Девочка в подарок

Юлия Резник, 2022

Что подарить человеку, у которого все есть? Конечно же то, чего у него никогда не было. Роман о том, как пресытившиеся жизнью плейбои подарили своему негласному лидеру счастье. Содержит нецензурную брань

Глава 3

Ну, собственно, дожили. Сорок один! Шум-гам, куча разодетого народа, ресторан, выпивка рекой, сначала оркестр, теперь, вот, диджей, все дорого-богато… По статусу. А ведь он не раз говорил, что не хочет никаких вечеринок. Но друзья лишь отмахивались от его слов, списывая нежелание Браги тратить время на подобного рода тусовки на кризис среднего возраста. И гаденько подхихикивали над более возрастным другом. А тот лишь вяло от них отбрехивался. Никакого кризиса у него не было. Стареть он не боялся. Наверное…

Нет, конечно, было у Арса глубоко внутри опасение, что со временем он обленится, станет лысеть, обзаведется брюхом и, наконец, женится, потому что мужику его возраста и статуса это положено… Но вот, продержался же! Ни лысины, ни пуза, ни опостылевшей нелюбимой жены. Ни детишек — единственного стоящего повода женою обзаводиться. Лишь скука… Еще раз скука и отупляющая усталость. Они веселятся, а ему хоть прячься. Собственно, Арсений это и сделал. Нашел относительно спокойное местечко у выхода на террасу. Стоял, попивая вискарь, заныкавшись от гостей, тостов, заискивающего внимания, а город в огнях расстилался у его ног.

Минут через десять его уединение чуть не нарушила девушка. Она как-то сразу бросилась ему в глаза своим несоответствием… кхм… обстановке. Хотя так, навскидку, Брага не смог бы сказать, в чем это несоответствие заключалось. Может быть, в отсутствии обвеса, коим грешили все здешние женщины в желании продемонстрировать, у кого цацки богаче, то ли тем, как она себя вела в принципе. Стояла тихонько в сторонке и с нескрываемой досадой на лице пыталась натянуть донельзя короткое платье как можно ниже. Ну, вот и стоило надевать такое, чтобы теперь мучаться? То смыкать вниз, а когда платье по вполне очевидным причинам норовило сползти с груди, тянуть в обратном направлении. Нет, конечно, со стороны за этим весело наблюдать, но ведь девица наверняка рассчитывала совсем на другой эффект, одевшись настолько вызывающе?

Арсений как раз лениво гоняет эти мысли туда-сюда, когда объект его наблюдений устремляется прямиком к его нычке. Руки девушки на этот раз заняты бокалами с шампанским, и платье в кои веки оставлено в покое. Один бокал девица, зажмурившись, осушает еще на подходе, в несколько глотков, как матерая алкоголичка. Второй пригубляет более медленно, нырнув в тень и подперев стену задницей. Брага стоит чуть левее, куда свет вообще не добивает. Поэтому он девушку видит, а она его — нет. Убедившись, что та пришла не по его душу, Арс расслабляется. И вновь переводит взгляд в зал. Вечеринка в самом разгаре. Народ разгорячен. Кто-то танцует, кто-то хохочет. Кто-то пьет. Кто-то… с жадностью целуется. И выглядит это так, будто…

— Гос-с-споди, зачем же так далеко засовывать язык? Она же его задушит! — фыркает девица.

— Угу. Как думаете, может, стоит вмешаться? — выдает свое присутствие Брагин. Девушка вздрагивает. Испуганно косится в темноту, где прячется Арс. Чтобы ее успокоить, Брага решает выйти из тени, давая рассмотреть лишь контуры своей массивной фигуры, но не лицо.

— Зачем? — испуганно интересуется незнакомка.

— Так ведь, боюсь, задохнется.

— Собираетесь сделать ему искусственное дыхание?

Ну, вот. Язвит. Значит, уже пришла в норму.

— А вы предлагаете бросить бедолагу на произвол судьбы? — усмехается в ответ Арсений.

— Нет. Я думаю, ничего ему не будет. Даже животные используют в своих брачных играх приемы удушения.

— Серьезно? — Брага не знает, почему ему так весело, но что весело — факт.

— Угу. Правда, на ум приходит обратная ситуация.

— Когда удушению подвергается женщина? — уточняет Арсений, дабы убедиться, что они говорят об одном и том же.

— Самка. — Девица задирает нос. — И эволюция, надо заметить, этому всячески способствует. Вот взять хотя бы жуков-плавунцов. Вы знали, что спаривание у них проходит в воде? Точнее, в воде находится самка. И во время процесса она задыхается.

— Совсем? — закашливается Брага.

— Нет. Но ситуация, согласитесь, мягко сказать, неприятная. Неудивительно, что самка отчаянно сопротивляется происходящему.

— А что же самец?

