Готический роман. Призраки моих историй

Юлия Афиногенова

Шарлиз Макклейн пишет готические произведения, пронизанные мистикой, леденящими душу историями с необычной развязкой. Ее главная цель – увлечь и шокировать читателя. Жаль только, что реальность решила сыграть с девушкой злую шутку, превратив ее жизнь в такой же жуткий мистический роман. Герои ее книги оказываются не просто фантазией, а воспоминаниями из прошлого, и один из них в образе жуткого демона уже следует за Шарлиз по пятам.

Глава 6

«Я проснулась в поздний час и услышала какой-то шум в соседней спальне. Открыв глаза, я еще немного полежала, пыталась уснуть, но услышала, как скрипит кровать. Также я будто бы различила женский голос. Неужели чудится мне сквозь сон? А вот и голос Уилла. Он что-то громко сказал, а потом поспешно перешел на шепот. Женский голос отвечал ему что-то бесстыдно громко для столь позднего времени суток, но я не могла ничего разобрать. Может, это снится мне? Уилл никогда никого не приводил домой ночью и без разрешения отца, тем более женщину. Неужто в его спальне действительно дама? Но разве можно среди ночи девушке прийти в спальню к юноше, притом что они не женаты? Что они там делают, думала я, вспыхивая от мыслей, что стали лезть в мою голову. Постыдные образы рисовались в фантазиях моих, и я ворочалась в бессмысленной попытке уснуть. Я снова вспомнила, как отец назвал девушку Уилла «куртизанкой», и смысл слова стал более отчетливым для меня.

Я почувствовала, как горит мой лоб. Скрип кровати стал невыносимо громким, как гром. Я зажала уши, не желая этого слышать. Отец наверняка не услышит. Он спит в восточном крыле дома из-за своей особенности слуха. Дело в том, что он очень чутко спит и просыпается от любого шороха. Странно, но слух его обострился к семидесяти годам, что является невероятно редким явлением для его возраста. А Уилл часто возвращается по ночам с работы и очень громко стучит пятками, когда поднимается по лестнице.

Возня и легкие женские вскрикивания слышались за стеной, а я лежала, боясь пошевелиться. Моя кровать тоже сильно скрипела, и я боялась выдать себя любым телодвижением. Сердце мое сильно колотилось, и волнение в моей груди разрасталось.

Я вспомнила о своей старой подруге Бонни — озорной девчушке с двумя темными косичками и зелеными раскосыми глазами, с которой я отучилась в местной школе три года, перед тем как перейти на домашнее обучение. Как-то раз Бонни рассказала мне историю о том, что увидела в спальне своих родителей. В тот день она пришла в школу вся красная и с горящими глазами. Бонни так была возбуждена от увиденного, что не спала всю ночь. В красках описывая увиденное, она путалась в словах, и язык ее заплетался. Таинственные звуки и странные движения, о которых она мне рассказала в подробностях, привели меня — девочку десяти лет — в шок.

После той странной ночи мама Бонни обзавелась большим животом, а впоследствии и пухлым розовощеким младенцем, который оказался мальчиком.

Проворочавшись еще с полчаса, я не выдержала и вылезла из-под одеяла. Потом я медленно стала слезать с кровати, стараясь делать это как можно тише. Но предательская пружина в матрасе протяжно скрипнула. На миг стало очень тихо, и я замерла в ожидании, вслушиваясь в тишину.

Когда вновь послышалась возня, я резко вскочила на пол и на цыпочках пробралась к двери, которая вела в общий коридор. Очутившись там, я медленно пошла вперед по коридору, приближаясь к источникам шума.

Мои босые ноги ступали по мягкому красному ковру, а сердце готово было вырваться из груди. Все тело мое дрожало точно от холода, хоть в доме и было тепло. Мне кажется, что я почти не дышала, когда приблизилась к дубовой двустворчатой двери, за которой была спальня моего брата. К голове моей прилило столько крови, что я слышала лишь биение своего сердца.

