Любовь никогда не перестаёт… Рассказы основаны на житиях святых

Юлия Крюкова

Любовь дарит переживание счастья, окрыляет, возвышает. Однако часто земная любовь теряет крылья, высоту и разбивается о голые скалы жизненных обстоятельств. Как сохранить хрупкие ростки человеческого счастья? Земная любовь не может длительное время существовать сама по себе в отрыве от её подлинного Источника. И для созидания совершенной любви необходимо обратиться к её Создателю. Рассказы сборника раскрывают особенности любви, устремленной в вечность, любви, которая никогда не перестаёт…

Белоснежной лилии неувядаемый цвет

«Только в Боге успокаивается душа моя:

от Него спасение моё» Пс 61:1

Византийская империя

Город Антиохия

V век н.э.

I

Агафий торопливо приблизился к собственному жилищу, резким движением распахнул дверь убогого каменного дома. В маленькой комнате с низким потолком на кровати с матрасом, набитым соломой, сидела молодая женщина с ребенком у груди. Рядом на глиняном полу в такой же позе, как и мама, кормила тряпичную куклу её трёхлетняя дочь.

Агафий непроизвольно улыбнулся, сделал шаг в глубину помещения к единственному стулу, намереваясь рассказать последние новости. Приветливый взгляд жены, сопровождаемый лёгким жестом, просящим тишины, слегка охладил пыл молодого мужчины. Агафий вопросительно взглянул на Клавдию. Женщина отняла спящего ребёнка от груди, привычным движением уложила малыша на кровать, соорудила нехитрое ограждение из двух подушек, чтобы сынок не скатился с матраса на пол.

— Дочурка, посмотри за братиком, — Клавдия нежно погладила девочку по голове.

Малышка, не выпуская тряпичную куклу из рук, перебралась на кровать, повернула личико в сторону брата.

Муж с женой вышли на улицу.

Агафий повлёк Клавдию к невысокой скамье, расположенной в тени ветвистого дерева. Зеленеющий мирт служил прекрасным укрытием от солнца. Лёгкий ветерок распространял приятный еле уловимый терпкий запах, источаемый гладкими, блестящими на солнце листьями. На некоторых веточках мирта распустились небольшие белые цветки — предвестники наступающего лета.

Мужчина взял за руку жену, вдохнул освежающий аромат весеннего вечера:

— Клавдия, Андроник снова выручил нас… Я встретил его вблизи мартирия Святого Вавилы. Господин дал мне несколько золотых монет, а потом… Потом он пристально посмотрел на меня и спросил, верую ли я во Христа.

Супруга слушала внимательно, не перебивая, не задавая вопросов. Клавдия знала, что Агафий любит рассказывать с подробностями, немного затягивая свои истории. Тем временем мужчина продолжил:

— Конечно же я ответил утвердительно. Затем Андроник уточнил, сколько мне лет. Я сказал: «Девятнадцать». Он слегка покачал головой и произнёс еле слышно: «Поздновато… Немного поздновато… Но можно попробовать». И ты знаешь, что случилось дальше? Он предложил пойти к нему подмастерьем! Ты представляешь, Клавдия! Он пригласил меня работать в его мастерской!

— Какая огромная удача! — глаза молодой женщины засияли, — но в этом и опасность, ведь ты будешь работать с золотом. А оно так обманчиво.

— Не переживай! — Агафий обнял жену, — твои молитвы всегда защищали меня. Завтра утром с восходом солнца отправлюсь к господину домой, потом он отведёт меня в мастерскую.

— Андроник очень богат, но совсем не такой, как остальные. Вместе с женой он часто бывает в храме, несколько раз видела, как искренне они молились.

— Их дом всегда открыт для странников. Они заботятся о больных, помогают нищим. Помнишь, как месяц назад Игнатия бросили в темницу из-за того, что он не мог отдать долг?

— Да…

— Я встретил его сегодня, он пришёл поблагодарить Святого Вавилу. Андроник освободил его из тюрьмы и полностью погасил долг.

— Слава Всевышнему! В одном только я сочувствую Андронику и Афанасии…

— В чем же?

