Легенда белой голубки. Книга I

Юлия Леонтович

Туманный Альбион, Город Дождей — таким Лондон может узнать каждый. Но уже многие столетия Лондон умело скрывает от своих жителей сумрачные тайны за дымкой туманной неизвестности.Однако обычная студентка Мия может чувствовать этот другой, скрытый мир через свои загадочные видения, которые приобрели особую силу после встречи с двумя такими разными незнакомцами.Девушке еще предстоит узнать, какая роль уготована ей в этой борьбе темного и светлого.

Глава II

Однажды в Ноттинг-Хилле

Яркое солнце слепило глаза, окончательно пробудив меня. Я поняла, что опять уснула на подоконнике. К счастью, сегодня ночь прошла без компании ворона, как у нормального человека. Это вселяло надежду, что мои ночные похождения по пустынным местам закончились.

«Погода сегодня обещает быть прекрасной, хотя и морозной».

Наступила суббота двадцатого декабря, это говорило, как минимум, о двух вещах: во-первых, сегодня я с родителями гуляю по городу, а во-вторых, что небольшой уикенд мамы и папы закончился, и завтра София и Николас возвращаются домой в Оттаву. Моя старшая сестра Лина захотела остаться дома, обещая навестить меня позже. После недавно состоявшейся свадьбы у нас оставалось все меньше времени для полноценного общения. И вновь это расстояние…

Три дня или неделя, думаю, это не важно, сколько времени они со мною не провели бы, его по-прежнему будет недостаточно. Я не хотела, чтобы они уезжали, но понимала, постоянно так продолжаться не может. Им нужно вернуться к работе и своей жизни, которую они оставили на некоторое время, чтобы меня навестить.

С этими размышлениями я пошла к родителям, чтобы посмотреть, проснулись они или нет. Но что-то мне подсказывало, в этом доме так поздно, по всей видимости, сплю только я. В комнате родителей не оказалось, и я зашла на кухню, где они и были. Мама готовила завтрак.

— Ох уж этот Лондон, — доносился голос отца.

— Доброе утро, Уэйтс!

— Привет, милая. Хорошо отдохнула? — спросила мама.

— Да, и я готова к новым свершениям!

Мой отец работает журналистом, а мама — социальный работник. Они познакомились во время международной конференции, где затрагивалась тема «защиты детей и несовершеннолетних молодых людей». Для мамы английский язык не является родным, но она знает его в совершенстве. Она украинка, а отец — англичанин. Когда родители поженились, они были очень молоды и безгранично счастливы.

— Софи, помнишь тот случай с фотографией? — спросил отец, и его лицо расплылось в милой и ностальгической улыбке.

— О чем вы?

— Еще бы, — оживленно ответила мама. — Она была еще совсем ребенком, когда увидела ту фотографию первый раз, — продолжила София за отцом. Казалось, на мгновение прошлое заполнило помещение, но в отличие от родителей, мои воспоминания были скудны.

— Так, я жду подробности…

— Вестминстерский дворец, — объяснил отец, но это мне немногим помогло. — Это было до нашего переезда в Оттаву, как-то вечером к нам пришли в гости наши друзья. Они только вернулись после продолжительного путешествия по Великобритании, и посетили много городов.

— Она была такая маленькая, — дополнила мама радостным голосом.

— Ты взяла фотографию и сказала: «Мама, это замок со сказки, которую ты читаешь мне на ночь», — дополнил отец. Он окунулся в воспоминания, это касалось и мамы. Со мной было тяжелее, как-никак я едва помнила этот разговор, и мало бы что изменилось, не заговори они об этом.

— И сколько лет мне тогда было? — интерес и непонимание поглотили меня сполна.

— Наверное, пять лет, не больше, — ответила мама.

— Я совсем этого не помню, — раздосадовано промолвила я.

— Не удивительно, ты была такой крошкой! — проговорили они на раз.

— И что ты ответила мне? — интерес не отступал, отнюдь, он, наоборот, нарастал.

— Милая, когда ты станешь взрослой, ты непременно туда поедешь, — в ответ мама улыбнулась.

