Невинный трофей бандита

Юлия Михайловна Герман, 2023

– Ты пришла сюда спасти папочку!?– Да, – тихо выдохнула и замерла от страха.– Пришло время произвести первый взнос по оплате сделки.– Что? – непонимающе посмотрела на него.– Вставай на колени!Жизнь отца в опасности. Он перешел дорогу опасному бандиту, который держит весь город в страхе. Не задумываясь о последствиях, я обменяла свою жизнь на жизнь папы, и теперь я в полной власти Монстра. Он может получить мое тело, но душу – никогда.

Глава 22

Сердце стучало как отбойный молоток. Казалось, что по венам течёт огонь. Он не мог на полном серьезе хотеть этого? Или мог? Смотрела в его напряженное лицо и не нашла там и намека на шутку. Подонок действительно хотел, чтобы я опустилась на четвереньки.

— З-з-ачем? — зубы стучали.

Пусть думает, что я полная идиотка, но, боже! Разве я могу не просто пасть на колени перед этим монстром, но еще и стоять на четырех костях, как какая-то псина?

— Время вопросов закончилось, Ева! — прогремел на всю гостиную его голос. — Опустись на пол и ползи ко мне.

В голосе столько власти, что невозможно не подчиниться. Он меня пугает, и я боюсь его грубости. Лучше добровольно. Лучше самой.

“Ты сама пришла к нему. Сама согласилась на все. Сама попросила договор”, — мысленно напомнила себе, медленно опускаясь на колени.

Твердая холодная плитка давит коленные чашечки. Опускаю ладони на прохладную поверхность, такую же холодную, как душа человека напротив. Смотрю куда угодно, только не на него. Не могу его видеть.

— Смотри на меня! — звучит очередной приказ, и я против воли поднимаю на него глаза.

Двигаюсь навстречу неизбежности, своей каре, наказанию. Встречаюсь с горящим темным взглядом, не сочетающимся с его расслабленной фигурой. Стоит посреди комнаты, засунув руки в карманы брюк, и ждет, когда его рабыня выполнит желания хозяина. Чувствую, как прохладный воздух дотрагивается до раскрывшейся промежности, и краснею, представляя, как это развратно выглядит его глазами. Внезапно дыхание учащается, и сложившаяся ситуация начинает меня волновать.

Его взгляд глубокий и тягучий, как чашка растопленного шоколада, он утягивал, овладевал моим вниманием и, казалось, пытался поработить мои мысли. От этого человека волнами исходили сила и власть, он привык подавлять людей, управлять ими, а теперь старался подчинить мою волю.

Доползла до Адама, останавливаясь в нескольких десятков сантиметрах от безупречных туфель.

— Ближе, — голос пробирался под кожу, затрагивая неведомые струны в моей душе, пуская дрожь по телу.

Придвинулась, оставаясь на четвереньках, ощущая, как он ощупывает взглядом мою спину и ягодицы, радуясь тому, что нахожусь лицом к нему и Панкратов не может заглянуть мне между ног.

— Сядь на ноги, — очередная команда.

“Будто собачку дрессирует”, — пронеслось в мыслях, но я сделала как он сказал.

Села на пятки, смотря прямо на его пах. Смутившись, опустила взгляд ниже, рассматривая безупречные стрелки на серой ткани. Обида и унижение никуда не исчезли. И вот теперь с новой силой напомнили о себе.

— Подними глаза на меня, — подняла лицо вверх, посмотрев на него сквозь пелену слез.

Провел подушечками пальцев от моего лба через скулы к губам, коснувшись большим пальцем нижней губы и растирая ее. Повел пальцем вверх, задирая верхнюю губу и дотрагиваясь до зубов.

— Соси! — уперся в преграду.

Тяжело сглотнув, осторожно расслабила челюсти, пропуская мужской палец в рот.

— Соси! — осторожно обхватила губами подушечку, коснувшись ее языком.

Что я творю? В голове не укладывалось, что это я, голая, на коленях, перед чужим мужчиной, держу его палец во рту. Влага совсем заволокла зрение, и я позволила Адаму протолкнуть подушечку глубже мне в рот.

— Давай! Покажи, как ты умеешь.

Проблема в том, что я совсем не умела этого. Медленно двигала ртом по его коже, поглаживая языком. Панкратов начал ритмично двигать рукой, имитируя минет. Пусть я никогда этого не делала, но я же не в монастыре жила. Я слушала рассказы подруг, читала книги и иногда смотрела порно, лаская себя между ног. Стоило получить разрядку, как я выключала видео, сгорая со стыда и подтирая историю поиска в браузере, а наутро стеснялась сознаться сама себе во временном помутнении и давала обещания, что никогда больше этого не повторится.

Вспоминая все то, что видела на экране монитора, и то, как в романах описывался этот процесс, начала облизывать палец и посасывать. Прикрыла глаза, ощущая то, насколько бесстыдно это делаю и как развратно выгляжу.