— У них нет своих детей. А ведь они давно женаты, помню их свадьбу, когда была ещё ребёнком.

— Богу всё возможно! Может и проявит милость к ним, ведь такие хорошие люди.

— Да, пусть Господь щедро одарит их.

Агафий слегка кивнул головой, перекрестился, взглянул в сторону убегающего к горизонту солнца:

— Клавдия, еще есть время, пойду куплю рыбы и лепешек, хочу успеть до заката. Впервые за несколько недель мы с тобой славно поужинаем.

Жена улыбнулась в ответ. Проводила взглядом удаляющегося мужа. В сердце зарождалась волна радости. Их голодные мучения близились к концу. Если Андроник возьмёт Агафия на работу — ничего плохого в их жизни больше не случится. Только нужно обязательно поблагодарить Христа. «Агафий завтра в мастерские, а я — в храм!» — Клавдия неспешно встала со скамьи. Взгляд непроизвольно ухватил дальние, устремлённые ввысь верхушки кипарисов, украшающие обширный особняк Андроника и Афанасии.

Ветер ласково трепал перевязанные кусочком старой ленты женские волосы, солнце дарило тепло, город окутывал прозрачной дымкой вечерних запахов жареного мяса. Жара постепенно сдавала свои позиции, уступая место бодрящей прохладе. Среди отдаленных звуков городского шума чуткое ухо матери уловило негромкий плач проснувшегося сына. Женщина направилась в дом к детям.

II

Еще вовремя ужина Андроник заметил, что сегодня Афанасия как-то особенно печальна. Вроде всё было как обычно. Приветливые слуги, прекрасно приготовленная еда, совместная молитва. Андроник хорошо знал нюансы настроения Афанасии. Её радость и волнение, сопереживание и боль, умиротворение и безмятежность, игривость и желание побыть одной. Теперь же её нежное личико светилось какой-то необычной грустью. Муж всматривался в милые черты лица и старался понять причину внезапной печали.

Афанасия отдала последние распоряжения слугам, присела рядом с мужем. Супруги обычно вечером вместе обсуждали планы на завтрашний день. Андроник обратился к жене:

— Афанасия, сегодня ужин был удивительно вкусным. Ты нашла верный подход к слугам, они наперебой стремятся порадовать нас. Ты хорошо управляешь хозяйством.

— Мой господин, это только потому, что у меня есть достойный образец для подражания, — жена с любовью посмотрела в глаза мужу.

— Афанасия, давай прогуляемся по саду! Посмотрим, не распустились ли наши лилии.

Супруги вышли во двор, обогнули просторный дом и по ровной, аккуратно уложенной камнями дорожке направились в зелёную обитель. Их встретил невысокий гибискус, притягивающий взор алыми лепестками распустившихся цветков. Белые бутоны олеандра готовились вот-вот показать своё великолепие окружающему миру. Ухоженные розы радовали глаз богатством нежных оттенков. Одни лишь лилии не торопились присоединиться к бушующему разнообразию проснувшейся природы.

Муж с женой присели на скамью рядом с кустом благоухающего жасмина. Лучи заката огненными полосами устремились прямо к ногам уставших от дневных трудов супругов, словно желая вернуть им утреннюю бодрость.

— Афанасия, верно ли я заметил, что твоё сердце наполнено грустью, тебя нечто беспокоит, гнетёт душу?

— Ты верно заметил…

— Открой мне твою печаль. Может кто-то тебя обидел, сказал недоброе слово?

— Нет, мой господин, никто не обижал, все слуги ласковы со мной.

Афанасия бросила взор на красный диск, уходящего за горизонт

солнца:

— Андроник, меня тревожит, что я не могу родить тебе наследника. Мы в браке семь лет. Каждый год, каждый месяц и день я ожидала, что Господь смилуется и пошлёт нам ребёночка. Знаешь, когда мы решили с тобой весь доход делить на три части, одну оставлять себе, а две другие относить в Церковь и отдавать бедным, у меня сперва появилась надежда… Я думала, что Бог видит наши дела и откликнется на наши молитвы. Но всё было тщетно. Когда мы заботились о больных, принимали странников, одевали нагих, помогали нищим и убогим, я думала, что Господь призрит на наши труды и даст нам просимое. Но бежали месяцы и годы. Тянулись длинные дни, и безжалостно подкрадывалось разочарование после каждого обещания лекаря, что мы здоровы и вот-вот наступит беременность. И я устала… Упала духом. Нет сил радоваться жизни… К чему наше богатство, если нет наследника, которому мы можем всё это оставить.