— Ты учишься в Лондоне, Мия, — сказал отец. — Ты воплотила свою мечту в реальность, — отец был рад, и это делало счастливой и меня.

— Мы никогда не сомневались в тебе, и знали, что ты непременно добьешься своего, — сказала мама. Ее слова имели для меня особую ценность, также, как и слова моего отца.

— Люблю вас.

— И мы тебя, — мама чмокнула меня в щечку.

Помню, я сказала родителям о своем решении переехать только после моего зачисления в колледж. Подача документов и последовавшее ожидание вскоре принесли свои плоды. У меня появился шанс изменить что-то в своей жизни, и я воспользовалась им. Все было решено, оставалось только собрать вещи и попрощаться со страной, которая много лет назад стала для меня вторым родным домом. Что я в последующем и сделала, на этот раз самостоятельно.

— После сказочного замка предлагаю прогуляться по Гринвичу, — продолжил отец.

— Я была ребенком!

— Но это не изменит моего восприятия о Парламенте, — засмеялся отец.

— Милый, разве ты никогда не был у Гринвичского меридиана? — спросила мама.

— Нет!

— Правда? — переспросила она.

— Ты права, — улыбнулся отец. — Ты мой меридиан.

— Итак, вы готовы к маленькому путешествию в большом городе? — воодушевленно промолвила я.

— Еще бы, — ответили они вместе. — Это будет замечательный день.

— Потому что мы будем вместе, — дополнила я, и мы стали собираться.

Некоторые люди говорят, что Лондон пестр и велик своею красотой только летом да весной. Спешу заверить, это неправда, ведь и зимой в столице однозначно есть чем полюбоваться. В первую очередь, это имеет отношение к загородным поездкам, где можно восхититься настоящей живой красотой по-зимнему.

После прогулки по Лондону мы посетили с экскурсией Вестминстерский дворец. Мне не терпелось увидеть его изнутри (хотя однажды мы с Энни уже были здесь), и то самое памятное место с фотографии, которое однажды осело в детских воспоминаниях, но спустя годы возвратилось ко мне.

Мне вспомнился рассказ родителей о фотографии, и я задумалась над тем, могли ли далекие детские мечты повлиять на мои уже взрослые будни. Мечты, о которых я вообще не помнила, на количество тех знаний, которыми уже владела. Я затрудняюсь в ответе, и больше не вижу в этом смысла. Но сейчас я здесь, мои родители со мною и это самое главное. Время пролетело незаметно, к тому же, гид вовсе не давал соскучиться, продолжая утомлять своими рассказами.

Когда мы с Энни пришли сюда впервые, была еще весна. Но уже с приездом родителей я почувствовала, как будто мое путешествие к «сказочному замку», впрочем, и сама прогулка по Лондону, происходят впервые.

— Сколько раз ты здесь была? — заинтересованно спросил отец.

— Ты не поверишь, но только один раз с Энни.

— Думаю, это было первым местом, куда ты поехала, бросив чемоданы в аэропорту, — засмеялся отец.

— Практически.

Наша следующая остановка — район Гринвич. Он находится в юго-восточной части города, на южном берегу Темзы, где от причала курсирует речной трамвай. В наших планах посмотреть Королевский морской колледж, Квинс Хаус, Гринвичский парк (насколько это физически возможно) и Королевскую гринвичскую обсерваторию.

Уже с теплохода можно было наблюдать бескрайние взору просторы и ощутить своеобразную свободу, которой так недоставало в столице (несмотря на то, что мы по-прежнему находились в Лондоне).

Мы сошли на берег и пошли по протоптанной тропе. Скоро туристы начинают разбредаться по сторонам, и экскурсовод пытается собрать их, но только, чтобы начать свой очередной скучный исторический монолог.

С нас хватило монологов, и поэтому мы отдалились от группы, предпочитая прогуляться по Гринвичскому парку самостоятельно. Словно малые дети, мы дурачимся, бросая друг в друга снежки, и играем в догонялки. Заканчивается наше путешествие уже в Обсерватории, где ко всему прочему через двор проходит нулевой меридиан, который делит Земной шар на западное и восточное полушарие. Не заметить меридиан довольно тяжело, он отмечен золотистой и впечатляющей полосой.

