Гораксена

Светлана Алексеевна Аксенова

Замер приморский городок… затих, и будто застыл во времени. Исчезло из него все живое. Пустые дома, улицы, скверы… Ни ветерка, ни звука…В этой странной необитаемости осталось лишь несколько человек и предстоит им теперь борьба за выживание, но не с голодом или жаждой, а с чем-то извне. С чем-то чёрным и липким, как смола, что прорастает в тебя и меняет твою сущность…

© Светлана Аксенова, 2021

ISBN 978-5-0055-0675-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зоя

Расстелив на полу огромный кусок ватмана, Зоя рисовала…

Рисовала тот некогда любимый городок у моря. Некогда любимый, а теперь ненавистный. Этот город обманул ее, предал и бросил.

А она просто хотела здесь жить. Слушать шум прибоя и пение цикад. Вдыхать запах пицундских сосен и любоваться горами, что ощетинились темно-зелеными иголками словно дикобразы.

Ну и конечно страдать от ужасного норд-оста, который приходит на нечетное количество дней, будто он не ветер, а антибиотик.

На Зоиной памяти норд-ост однажды загостился на целых девять дней. Принеся в разгар лета холод, он переворачивал машины, ломал деревья и срывал с домов крыши.

Но даже кошмарный ветер и толпы отдыхающих не смогли ее напугать. Она так мечтала остаться в этом городе с того самого дня, как приехав на заработки, впервые увидела море.

Вернувшись с очередного сезона, Зоя выставила свою двухкомнатную квартиру на продажу и уже в мае прибыла в приморский городок с чувством победителя.

Теперь осталось запастись терпением и дождаться осеннего ценопада на недвижимость.

Сняв временное жилье, она триумфально заявилась в магазин, где работала уже пятое лето.

— Вай ми! — кинулась к ней хозяйка-гречанка, черноглазая и жгучая брюнетка. — Вернулась? Навсегда?

— Раиса Михайловна! — чуть не расплакалась Зоя от такого горячего приема. — Теперь навсегда. Продала я квартиру.

— Вот и правильно. Где остановилась? Почему не у нас?

— Работа отдельно, личная жизнь отдельно!

— Тоже правильно, — подумав, кивнула Раиса Михайловна. — Вот увидишь, еще замуж тебя выдадим!

— Вы такая красивая, — повинуясь внезапному порыву, Зоя взяла хозяйку за руку. — Я просто представить боюсь, какая вы были в молодости.

— В молодости… — улыбнулась та. — Ох, детка… давно это было, уже и не помню.

Глядя на Раису, Зоя вдруг перестала бояться возраста. Ну и пусть она не брюнетка, а рыжая!

Рыжие волосы, ресницы, брови и даже глаза! И веснушки. Много веснушек. На лице, на руках, на плечах. И ладно! Рыжие тоже умеют красиво стареть. Нет, не стареть, а взрослеть и набирать шарма. Вот, это Зое по душе. Тем более, ресницы и брови можно подкрасить и вуаля; перед вами рыжая бестия.

Да что лукавить, она нравилась мужчинам. Только вот все выбирала и выбирала, но не екало сердце. А Зоя так хотела влюбиться, чтобы голова кругом, чтобы ночи без сна, чтобы…

Наступившее лето горело решимостью исполнить все ее желания. Зоя влюбилась…

Он был старше на пять лет. Он был полубогом. Он был совершенством. Полукровка. Наполовину грек, наполовину русский. Темные волосы, черные глаза от отца и широкие славянские скулы от матери. Ах, какие скулы…

Зоя так любила проводить по ним кончиками пальцев.

Кошачья походка. Гибкий, мускулистый и смуглый.

Костик…

Зоя звала его Котиком. За мягкие манеры, за плавность, за нежность.

Костя называл ее Зои. Говорил, что она очень похожа на ведьму из «Шабаша» «Американской истории ужасов».

Это необыкновенное лето вместило в себя целую жизнь. Наконец-то Зоя почувствовала вкус любви и вкус счастья. Эти бессонные ночи. Эти тягучие часы за прилавком, когда думаешь:

«Все, сегодня точно ляжем спать!»

Да куда там! Для чего же созданы ночи, если не для поцелуев, не для купания голышом в море, не для сумасшедшей езды по ночному городу, не для танцев на влажном песке с пластиковым стаканчиком в руке, в котором лопаются пузырьки шампанского.

Длинное лето. Длинное, но не бесконечное.

Осенью цены на дома упали, но денег хватало только на маленькую халупу, находящуюся в одной из балок. «Добрая балка», «Широкая балка»…

Короче, балок много, но ни в одной из них Зоя жить не хотела и дело даже не в названии. И тут Костик предложил сложиться и купить дом вместе. Дом для двоих…

Какой это был дом! Не дом, а мечта! Удобно расположенные комнаты, сад, виноградник и палисадник перед домом.

— Тебе нравится? — все спрашивал Костик, наблюдая за подругой, которая с ошалелым видом переходила из комнаты в комнату.

— Почему цена такая? — косясь на хозяев, шепотом поинтересовалась Зоя.

— Потом объясню, — и, крепко сжав ее руку, направился к выходу. — Мы посовещаемся и позвоним вам.

— Желательно побыстрее, а то сейчас еще одна пара придет смотреть, — проговорил хозяин дома, провожая их до калитки.

— Сегодня вечером, — кивнул Костя.

Дальнейшие события для Зои прошли как в тумане.

Самозахват. Это слово она впервые услышала от Костика, когда тот начал объяснять низкую цену на дом. Оказывается все легко и просто; захватили землю и отстроились. Регистрация и документы естественно отсутствовали.

— Я не могу так рисковать, — испуганно твердила она. — А вдруг нас снесут? Часто видела такое, как за незаконную застройку попадают под снос шикарные дома.

— То в центре города! А этот дом где? Ближе к горам! — Костик возбужденно ходил из угла в угол.

— Здесь все так живут. Думаешь, я с соседями не разговаривал? Захватили земли и отстроились.

— У соседей зарегистрировано жилье? — вжавшись в диван, Зоя наблюдала за другом.

— Врать не буду, не у всех. Чтобы оформить документы, тоже деньги нужны. Поэтому считаю, что это отличный вариант. Нам останется на регистрацию, а еще на обстановку и на машину! И возможно на яхту, — Костик присел рядом. — Представляешь? Ты же видела; там даже домики для отдыхающих есть! Считай, на сезон работой обеспеченны.

— Было бы прекрасно, если так и было на самом деле…

— Считаю, что рискнуть стоит, — взяв любимую за руки, Костик заглянул ей в глаза. — Не отводи взгляд. Ты просто боишься. Без риска мы так и останемся никем.

— Мы, это мы, — передернула плечами та. — Я не считаю нас «никем».

— Прекрасно знаешь, о чем сейчас говорю! Это не только твоя мечта, но и моя тоже! Поодиночке нам не светит, а вместе мы сможем, справимся!

Зоя даже не понимала, чью мечту ей сейчас жальче; свою или Костика, и она согласилась.