— Афанасия, родная моя, не печалься, удали тоску из твоего сердца. Бог милосерден, Он не оставит нас в беде. И как мы помогали нуждающимся, так и Господь поможет нам в скорби.

— Но что же нам делать? Как быть? Кто помолится о нас перед Богом, кто окажет любовь нам, как и мы оказывали любовь к ближнему?

— Послушай, жена, рассказывали мне братья о духовных подвигах монаха Симеона. Помнишь, того самого, которого называют Столпником? Он подвизается в пустыне в окрестностях Антиохии. К нему стекается множество народа. Говорят, он увеличил свой столп, на котором пребывает без устали и день, и ночь, еще на десять локтей. И вот история про него. Когда Симеон решил наказать себя за проступок и стоял на одной ноге целый год, то дьявол, не в силах вынести такого подвига, поразил ногу монаха лютой язвой. Тело преподобного загноилось, в ране появилось множество червей. Из язвы сочился гной. Он в изобилии вытекал наружу. Вместе с гноем черви по столпу скатывались на землю, — глаза Андроника наполнились слезами.

Афанасия в молчании склонила голову, прикоснулась рукой к руке супруга. Мужчина, глядя в даль, продолжил:

— Один юноша по имени Антоний, послушник преподобного, собирал червей, падающих вниз, и по распоряжению старца опять возносил их к нему на столп. И святой страдалец смиренно прикладывал червей к ране, приговаривая: «Ешьте, что вам Бог послал».

— Воистину великий человек! Подлинно Святой!

— А еще рассказывали братья про царицу измаильтян. У неё не было детей, долгое время царица оставалась неплодной. Тогда направила посланников к преподобному с просьбой помолиться за неё. И по святым молитвам Симеона вскоре забеременела и родила мальчика. Желая поблагодарить старца, царица взяла младенца и отправилась в путь к преподобному. Но услышала, что святой монах не дозволяет женщинам входить к нему и видеть его лик. И даже свою мать не допустил прийти к его столпу. Тогда послала царица своих рабов отнести сына к старцу, показать младенца, поблагодарить преподобного и обратиться к нему со словами: «Вот, отче, плод твоих святых молитв. Благослови этого младенца».

— Андроник, дорогой мой, давай и мы с тобой сходим к Симеону. Отправимся пешком, станем на коленях умолять его о милости и молитве.

— Хорошо, Афанасия, Господь да благословит нас.

— Ты говоришь, к нему не пускают женщин? Я подожду тебя в пустыне, пока ты будешь беседовать с Симеоном.

— Добро́. Не станем же откладывать это дело. Тронемся в путь в ближайшие дни.

III

К концу второго дня путешествия Андроник и Афанасия взошли на гору, где подвизался на столпе святой подвижник Симеон. Супруги остановились на ночлег в небольшой пещерке, расположенной невдалеке от места подвига преподобного. Подкрепившись хлебными лепешками, Андроник оставил жену в укрытии, а сам направился к каменной ограде, в надежде провести ночь рядом с почитаемым Святым в молитве на голой земле и под открытым небом.

Укутавшись покрывалом из овечьей шерсти, прислонившись к остывшим камням, Афанасия ещё долго наблюдала за полоской ночного неба, усыпанной бессчётным количеством звёзд, освещающих неровные скалы и манящих душу к горнему миру.

«Господь смилуется над нами. Ведь не может быть по-другому. Он не отвергнет и не предаст, Он любит Своих чад и слышит желания нашего сердца», — женщина ощутила спокойствие, умиротворение. Она уже знала ответ на мучавший её вопрос — милосердный Бог вскоре подарит ей долгожданную радость материнства. Афанасия горячо помолилась и спустя мгновение сомкнула уставшие веки.