— Вам нравится? — не знаю, как им, но мне казалось довольно забавным оказаться в месте подобно этому.

— Это очень, — после пристального изучения, промолвил отец, — довольно… — и он вновь не договорил.

— Необычайно? — я взяла инициативу на себя.

— Что милый, дар речи потерял? — засмеялась мама.

— Да и да, — улыбнулся отец. — Удивительно, что не был здесь раньше.

Меня начало томить странное ощущение. Захотелось подойти поближе к Гринвичскому меридиану, и я не стала препятствовать своему желанию, хотя и не могла найти этому объяснения.

Движения формировались сами по себе, и мне стоило только довериться своей интуиции. Я оставила родителей позади и сделала шаг навстречу. Но стоило мне только переступить линию разграничения, как перед глазами промелькнула вспышка света, а за нею наступила темнота. Я сразу же узнала это место.

«По всей видимости, день никогда не наступит».

Не успели глаза привыкнуть к темноте, как я услышала знакомый голос. На этот раз парень заговорил со мной первый.

— Ты вернулась? — в его голосе прозвучала обреченность.

Не знаю, сколько времени прошло с нашей последней встречи, но он по-прежнему сидел на краю обрыва.

— Как видишь, это от меня не зависит.

— Ты права.

— Кто ты?

— Это не важно.

— Что этому ворону от меня нужно?

— А ты как думаешь?

— Я у тебя спрашиваю!

— Я не знаю.

— Помоги мне разобраться в том, что происходит. Я так больше не могу.

— Будь смелее.

— Почему? Я ничего не понимаю.

— Осторожнее, — закричал парень. — Пригнись. Он уже близко.

Через несколько минут будоражащее хлопанье крыльев ворона зазвучало в небе. Только он появился, как стремительно направился в мою сторону.

— Ложись, — опять закричал парень.

Я упала наземь, и ворон пролетел надо мной, чудом не задев когтями голову. У меня перехватило дыхание и мне пришлось глубоко вдохнуть, перед тем как подняться, но открыв глаза, я увидела под ногами полосу Меридиана.

Очередное видение закончилось, а я не узнала ничего нового. Я стала лихорадочно оглядываться в поисках родителей, мама шла мне навстречу.

«Неужели прошло так мало времени, но больше я склоняюсь к тому, что в моем видении течение времени имеет свой собственный ход».

— Мия, все в порядке? — Софи подошла ко мне.

— Да, вполне. Почему ты спрашиваешь? — я попыталась опомниться после видения и нападения ворона.

— Хотела сказать, что мы возвращаемся домой, но ты не услышала моего обращения.

— Прости, я задумалась.

— О чем? — заинтересованно спросила мама. — Надеюсь о каком-то симпатичном молодом человеке, с которым ты меня еще не познакомила, потому что… — она не договорила, но ее улыбка дополнила не законченное предложение.

— Нет никакого парня, мам, я тебе уже говорила.

«А может и есть, но только один и во сне, а теперь преследует меня в видениях, которые только за последние дни повторились уже несколько раз».

— Ладно, ладно, не злись, — обняла меня мама, — идем, пока отец не начал нас искать.

— Идем.

Я постоянно думала об этом парне, что это означает, но была уверена в одном, чувство обреченности теперь было присуще не только голосу незнакомца, но и моему состоянию.

Мы поспешили к речному трамваю. Все произошло равным образом, как и по пути сюда, только с одним различием — мы слегка утомились от долгой прогулки. Но и это не мешало нам делиться впечатлениями, поэтому всю дорогу мы проговорили. Домой вернулись с наступлением вечера.

Времяпровождение на кухне вызывало хорошие воспоминания из детства, когда мы все жили вместе, мама проводила время часами на кухне, чтобы по нашему возвращению побаловать нас чем-нибудь вкусненьким. Мы не являлись сторонниками и «светской жизни», подразумевающей посещение различных кафе и ресторанов.