Ощутила прикосновение к груди. Распахнула глаза, всматриваясь в черную бездну. Радужка Панкратова слилась со зрачком, делая его еще сильнее похожим на дьявола. Он провел подушечкой пальца по стянутому в горошину соску, ущипнув его. Из меня непроизвольно вырвался стон. Чем больше Адам крутил и щипал сосок, тем жарче становилось. К собственному стыду понимала, меня заводят эти прикосновения. Внизу живота тяжелело, а между ног наливалось. Хотела, чтобы делал все то же со второй грудью, и тут же мысленно надавала себе оплеух. Мне не должно нравиться ничего из происходящего. Он — враг, бандит и подонок. Я только должна отработать папину свободу, и будет предательством папы и самой себе получить удовольствие в руках врага.

Внезапно он вытащил палец у меня изо рта, вытирая его о мои губы и щеки, в очередной раз окуная меня в грязь и напоминая о своей сущности.

— Расстегни ремень, — убрал от меня руки, взирая свысока.

Я знала, что все вело именно к этому. Но волнение новой волной захлестнуло меня. Дрожащими руками обхватила пряжку, расстегивая, и замерла, не решаясь коснуться ширинки.

— Продолжай! Или я каждый шаг тебе должен объяснять! — начинал злиться Панкратов. — Если я сам это сделаю, то тебе не понравится, — уже рычал мужчина.

Освободила пуговицу и следом за ней опустила собачку на ширинке, уткнувшись взором в белую резинку боксеров. При свете дня эрекция, торчащая из-под белья, казалась устрашающе огромной. Во рту мгновенно пересохло.

— Снимай, — слышала в голосе Адама, что его терпение на пределе.

Обхватив пояс брюк вместе с резинкой мужский трусов, спустила одежду вниз. Сразу же на меня выпрыгнул огромный толстый член. Отшатнулась, но сильная рука схватила меня за волосы и вернула лицо обратно.

— Что? Не нравится? Видела лучше? — обхватил ладонью основание увитого голубыми венами ствола и прижал лиловую блестящую головку с маленькой дырочкой по центру, где выступила прозрачная капля, к моим губам.

— Сука! Так и знал, что ты не стоишь всего этого! И пусть твой мэр гниет в тюрьме.

Последние слова, как пощечины и ледяной душ вместе взятые, привели в чувство. Открыла рот, дотрагиваясь гладкой головки и коснувшись языком блестящей капли.

Глава 23

Рот заполнил солоноватый вкус. Провела языком по головке, растерявшись. Из головы вылетели те развратные картины из видео, и описания этого действа в романах напрочь забылись. Остались только мужчина, доминирующий надо мной своей силой и властью, и я, уязвимая и потерянная, с насильно воткнутым в рот детородным органом. Адам не дал мне времени на размышления, толкнулся бедрами вперед, проталкиваясь членом между губ, и зашипел, когда по его плоти проехались зубы.

— Без зубов! — прорычал, сильнее стягивая мои волосы на макушке.

Раскрыла шире рот, пропуская толстый ствол до упора.

— Вот так, — ослабил хватку на волосах и замер.

Член уперся мне в гортань, заполнив собой абсолютно все, не давая дышать. Казалось, что я задыхаюсь. На глазах выступили слезы. Пыталась втянуть воздух носом, но не выходило. Тогда Адам отодвинулся, вынимая член изо рта.

— Теперь сама, — приказывал он, но руку с моей головы не убрал.

В ушах звенели его злые слова о том, что ему не нужно было связываться со мной и оставить папу за решеткой. И это послужило каким-то толчком, спусковым механизмом к тому, чтобы не просто вытерпеть эту пытку, но и, пересилив себя, доставить этому чудовищу удовольствие.

Посмотрела на торчащий кверху орган, длинный и толстый, не понимая, как смогу это обслужить, и стараясь долго не рассматривать, зажмурилась и обхватила его у основания. Боже, как эта штуковина поместилась у меня во рту, если я не смогла даже пальцы сомкнуть вокруг. Кожа нежная, горячая, совсем не такая, какой я себе ее представляла. Когда держала его во рту, не успела понять, как он ощущается, какой у него вкус. Все внимание сосредоточила на самом факте происходящего. Я делаю минет. Позже, наверное, я приду от этого в ужас, но сейчас нужно сделать все, лишь бы это закончилось как можно быстрее.

— Глаза открыты, — не позволял мне даже мысленно отстраниться от происходящего.