Проведя всю ночь на коленях в молитве, уставший телом, но бодрый духом, Андроник торопился пройти за вторую каменную ограду и занять место у столпа знаменитого подвижника. После девятого часа Симеон ежедневно произносил проповедь перед собравшимся у подножия народом.

Пространство вокруг каменного столпа плотно заполнилось мужами, жаждущими духовного общения. Людской гомон мешал сосредоточиться, Андроника то и дело теснили в сторону от возвышающейся колонны. Вот, наконец, в расщелине верхнего яруса показался светоносный лик преподобного. Его ниспадающие на плечи белоснежные волосы и светлая борода, тонувшие в солнечных лучах, придавали образу старца величие, подчёркивали богоизбранность. Серый хитон скрывал подвиги тела. Симеон окинул взором толпу.

Внезапно Андроник ощутил на себе пристальный взгляд преподобного. Не было сомнений! Святой смотрел именно на него. По телу мужчины пробежала дрожь. Тем временем старец начал проповедь:

— Братие, внемлите словам пророка Исаии: «Говорит Господь: Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и Мысли Мои выше мыслей ваших». Призри, гордый человек, на ничтожество своё. Хочешь ли указывать Богу путь Его? Хочешь ли мыслить за Господа и направлять деяния Его? Смирись — и придет спасение дому твоему! Всё, что ниспосылает Господь — радость или скорбь, достаток или нужду, полноту или ущерб — есть благо, и нет непродуманного у Господа. Всякий помысел Его — суть добро, и всякое Его действие совершенствует душу человека. Весь мир в руках Всевышнего. Стоит ли прямо человек, или падает — Господь господин над всем. Захочет — укрепит в брани. А отпустит вожжи — и пал человек ниже сосущего червя.

Взгляд преподобного не сходил с Андроника:

— Береги душу свою от вражеских наветов. Бегай помыслов бесовских. Отдай желания сердца твоего Богу. «Сын мой! Отдай сердце твоё Мне, и глаза твои да наблюдают пути Мои», оставь себе только имя Божие на устах.

Так увещевал святой старец внемлющую ему толпу. Затем на мгновенье остановился и внезапно с высоты столпа обратился к молодому мужчине:

— Андроник! Знаю желание твоего сердца и надежду жены твоей Афанасии, чьё имя означает «бессмертие». Господь человеколюбив и не может пойти против воли созданных Им чад. Бог исполнит ваше с супругой чаяние. Подаст просимое. И по возвращении домой Господь покажет вам знаменье, по которому узнаете Его милость к вам. Но помни, брат, Его пути — не ваши пути, и Его мысли — не ваши мысли. Имеющий уши, да слышит! Да обратится всё ко Славе Божией!

Андроник упал на колени в знак благодарности и благоговения.

Преподобный перевёл свой взор на группу арабов, несущих на руках больного мальчика.

Ближе к обеду муж возвратился к жене, ожидавшей его у подножия горы. Афанасия встретила Андроника в радостном настроении. Не нужно было лишних слов. Господь известил обоих супругов, каждого своим способом, о том, что их просьба услышана, и Он дарует вскоре своим любимым чадам радость отцовства и материнства. В мирном духе и благодарении Богу Андроник и Афанасия отправились в обратный путь.

IV

Утомившуюся после пешего путешествия супружескую чету встретили предупредительные слуги. Они поведали о состоянии дел, и вскользь упомянули о том, что в саду распустились первые лилии. Муж с женой, не чувствуя усталости, немедля устремились в излюбленное место отдыха. Там, среди ухоженных кустов роз и лантаны, возвышались прочные стебли лилий. На одном из них распустилось два огромных белоснежных цветка. Их желтые тычинки, равномерно распределившиеся вокруг пестика, подчеркивали сияющую белизну чуть изогнутых в немом приветствии длинных лепестков.

Андроник и Афанасия переглянулись, улыбнулись друг другу. «Господь покажет вам знаменье, по которому узнаете Его милость к вам», — мужчина вспомнил пророческие слова Симеона.