Да, они купили дом мечты, а через месяц узнали, что он подлежит сносу. И дело было совсем не в самозахвате, а в том, что очередному миллиардеру очень приглянулось это место, и он решил построить здесь то ли личный особняк, то ли еще что.

Под раздачу попало шесть домов и ни демонстрации, ни петиции, ничего не помогло. Город плюнул на них.

Зоину мечту раскатали бульдозером, и деньги, конечно же, никто не вернул. Самозахват… Незаконная постройка.

Наличность еще оставалась. На новый дом, конечно, не хватило бы. Можно было положить в банк под проценты, можно было замахнуться на ипотеку. Можно было…

Взяв оставшиеся деньги, Костик пообещал все уладить.

— Свадьбу справим в новом доме, — заверил любимый. — Вот увидишь!

Наутро он ушел и больше Зоя его не видела. Разве только во снах.

Поверила, согласилась, а теперь сидит в съемном полуразвалившемся домишке, и рисует на большом куске ватмана город мечты. Рисует места, где они были с Костиком. С Костиком…

Зажмурив глаза, Зоя прикрыла ладонью рот, чтобы не заорать. Достаточно. Она и так выла беспрестанно две недели подряд с того самого дня, как пропал любимый. Хорошо, дом стоял на отшибе и никто не слышал ее воплей. Разве что звери, водившиеся в здешних местах.

Хрясь…

Карандаш сломался на склоне горы с красивым названием Гораксена.

— Пошел к черту, — швырнув на пол бесполезный огрызок, Зоя замерла.

Ведь именно на эту гору они с Костиком так и не смогли подняться. Внезапный дождь, заставший их на полпути, сделал дороги скользкими и опасными и, решив не рисковать, они повернули обратно.

— Ничего! Мы ее в следующее лето покорим! — пообещал тогда любимый.

— Ловлю на слове, — рассмеялась Зоя, вглядываясь в мрачную растительность покрывавшую гору зеленым покрывалом. — Мне бы очень хотелось там побывать.

Ночь уходила, но плотные ставни не пропускали в дом солнечный свет, а поднявшаяся откуда-то из глубин, холодная ненависть до краев наполнила душу. Холодная и мертвая…

Иногда, будто приходя в себя, Зоя удивленно рассматривала лежащий перед ней лист ватмана, и профессионально нарисованный город. Нарисованный так странно, что создавалось впечатление, что ты находишься внутри рисунка.

В такие моменты Зоя уходила в ванную и вставала под горячий душ.

«Зачем я это рисую? — прорывались мысли. — Где Костик? Почему я решила, что он бросил меня? Может, что-нибудь случилось? Надо бежать, узнавать, искать, а не заниматься черт знает чем!»

Горячая вода резко заканчивалась и, постояв под обжигающими холодными струями, она снова бралась за карандаш.

Последний штрих и рисунок завершен…

Город выглядел как настоящий.

Со всеми домами и улицами, скверами и парками. Фонтанами и скамейками. Рынками и магазинами. С платановой аллеей и сосновой рощей.

Вот только гора с красивым названием осталась недорисованной. Карандаши ломались ровно на том месте, куда дошли тогда Костик с Зоей. Дошли и повернули обратно.

И выделялась теперь Гораксена среди товарок огромной белой проплешиной. Показалось даже, что клубиться в проплешине густой молочный туман, не давая возможности разглядеть; что же там внизу, или верху?

Зоя потерла усталые глаза. Туман исчез.

Положив рисунок на пол, она с минуту удивленно таращилась на него, точно помня, что вначале ватман был меньше размером. Теперь же расстелившись ковром, он занял почти все пространство.

Внезапно наступив на что-то острое, Зоя удивленно вскрикнула. Под ногой оказалась скульптура белой невесты.

«Это же невозможно! Как я могла пораниться об нарисованную скульптуру?» — и, зажимая рану, из которой сочилась кровь, она с ужасом наблюдала, как увеличиваясь в размерах, рисунок становится трехмерным.

«Что это?» — только успела подумать Зоя, как спустившиеся с гор колючие паветви ежевики крепко обмотали ее тонкие щиколотки и запястья.

Мимо, как ни в чем не бывало, шли люди, словно и, не замечая распятой возле скульптуры девушки.

Сглотнув тугой ком страха, она попробовала закричать, но ее хрип слился с убаюкивающим шумом прибоя.

«Сплю что ли? Что за хрень-то?»

И тут… невеста вдруг шевельнулась и сошла с подиума…

Склонившись над Зоей, скульптура провела тяжелой ладонью по ее лицу.

— Это ты во всем виновата, — обдав холодом, прошептала невеста, впечатывая девушку глубоко в тротуарную плитку.

— Держи, это тебе, — и статуя швырнула свой букет прямо Зое на грудь.

Плитка сдвинулась на место, и ничего не осталось кроме темноты и тяжести на сердце.

Лика

Сквозь ресницы настойчиво пробивался солнечный свет. Прежде чем открыть глаза, Лика осторожно ощупала пространство вокруг. Ага, вот маленькая подушка, вышитая бисером, а вот любимая игрушка кот-обнимашка светло-бежевого цвета.

«Все на месте, значит я еще дома», — и Лика резво вскочила с кровати.

Да, пока дома…

Теперь ложась спать, она мысленно прощалась с комнатой, так как не знала, где ее застанет завтрашнее утро. Да и застанет ли? А может у нее просто фантазия разыгралась? Мерещится черт знает что, ей богу…

Поморщившись от головной боли, Лика подошла к окну.

— К каждым днем все веселее и веселее, — глядя на пустынные улицы, пробормотала она.

Зимой город всегда вымирал. Но в этом году все было иначе и совсем не окончание сезона сделало город пустым.

Заварив крепкий кофе и закутавшись в махровый халат, Лика вышла на балкон. С девятого этажа город лежал перед ней как на ладони. Бухта, выходящая в открытое море, была спокойна.

Странная зима…

Несносный норд-ост будто забыл о существовании приморского городка; уже четвертый месяц от него ни слуху, ни духу.

— Плюс десять, — машинально взглянув на термометр, отметила Лика.

Что еще не так было с этой зимой? Да все не так! Ее подруга вдруг пропала и перестала выходить на связь. Потом директор фирмы, где работала Лика. Следом соседи. Один за другим, потихоньку, все куда-то девались.

Ну ладно, подруга Лариса всегда была ветреной и безответственной особой, так что Лика и не особо-то волновалась. Появится! Наверняка очередная безумная любовь. А шеф? Как можно исчезнуть, никого не предупредив? Так может у Лариски с шефом безумная любовь случилась? Допустим… Но не на два же месяца?

Отпив кофе, Лика машинально потянулась за сигаретами, но вспомнив, что уже неделю как бросила курить, тоскливо вздохнула.

— На чем я там остановилась? — произнесла она вслух. — Ах да, на Лариске с шефом. Фиговая версия, трещит по всем швам. Что еще необычного произошло?