Наклонившись к замочной скважине, я увидела удивительную картину, которая отложится в моей памяти до конца жизни. Лунный свет, лившийся в большое окно с треснутыми стеклами, которые дребезжали от сильного ветра, освещал просторную спальню с серыми каменными стенами. Посреди комнаты стояла большая кровать с голубым балдахином, который обрамлял спальное ложе, будто завеса от внешнего мира и посторонних глаз.

Но кое-что не могло укрыться от моего взгляда. На кровати совершенно обнаженные тела бились в странном танце в такт биению моего сердца. В голове моей шумело, и глаза мои неотрывно следили за их движениями. Нечто темное скользнула меж бедер белокурой девушки, отчего я на миг перестала дышать, и теперь взгляд мой был прикован лишь к этому странному объекту.

Я услышала те самые удивительные звуки, о которых мне рассказывала Бонни. Они получались каждый раз, как темный объект прятался между ног дамы. Она тихо постанывала, будто у нее болит зуб, и крепко обхватила спину Уилла руками и ногами.

«Роуз, неужели это то, о чем ты думаешь?» — мысленно я задавала себе вопрос. Зрелище завораживало меня, волненьем отдаваясь во всем моем теле. А когда их движения стали совсем дикими и из уст девушки раздался то ли возглас от удивления, то ли нечто похожее на хмыканье, Уилл зажал ей рот рукой и вмиг они повалились вдвоем куда-то вбок, чуть не упав с кровати, и замерли.

В тот же миг я будто бы пришла в себя и часто-часто задышала, осознав, что совсем забыла о дыхании. Поспешив в свою комнату, я чуть было не споткнулась о ворс ковра по пути. Страх быть замеченной подгонял меня. Оказавшись в своей комнате, я укрылась одеялом с головой и почти сразу забылась глубоким сном. Проспала я до полудня».

Прошло две недели после того, как мы с Мэттью виделись. Не затянулся ли наш перерыв? Начались каникулы, и я почти не выходила из дома, постоянно засиживаясь в своей комнате и записывая любые сюжеты, приходящие мне на ум.

От Мэттью не было ни единой вести. Я несколько раз срывалась и набирала его номер, но каждый раз он был недоступен. Его не было ни в одной социальной сети, и общих фотографий у нас тоже не было. Мне стало казаться, что наши отношения я просто выдумала, а возможно, и сам Мэттью являлся лишь плодом моей фантазии.

Мама ходила как ни в чем не бывало и ничего не рассказывала Я думаю, что и не расскажет, даже если я сообщу ей, что все знаю. Да и как можно рассказать своей дочери о том, что изменяла ее отцу. Немыслимо.

Все две недели меня посещали лишь печальные мысли и я плакала по ночам, что так на меня непохоже.

«Что за мешки под глазами? — удивленно спрашивал меня папа, когда видел меня по утрам за завтраком. — Что у вас с твоим другом? Может, мне с ним поговорить?»

Мы с отцом мало общались, но он всегда видел меня насквозь. Я отвечала, что все нормально. А он говорил, что не верит, ведь мы с Мэттью давно не виделись и я «постоянно сижу в своей каморке». Каморкой папа называл мою спальню. Я отвечала, что пишу роман. «А-а-а, опять про этих вампиров и сумасшедших девиц», — бормотал он под нос, будто бы я его не услышу. «Я все слышу!» — наигранно возмущалась я, будто бы меня заботило его пренебрежение моим творчеством. Он был человеком старой закалки, и его негодование по поводу выбранных мной тематик моих произведений было мне вполне понятно.

«Целый месяц после той странной ночи я плохо спала, постоянно вслушиваясь в звуки, издаваемые домом. Больше подобного не повторялось, но я предчувствовала, что обязательно должно повториться, поэтому была начеку.

Каждый раз встречаясь где-нибудь в коридоре или в кухне взглядами с Уиллом, щеки мои становились бардовыми и все тело охватывала дрожь. Постоянно мне казалось, что мой брат каким-то образом заметил мое присутствие у двери своей комнаты, хоть я и понимала, что этого не может быть, ведь я была предельно осторожна.