Женщина легонько прикоснулась к величественному цветку, вдохнула его терпкий аромат:

— Андроник, это чудо! Сразу две лилии! Такие прекрасные!

— Как наши будущие дети, — подхватил её восхищенный тон супруг.

Солнечные лучики нежно окутывали светлые лепестки, придавая им силу и жизнь. Ветерок оживлял зелёные стебли, заставляя их легонько качаться, соприкасаясь друг с другом. Звучно стрекотали неутомимые цикады.

Супруги не торопились вернуться в дом. Наслаждаясь гармонией и покоем, муж и жена безмолвно молились воздвигшему окружающее великолепие Творцу.

Через год на этом же самом месте Афанасия вкушала радость приближающегося лета вместе с маленьким сыном Иоанном.

А ещё через два года на свет появилась дочь Мария.

Однажды, в то время, когда умолкает детский гомон и нарастает протяжное пение сверчка, супруги отдыхали от ежедневных трудов в тишине осеннего сада при свете зажженных факелов.

Андроник обнял жену, словно желая защитить от настойчивых набегов прохладного ветерка.

— Афанасия, вот уже несколько недель у меня на сердце лежит один замысел. Хотел бы обсудить его с тобой.

— Да, мой господин, слушаю тебя.

— Жена, взгляни, как милостив к нам Господь! Он исполнил все наши чаяния, дал нам прекрасных детей. Наш дом — полная чаша, нас любят и почитают горожане. Невозможно и представить себе больших даров. Давай же и мы отблагодарим Бога.

— Прекрасное желание! Но как мы это сделаем? Мой господин, что мы можем ещё добавить? Мы соблюдаем все посты. Помогаем бедным, заботимся о больных и нищих, принимаем странствующих. Молимся, посещаем богослужения…

— Дорогая моя супруга, есть ещё нечто, что мы могли бы принести в дар Богу.

— И что же это?

— Давай воздержимся от брачного сожительства. Пусть наши добродетели увенчаются плотской чистотой. Будем молиться, благодарить Христа, вести богоугодную жизнь, блюсти заповеди, установленные Господом.

— Хорошо, мой господин. Да будет так, — Афанасия без колебания приняла предложение мужа.

Тщательно исполняя намеченное, супруги прожили в чистоте и молитве десять лет.

V

Десять лет спустя

Остроконечный месяц заглядывал в полураскрытое окошко спальной комнаты Афанасии. Вот уже больше часа женщина не могла сомкнуть глаз. Этой ночью она несколько раз вставала на молитву. Её сердце не находило покоя. Пару часов назад Афанасия видела странный сон.

Хозяйка дома очутилась в том самом саду, в котором когда-то они вместе с Андроником увидели две великолепные лилии.

Белые цветы сияли в лучах солнца, источая приятный армат. Но недолго женщина наслаждалась идиллией, вскоре поднялась буря, налетел ураган, повредил деревья, погнул кустарники, мощным порывом сломал стебли белоснежных лилий. В саду не осталось живого места — всё разрушилось, искорёжилось, засохло и умерло в сумерках наступившей ночи. Затем на пару мгновений установилась звенящая тишина.

И вот на небосводе засияло новое солнце. Остатки прежнего сада исчезли, и на его месте выросло множество цветов разной окраски и формы. Они радостно тянулись к солнцу, распространяя вокруг себя необычайный аромат.

Афанасия в тревоге присела на край кровати в ожидании первых лучей рассвета. С восходом солнца она увидит Андроника и, до того, как они отправятся в церковь на службу, расскажет ему о необычайном сновидении. Через полчаса женщина ещё раз усердно помолилась, прибралась и направилась к супругу.

Мужчина внимательно выслушал жену, ничего не ответил, только крепко обнял супругу, стараясь успокоить и приободрить. В сознании Андроника отчётливо всплыли слова пророка Исайи, озвученные преподобным Симеоном: «Говорит Господь: Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои».

— Афанасия, дорогая, пойдём на службу. Будем просить милости у Господа.

— Верно, пойдём! Только дай мне пару минут, я проведаю деток. Не могу покинуть дом, не увидев их мирные личика.