Да все необычно. По всем каналам телевизора транслировалось выступление симфонического оркестра, невольно заставляя вспомнить восьмидесятые годы, когда правительственная верхушка принялась усиленно редеть. Мобильная связь глючила, интернет тоже. Лика уже месяц не могла дозвониться до родителей, живущих в другом городе, и не знала, эта чума посетила только их городок, или всю страну, планету, галактику?

Почувствовав, что замерзла, девушка вернулась в комнату.

Что-то еще было такое, о чем она забыла. Что? Животные… Точно! Еще осенью Лика заметила, что птицы в один момент растворились в небе. Вот просто взлетели и исчезли.

И наглые коты, нанюхавшиеся приморского бриза, и считавшие себя хозяевами города, тоже куда-то испарились. А ведь так вальяжно лежали под каждым кустом, не боясь ни собак, ни людей. Бывало пшыкнешь на такого котяру, а тот в ответ так глянет, становится стыдно за свое ребячество. Мда-а-а…

Где же теперь эти коты? А собаки? То идешь на работу, каждая шавка облает, делая вид, что защищает родные пенаты, а теперь тишина.

Лика не особо пылала любовью к животным. Вечно им что-то надо! То корм купить, то задницу помыть, то вычесать, то выгулять. То гавкают, то мяукают. Не-е-е-ет!

А теперь поняла, не хватает ей этих… младших братьев. Или как там их еще называют? Неважно. Теперь прямо до дрожи захотелось, чтобы ее беспроблемный друг кот-обнимашка превратился в настоящего.

И ладно, что его надо купать, чистить уши и нос. Вычесывать, менять лоток и что там еще? Пусть! Но зато он такой настоящий и живой. Встретит с работы, ну побазлает немного, не беда. А потом можно вместе посмотреть какой-нибудь фильмец. Она будет смотреть, а кошак мурлыкать. Все не одна…

Дотянувшись до серванта, Лика достала альбом; доказательство того, что не всегда была одна.

Вот глупая свадьба и дебильная улыбка жениха. Чего улыбался, чему радовался? Встречались ровно год, неужели так и не понял какой у нее характер? Встречались год и прожили год…

Очередная пьянка, для отвода глаз называемая корпоративом, закончилась случайным сексом.

И девица оказалась беременна! Ну как девица… Ловкая такая барышня, лет под тридцать, предпочитающая чтобы ее называли Ирэн. Ирен! Тьфу ты! И чем ей имя Ира не угодило?

— Коза, — усмехнулась Лика, разглядывая фотки. — Как ты лихо обвела вокруг пальца моего вечно улыбающегося дурачка. Знала с кем спать. Инстинкт отцовства у Глеба ого-го! Сейчас таких мужиков днем с огнем не сыщешь. Коза, — еще раз повторила она, вытянувшись на диване.

Развод прошел спокойно. Буря бушевала внутри Лики. А так просто собрала чемоданы и выставила их на лестничную клетку. Да, и замки сменила. На всякий случай.

— Ты бы хоть поистерила, как все нормальные женщины, — недовольно заметил муж, когда они сидели на колченогих скамейках в ЗАГСЕ, ожидая своей очереди.

— Прямо здесь начать? — равнодушно поинтересовалась она.

— Непробиваемая… Как ты детей воспитывать будешь?

— А у меня нет детей, — голос у нее начал дрожать. — Не получились.

— Вот и я про это; какие тебе дети? Вот тебе Господь и не дал их.

— Зато тебе дал, — не выдержав Лика вскочила. — Смотрю, тебе Ирка свое жало одолжило на сегодня? Пойду, покурю.

— Еще и куришь, — крикнул вслед Глеб. — А она не Ирка, а Ирэн, — добавил тише.

— Ирка она! — отозвалась Лика, подходя к стеклянной двери. — Голимая Ирка и есть!

— Ладно, забыли про Глеба, — почувствовав, как нестерпимо захотелось закурить, Лика быстро перелистнула несколько страниц.

Милые сердцу фотки со старшим братом. Лев, Лева, Левка…

Кто бы знал, как она скучает по тем временам, когда брат постоянно был рядом.

Потом женился, потом ни того ни с сего запил, да еще и с женой на пару. Недолго они вместе пили, лет пять может…

Умерла Шурка и оставила братца вдовцом. С тех пор нет, нет, а попивает Левка. Тайком, украдкой и кажется ему, что он такой весь из себя агент ноль-ноль-семь. Что никто не находит пустых спрятанных пузырьков. Что никто не слышит пьяных ноток в голосе и не видит осоловелых глаз.

Захлопнув альбом, Лика швырнула его на пол. Мужа нет, брат пьет…

В одно вполне обычное утро она собрала сумки и рванула в городок, где так любила отдыхать. Устроилась в турфирму, взяла ипотеку, и вот уже год как полноправный гражданин этого города. А этой зимой, похоже, что единственный.

— Может у меня паранойя? С чего я вообще решила, что люди исчезают? — обняв игрушечного кота, Лика задумалась.

Да было с чего.

***

…Где-то месяц назад, разбуженная воем соседки, Лика накинула халат и в панике выбежала в подъезд.

— Что случилось?

Перепуганные соседи отводили глаза и молчали.

— Все разом онемели, что ли? — не выдержав, съязвила она и тут почувствовала, кто-то тихонько потянул ее за пояс халата.

Обернувшись, увидела сухонькую старушку.

— Муж у нее пропал. Легли спать вместе, а проснулась одна, — пояснила та.

— Так может налево пошел? Что сразу, пропал?

— Ночной туман его поглотил, — продолжила старушка. — И всех поглотит, кто в этом городе живет.

— Да что вы, в самом деле, жути нагоняете? — рассердилась Лика. — Мужик сто пудово к любовнице слинял! А вы бы не увлекались ужастиками, они на психику плохо воздействуют.

«Сказать что ли ей, чтобы не убивалась так?» — подумала она тогда, взглянув на рыдающую брошенку, но молча скрылась в своей квартире, и словно огородившись от внешнего мира, прочно закрыла дверь на все замки.

Взяв зимой отпуск, Лика безвылазно просидела дома две недели, в которые только и делала, что ела, спала и много читала. Выходить почему-то никуда не хотелось.

К концу третьей недели продукты закончились, и волей-неволей пришлось выползти на улицу.

Странно, но большинство магазинов оказались закрытыми.

Поднимаясь по гулким ступеням подъезда, лифт уже месяц как не работал, Лика остановилась…

Дом казался пустым, а точнее выпотрошенным. Будто кто-то взял да и вытащил из него все внутренности, оставив лишь крепкий фасад.

Да, он стоял такой красивый и огромный, по-прежнему отражая в своих окнах зимнее солнце, но был мертв. Вздрогнув, Лика чуть не выронила увесистые пакеты.

— Ну, мне же встретились люди на улице, — произнесла она вслух, пытаясь успокоиться.

«Люди? — ехидно прозвучал внутренний голос. — Какие люди? Те два-три человека?»

— Погода плохая. И вирус ходит, — продолжая разговаривать сама с собой, Лика полезла за ключами.

«Только вирус и остался в городе», — хихикнул голос.

— Не смешно. Продавщица в магазине была? Была!