Распахнула веки и, не дожидаясь, когда он снова попытается вырвать мне волосы, поцеловала головку. Высунула язык и обвела вокруг маленькой дырочки. Не ощутив отвращения, ввела орган в рот, сначала лишь кончик. Вспоминая все виденное раньше в фильмах для взрослых, облизала, провела языком по крайной плоти, пропуская его дальше по языку в рот. Адам издал звук похожий на стон. Решив, что это звуковая иллюзия, подняла глаза вверх, столкнувшись с каким-то диким взглядом.

— Та-а-ак, — приглушенно проговорил мужчина.

Тогда я начала вбирать его в рот, пока он снова не уперся мне в горло, перекрывая кислород. Жар в глазах мужчины действовал гипнотически. Стоило мне выпустить член изо рта и снова погрузить его обратно, как его глаза воспламенялись. Грудь тяжело вздымалась, и он казался в эти мгновения каким-то живым и человечным. Под его тяжелым взором двигалась вдоль ствола и ощущала, что именно в этот момент имею над ним какую-то особую власть.

— Языком. Больше языка, — прохрипел он, не разрывая зрительного контакта со мной и держа за голову, чтобы не вздумала взбрыкнуть.

Послушавшись, принялась шевелить языком, облизывать выступающие венки, пропускать внутрь до упора и обратно. Дыхание Адама участилось, наверное, ему даже нравилось. И вскоре поймала себя на том, что возбуждаюсь от этой ситуации. Мне не нравилось ублажать постороннего, совершенно неприятного мне человека, не нравились унижения, не нравилось быть игрушкой, но моей плоти оказалось плевать на ущемленное самолюбие и гордость. Низ живота потяжелел и наливался жаром, а между ног все горело и зудело, требуя разрядки.

К собственному ужасу, процесс не только возбуждал, но, кажется, и начал доставлять удовольствие. Я сосала и вылизывала ствол, издавая какие-то пошлые звуки.

— Ласкай себя, — хриплый голос вырвал меня из порочного забытья.

Непонимающе смотрела на мужчину.

— Запусти руку себе между ног и ласкай себя, — не просил, приказывал Панкратов.

В этот раз я не стала сопротивляться, на самом деле желая получить эту чертову разрядку. Накрыла рукой изнывающую плоть. Пальцы утонули в соках. Не помнила, чтобы когда-либо оказывалась такой возбужденной. Нащупав набухший клитор, начала массировать его круговыми движениями и распалять себя еще сильнее. По мере того, как ближе подбиралась к долгожданному освобождению, активнее я обсасывала мужское достоинство.

В какой-то момент Адам остановил меня, удерживая голову на месте, и, убрав мою ладонь с основания его члена, начал долбиться мне в рот сам, до упора. До брызгающих из глаз слез и рвотных позывов.

— Дыши носом! — командовал он и с каким-то остервенением трахал меня.

В это мгновение я полностью забыла о каком-то там удовольствии и возбуждении. Вцепившись руками ему в бедра, хотела оттолкнуть его от себя или хотя бы замедлить его движения, чтобы не задохнуться. Но Панкратов удерживал меня стальным захватом, жестко и больно тараня мое горло. Слезы умывали лицо, смешавшись со слюнями, бегущими изо рта. Грудь разрывало от досады и боли, но мужчине, получившему свою оплату, плевать на мои чувства. Он привык брать и потакать своим желаниям. И я теперь вынуждена мириться с его аппетитами. Пусть морально я и готовилась, что все это будет грязно и жестоко, но все же реальность превзошла все ожидания. Он брал меня как резиновую куклу, наплевав на мои чувства.

Ощутила, как член у меня во рту будто увеличился в размерах, и в следующее мгновение в горло выстрелила горячая струя. Адам практически вжал меня лицом в свой лобок, удерживая на месте, заставив проглотить терпкую, солоновато-сладкую сперму.

Как только он кончил, отпустил меня и вынул ствол из моего рта. Я жадно глотнула воздух, не смотря на него. На голые колени капали слезы, а под ребрами замерла истерика, дожидаясь своего часа. Нужно только выдержать, только дождаться, когда он оставит меня одну.

Комнату оглушил звонок телефона. Не сказав ни слова, Панкратов ответил на входящий, одновременно пряча в боксеры член и застегивая брюки.

— Да. Не помешал. Готовь документы. Еду, — ответил он собеседнику в трубку.

Сбросил вызов и, будто вспомнив, что в комнате есть еще кто-то, кроме него, посмотрел на мою скрюченную фигуру.

— За тобой заедут, чтобы привела себя в порядок. Не люблю волосы на теле у женщин, — сказал с таким пренебрежением, что мне захотелось провалиться сквозь все этажи небоскреба прямо под сырую землю. — И, — напряглась от чертова “и”, — в следующий раз я хочу чувствовать отдачу. Мне не нравится трахать манекен. Знал бы, не связался с тобой. И никаких слез. Ненавижу эти ваши бабские сопли.

В очередной раз окатил ушатом помоев и покинул квартиру, позволив мне утонуть в накатившей истерике.