VI

В это утро на литургии оба супруга молились особенно усердно. После исповеди и причастия на сердце стало легче. Афанасия, казалось, почти забыла сон. Но яркий образ сломанных и высохших лилий то и дело стремился вновь прокрасться в душу. Муж с женой раздали милостыню и поторопились вернуться домой.

Не успев зайти за ворота своего особняка, супруги увидели бегущую им навстречу служанку:

— Господин, госпожа, простите нас, ради Бога! Не досмотрели! У детей сильный жар, они оба не смогли даже встать к завтраку. Их состояние ухудшается с каждой минутой. Сейчас они оба в бреду.

— Вы отправили за доктором?

— Да, госпожа. Врач должен прийти с минуты на минуту.

Сперва родители поспешили к сыну Иоанну. Перед их очами предстало печальное зрелище. Мальчик, тяжело дыша, непрерывно кашляя, метался по кровати. На лице и шее выступила испарина. Ребёнок никого не узнавал. Слуги толпились вокруг, то и дело норовя приложить ко лбу мальчика холодный компресс.

— Иоанн, сынок, ты меня слышишь? — Афанасия в отчаянии склонилась над ребёнком.

Мальчик пребывал в забытьи.

Схожая картина ожидала супругов и у кровати дочери Марии.

Дождавшись врача и услышав от него неутешительный диагноз «гнилокровие»¹, Андроник, не мешкая, отправился в загородную церковь святого мученика Иулиана, где были похоронены его родители, в надежде глубокой покаянной молитвой сменить гнев Божий на милость. Там он пробыл до утра следующего дня.

В это же время в его городском доме доктор, наблюдая ухудшение состояния детей, предложил пойти на крайнюю меру — провести обильное кровопускание. По его словам, иногда эта процедура оказывалась достаточно действенной. Хотя, нужно признаться, лишь в отдельных, не таких уж и частых, случаях.

К утру измученные болезнью и окончательно ослабленные кровопусканием Иоанн и Мария отошли ко Господу, так и не придя в сознание перед собственной кончиной.

Возвращаясь из загородной церкви, Андроник ещё на подходе к дому услыхал громкий плач. Во дворе толпились люди, их лица выражали скорбь. Проникнув во внутренние покои, мужчина нашёл там рыдающую Афанасию. Жена глухим от горя голосом сообщила, что дети умерли.

Удалившись в свою молитвенную комнату, глава семьи упал на колени перед образом Спасителя. Боль утраты охватила душу, сердце стонало, из глаз катились слёзы, тело ослабло, сникло, потеряло жизненную энергию. Сознание окутывал мрак. Последним усилием воли Андроник обратился ко Христу:

— Господи! Твоя воля, и путь, и жизнь, и смерть. «Наг я вышел из чрева матери своей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!»² В руки Твои, Боже, отдаю боль моей души. Распорядись ею как Хозяин и милосердный Отец.

Мужчина внутренне почувствовал, как Христос утирает слёзы с его лица. Душа оживала, в сердце воцарялось успокоение. Андроник ощутил, что Господь рядом, Он не оставит его детей. Слёзы опять закапали из глаз. Но теперь это уже были слёзы не отчаяния, но надежды и благодарения за безграничное Божие милосердие:

— Господи, упокой души отроков Иоанна и Марии, прости им грехи вольные и невольные, прими их в Своё Царство Небесное!

VII

Афанасия безутешно рыдала без передыха вот уже несколько часов подряд. Женщина отказывалась от пищи и питья. Изредка из её уст доносились слова, полные отчаяния:

— Зачем мне жить? Всё отнято, разорено… О если бы и мне умереть с моими детьми.

До захода солнца Иоанна и Марию похоронили в церкви святого Иулиана, где покоились и их предки.

Андроник сколько мог поддерживал Афанасию, утешая и уговаривая всё отпустить на волю Божию. Но супруга не слышала мужа, боль утраты намертво приковала её сердце к беспросветному царству безысходности и горя.