«А тебе не показалось, что она чем-то напугана? И что очень обрадовалась тебе?»

— Люди всегда мне рады, — громко лязгнув, ключи упали на бетонный пол. — И заткнись уже! Хватит чушь нести!

Сзади раздался шорох.

— Возьми, — протянула ключи старушка.

Да, да, та самая, что несла непроходимую чушь про людоедский туман.

— Спасибо, — горло перехватило, и Лика закашлялась.

— Не за что, — усмехнулась неожиданная гостья. — Ненужная вещь, эти ключи. От тумана закрытая дверь не спасет.

— Вы опять? Может, в гости зайдете, да просветите меня?

В ответ легкие шаги и хлопнувшая дверь подъезда.

— Ну и шустрая же бабуля! — ввалившись в квартиру, Лика бросилась к окну.

Маленькая фигурка незнакомки, растворяясь в вечерних сумерках, смело шла вперед, пока ее не поглотил туман…

— Как ты думаешь, стоит уже паниковать, или еще рано? — посмотрев в стеклянные глаза игрушки, Лика рассмеялась. — Почти месяц сижу дома, и вот результат; разговариваю сама с собой. Может, надо набраться духа и пройтись по соседям? А вот прямо сейчас и пойду!

Она стучала и звонила в каждую дверь, но никто не отозвался. Выбежав во двор, закричала, глядя на пустые балконы и зашторенные окна:

— Люди, соседи! Где вы, мать вашу? Куда вы сгинули-то?

Потом долго бегала по двору, пиная покрашенные в яркие цвета машинные покрышки, в которые по весне сажали цветы. Да за такой вандализм местные бабульки ее порвать должны.

— Что, не нужны вам весной клумбы?! Ну, надо же! — и запыхавшись, Лика остановилась.

Тут ее взор упал на крутые иномарки, стоявшие на парковке и, подскочив к серому логану, она с размаху долбанула кулаком по капоту.

Тишина. Даже сигнализация не сработала.

Дернув за ручку двери, Лика никак не ожидала, что та окажется открытой, и, увидев оставленный ключ зажигания, удивлено присвистнула.

— Когда, как не сегодня узнать мои водительские навыки?

Жалобно взвизгнув колесами, машина резко выехала со двора.

За последнюю неделю город совсем опустел…

Ни одной проезжающей машины…, ни одного пешехода. Никого.

Бросив логан возле спортивной площадки, Лика пешком направилась к элитному ночному клубу, в котором давненько мечтала побывать, но всегда что-то мешало, то нехватка времени, то денег.

Сегодня в логове пьянства и разврата было тихо и пусто…

Под высоким потолком бестолково крутились стеклянные шары, отбрасывая на столики разноцветные блики. Повсюду виднелись бокалы с недопитым пивом, вазочки с орешками и чипсами, а на резной барной стойке красовались коктейли самых диких и немыслимых оттенков.

О местном чудо бармене по городу ходили легенды; говорили, такие гремучие смеси забабахивал, с одной стопки в космосе окажешься.

— Весело провели люди свой последний день на Земле. Наверное, даже не заметили, как пропали.

Попробовав коктейли, Лика обиженно вздохнула; спиртное приказало долго жить…

— Скучно у вас сегодня, — и прихватив из бара бутылку абсента, покинула заведение.

Потом облокотившись на парапет, она долго таращилась на ровное и спокойное море; надо же, ни одного корабля на горизонте…

Горы, что всегда радовали взгляд, совсем не проглядывались из-за густого тумана. Будто и не было их…

На ум невольно приходил рассказ Стивена Кинга…

Поежившись и послав разыгравшуюся фантазию к черту, Лика плюхнулась на свободную скамейку. А впрочем, несвободных скамеек и не было.

— Я свободен, словно птица в небесах, я свободен, — прогорланила она, вспомнив любимую песню. — Я свободна, скамейки свободны, все в этом городе свободно!

И прогоняя очередной приступ страха, отхлебнула абсент прямо из бутылки.

— В детстве было так интересно, что же будет, если все люди на планете исчезнут, а я останусь одна. Вот вам, пожалуйста! Вовсе не так весело, как думалось…

Накрыв морскую гладь молочным покрывалом, спустившийся с гор туман постепенно поднимался к вымощенной набережной.

Сделав хороший глоток, Лика отсалютовала бутылкой скульптуре невесты.

— Горько! Присоединяйся, чего там одна торчишь? Не надоело?

Невеста неторопливо повернула голову в ее сторону…

«Абсент. Чертов абсент. Слышала ведь, что от него глюки бывают…», — скосив глаза на бутылку Лика отметила, что выпила почти половину, а переведя взгляд обратно, заорала от души. Скульптура, каким-то образом сошедшая с гранитного круглого подиума, стояла всего в нескольких шагах от скамейки.

Упавшая бутылка жалобно дзынькнула…

Продолжая верещать, Лика зажмурилась. Лоб стянуло ледяным обручем…

«Проще взглянуть своему страху в лицо, чем сидеть в кромешной тьме и выдумывать черт знает что», — несколько раз повторив про себя эту фразу, она решительно открыла глаза.

Наклонившись, невеста внимательно разглядывала ее пустыми бельмами глазниц.

— Господи, — вжавшись в скамейку, проблеяла Лика. — А ты не такая уж и красавица, — ляпнула и замерла, испугавшись своей дерзости.

Покачав головой, скульптура приложила к ее губам палец.

— Хочешь, чтобы я про тебя никому не рассказывала? Обещаю, что не расскажу. Да и некому…

А невеста вдруг принялась оглядывать себя; проводила ладонями по складкам белого платья, что никогда больше не заволнуются в такт легкой походке, по неподвижным прядям волос, что не растреплются от своенравного ветерка…

И такой ужас отобразился на ее лице, словно она внезапно осознала, что превратилась в скульптуру.

С немым вопросом уставившись на Лику, невеста протянула пустые ладони.

— Чего еще? — опешила та. — Не, не, не… Я тебя не ваяла, так что все претензии не ко мне.

Не убирая ладоней, невеста нетерпеливо притопнула ногой. Будто отвечая, из-под земли раздался стук, да такой, что тротуарную плитку местами вспучило.

Из глаз невесты потекли слезы. Красные и густые.

— Букет! — дошло до Лики. — Ты же всегда с букетом стояла! И где он?

Подойдя к потрескавшейся плитке, невеста склонила голову и прислушалась. Тут из-под земли снова раздался гул и, расколовшись, набережная заглотила скульптуру, выпустив наружу вязкий фонтан темно-красного цвета. Подобрав ноги, Лика в ужасе смотрела как, растекаясь, кровь постепенно приближалась к скамейке.

«Никакого объяснения увиденному. Бред. Или я сплю, или реально преборщила с абсентом».

Она долго еще сидела, сжавшись в комок и сцепив руки под коленками. Ничего не хотелось. Ни шевелиться, ни идти куда-то.

«Ночью же околею. Домой валить надо!» — подсказывал инстинкт самосохранения, но хозяйка только вяло кивала в знак согласия.

