Повелитель ветра

Юлия Аксенова, 2008

Ярослава Полевого, специалиста по энергетическим аномалиям, пригласили в крупную компанию исследовать окружавший ее защитный слой. Ярослав обнаружил огромную черную дыру, через которую высасывался свет и добро из судеб людей, работавших в компании. В то же время ему в руки попал древний артефакт, и Ярослав понимает, что должен овладеть его энергией, которая станет спасением от многих бед.

Пролог

Люба уложила его на широченную софу и сама уселась в изголовье, расставив ноги в легких брючках и установив узкие маленькие ступни рядом с его плечами. «Очень эротично», — хмыкнул про себя Ярослав.

— Надеюсь, переживешь фамильярность? Так работать удобнее, — объяснила Люба.

«Мысли читаешь?» — с сомнением подумал Ярослав.

— Молодец! Умничка. Сам открываешься, — похвалила Люба. — Если бы не захотел, я бы не прошла: силен.

Ярослав снова довольно хмыкнул — теперь в открытую. Люба ему очень нравилась. Жаль, что судьба не создала их друг для друга: у Любы внуки взрослеют — вон фотография на книжной полке. А на вид и не скажешь!.. И спутник жизни у нее есть: еще одна фотография — в легкомысленном парео с симпатичным мужчиной на фоне экзотического пейзажа.

Добрая знакомая дала Ярославу телефон. После очередного приступа он, в целом здоровый, как бык, способный самостоятельно справиться с любыми трудностями, стал искать, кто мог бы ему реально помочь. Почитал объявления в газетах — не понравилось ни одно. Стал спрашивать друзей и знакомых. И довольно быстро получил ответ. Подруга сказала: Люба на самом деле творит чудеса! Попасть к ней на прием можно только по предварительной записи — чуть не на два месяца вперед! Пока дозвонишься — семь потов сойдет! А если не по адресу, не надо тебе к Любе — то и не дозвонишься вовсе. Ярослав попросил поспособствовать — подруга отказалась: хотя и знакома с целительницей уже лет десять, но общаются они редко, и, что характерно, попадает к давней приятельнице только тогда, когда очень сильно припрет. Давай-ка, дорогой, постарайся сам — уж как повезет!

Ярослав дозвонился с первого раза и три недели спустя к назначенному часу отправился по указанному адресу.

Руки Любы над его головой вздрогнули, неестественно громко щелкнули суставы пальцев. Она на минуту замерла.

— Радиация… Чернобыль? — спросила потом быстро.

— Да, — сказал Ярослав сразу севшим голосом. Он понял, о чем пойдет речь дальше.

— Ничего, — медленно сказала Люба, — ничего, можно. Можно тебе делать детей.

— Правда? — переспросил Ярослав. — Но я генетическую экспертизу…

Экспертиза вынесла Ярославу приговор: велика вероятность врожденных отклонений у ближайших потомков. Ярослав не особенно переживал: перспектива иметь собственных детей казалась ему туманной. Просто запомнил: «Нельзя!» — и жил с учетом этого запрета. Правда, было несколько неприятно оттого, что он вроде оказался не совсем полноценным мужчиной, хотя мог то же, что и другие, если не поболее.

— Наплюй. Можно.

Ярослав промолчал. В таких серьезных вещах он все-таки предпочитал доверять современной науке и технике.

— Ничего в тебе почти не осталось оттуда, — продолжала Люба, — ты хорошо почистился.

Ярослав молчал: воспоминание о катастрофе, как всегда, отозвалось болью, и он просто ждал, когда Люба сменит тему и можно будет отвлечь внимание от незаживающей раны.

Люба тоже надолго замолчала. Только ее горячие маленькие ладони медленно двигались вдоль его тела, время от времени отрываясь и производя резкое сбрасывающее движение, от которого трещали суставы пальцев и запястий. Женщине приходилось наклоняться все ниже, и Ярослав чувствовал на своем лице ее теплое дыхание с мятным ароматом освежителя.

Наконец Люба поднялась с софы и переместилась ему в ноги, снова усевшись, как турист у костра, и движение ее рук вдоль его тела продолжилось: теперь она исследовала его ноги, стопы…

— Ты здоров, — объявила целительница.

Ее реплика прозвучала неожиданно для Ярослава, расслабленного теплом ее рук и успевшего привыкнуть к молчанию.

— Я знаю, — пожал он плечами. Он прошел все мыслимые обследования в лучших клиниках мира. — А голова-то почему болит?

— Ты позволяешь себе ошибаться.

— Что это значит?

— Ты не прав и догадываешься об этом.

— В чем именно я не прав?

— Ты сам знаешь.

— Люба, посмотри на меня внимательно. Я похож на того, кто играет с самим собой в дурацкие игры? Я могу позволить себе обманываться?