После ужина и некоторого времени, проведенного вместе, как одна большая, хотя и не совсем полная семья, родители начали готовиться к возвращению домой. Я, в свою очередь, пыталась гнать от себя мысли о том, что завтра вечером я останусь одна. Раньше мои родители уже навещали меня. Но скорее выкраивали крохи времени, чтобы увидеться, приезжая по рабочим делам в Лондон.

«Не одна в городе, но одна в своем собственном мирке», — неосознанно пронеслись следующие мысли. Через крепкую броню все же прорвались некоторые размышления.

— Мне будет вас не хватать, — одновременно в моем тоне пребывали радость и печаль.

— Я скучаю по тебе, Мия. И не только я, мы все скучаем, — промолвила мама. — Может, ты хочешь вернуться домой? — в мамином голосе появилась немалая толика надежды. — Мы будем рады твоему возвращению, и ты это знаешь.

— Мам, моя жизнь здесь. Тут у меня учеба и друзья, и самое главное — мне здесь нравиться, — заверила я ее.

— Так я не поняла, что у тебя на любовном фронте? — она задела меня, но я не подала виду.

— Ничего не изменилось. Да здравствует баланс во всем мире, — радужно воскликнула я.

«Не думала, что получится так убедительно…»

— Прекрати, Софи. У нашей дочери еще все впереди, — спокойно заметил отец.

— Николас, ты всегда встаешь на ее сторону, — тяжело вздохнула мама и покачала головой.

— Неправда.

— Правда!

— Нет, — промолвил отец. Его лицо растянулось в улыбке.

— Я просто хочу, чтобы наши дети были счастливы, — ее тон говорил моими чувствами. А именно, я чувствовала тревогу и обреченность.

— И я этого хочу, — ответил папа.

— Я счастлива, — пришлось вмешаться в их маленькую дискуссию. — Голосую за «bedtime», — скорее мне просто хотелось закончить этот разговор.

— Поддерживаю, — дополнила мама.

— Еще бы… — засмеялся отец.

— Да, я люблю распорядок в сочетании со здравым умом, — в голосе пахло сарказмом, таким образом, она очередной раз хотела подстрекнуть отца.

— Good night! — задорно последовало от отца.

— М…м…м… посмотрите, кто у нас тут английский джентльмен, — засмеялась мама. — Года идут, а ты по-прежнему меня удивляешь! — продолжала она подшучивать.

— Милая, это только начало, — подмигнул он ей.

«Ну вот, началось их ребячество», — хотя на самом деле меня довольно-таки умиляли их нежные и ласковые взаимоотношения.

— Night, night, — я прервала их разговор.

— Ты мне кого-то напоминаешь, — ответила мама.

— Учусь у лучших!

Мне хотелось кричать от переполняемых меня чувств, ведь я так сильно любила свою семью. Это я пыталась показать им всем своим естеством, чтобы они никогда, никогда не усомнились в моих чувствах.

Любовь не должна афишироваться одними только словами, но дополняться действиями. Пожалуй, первое шло в ногу со вторым и не мыслило своего существования друг без друга. Безусловно, на расстоянии наша связь становилась только сильнее.

— Сладкой ночи, Мия, — напоследок услышала от родителей, и мы разошлись по комнатам. Не принимая во внимание свою усталость, я была уверена, что уснуть мне не удастся. Но, на удивление, произошло наоборот.

«Я счастлива, — в сознании воспроизводились слова, и я думала над ними вновь и вновь. — Я счастлива?».

О скоропостижно прошедшей ночи оповестил будильник. Этим он хотел сказать только одно — «пора». Поспешив к родителям, я успела к завершительным шагам, которые оповещали об их отъезде. Складывалось впечатление, во сколько бы я не проснулась, они все равно проснутся раньше меня. Напоследок мы пьем латте и едим тосты с черничным вареньем.

— Вы готовы? — я пыталась не выдать предательски грустного настроения.

— Наш рейс скоро, нужно приехать раньше, — сказал отец. Он всегда был в добром расположении духа, соответственным был и его тон.