Однажды он заговорил со мной по поводу уборки в его комнате и я так разволновалась, что потеряла сознание. Он был так удивлен, что даже вызвал мне врача, который в свою очередь выписал мне сердечные капли, после того как замерил мой пульс. Когда я стала их принимать, мне стало даже немного лучше и сон мой перестал быть настолько чутким. Я наконец-то стала высыпаться.

Прошла еще неделя, и как-то днем отец позвал меня поговорить в гостиную.

— Дорогая Роуз, присядь, — сказал он, приглашая сесть на диван, который стоял рядом с его любимым креслом, в котором он сидел и сейчас, завалившись на один бок. Он смотрел на меня любящими глазами отца, который очень гордится своим ребенком и лелеет его. — Хочу с тобой поговорить.

Примерно раз в полгода папа проводил со мной беседы, чтобы убедиться, что у меня все хорошо, что мне всего хватает и меня ничего не беспокоит. Сегодня был именно такой день. Я послушно присела рядом и взяла отца за руку, приготовившись внимательно его выслушать.

— Ты много учишься, и это не просто так, — сказал он. — Я договорился с очень хорошим мистером по поводу твоего дальнейшего обучения в университете. Ты еще так молода, но тебе нужно думать о будущем. Я бы очень хотел, чтобы ты стала ученой девочкой и добилась успеха. Ведь мир не стоит на месте и нужно идти дальше. Я очень не хочу, чтобы ты просидела всю жизнь в этом доме взаперти.

Ух ты, от услышанного у меня слегка закружилась голова. Вот почему папа делает такой большой упор на мое образование. Учиться в университете со своими сверстниками? Удивительно. Не думала, что когда-нибудь смогу уехать так далеко от дома.

— Но, папа, — ответила я. — А как же ты? Кто будет ухаживать за тобой?

— Ох, уж об этом не беспокойся, — хрипло посмеялся он. — Я найму слугу. У нас ведь так давно не было слуг, пора бы уже снять траур и двигаться дальше.

«Вот это да, — думала я, — не думала, что папа собирается когда-нибудь нанять прислугу после случившегося». Но он прав, сколько же можно быть в трауре?

— Папа, я так рада, что у тебя появились такие положительные настроения, — улыбнулась я. — Как я могу помочь тебе?

— В следующем году ты переедешь и начнешь учиться в высшем учебном заведении, но пока нужно напрячься и все силы направить на учебу. Теперь учитель будет приходить к тебе еще и в субботу. Он сказал, что тебе нужно подтянуть математику. Понимаю, как молодой девушке сложно дается эта наука, но она очень важна.

— Понимаю, папа, — кивнула я. — Ты прав, нужно напрячься. Где он находится?

— В Оксфорде, дорогая, — ответил отец.

Я еще не понимала, что на самом деле чувствую, но ожидание чего-то нового меня сильно взволновало, и сердце вновь забилось быстро-быстро, что закружилась голова. Оксфорд, казалось, так далеко.

— Что такое, дорогая? — встрепенулся папа, увидев, что я вот-вот снова упаду в обморок. — Уилл! Принеси воды! Скорее!

Из столовой выскочил мой брат со стаканом в руке. Я попила, и мне стало немного легче.

— Дочка, что с тобой? — обеспокоенно спросил отец, почесывая лоб. — Что-то в последнее время с тобой неладно. Думаю, что нужно снова вызывать врача.

— Нет-нет, — запротестовала я, приходя в себя. — Все хорошо, правда. Просто в последнее время постоянно льет дождь и я плохо сплю от шума. Но, кажется, погода налаживается, и теперь я буду спать крепко и наберусь сил.

Я выпалила первое, что мне пришло в голову, и, кажется, мой ответ удовлетворил отца.

— Хорошо, дорогая, — сказал он. — Иди отдохни в свою комнату, а через пару часов придет мистер Брук. А вот материалы для твоего обучения, обращайся, если будет что-то непонятно. Тут тесты и задания. Все книги у тебя уже есть.

Папа вытащил из своего портфеля целую стопку листов с обучающим материалом.

— Как скажешь, папа, — согласилась я. И побрела в свою спальню, где мне удалось немного поспать.