Почувствовав, что начинает замерзать, она осторожно взглянула вниз. Никакой крови, только выпитая наполовину бутылка абсента и туман, подкрадывающийся все ближе и ближе. И невеста! Невеста, как ни в чем не бывало, стояла на гранитном подиуме. Только без букета…

Гоня по пустой дороге, Лика старалась не смотреть в зеркала заднего вида. Приглушая звуки, следом за ней крался туман непроглядный и густой, похожий на молочный кисель.

Влетев в квартиру, она быстро занавесила окна, и только лежа в горячей ванне, смогла, наконец, расслабиться и попробовать обдумать дальнейшие действия. Не думалось. Хотелось лечь в кровать и заснуть. Заснуть надолго, и чтобы на утро все стало как раньше…

Следующее утро было тяжелым. Через похмелье пробивалась настойчивая мысль, что скорей всего она действительно осталась одна в городе. Вот только надолго ли?

«Пока меня не поглотит туман, — стоя под горячим душем, размышляла Лика. — Ха! И где же эта старушенция? У меня к ней имеется пара-тройка вопросов».

Вспомнив, как та бодро шагала навстречу туману, она решила, что бабка далеко не промах, и свободно шастает туда-сюда, нанося визиты глупым людишкам и предупреждая их об опасности. Вот только кто ее слушает?

— Надо валить отсюда, — мрачно сообщила Лика своему отражению. — Дождаться тепла и сматывать удочки. А для начала быстро добраться в круглосуточный гипермаркет и накупить провизии. Нет, не накупить, а попросту взять. Хоть какой-то плюс, — и взяв ножницы, она принялась хладнокровно обрезать роскошные темные волосы.

Спустя полчаса проведя ладонью по бритой голове, Лика хмыкнула.

— Брат бы оценил, — поворачиваясь то вправо, то влево, произнесла она. — И наверняка бы отмочил какую-нибудь идиотскую шутку.

Круглосуточный гипермаркет действительно оказался открытым. Открытым и пустым и это лишний раз наводило на мысль, права старушенция; люди пропадали именно ночью.

Огромная тележка грохотала так безбожно, что закладывало уши. Но стоило только остановиться, как со всех сторон начинали раздаваться шорохи и звуки. Пару раз даже показалось, промелькнула тень. Или не показалось? Ой, нет ничего страшнее пустых магазинов, больниц и школ. Потому что там всегда должны находиться люди, а если их нет…

— Мы смело в бой пойдем, за власть советов, — фальшивя от страха, Лика без разбора бросала в тележку консервы, анаком, и прочую снедь.

Решительно проигнорировав полки со спиртным, она направилась к выходу, и, загрузив продукты в багажник, медленно тронулась по пустым улицам. Ни одной живой души…

Изрядно покружив по городу, Лика повернула было к дому, как тут на глаза ей попался магазин

«Все для охоты».

— Это я удачно заехала! — обрадовалась она.

Но, увы, магазин был закрыт.

Решив, что без вандализма все же не обойтись, Лика зашвырнула в витрину тяжелый булыжник.

Звон осыпающегося стекла, достигнув гор, вернулся обратно, и, заблудившись в извилистых улочках, заполнил собою вымерший город.

Стыд и смущение длились недолго; бросившись к стеллажам с одеждой, она быстро выбрала себе брюки и куртку цвета хаки с многочисленными карманами. Также кепку и свитер, и высокие ботинки на шнуровке.

Примерив обнову, Лика присвистнула от удивления; все было впору.

— Стройные охотники с тридцать шестым размером ноги тоже существуют? Или все-таки охотницы? — и прихватив удобный рюкзак, с благоговейным трепетом подошла к витрине с оружием.

— Левка, Левка, Левка. Как ты мне сейчас нужен, — разглядывая ружья, она пыталась вспомнить, чему учил ее брат когда-то очень давно.

Так давно, что и вспомнить не может. Вот какое взять? Да фиг его знает какое…

Это же не помада и не новые туфли. А впрочем, вот эта камуфляжная вполне симпатична!

«Господи, сестренка! Кто же выбирает оружие, ориентируясь на цвет?» — услышала Лика укоризненный голос брата.

— Когда ты нужен, тебя никогда нет рядом, — словно оправдываясь, произнесла она. — То в горячих точках, то неудачно женат, то пьян. И чего теперь? А мне нравится эта, — и, наклонившись к ценнику, прочитала;

— Беретта! Она и не тяжелая. Сам же говорил; ружье не должно быть тяжелым. А это, похоже, самое легкое из всех.

«Ладно, патроны правильно подбери», — согласился брат.

— Чего тут подбирать? Черным по белому; двадцать четвертый калибр! Отличные ценники, все прописано.

«Помнишь, как пользоваться?»

— Лева, ну что ты, в самом деле? — скривилась Лика и, оглядев пустой магазин, горько добавила. — Вот уже и слуховые галлюцинации поперли. Что дальше?

«Дальше, нож еще возьми. Охотница Диана», — усмехнулся голос.

Следующая неделя выдалась очень нудной; Лика то и дело выбегала на балкон и гипнотизировала градусник.

— Ну что же ты!? — не выдержав, воскликнула она через три дня. — Застрял, что ли, на десяти градусах? Але, послезавтра уже весна! Давай уже двигайся верх! Придурок! — обзываясь и грозя пристрелить несносный термометр, залетала в зал, машинально трогая ладонью холодные радиаторы.

Электричество тоже приказало долго жить. Хорошо, вода из кранов никуда не подевалась и газовая плита работала исправно, что очень радовало.

Готовясь к побегу, Лика дотошно наблюдала за туманом, не забывая делать пометки в блокнот.

Стоило только солнцу коснуться горизонта, белый морок вползал в город и всю ночь напролет маячил за окнами.

Рассветные лучи дырявили туман и тот, издавая странные звуки, похожие на сердитый многоголосый шепот, отползал восвояси. Вот только где было это восвояси? Узнать бы…

— Значит, у меня в запасе будет всего одиннадцать часов, — захлопнув блокнот, Лика обняла игрушечного кота и уткнулась в мягкую искусственную шерсть.

Ничто не мешало прямо сейчас загрузиться в машину и рвануть прочь отсюда. Хватит и сорока минут, чтобы добраться до Новороссийска, но Лика понятия не имела, что там дальше.

Доедет ли она вообще до Новоросса? И как долго машина будет на ходу? Автозаправки в городе не работали.

Она честно пыталась слить бензин с других машин, но черт подери! Повсюду были одни иномарки. Правда Левка рассказывал, что русские всегда найдут лазейку и исхитрятся, но откуда было знать, что эта информация когда-нибудь окажется полезной. Откуда?

Лика попросту не слушала брата. Тогда казалось, всегда рядом будет мужчина, которому придется заниматься такими вопросами.

Как-то так. Кто же знал, что всех словно корова языком слижет? Хорошо хоть машину научилась водить.