Мы выходим из дому и ловим машину. И уже спустя десять минут сидим в такси. Лондон смотрел нам вдогонку и прощался, оставляя позади улицы и силуэты, продолжавшие сопровождать наш мчащийся и удаляющийся кэб, с каждым последующим мгновением едущий все быстрее и быстрее.

Аэропорт Хитроу.

Я томилась в ожидании посадки родителей, которую могли объявить в любое мгновение. Во мне царствовала целая гамма чувств, среди которых отчетливым пульсом отбивала грусть и сожаление, досада. Тогда, как на расстоянии их отсутствие тяжело переносилось мною, но я боролась с этим, то их столь близкое присутствие сейчас и вовсе выбивало почву из-под ног, стоило мне упомянуть себе об их скором отъезде. Верно, отпускать их катастрофически не хотелось, но был ли у меня другой выбор… К осознанию пришло вполне приемлемое объяснение: «Мы не прощаемся навсегда, но разлучаемся на время».

— Пора, Мия, — ласково промолвила мама.

— Созвонимся, — подмигнул отец.

— Само собой, — я провалилась на еще одной неудавшейся улыбке.

— Люблю тебя, милая, — промолвила мама. Видимо улыбка получилась у меня неважная.

— И я тебя, — неосознанно пролепетала я. Во мне пребывал переизбыток чувств, и я не поспевала за ними. — Привет сестренке.

Чувства смешались с эмоциями и отыграли не последнюю роль в дрожании моего голоса.

Мгновением позже я стояла в стороне и наблюдала за тем, как родители подают билеты, а после окончательно скрылись с поля зрения. Мне понадобилось время, чтобы полностью прийти в себя и прекратить прожигать взглядом дыры в пропускном пункте, куда совсем недавно зашли мои родители.

***

Родные места и улицы, переулки. Я была уже практически дома, в родном мне Ноттинг-Хилл. Только я вышла из подземки, и пустился большой снегопад. Набирая свои обороты, он напоминал больше вьюгу, но по-прежнему ему недоставало мощи.

Я ускорила шаг, чтобы быстрее спрятаться от впечатляющего и прекрасного, но при этом никак не согревающего снегопада. И все же, ниспадающее с неба великолепие полноправно заставляло останавливаться время от времени и созерцать, даруя радость взгляду.

Поспешно и хаотично снежинки кружились в воздухе, их движение походило на неповторимый танец, в котором танцевали двое. По своему подобию и различию они были уникальны и неповторимы. Падая о землю, их танец прекращался, но это не мешало им остаться в своем единстве.

И тут я сосредоточилась на невнятной точке впереди. Я попыталась разглядеть ее, но из-за снегопада это доставляло немалый дискомфорт и трудности. Что-то приближалось, а может, просто было ошибочным видением в непогоду. Все ближе и четче, набирая свои очертания, это «нечто» летело ко мне навстречу, я увидела белокурого голубка восхитительной красоты.

Откинув все недоумевающие вопросы относительно его появления и прочие мои предположения, я подумала об ином. А именно, впервые в жизни я была поражена до глубины души великолепием одинокого голубка. А размах его крыльев только добавлял неотразимого восхищения им.

Я остановилась, скорее я стояла уже некоторое время, но не отдавала себе в этом отчет, и продолжала наблюдать за необычным явлением зимним вечером в Ноттинг-Хилл. Снежинки падали на лицо, но больше я не стряхивала их, давая им возможность растаять на нем. Мое сознание склонялось не к одному десятку вопросов, все они были поспешны и бежали наперегонки друг с другом. В равной степени все без исключения они волновали меня, и сиюминутно я хотела знать ответы на все мои к этому времени уже сформировавшиеся и только еще возникающие вопросы.

«Может, ему холодно? А может, он потерялся и растерян? — подумала я. — Что же, в этом мы равны, — возникали следующие мысли. — Может, он ранен?» — сквозь сознание пронесся вопрос, и мне стало жутко. Мысленно я надеялась, что с ним все в порядке.