— Ты — честный мальчик, — улыбнулась Люба.

— Вот видишь, — по-новорусски осклабился в ответ Ярослав. — Если б я знал, в чем моя ошибка, не пришел бы. Я сам много чего могу. А вот тут мне твоя помощь нужна!

— Уходи, — внезапно сказала Люба. Вроде бы и беззлобно сказала, но твердо. — Я тебе ничем не помогу. Ты все сам знаешь.

— На колу мочало… Послушай, может, я и знаю где-то в глубине души, но не осознаю. Понимаешь?

— Ну, ты из меня дурочку-то не делай, — доброжелательно проворчала Люба. — Мое высшее образование повыше твоего! Копайся сам в своем подсознании. Я в твои дела не полезу. У меня уже однажды телевизор на куски разлетался, ученая.

Про телевизор Ярослав не очень понял, лишь смутно догадался, но не стал выяснять. Он сел на софе напротив Любы и посмотрел на часы.

— Куда ж ты меня гонишь? — спросил мирно. — Я всего пятнадцать минут у тебя пробыл, а платил за час. Хоть чаем напои.

Люба решительно поднялась и доброжелательно подтолкнула его в спину:

— Давай-давай, катись! Будто ты не знаешь, как такие дела делаются. С тобой пятнадцать минут, а с другим два часа.

— Так ведь под дверью пока никто не скребется, — заметил Ярослав, покладисто выходя в переднюю и наклоняясь, чтобы надеть ботинки.

— Не беспокойся, — рассмеялась Люба, — я найду, чем заняться в оставшиеся сорок минут. — И повторила слегка нетерпеливо: — Иди!

Ярослав послушно покинул уютную квартирку.

— Да, чуть не забыл! — сказал он Любе, провожавшей его до двери отсека. — Моя визитка. Обращайся, если опять… с телевизором что.

— Я больше в такие дела не мешаюсь.

— Мало ли, случайно…

— Типун тебе на язык! Ладно, сохраню. Только ты денег берешь не в моих масштабах.

Ярослав подобрался, вцепился в целительницу взглядом:

— В этом моя ошибка? Дорого беру?

Люба весело вздернула брови.

— Нормально берешь. Твоя работа — врагу не пожелать… — И вдруг добавила задумчиво: — Делиться надо…

— Благотворительностью, что ли, заниматься?

— Не деньгами надо делиться, — пояснила Люба. — Хорошо, я могу тебе немного подсказать. Помнишь, о чем сестра тебе говорила?

Ярослав мысленно аплодировал. Он был совершенно уверен, что не упоминал о сестре в течение всей беседы.

— Люба, я с тобой дружу! Ты ко мне бесплатно приходи, если понадоблюсь.

— Что ж ты мне все беду пророчишь?!

— Да я так, не беспокойся. Ну а о сестре-то… Мало ли что она мне говорила о самом разном.

— Просила о чем-то, — мягко добавила Люба. — Недавно просила.

— Хорошо, — сказал Ярослав, — я подумаю. Спасибо…

Ярослав довольно далеко оставил машину: не хотел петлять в узких дворах. Он уже выбрался на улицу и неторопливо шагал по тротуару, наслаждался весенним скрипом снега, обреченного скоро растаять, и бьющим в глаза ярким солнцем самого последнего дня зимы, держа курс на неброский синий капот своего авто. Высокий, атлетически сложенный мужчина средних лет быстро шел навстречу. Он привлек внимание Ярослава целеустремленностью и решительностью походки. Мужчина успел поравняться с Ярославом, почти скрыться из поля зрения. И тут над самым ухом прозвучал густой, басовитый голос: прохожий интересовался, как найти дом номер 121/19б, строение 3. Знакомое сочетание цифр!

— Улица какая? — уточнил Ярослав.

— Да вот эта, по-моему. Сейчас!

Мужчина достал из кармана куртки увесистый ежедневник, открыл по закладке.

— Сокольничья… нет… Сокольского. — Он доверчиво распахнул перед незнакомцем свои записи. — Это же она?

Синим по кремовому в ежедневнике было записано: «Тетя Люба», а дальше — знакомый адрес. Ярослав, усмехаясь про себя, объяснил, как пройти. Случайный собеседник бодро пошагал дальше, а советчик продолжил путь. Подумал: «Какой парень удачливый! Вычислил, кто подскажет, а то ходил бы по дворам сто лет. Теперь заявится минут на пятнадцать раньше назначенного. Люба его не выставит, как меня… Пятнадцать минут!..»

Неожиданно Ярослав решил, что, поскольку этот отрезок времени в его плотном графике был отдан походу к целительнице, вполне можно подарить четверть часа самому себе. Он прошел, не поворачивая головы, мимо родного авто и отправился дальше — прогуливаться под ослепительным февральским солнцем.