— Ладно! — Лика наконец-то приняла решение. — Ждем плюс пятнадцати и валим. Хуже не будет. Какая разница, где тебя поглотит туман? В доме или в дороге…

Долгожданные плюс пятнадцать наступили через четыре дня. Дождавшись рассвета, Лика быстро оделась, схватила давно приготовленный рюкзак, из которого торчала рыжая морда игрушечного кота и перекинула через плечо беретту.

«Пошла искать ответы на вопросы», — написав помадой на зеркале, она тихо вышла из квартиры.

На повороте в Новороссийск, машина вдруг забуксовала на месте.

— Что за хрень еще?! — выскочив, Лика долго рассматривала идеальную дорогу.

Но, тем не менее, логан отказывался двигаться дальше.

— Понятно, это бунт! Машины против людей! Банально и старо как мир. Уже раз сто было и в книгах и в фильмах! Придумали бы что-нибудь поновее! — и, обойдя машину, она внезапно уперлась в невидимую мягкую стену…

Стена поддавалась вперед только самую малость, а потом мягко отталкивала назад.

— Это как? — ошеломленно выдохнула Лика и еще минут десять забавлялась тем, что разбегаясь, пыталась пройти сквозь невидимый заслон.

Дорога к Новороссийску была закрыта.

Определенно ее направляли другой дорогой.

А вот только кто и для чего?

Теперь путь предстоял не из легких; горы, перевалы и серпантины.

Федеральная трасса пустовала. Все чаще и чаще встречались машины, одиноко притулившиеся у обочины, или же брошенные посреди дороги. Последнее очень напрягало; приходилось не ехать, а ползти, словно похоронный кортеж.

— Мы едем, едем, едем. В далекие края, — напевала Лика, настороженно оглядывая покинутую технику.

— Думаю, что остановки чреваты всякой фигней, — и покосилась на кота, что сидел на пассажирском сиденье и даже был пристегнут ремнем.

Все как положено, все по правилам. Как жаль, что соблюдение правил не смогут уберечь от непонятного, запредельного и не подающегося никакой логике.

— А как же естественные потребности организма? Я же не вытерплю!

Терпеть и не пришлось; на следующем повороте логан натужно взвыл и, дернувшись пару раз, замер.

— Кажись, приехали, — произнесла Лика, после безуспешных попыток завести машину. — Дальше пешком.

— Пока, друг, — погладив логан по капоту, она вздохнула. — Хоть недолго, но послужил, — и, поправив рюкзак, решительно направилась вперед.

Отскакивая от нависших над головой скал, шаги отдавались гулким эхом.

Увидев старое кладбище, расположенное на крутом спуске горы, Лика невольно прибавила ходу.

— Господи, еще не хватало мне, — прошептала она, машинально осенив себя крестом. — Я же его проезжала вроде?

— Господи, спаси мою душу грешную. Да и не такая она и грешная, если разобраться. Вот совсем не умею молиться. Никогда не молилась. Прости и за это. Прости и огороди меня, сама не знаю от чего. Как вообще можно хоронить на таком крутом склоне? — заметив развязавшийся шнурок, Лика остановилась и тут поняла; шаги, что принимались за эхо, продолжают звучать.

Быстро завязав шнурок, она словно краб, бочком, бочком переместилась за огромный куст, так удачно выросшим в выемке между скал, и прислушалась. Шаги раздавались, но непонятно с какой стороны. То ли кто-то шел следом, то ли навстречу.

Да и человек ли это? Воображение разом нарисовало толпу покойников, что выбравшись из могил, маршируют за ней дружным строем. Того и гляди строевую песню затянут.

— Кто там? — не выдержав выкрикнула Лика.

Шаги прекратились.

— Ты человек? — тут она поняла, что тупее вопроса в жизни еще не задавала.

— С утра вроде был человеком, — раздался хриплый мужской голос.

— Это как? — вскинула беретту Лика. — Попробуй только выкинь номер! Как пульну в лобешник и разворочу скворечник! — не удержавшись, добавила любимую присказку брата.

Молчание.

— Надеюсь, что ты умер от страха, — не опуская ружье, пробормотала она.

— Лика? — очень искренне удивился незнакомец, или зомбак. — Лика, ты что ли? — поинтересовался негодяй голосом брата.

— Давай, показывайся по частям! — рявкнула та.

— По частям, это как?

— Рука, нога, голова! И как можно медленнее!

Из-за скалы с поднятыми руками не спеша вышел Левка.

— Оу! — присвистнул он. — Реально с ружьем? Думал, на понт берешь.

— Ты чего здесь делаешь? — опешила Лика, продолжая держать брата на мушке.

— К тебе добираюсь. Может, уже опустишь эту разрисованную красавицу?

— Это беретта, — гордо ответила сестра.

— Вижу, что не берданка, — кивнул Левка, подходя ближе. — Сама покупала?

— Точнее будет, сама взяла. Ты пешком, что ли идешь?

— Машина сдохла, а попуток не дождался. Что у вас здесь творится?

— Самой бы хотелось узнать, — забывшись, сестра сняла кепку и подставила разгоряченную голову прохладному ветру.

— Вижу, что фильм «Солдат Джейн» произвел на тебя достойное впечатление, — согнувшись от хохота, еле выдавил Левка.

Лика совсем не разделяла веселья брата. По привычке попытавшись откинуть волосы назад, провела рукой по ежику волос и на мгновение замерла.

— Так и знала, что отмочишь какую-нибудь дурацкую шутку насчет моей прически, — рассмеялась она.

— Нормальная шутка! — не согласился Левка. — Нет, ну с этой стрижкой ты вылитая Деми Мур! Ну, иди, обниму тебя что ли?

— Когда твой тарантас сломался? — прижавшись к брату, Лика почувствовала себя спокойнее.

— Вчера вечером. Думал попуток дождаться и заснул, а поутру уже пешком двинулся.

Что-то в голосе брата Лике совсем не понравилось.

— Недоговариваешь, — взглянув ему в глаза, произнесла она.

— Да ерунда, — отмахнулся тот. — Сон приснился, пока в машине спал.

— Какой сон? — не отставала сестра.

— Тихо! — насторожился Левка. — Будто едет кто? Слышишь?

Иномарку, выскочившую из-за поворота, юзом несло прямо на брата с сестрой. Оттолкнув Лику к кусту, за которым та недавно пряталась, Левка еле успел отскочить сам. Машина проехала совсем рядом, посшибав ветки с несчастного куста, и немного притормозив о валуны, смачно влепилась в выступ скалы.

Поднятая колесами белая пыль из горной породы постепенно оседала.

— Придурки, — отплевываясь, выругался Левка. — Чуть не переехали совсем! Бухие, что ли?

— Не кипятись, — отряхиваясь, Лика косилась в сторону машины. — Главное, что все живы! Постой! — и она напряженно взглянула на брата.

Левка изменился. Что-то в нем было не так. Что-то не так…

— Бухие, — прошептала сестра, поняв, в чем дело. — Лева, а ты?

— Да не пью уже, — отмахнулся тот. — Как ты на связь перестала выходить, так и бросил.

— Испугался за меня?

— Лика, ну что как маленькая?! — вспыхнул Левка, стеснявшийся всяческих проявлений чувств. — Конечно, испугался! Пойду, наваляю этим горным лихачам.