Позже, вдоволь позанимавшись математикой, я сидела на веранде в плетеном кресле рядом с домом, вышивала и посматривала вдаль на сосновый лес, который рисовался на горизонте темно-зеленой полосой. За ним была небольшая деревня, где и работал Уилл.

Неужели скоро я смогу уехать? Мне не хотелось покидать своего старого отца, но сердце мое теперь хотело свободы. Я жаждала приключений и новых знакомств. Раньше я и не осознавала, как сильно мне этого хотелось. Теперь я чувствовала себя как птица в полузакрытой клетке, которая готовится улететь, но пока не знает куда.

Закончив вышивать красную розу, я сложила ткань и убрала в свою корзину для готовых работ. Я поставила ее рядом с собой на деревянный пол.

Что ждет меня там, за горизонтом? Наверное, там кипит настоящая жизнь. Мне так хочется объездить весь мир, открыть для себя много нового, встретить новых друзей. От этих мыслей настроение мое улучшилось. Буду заниматься как можно больше, чтобы наверняка поступить. У меня точно получится. Как же я рада, что отец хочет для меня всего самого лучшего. Я всегда была в нем уверена.

Прошла еще пара месяцев. Я готовилась ко сну чуть позже обычного, так как засиделась за книгами. Теперь я усердно училась, посвящая науке все свободное время.

Когда я легла в постель и расслабилась, до слуха моего донеслись голоса. Резко вскочив на постели, я стала вслушиваться. Неужели снова? Голова моя закружилась от нахлынувших воспоминаний, но я старалась держать себя в руках и не терять сознание в такой ответственный момент.

И правда, я вновь услышала женский голос. Девушка много и сбивчиво говорила, а Уилл что-то изредка отвечал ей. Интересно, что они обсуждают?

Я долго сидела и вслушивалась, но ничего не могла разобрать. Как и в ту ночь, я медленно выбралась из своей комнаты и побрела к спальне моего брата. В этот раз было опаснее, так как я не знала, чем они заняты, и в любой момент могла открыться дверь.

Я заглянула в замочную скважину и увидела ту же девушку, которая была здесь той ночью, и Уилла. Они были полностью одеты и о чем-то горячо спорили, стоя у окна. Кажется, девушка в чем-то пыталась убедить Уилла. Она хватала его за запястья, прижималась к нему, а он только отдергивал ее руки. Прислушавшись, я смогла кое-что разобрать. Девушка говорила что-то об ее ужасном положении и что она не знает, как ей быть. А Уилл отвечал, что все это глупость и он знает какого-то врача, который может ей помочь. Но девушка не успокаивалась, и благодаря лунному свету я заметила, что по щекам ее катятся слезы. В ее глазах были такая мольба и страх, что у меня даже свело живот. Что такое у них случилось? Я видела, что Уилл злится на нее. Он по-прежнему не подпускал ее к себе близко, продолжая вырываться из ее объятий. «Прекрати! — услышала я его грубый голос. — Я уже все сказал, и ничего не изменится». Никогда я не видела его таким свирепым. Лицо его было точно высечено из камня. «Но мы можем пожениться», — говорила девушка. Из горла ее вырывались рыдания. Меня всю затрясло от волнения. «Чушь! И слышать ничего не хочу. Ты и сама понимала изначально, что ничего не будет», — отрывисто говорил Уилл, провоцируя еще больше рыданий. Потом девушка прекратила плакать, села на край кровати и закрыла лицо руками. Она сидела так долго, а Уилл просто остался стоять у окна. Сначала он наблюдал за ней, а потом и вовсе отвернулся к окну, нервно почесывая затылок.

Я еще немного постояла у двери, наблюдая за ними, но ничего не происходило. Спектакль окончен. Поэтому я решила вернуться в свою спальню, пока те меня не заметили.

Когда я снова легла в кровать, я стала думать о случившемся. Что произошло между ними? Пролежав так примерно час, меня стало клонить ко сну, и вскоре я забылась тревожными сновидениями, от которых наутро у меня болела голова».