— А самец ее, естественно, крепко держит и не дает сбежать. Кстати, для этого в ходе эволюции у него даже образовались специальные присоски на лапках. — Незнакомка стучит по локтю длинными аккуратными пальчиками.

— Вот как? А у самки? Ничего не образовалось в ответ? — посмеивается Брагин.

— Самки стали ребристыми, — не оценив его веселья, мстительно бурчит незнакомка. — Теперь жуку-плавунцу живется гораздо сложнее.

— А куча самок, надо полагать, так и помирают, не выполнив своего главного жизненного предназначения.

— Это какого же?

Нет, ну как тут прикажете оставаться серьезным?

— По продолжению рода, конечно же.

— У меня такой статистики нет. — Девица задирает нос еще выше. Оглядевшись, пристраивает бокал на подоконнике и… шагает прочь. А Арсу не хочется ее отпускать. Потому что кто еще ему прочитает такую занятную лекцию?

— Постой! Ты обиделась из-за этих жучих? У них, по крайней мере, есть все шансы выжить! А как насчет богомолов? Тому самка вообще башку откусывает. Шах и мат. Да куда же ты?

— На случку, — бурчит девица, и он даже на секунду останавливается, не уверенный, что все расслышал правильно.

— Слушай, ты пьяная? — наконец, догадывается Арсений. Пьяная, симпатичная и, очевидно, чуток больная на голову. Но ведь забавная!

— Недостаточно. Но, кстати, про самку богомола ты очень вовремя вспомнил. Это вариант, если вдруг этот… богомол что-то не так сделает.

Ладно. Может, и не чуток больная… А на всю голову.

— Вот ты где! Мы тебя везде ищем. Ты где прятался?

— Там, где вы меня не нашли.

Назар подслеповато моргает.

— Да. Точно. Ну, пойдем.

— Куда еще?! Я устал как пес. Здрасте, Лев Самойлович… Рад вас видеть. О? Это мне такая красота? Вот спасибо. Лизавета Юрьевна, вы с каждой встречей все прекраснее. В следующий раз презентуйте мне хоть пару капель вашего элексира молодости.

Пока Арсений любезничает со старыми приятелями своего отца, Назар терпеливо ждет. Но как только пожилая пара отходит, тут же оттесняет именинника к выходу.

— Надо сваливать. Иначе прощание затянется до утра. А мы еще не вручили тебе подарок.

— Подарок — это хорошо, — врет Брага и потому, что от него этого ждут, изображает на лице интерес: — И где же он?

— Ждет тебя дома.

Очень удачно. Даже ехать никуда не надо. Квартира у Браги аккурат в той же башне, что и ресторан. Двухэтажный пентхаус. Надо только подняться вверх, и вуаля. Просторный холл, из которого просматривается гостиная и…

— А бант надевать обязательно?

— Ну, а какой подарок без банта? Давай сюда. Подними ручки… Или лучше на шею?

Второй голос однозначно принадлежит Марату, а первый… Брага бросает на Звягинцева недоверчивый взгляд через плечо и торопливо пересекает холл.

— Какого черта… — цедит он, недоверчиво обозревая открывшуюся его взгляду картину.

— Хэппи бёздей ту ю! Хэппи бёздей ту ю! — нескладно поют мужики. Остолбеневшая девица стоит, вцепившись пальцами в злосчастный подол платья. Марат толкает незнакомку в бок.

— Пой! Че застыла?

— Что это, мать его, означает?! Кто это? — дергает головой Арс, давая понять, что хватит с него балагана.

— Это твой подарочек. Подарочек, улыбнись, что ты стоишь как неживая? — ухмыляется Марат и, наклонившись к виновнику торжества, уже без всякого веселья в голосе добавляет: — А ты так не рычи. Девчонка — целка. Ты ее пугаешь своей злобной рожей, че, не видишь?

— Вы подарили мне Богомолиху?!

— Бого… кого? — недоуменно сводит брови Антон.

— Я не Богомолиха! — обижается девица. Ну да. А у него еще, между прочим, башка на месте. И он ее кровожадные угрозы помнит очень хорошо.

— Арс, ну ты чего, и правда? — тушуется Антон. — Зубы спрячь. Мы же как лучше хотели. Старались… думаешь, так легко ее было найти?

— Она что, правда… того?

— Даже справка есть.

— Выметайтесь, — устало вздыхает Брагин.

— Ты только не сильно зверствуй, ага?

— Не поздно ли ты спохватился?

Девочка. Надо же… Такая красивая, и девочка? Даже не верится. Хотя если задуматься, этот факт вполне объясняется ее придурью.

Мужики уходят, тихонько о чем-то переговариваясь. Девица зябко обхватывает плечи, хотя в апартаментах довольно тепло. В очаге посреди комнаты уютно потрескивает огонь, видно, разожгли для большей романтики. Нет, конечно, от этой троицы можно было ожидать чего угодно, но это… Что ему теперь с нею делать? Нянчиться? Стоит, вон, вся напряженная, будто у нее кол в заднице. А ведь он ту даже не трогал.