Я смотрела на голубка и пыталась понять, что есть большой причиной моих замешательств, а также немалых впечатлений. То, что он летит на меня (и я понимала, что еще малой наносекундой он пролетит около, следуя в свою неизведанную даль), его же красота и грация заставили мое сердце замереть от изумления и биться еще сильнее, тем самым продлив мгновение ощутимой красоты. Всего несколько секунд, от силы минута, сполна взбудоражили мою жизнь, и этому я не могла найти должного объяснения. По ощущению они не были равны и больше походили на медленное воспроизведение пленки.

Мое ошеломление перешло все грани, и у меня окончательно захватило дыхание, когда белокурый голубок сел мне на руку. Он продолжил смотреть на меня со всевозможно присущей ему серьезностью, словно это было возможно, и я смотрела ему в ответ, боясь совершить малейшее движение, дабы не спугнуть своего нежданного гостя.

Снег все не прекращался, и мы оказались подвержены ему вдвоем.

— Здравствуй, милый, — тихонько промолвила я. — Откуда ты взялся такой красивый? — спросила я его, думая, что он мне ответит.

— Пойдешь со мной домой? — обратилась я к нему и сделала маленький шаг. Как ни странно, он остался на руке, и это не смогло не вызвать у меня ноток удивления, я думала он сразу сорвется с руки и улетит. Но птица не улетела и каждый последующий мой шаг приближал нас домой. Дорога оказалась короткой, поскольку, когда я встретила голубка, то была уже практически на месте.

Поспешно оглянувшись, я зашла внутрь. Следом поднялась ступеньками на третий этаж и предприняла последние рывки к скорому и желаемому теплу, поспешно ища ключи и, как всегда, не находя их.

— Порой у меня складывается впечатление, что у меня ключи не для того, чтобы открывать ими двери, но чтобы постоянно искать их в сумке, — произнесла я сама себе. — Эврика! — наконец-то я могу попасть домой.

Пустынная и темная квартира вызвала легкий холодок на коже, и напомнила о закрытой лаборатории. Я затаила дыхание.

— Нужно заканчивать с этими видениями, а то я скоро буду пациентом года у психиатра на любимой кушетке, — произнесла я вслух и поспешила включить свет.

В комнате стало светло, и это, несомненно, вызвало чувство уюта и даже спокойствия.

— Так намного лучше.

Мой пернатый друг по-прежнему сидел у меня на руке. И, как я и предполагала, довольно внимательно наблюдал за всем происходящим. Я задумалась над тем, какое у них понимание к окружающему миру, как они все видят и воспринимают. Не зная ответа, я была уверена в том, что они с лихвой отличаются от людей.

Точно я не знала, как долго крылатый друг пробудет со мной, но в полной мере мне доставало настоящего времени, в котором мы были вместе, а об остальном почему-то не хотелось думать и делать поспешные выводы.

После душа я запрыгнула на любимый подоконник-диван и окунулась в размышления, накопившиеся за день и не только. Ко мне подлетел голубок и сел на колени. Несколькими минутами погодя комнату заполнило негромкое звучание музыки.

Это чарующее взаимодействие альтернативно-симфонического рока, непревзойденного мужского фальцета и чувственной игры пиано. Музыка способна творить чудеса и вызывать в нас воспоминания. В моем случае это больше походило на весомый эмоциональный букет многих прожитых мною чувств и дней. Каждый стиль, исполнитель способен запечатлеваться в нас определенными воспоминаниями и опытом, через который мы все проходим.

Мой взгляд продолжал блуждать по ночной улице за окном, проделывая вояж, это действовало на меня успокаивающе, чего я не могла сказать о своей доле среди людей. Часть меня всегда взывала к уединению, предпочитая суете занятную участь тишины. В общении я скорее интроверт, не сильно люблю новые знакомства, хотя без них порой просто не обойтись, и становлюсь практически «парадоксом», когда это касается общения с парнями. Скажем так, парни никогда не баловали меня чрезвычайным вниманием. Когда я училась в Оттаве, не могу сказать, что за ланчем сидела исключительно с ботаниками, но, и не за столом капитана команды и его друзей.

«Я не жду чуда, уже не жду. По всей видимости, и чудо меня не ждет».