После совершения обряда погребения женщина не хотела возвращаться домой. Она отправила слуг и с плачем сидела у могилы своих детей. Темнело. В сумерках ночи подкралась прохлада. Афанасия, казалось, ничего не замечала, ни на что не реагировала. Иногда женщина впадала в забытье. Но, очнувшись, продолжала непрестанно плакать и причитать.

Полная луна и яркие звёзды отчётливо освещали прицерковное кладбище. Безутешная страдалица заметила, как среди каменных плит движется фигура монаха. Его отличали лёгкий стан, курчавые недлинные волосы, тёмно-бордовая накидка поверх светлой туники. «Наверное, пришел помолиться об усопших», — Афанасия тяжело вздохнула и вновь погрузилась в собственные переживания.

Тем временем монах приблизился к женщине и строго обратился к ней:

— Сестра, твоя душа полна скорби, зачем ты не оставляешь в покое почивающих здесь?

— Господин, не сердись на меня. Моё сердце сильно болит, потому что я потеряла самое ценное. У меня росли двое деток — сын и дочь, и вот сегодня я их обоих вместе похоронила.

— Сколько лет было твоим детям?

— Двенадцать Иоанну и десять Марии.

— Зачем ты о них плачешь? Разве не знаешь, что Господь призвал их к высшему благу? Уверяю тебя, что подобно тому, как человеческая природа требует пищи, точно также и умершие дети питаются у Христа небесными благами. Они взывают ко Господу: «Судья праведный! Ты лишил нас земных благ, не лиши же небесных!» Тебе, женщина, было бы полезнее, если бы ты плакала не о детях, а о своих грехах.

Слова монаха насквозь пронзили душу Афанасии, она как бы очнулась от страшного сна, в сердце засияла надежда.

— Если мои дети с Господом в его Небесном Царстве, под Его крылом, о чём же мне беспокоиться? Только бы мои грехи не лишили их небесных благ. — Афанасия подняла очи на инока, желая подольше побеседовать с ним.

Но монах удалился.

Женщина отправилась искать его по всей церкви, но так никого и не нашла. Подойдя к привратнику, охранявшему церковные двери, Афанасия спросила его:

— Может, ты видел монаха, который вел беседу со мной?

Привратник отвечал с удивлением:

— Двери наглухо заперты. Сюда никто не входил и никто не выходил отсюда. Тебе померещилось, женщина. Здесь никого не было.

Афанасия вернулась к могилке детей, помолилась Господу об упокоении их душ и, придя в мирное состояние духа, отправилась домой.

VIII

По утру, увидевшись с мужем, супруга рассказала о монахе, который повстречался ей на кладбище. Андроник, не тая удивление, уточнил детали:

— Как выглядел Божий человек?

— Он был молод, лицо без усов и бороды, курчавые волосы, голубая туника, поверх неё тёмно-бордовая накидка.

— Афанасия, ведь ты описала Святого Иулиана! Вне сомнения, это был именно он! Кому, как не ему, укреплять родителей, потерявших детей. Помнишь его историю?

— Да, мой господин.

— Помнишь, какие мучения пришлось терпеть Иулиану в течение года, когда Святого водили по городам Киликийской области и в каждом из них подвергали допросам и жестоким истязаниям?

— Да… Только по великой Божией милости можно было выдержать всё это.

— А помнишь ли ты, как повела себя его мать?

— Она следовала за сыном, куда бы его ни отправляли. Молилась о нём, укрепляла в вере и подвиге. Последние три дня перед кончиной Иулиана его мама провела вместе с ним в темнице, умоляя сына быть твёрдым до конца.

— За это претерпела много зла от язычников. Они отрезали ей ступни ног, и она скончалась от нанесённых ран. А самого Иулиана зашили в мешок, наполненный песком с ядовитыми змеями и скорпионами, и бросили в море. Высока пред Господом смерть мучеников!

Супруги наложили крестное знаменье.

Афанасия в душевном порыве обратилась к мужу:

— Андроник, давай же и мы потерпим за наших детей! Пойдем в монастыри, будем молиться об Иоанне и Марии, оплакивать свои грехи, взывать ко Господу о милости. И тогда Бог, взявший от нас детей, может, сделает нас наиболее приуготованными к служению Ему.