Дебильный день. Дебильная ситуация. Брага проводит пятерней по макушке и выходит обратно в холл.

— Ты тоже давай. С вещами на выход…

— Как? Почему?! — девица срывается с места. Немного путаясь в ногах, подбегает к нему. Окутывает теплом и нежным, по-зимнему насыщенным ароматом.

— Считай, ты мне не по вкусу.

— Глупости! — убежденно заявляет девица. Такая самоуверенность даже забавна. Брагин притормаживает. Вскидывает темную бровь.

— Уверена?

— Н-не знаю… В природе обычно внешность самки не имеет никакого значения. А вот самцу приходится принарядиться, чтобы произвести на самочку впечатление. Видели, какой хвост у павлина? И он ведь с таким по джунглям бегает, привлекая внимание хищников. То есть, выбирая между безопасностью и возможностью продолжить род, он предпочитает последнее. Или, допустим, лев…

— Ты вообще затыкаешься?

— Вы же сами спросили! — дует губы. А те у нее красивые. Такие… четко очерченные. Нижняя чуть пухлей верхней, изогнутой луком. Арсений зависает. И реагирует, чего уж. Он в последнее время только с работой трахался, а тут…

— Ага. Спросил. Давай, топай…

— Не могу!

— Почему это? Ноги тебя, конечно, держат слабо, но пока, вроде, носят.

— Если вы меня выгоните, я не получу оговоренное вознаграждение!

А, ну да. Она ж здесь не бесплатно. Брага хмыкает. Тепло, оставшееся внутри после их разговора, вытесняет привычный холодок отчуждения…

— И сколько нынче за девственность дают? — спрашивает он, возвращаясь в гостиную. Достает графин, бокал. Плещет себе выпить.

— Достаточно! — краснеет. — Так мы будем что-нибудь… Как-нибудь… эм… Мы совокупимся?

Господи Иисусе.

— Если у меня не отсохнет от выбранной тобой терминологии! — Рявкает Брага. — Раздевайся.

— Что, прямо здесь? Вот так… обыденно?

— А ты что думала? Я организую свечи, дождь из лепестков роз и Бритни Спирс на подпевках?

— Можно хотя бы предложить выпить и мне, — кивает на бокал в его руках.

— Да ты и так едва на ногах стоишь! Раздевайся. Или уматывай.

— Можно в спальне?

Чертыхаясь, Арсений указывает на коридор. Этого не объяснить, но несмотря ни на что, его настроение опять ползет в гору. Может, поэтому он и прощает девице всю ее дурь.

— А справка-то твоя где?

— Вот! — достает из сумочки. Арсений протягивает руку. Пальцы Богомолихи дрожат. Он надеется, что это не от желания свернуть ему шею. — Может быть, вы мне поможете? Я это платье сама в жизни не расстегну.

Брага хмыкает. Обходит девицу по кругу. Касается язычка молнии… И дрожь с ее тела очень быстро передается ему.

— А ты говоришь, самки не наряжаются, — усмехается он, отступая на несколько шагов, потому как из этого положения открывается гораздо лучший обзор.

— Вы в справку даже не заглянули, — напоминает девица, проигнорировав его замечание.

— Ее можно купить за пару тысяч в любой поликлинике. Существует намного более проверенный способ. Иди сюда, — хрипло велит Арсений, опускаясь задницей на кровать. Богомолиха, избавившись от платья, смущенно глядит в пол. В то время как Брагин с жадностью скользит вверх по ее длинным ногам в чулках, маленьким трусикам, поясу и… абсолютно голой изумительно полной груди. — Иди сюда, — повторяет сипло.

Девица судорожно сглатывает, грудь мягко колышется… В несколько шагов она преодолевает комнату. Он отставляет стакан.

— Ложись. Ноги согни в коленях и разведи.

Богомолиха мучительно краснеет. Делает, как он велит. То есть ложится бревном и, зажмурившись, отворачивается к стенке.

— Если ты и дальше планируешь корчить из себя жертву потенциального изнасилования, можешь одеваться и уходить.

— Я не корчу! Я… стесняюсь.

Господи. А ведь судя по всему, так оно и есть. Это он привык, что… Ай, ладно! Нависает над ней, одной ладонью фиксирует голову, а пальцами другой отодвигает паутинку трусиков в сторону. В ушах шумит…

— Ч-что ты делаешь?

— Убеждаюсь, что ты та, за кого себя выдаешь. — Брага осторожно проталкивает один палец в отчаянно сопротивляющуюся обжигающе-горячую тесноту. На висках выступает пот. Изнутри поднимается волна какого-то странного примитивного свойства… — Твою мать, — шепчет Брагин, впиваясь в дрожащие от слез губы. Хочется пожалеть ее, извиниться, сделать хорошо, чтобы стереть плохое. Но все его планы нарушает настойчивый звонок в дверь.