Хранитель Книги Света

Юлия Бун

Таинственный мир разворачивается прямо на улицах Дании. Средневековые улочки, старое поместье, которое досталось в наследство главному герою – Марти. Он писатель, который раскрывает в себе дар волшебника и отправляется в мир, что запрятан в глубинах темноты. Накрытый мраком и Огненной Луной он возьмёт в руки книгу, чья магия подвластна только силе самой природы. Его губы произнесут заклинание…

Душа в конверте

Через два с половиной года меня усыновила семья Форестов. Воспитатели говорили я везунчик, взрослых детей редко берут в семью, но я не считал это везением. Если бы они знали мою жизнь, скорее бы сказали, что с меня довольно. У меня появилась надежда на новую жизнь, на людей, которым я буду нужен. Знакомство мне не очень понравилось. Первая встреча была похожа на собеседование. После такой сидишь и думаешь примут тебя, или нет. Ты рассказываешь про свои лучшие достижения, болезни, показываешь, что умеешь, наверное, если твои умения не подойдут, возьмут другого ребёнка, более подходящего. Моего приёмного отца звали Раймонд, его смущало, что я сутками сижу в комнате и не выхожу на улицу. Супруга Стелла, ещё более беспокойная. Они приехали недавно в Орхус с четырьмя детьми с запада Калифорнии, непонятно зачем им я. Младшая — Ника, старшая — Софи и погодки Кентер и Билл. Я выбил отдельную комнату, потому что не смог ужиться ни с кем из них. У Форестов отличная семья, но я чувствовал себя лишним. Мне были не нужны родители, я сам мог позаботиться о себе. Раймонд работал местным журналистом, часто задерживался допоздна, а утром неизменно читал свежий выпуск журнала «Сверчковая трель». В нём публиковали статьи про мистические события Орхуса. Когда никто не видел, я захватывал парочку изданий и уносил к себе в комнату.

Отрывок из последней статьи: «В Тёмном лесу нашли около тысячи мёртвых бабочек ─ парусников. Неизвестные собрали их в виде кругов».

У многих народов бабочка является символом души. Её освобождение из высохшего кокона, трактуется как победа над законами мёртвых. Она связывает потусторонние миры с текущей реальностью. В момент рождения бабочки, возносится к небесам душа умершего предка и перерождается. Книга Тёмной магии, которую я нашёл в поместье Сэтвулов, описывает ритуал Рихта. Ритуал возрождения души ведьмы через тело бабочки. Пишер задёргался, когда ему на глаза случайно попался этот номер. Он шёл за сигаретами в киоск и жирный заголовок на обложке приковал взгляд. Чуть позже я познакомлюсь с ним.

В статье прилагалось несколько фотографий. Зрелище одновременно красивое и жуткое. Вдруг буквы стали перескакивать по местам, я проморгался. Выдохнул. Наверное, показалось. Закинул журнал в стол и продолжил делать наброски. В субботний день в школе уроков не было. Я не понимал зачем тратить время на пустой трёп учителей, но не пропускал уроки из-за Хло. Наблюдал со стороны за ней, не осмелился поздороваться, но однажды мы столкнулись у входа в столовую на большой перемене. Я выронил рисунки. Она не разозлилась, а улыбнулась: — А ты их видишь?

— Вижу, что? — ответил я.

— То, что рисуешь…

— Мне часто снятся эти странные фигуры.

— Наверное, это неприятные сны?

— Я вижу их каждый день и кажется привык…

Мальчишки не дали закончить разговор, и чуть не вытолкнули Хлою. Она посмотрела на меня и зашла внутрь. Я старался запомнить едва заметное поблёскивание во взгляде. После этого столкновения мы стали встречаться в коридорах школы и разговаривать. В какой-то момент кошмары прекратились, а я думал только о зелёных глазах Хло. Днём позже опекуны подарили мне компьютер, купленный с рук для подготовки к экзаменам. Его экран иногда рябил, тяжёлые файлы он не тянул, справлялся только с работой в excel-файлах. Когда провели интернет, он с трудом прогружал страницы браузера. Я засиживался по ночам, пересматривал сводки газет, искал любую информацию про исчезновения людей в Дании. Верил, что это поможет найти записи об отце. Я засиделся до четырёх утра, потом рухнул мёртвым грузом на кровать.

Мне приснился сон: достаю печатную машинку, сдуваю с неё пыль, потом ставлю бумагу в каретку и стучу пальцами. Чаще. Набираю скорость. Слова прыгают по белому листу. Они становятся объёмными как живые. Я соскочил с кровати и пытался вспомнить текст, который печатал во сне. Он был прекрасен. Макнул перьевой ручкой в чернила, их сок напитывал белоснежные листы. Раз штрих, два. Я взмахивал рукой подобно тому, как расправляют крылья птицы. Не чувствуя собственного дыхания, проваливаясь в новый мир. Бескрайний, такой поглощающий. Сравнить его можно с космосом, в котором столько неоткрытых тайн и загадок. Так приятно вспоминать откуда всё начиналось. Любовь к Хлое разбудила меня. Я бы сказал, разбудила меня во мне. Первые стихи написал для неё:

Я умер или жив? Это всё ты!

С ума сводишь молчанием,

Я лишь странник, ждущий тебя у причала.

Ты моя вера. Рай и Ад на земле.

Я твой пленник во мраке, ищу компас на дне!

Впусти! Или сгорю в муках, не зная,

Любишь ли ты до потери сознания?

Я убит одним твоим взглядом!

Готов утопиться, если не будешь ты рядом.

Часы отбили шесть утра. Находясь в трансе, я смотрел заворожённо в текст. Ненавидел и одновременно любил. Буквы плывут, подбрасываются вверх как кораблики на волнах, бумага течёт по рукам. Я пытался понять, на самом деле это происходит, или снова уснул. Остановился, и аккуратно сложил наброски похожие на записки сумасшедшего. В потоке разума пальцы едва поспевают. Выдвинул первый ящик стола, положил туда. Запечатанное письмо от дедушки Сэтвула зашевелилось под грудой бумаг. Я отскочил назад, мой стул рухнул на пол. Я почувствовал, как брови подпрыгнули. Пелена, закрывающая всё вокруг, рассеялась. Я с опаской вытащил ящик, и опрокинул содержимое на кровать. На обратной стороне письма, конверт намертво закрыт восковой печатью. Она красного цвета с символами, похожие на знаки, какие были у фамильной брошки. Подпрыгивала правая сторона конверта, потом левая. Я взял в руки письмо, и оно успокоилось.