— Иди, наваляй, — согласно кивнула Лика и, присев на камень, достала из рюкзака бутылку с водой. — А я сейчас попью и помогу тебе, если что.

Коленки дрожали. До нее только сейчас дошло, что если бы не брат, то лежать ей размазанной по щебенке. Вполне реалистично нарисовав в голове картинку с размотанными по дороге кишками и мозгами, свисающими вот хотя бы с этого куста-спасителя, которому изрядно досталось, Лика вздрогнула.

«Что-то не видно разлетающихся тел и не слышно криков ужаса. Затянулась расправа».

Пострадавший куст, не смотря на потерю веток, все-таки загораживал обзор.

— Лева, ты там как? Один справишься? Или помочь? — не поднимаясь, выкрикнула сестра.

— Помочь, — ответ брата был настолько неожиданным, что она растерялась.

— Если тебя лупят, чего молчишь? — выглянув из-за укрытия, Лика поперхнулась водой.

Да так сильно, что еле продышалась.

— Ну, ребята, не к добру это, — утирая выступившие слезы, произнесла она, созерцая бывшего мужа Глеба и его супругу Ирен, которые в свою очередь изумленно таращились на них.

— Значит, диверсия? — решила пошутить Лика.

— Что? — обратилась она к Глебу. — Решил стереть бывших родственничков с лица земли?

— Да откуда я знал? — забубнил тот, оглядываясь на супругу.

— Что ты ее слушаешь? — одернула Ирен мужа. — Сам рассказывал, какая она язва.

— А где же наследник, что был на подходе? Видимо уже несколько лет в животе сидит, да? — глядя на располневшую соперницу, Лика усмехнулась и оглянулась на брата.

Прикрыв ладонью лицо, Левка смеялся, и только чувство такта не позволяло ему загоготать в полный голос.

— Надо было их отмудохать, пока я за кустом отдыхала, — заметила она, стараясь не расхохотаться. — Теперь уже не получится… Родственные воспоминания и все такое.

Уже не стесняясь, брат взвыл от смеха. Лика давно не видела его таким. Будто несколько лет назад промотались. И не было этой его дурацкой свадьбы, которой Левка, если честно и не особо хотел.

— Сеструх, не хочу всего этого. Не люблю я ее, — вспомнились слова брата накануне женитьбы.

Тогда Левка тоже выл, но не от смеха, а от безвыходности.

— Зачем тогда замуж позвал?

— Да она на моих глазах чуть проявитель не выпила!

— Какой еще проявитель? — не поняла Лика.

— Фотки мы печатали. Меня как черт за язык дернул, предложил расстаться. А она, молча так слила закрепитель и проявитель в банку и чуть не выпила.

— Думаешь, отравилась бы?

— Думаешь, надо было проверить?

Прежний стал Левка. Как в те времена, что вместе обрывали чужие сады, а потом опрометью уносились от разгневанных хозяев. Тайком сбегали на речку и, припозднившись, получали нагоняй от родителей. Стреляли в овраге по бутылкам…

Чего они только не делали, но главное, понимали друг друга с полуслова и полувзгляда.

— Как мне тебя не хватало, — медленно произнесла Лика.

— Что? — не сразу сообразил брат.

— Левка, мне так тебя не хватало, — повторила она.

Обняв сестру, Левка слегка раскачивал ее, будто убаюкать пытался.

— Лисенок, жизнь то ад, то рай. Не разберешь. Прости, что так надолго оставил тебя.

— Прощаю, прощаю, — бубнила ему куда-то в подмышку сестра. — Ты пытался выбраться из своего персонального ада.

— Какого черта так неслись? — вывернувшись из объятий, она уставилась на бывшего мужа.

Похудел Глеб, осунулся. Серый какой-то. Мешки под глазами.

«Пьет что ли?» — мелькнула мыслишка, но тут же рассеялась.

— Насколько помню, ты же всегда осторожно водил, — увидев в глазах Глеба растерянность, Лика почувствовала; лоб сдавило ледяным обручем как тогда на набережной.

Вот совсем недавно было что-то похожее. Ну, конечно! Странный голос брата, когда тот рассказывал о поломке машины.

Лика помотала головой; пытаясь стряхнуть с себя ледяной обруч.

— Ты чего? — брату всегда передавался ее настрой.

— Ничего. Скоро солнце садиться начнет. Не хочу вас пугать, но надо срочно что-то делать.

— Например? — напрягся Левка.

Или ей показалось? Нет, он определенно что-то видел.

— Вот этого, к сожалению, не знаю, — выйдя на дорогу и уловив отдаленный шепот приближающегося тумана, Лика беспомощно оглянулась.

— У нас мало времени! Если не ошибаюсь, мы рядом с самой высокой и крутой горой.

— Гораксена? — подхватив рюкзаки, уточнил брат.

— Да, — сестра заметно нервничала — Нам надо успеть забраться на нее до захода солнца. Будет нелегко, но боюсь, выбора у нас нет.

— Вы с нами? — обратилась она к Глебу.

Мужчина молча кивнул.

— Быстро берите самое необходимое! Пять минут! Мы ждем вас.

— Куда собрался! — кинулась к мужу Ирен. — Нам в Новоросс надо! Мои родители ждут!

— На чем поедете? — усмехнулась Лика.

— Попутку подождем, — огрызнулась та.

— Угу. Только знайте, дорога в Новоросс закрыта.

— Кем закрыта? Кто ее закрыл?

— Будешь воздух сотрясать или с нами пойдешь? — спокойно поинтересовался Глеб.

Недовольно фыркнув, Ирен полезла в машину, выставив на обозрение толстую задницу и ляжки обтянутые цветастыми безвкусными брюками.

Взбираться по крутой горе было тяжело. Перед глазами Лики то и дело мелькали черные мушки.

«Если я выдохлась, то, что говорить о Глебе с этой…»

Глеб и Ира действительно уже еле тащились. Казалось еще чуть-чуть, и они рухнут замертво.

Вдруг стало так жалко их, таких неприспособленных к долгой ходьбе и физическим нагрузкам.

— Чего встала? — притормозил возле сестры Левка.

— Давай передохнем немного? А то не дойдут эти…

— Забота о бывшем родственнике? — хмыкнул брат. — Не ожидал. А как же твой чертов туман?

— Он не мой! И я буду слушать.

— Привал! — выкрикнул Левка. — Все отдыхают, а наш командир слушает. Правда, что она там слушает, я понятия не имею…

— Просто замолчи, хорошо? — устало попросила сестра. — У меня нет настроения шутить.

Тяжело дыша, Глеб и Ирина растянулись рядом.

— Боюсь, что они не встанут, — прошептал Левка. — И вообще, почему ты решила, что на вершине нам ничего не угрожает? И кто угрожает-то? Что там не так с этим туманом? — добавил он громче.

Медленно поднявшись, Лика замерла; на минуту даже показалось, что она превратилась в статую. И в эту самую минуту небольшой отряд чуть не сошел с ума.