За своими размышлениями я забыла о своем пернатом друге. Отстранившись от окна, я перевела взгляд на голубка, и у меня невольно захватило дыхание. Мои колени служили ему возвышением, и потому наши взгляды оставались на одном уровне. Тусклое освещение ночных ламп осветило его силуэт. Это производило впечатление загадочности и нереальности происходящего.

Чувственный фальцет в сопровождении оркестра по-прежнему доносился из динамиков ноутбука, и это только усиливало ощущение недосказанности. Не в силах отстраниться от него взглядом, безмолвно, я продолжила наблюдать за ним на протяжении еще нескольких минут, которым в дальнейшем окончательно потеряла счет. Мне еще никогда в жизни не доводилось видеть их настолько необычными, как я увидела его тем вечером. Я была не просто восхищена, но абсолютно потеряна, пребывая под непонятным влиянием пернатой птицы.

— Ты голоден? — мой голос пронзил тишину, к которой я, кажется, уже привыкла. — Конечно, ты не можешь мне ответить, потому что не умеешь говорить. Я сейчас разговариваю с тобой, и это больше напоминает бред сумасшедшего. Увидев это, Энни сказала бы, что я сумасшедшая. Хотя мы знакомы на протяжении года, и она до сих пор этого не сказала, — на лице появилась улыбка, полная грусти. — Хорошо, что ты не понял ни слова, иначе сошел бы с ума, — мой гость только внимательно смотрел на меня.

— Как ты думаешь, может и ему сейчас тоже одиноко, — задала я еще один вопрос, вспоминая незнакомца. — Тогда я ему не завидую…

Голубь издал характерный звук, и я перевела на него взгляд.

— Мой благодарный слушатель.

По лицу прокатилась слеза, только убежав с одной бездны, она падала в иную. За окном возобновился снегопад, он успокаивал меня, подобному ненастью была присуща внутренне и я. Кажется, голубку это пришлось не по нраву, он то и дело издавал свою собственную, но непонятную речь.

— Прости дружок, сегодня я не в настроении.

Наверное, Энни была единственным человеком, с которым я могла говорить в любом состоянии, не скрывая свои печали. А еще, мне действительно хотелось услышать голос лучшей подруги. Поэтому вскоре я ожидала обратной связи от нее.

— Если ты звонишь сказать, что соскучилась по мне и не можешь дождаться завтрашнего дня, то я тоже соскучилась по тебе, подружка, — протараторила она, ответив на звонок.

Я улыбнулась и посмотрела на голубка. Он по-прежнему сидел у меня на коленях.

— Именно!

— Как ты? Как настроение? — поинтересовалась Энни. — Как прошли выходные? — следовали все новые и новые вопросы. И только я хотела ответить на один, как уже она задавала следующий. Это означало одно, она действительно волновалась. Было приятно знать, что не все безразличны к твоему благополучию.

Будучи единственной волной оптимизма, она умудрялась в любой отрицательной среде найти свои положительные стороны и на деле привнести их в жизнь. Кажется, в моей жизни таких примеров было достаточно, и большинство их нуждалось в изменениях. Я думаю, в мире должен существовать баланс, и с присутствием Светлячка он существует в моей жизни.

— Мне отвечать поочередно? — засмеялась я.

— Можешь и так, — нотки оптимизма и задора наполняли ее голос. — Главное, ничего не забудь. У тебя странный голос. Ты что плакала?

— Я в порядке, — попыталась я заверить ее. — Наверное…

— Нет, это мне нравится меньше! — среди прочего я могла слышать недовольство.

— Родители уехали сегодня утром…

— И тебе грустно из-за этого? — предположила она.

— Да, немного.

— Брось, Мия, не грусти! Это несерьезно, ты же знаешь, что даже на расстоянии они по-прежнему с тобой, — когда Энни говорила так убедительно, в это тяжело было не поверить. — Еще у тебя есть я, — в голосе зазвучала ложная скромность, и я засмеялась.

