала его ближе? — уточняет Оливия.

Хватаю цепочку с изящной подвеской «Crystal Bermuda Blue», тёмно-синего цвета с отливом морской волны, и вешаю девочке на шею.

— Она тебе очень подходит, к цвету глаз.

— Не расстанусь с ней. Знаешь почему? — Оливия смотрит на меня волнующим взглядом. — Потому что эта цепочка будет напоминать мне об этом счастливом дне, если… если…

Чтобы не заплакать, притягиваю девочку к себе и крепко прижимаю к груди.

— Мы выживем, — шепчу ей на ухо.

Остаток вечера проходит спокойно. Мы гуляем по городу, болтаем обо всем, о чём придется, избегая лишь разговоров о будущем.

— Откуда ты, Селена? — интересуется девочка.

— Родилась в штате Висконсин, в городе Мэдисон.

— Почему ты не осталась в своем городе?

Беру Оливию за руку. Мне так легче.

— Как ты думаешь, что нас ждет в будущем? Оставаться в городе, где жили твои друзья, твои родные люди очень тяжело. Я видела, как погибли мои мама, сестра и брат. Это просто ужасно. Выбравшись из «бомбоубежища», я сутки просто проплакала над их вещами, нюхая их одежду, вспоминая и проклиная тот день. А потом ушла… жила в совершенно чужом районе. Но не прошло и недели, как я решила уехать из города, из штата. Меня не прельщало скитание в одиночку. И потом, я хочу найти ответы на вопросы. Через несколько месяцев поехала в дом деда. Он был вирусологом на пенсии. Узнала об этом вирусе немного, дальше поехала в институт — сюда. И встретила тебя. А если бы я осталась в своем городе? Смогли бы мы встретиться, Оливия?

— Нет. — Девочка делает глубокий вдох и выдох. — Почему папа закрыл тебя в «бомбоубежище»? И как ты выбралась?

— Папа хотел защитить меня от людей, которые находились в панике, — отвечаю я, хотя сама до конца не уверена в этом. — Мы думали, что всё случится за считанные часы. Папа запрограммировал дверь бомбоубежища на месяц, и по истечению срока замок автоматически открылся. Так что, я жила и не знала, что творилось в тот момент в мире. Когда вышла, город был уже пустой.

Те тридцать дней я никогда не забуду. Первую неделю если не спала, то плакала. Почти ничего не ела, пыталась вскрыть замок, а потом испугалась, что если что-то сломаю, то останусь там навсегда. Я кричала до хрипоты, надеясь, что кто-то меня услышит. И лишь на шестнадцатый день смирилась.

В комнате было холодно, и я, кутаясь, в одеяла, читала книги. Папа позаботился о хорошем выборе. За три недели я прочитала тридцать две книги. Мне нужно было отвлекать себя от прискорбных мыслей. Стоило вернуться к воспоминаниям, и начиналась истерика.

— Получается, у вас люди вымерли за месяц… — задумчиво произносит Оливия.

— А здесь было не так?

— Началось все еще в октябре, но врачи старались избегать паники и, как только выявляли гниение кожи или органов, увозили людей куда-то. До рождества на улицах ходили люди в скафандрах, — сдавленно смеется, представляя смешные белые костюмы, защищающие от заражения. — А потом и они исчезли. Постепенно Сан-Франциско опустел. Я видела, как падали самолеты.

— В городе? — удивляюсь и делаю широкие глаза.

— Нет. По телеку видела… и доктор Вайбер мне сказал, что летчики исчезали, поэтому самолеты, рано или поздно врезались или в гору, или падали вниз. Потом полеты запретили.

— Ты так много знаешь.

— А что мне оставалось делать? Доктор Вайбер заставлял смотреть новости, чтобы я знала, что происходит в мире. А потом отключили интернет, телевидение перестало работать, и, в конце концов, электричество отрезали. Тогда-то мне стало очень страшно. Но я справилась, Селена. Я смогла жить в пустом городе… одна.

Мы сворачиваем к нашему дому. Уже совсем темно и становится прохладно. Надо придумать, что мы будем есть на ужин, поэтому перевожу тему разговора на более приятную.

На сегодня с нас достаточно.

Суровая действительность с постоянной борьбой за существование, неизвестность и пустота приводят к стрессу. А нам необходимо беречь себя. Потому что я верю, что если есть мы, то есть еще кто-то. Мир невероятно огромен, а мы находимся на жалком его клочке. Придумать бы, как добраться до тех мест, что отрезаны от Америки.

Этой ночью я всерьёз задумалась о том, чтобы двигаться дальше.

Искать. Искать. Искать.

И не останавливаться.