— Хорошо, Афанасия. Только испытай своё намерение в течение недели. Если и после того желание сохранится — раздадим имущество и отправимся в монастыри.

Через семь дней супруги лишь укрепились в мысли покинуть этот бренный мир. Муж и жена тщательно обсудили детали предстоящего важного дела. На следующее утро Андроник позвал к себе в дом управляющего мастерскими Агафия. Тот не заставил себя ждать:

— Господин, можно войти?

— Да, Агафий.

На пороге показался статный мужчина тридцати двух лет. Его лицо выражало почтение. Спустя секунду управляющий склонился в низком поклоне.

Андроник вспомнил, как тринадцать лет назад он взял Агафия в подмастерья. С тех пор ни разу не пожалел об этом. Мужчина проявил себя как ответственный, добросовестный работник, истинный христианин. Несколько лет назад Андроник назначил трудолюбивого мастера управляющим.

— Агафий, я позвал тебя, чтобы дать одно распоряжение.

— Слушаю, мой господин.

— Ты знаешь, в нашей семье случилось горе.

— Мы с Клавдией очень сочувствуем вам. Всю эту неделю вместе с нашими девятью детьми мы усердно молились о вас и усопших.

— Господь да благословит тебя и твою семью. И мы с Афанасией также решили остаток жизни посвятить молитве. Мы желаем оставить этот мир, уйти в монастыри. Намерение твёрдое. Пути назад нет. Я вызвал тебя, чтобы дать распоряжение. За годы службы ты проявил себя как прекрасный работник, подлинный христианин. Никогда к тебе не было нареканий. Всё ладилось в твоих руках, ты хороший мастер и достойный управляющий. И вот моё слово: дом мой и всё моё имущество — мастерские, золото, поля, рабы, скот — всё переходит в твою собственность. В руки твои вручаю наше с Афанасией наследство. Управляй им и распоряжайся во Славу Божию.

Агафий упал на колени:

— Мой господин, как же это? Я не могу принять такую милость. Я не достоин вашего доверия и доброго отношения.

— Агафий, это не милость. Скорее ответственность. Прошу тебя позаботься также о наших престарелых родителях. Не оставляй их в нужде.

— Да, господин.

— Прежде, чем отправится в монастыри, мы с Афанасией хотим посетить святые места, побывать в Иерусалиме, взять благословение святых отцов. Прошу тебя, если с нами в пути случится некое несчастье и ты будешь извещён об этом, раздай имущество нуждающимся, отпусти рабов, а дом наш обрати в больницу для нищих и в приют для странствующих.

— Да, мой господин. Будь уверен, всё сделаю, как ты велишь. Мы всей семьёй будем молиться за вас.

— Добро́, Агафий. И мы с Афанасией не забудем вас в своих молитвах. Не говори пока никому о нашем решении покинуть дом. Я напишу бумагу по имуществу. Отдам некоторые распоряжения. В ближайшее время мы с Афанасией отправимся в путь. Я извещу тебя об этом.

IX

В одну из ночей, когда на небе тускнеют звёзды, а месяц прячется от своей обычной работы во взбитых серых перинах, супруги надели самую простую одежду, взяли еду на первые дни пути, немного денег из своего имущества и, никем не замеченные, вышли из дома. Предав воле Божией свой дальнейший жизненный путь, муж с женой стали совершать подвиг странничества.

Утро следующего дня застало супругов на холме в некотором отдалении от города. Оглянувшись назад, Афанасия окинула взором пробуждающуюся Антиохию, увидала вдали мраморные колонны собственного дома и, внутренне отрешившись от прежних удобств и комфорта, возведя очи на небо, предалась молитве:

— Господи, Боже наш, Ты сказал Аврааму и Сарре: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего в землю, которую Я укажу тебе»³, не оставь и нас в попечительстве Твоём. Призри на нас и путеводительствуй нами в страхе Твоём. Вот мы ради Тебя покинули дом и земные блага. Не лиши же нас Твоего горнего дома и благ Небесных.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Сепсис

2

Иов 1:21

3

Быт 12:1