В наше время тяжело найти человека, которому можно довериться, иногда даже лучшие друзья, каковыми ты для себя их определила, ими просто не являются. В один прекрасный день они предадут тебя, тогда все вернется на свои места, и станет понятно, кто был твоим другом по-настоящему, а кто только играл с тобою в кошки-мышки, изображая твоего истинного друга. К счастью, мне повезло больше, и я не сомневалась в нашей с Энни дружбе, она была подлинной.

Разговор только начался, а плохое настроение улетучилось со скоростью света.

— Я хотела тебе позвонить, но подумала, что ты наверняка уже спишь, поэтому решила отложить разговор до завтра.

— Как видишь, я еще не сплю.

— Почему, скоро полночь? Думаю, профессор не оценит наше с тобой опоздание на его экзамен, — сказала Энни.

— Ага, особенно после моего отстранения на его лекции.

— Это точно. Но тебя что-то беспокоит. Почему ты не спишь?

— Чувствую себя совершенно разбитой из-за этого дурацкого сна. Думаю, если я пропущу одну встречу с вороном, я ничего не потеряю.

— Но они перестали тебе сниться или нет?

«Если не считать нескольких видений…».

— Их немного, это всего один сон.

— И?

— Одно время он перестал мне сниться, но только на этой неделе сон повторялся неоднократно.

— Парень, которого ты не можешь увидеть?

— Ворон.

— А парень красивый? — засмеялась Энни.

— Ты можешь думать о чем-то еще кроме красивых парней???

— Прости, но что поделать, если о вороне совсем не хочется думать. Куда приятнее думать о симпатичном парне, согласись!

— Я же говорю, я едва-едва вижу этого парня.

— И как далеко ты продвинулась на этот раз?

— Кое-как…

— А подробнее?

— Забудь, это просто глупый сон, почему мы о нем должны говорить?

— Не знаю, к примеру, из-за того, что на лекциях ты больше не слышишь профессора, а потом не обращаешь внимания на свою подругу. А может просто потому, что это тебя волнует? Этот сон, он продолжается уже не первую неделю. Мы толком так и не говорили об этом. Не хочешь поделиться?

— А время есть?

Это была бы не Энни, если бы она не захотела знать продолжение, даже если «часы золушки» уже показали на экране телефона полночь.

— Время всегда найдется, если это тебе необходимо.

— Неделя за неделей я не могла различить во сне ничего, но только ощущения.

Я включила громкоговоритель и положила телефон. Вечернее освещение отображалось в окне третьего этажа.

— Страх?

— Необъяснимая боязнь, неопределенность и неизвестность того, что прячется за темнотой. Возможно, я нужна человеку, находящемуся в темноте. Он хочет забрать меня с собой.

— Почему ты уверена, что в темноте кто-то есть? — настороженно спросила она.

— Я это чувствовала и не ошиблась.

— Это касается последнего сна?

— Или нескольких последних. Понимаешь, этот страх был из-за ворона, теперь я это понимаю.

— Тогда ты можешь успокоиться, это же просто птица, Мия!

— Ты права, я слишком много времени уделяю пустякам.

— Я бы не назвала сон, повторяющийся на протяжении нескольких недель пустяком, но я нахожу этому более рациональное объяснение.

— Какое?

— Скорее причина кроется глубже. Тебя последнее время что-то беспокоит и это выражается в твоих необоснованных снах. А еще, я думаю нам действительно пора ложиться спать, иначе шансы проспать экзамен увеличатся.

— До завтра, Светлячок.

— Не позволяй своим снам большего, — поспешно пролепетала она.

— О чем ты?

— Мия, пусть все станет на свои места, я искренне тебе этого желаю.

С каждой минутой веки становились тяжелее и тяжелее, последнее, что я увидела, перед тем, как окончательно заснуть, это обаятельного белоснежного голубка, который продолжал сидеть у меня на коленях на протяжении всего разговора с Энни. А потом я погрузилась в глубокий и беспокойный сон.

С приходом нового дня на меня обрушивался окружающий мир, в котором я чувствовала себя чужестранкой, которая не знает о существовании своего родного места. Чужестранкой, которая нуждается в любви, но не находит ее.