— Вы знаете, от кого мы бежим, — проговорила она, взглянув на мужчин. — Вы видели это. И не надейтесь, что показалось. Нет!

— А там, — продолжила, кивнув на вершину горы. — Там безопасно. Потому что, она так и не дошла туда, и не дорисовала. Это единственное место, где вас не найдет ее туман.

От того, что Лика заговорила, легче не стало. Скорее наоборот.

Левке даже поначалу показалась, что сестре вздумалось подшутить над ними. Голос изменила и говорит как-то странно…

— Лика! — не выдержал он. — Хорош уже бред нести! Кто там не дорисовал?

— А? — вздрогнула сестра. — Что такое? — произнесла уже нормально.

— Фух, — сняв бандану, Левка вытер вспотевшее лицо. — Напугала! Куда мы бежим? От кого? И почему надо непременно идти на вершину? Я так и не услышал нормального ответа! Вот только в статую не превращайся и про рисунки не задвигай!

— Да какая еще статуя? — вспылила Лика. — Просто… — и закрыла глаза, словно пытаясь что-то вспомнить. — Просто макушка самой высокой горы никогда не закрывалась туманом.

— Погоди, — задумался брат. — Верхушка, или может половина горы? Это, знаешь ли, совсем разные вещи!

— Вроде как соседние горы скрыты в тумане, а на Гораксене он словно провисает.

— Сейчас минуту отдохнем и пойдем, — кивнул брат, но было заметно, не особо он верит во все эти россказни и видения.

Шепот не заставил себя ждать, но оглянувшись на спутников, Лика поняла, что те его попросту не слышат.

«Неужели мне все примерещилось? Все эти пропажи, пустой город и странная старуха. Выходит, что я просто-напросто сбрендила?»

— Я его вижу, — показывая на туман, который колыхаясь, поднимался все выше и выше, прошептал Левка.

— Господи! — подпрыгнул вдруг брат. — Бежим! — заорал он так, что никому и в голову не пришло ослушаться, или спросить; зачем и куда?

Все рванули. А толстая Ирка, забыв про усталость, летела впереди всех.

Замыкая удирающий отряд, Лика постоянно оглядывалась, все надеясь, что белая мгла вот-вот остановится. Ведь не приснилась ей эта высокая гора, что выглядывала из непроглядного морока.

«Приснилась!» — внутренне ахнув, она вдруг вспомнила тот яркий сон. Как раз после общения с милой старушкой.

«Что же я натворила? — ужаснувшись, Лика остановилась. — Как бы я увидела Гораксену? Даже если гора и стояла прямо напротив моего балкона, то в сумерках все равно ничего бы не разглядела. Совсем уже, сон с явью попутала», — уставившись на подползающий туман, отрешенно думала она.

— Лика, ты чего? — крикнул брат.

— Ничего… Все напрасно…

Стоило ей произнести эти слова, как туман остановился. Белый морок плескался у самых ног, и от него веяло таким холодом. Но не это было самое страшное…

Теперь Лика поняла, почему брат подскочил как ужаленный; из-под нависшей хмари просовывались руки. Бледные с вздутыми синими жилами, они царапали землю длинными ногтями, пытаясь подняться выше. Но нет, не получалось у них. Словно до святого круга дошли, и нет дальше пути.

— Остановился! — оглядываясь на попутчиков, радостно заорала она.

Левка уже бежал к ней.

Увидев копошившиеся белые пальцы, напоминавшие червяков, брат вздрогнул.

— Значит, не показалось, — ошеломленно пробормотал он. — Ну и мерзость… Что это такое?

— Не знаю, — с трудом поднявшись, Лика поморщилась.

Ноги дрожали, колени болели, а поясницу разрывало на части.

— Я очень устала. Давайте уже на ночлег встанем и тогда поговорим; кто и что видел… Хорошо?

— Место для ночлега подобрать надо, — Левка достал фонарик и протянул сестре. — Желательно, не под уклон, а то скатимся во время сна прямо в пасть этой хрени.

— У меня есть фонарь, — сбросив надоевший рюкзак, Лика внимательно посмотрела на Глеба и Иру.

Прижавшись, друг к другу, те дрожали как бездомные котята.

— Посторожите вещи? А мы место найдем. Хорошо?

— Не бросите нас? — жалобно протянула Ирен.

— Мы здесь свою поклажу оставляем, — расставаясь с рюкзаком, заметил Левка. — И встречный вопрос, а не сбежите ли с нашим барахлом?

— Да что вы такое говорите! — придя в себя, возмутился Глеб. — С места не сдвинемся!

— Отлично! Тогда мы пошли, — и вскоре брат с сестрой исчезли из вида, затерявшись среди сосен и зарослей кизила.

Вскоре отряд уже устраивался на новом месте. На эту небольшую поляну, продравшись сквозь колючий кизил, наткнулась Лика. Наткнулась и ахнула. Место как нельзя лучше подходило для ночлега.

С трех сторон поляну окружали огромные ступени, уходящие высоко в горы. Было ли это творение рук человека, или самой природы, то верно тайна, которую уже никто и никогда не узнает.

Но место было потрясающее! Скатиться отсюда не грозило, а крепко сплетенные ветки деревьев создавали над головой крышу, защищающую от дождя и ветра.

Разжигая костер, Левка тревожно оглядывался.

— Ты чего? — подсев к нему, тихо спросила сестра.

— Да можно ли здесь огонь разводить?

— Боишься, что оштрафуют? Или что?

Брат неопределенно пожал плечами.

— Разжигай, не бойся, — авторитетно заявила Лика. — Нам надо поесть и желательно сделать это возле костра. Типа все хорошо и мы просто выехали на пикник такой вот странной компанией, а то наши милые тюлени скоро в обморок грохнутся от голода.

— Как скажешь, босс, — усмехнувшись над «странной компанией», Левка чиркнул спичкой. — И это… найди мне плоский небольшой камень.

— У нас будет горячий чай?! — обрадовалась сестра. — А я тоже солдатскую кружку прихватила!

— Ну, так! — улыбнулся брат. — Моя школа!

Гречневую кашу с тушенкой запивали крепким сладким чаем. Можно сказать, ужин удался.

Иру разморило так, что положив голову на колени мужа, она быстро уснула. Укрыв жену курткой, Глеб бросил быстрый взгляд на бывших родственников.

— Перенервничала, — словно оправдываясь, вздохнул он. — Пусть поспит.

— Очень кстати, — заметила Лика. — Потому что сейчас начну вас жестко допрашивать. Я знаю, вы оба что-то видели… Рассказывайте, и не бойтесь, что это будет выглядеть смешно и нелепо. Кто первый?

— Ну, давайте я… — неуверенно начал брат. — Действительно, то, что мне примерещилось вчера ночью, до сегодняшнего вечера казалось полным бредом. Пока не увидел эти руки из-под тумана. Б-р-р-р! — вздрогнул он, чуть не расплескав чай.

— Короче, где-то после Новомихайловского перевала чихнула пару раз моя ласточка и встала как мертвая. И бензина полный бак и все в норме, а вот взяла и превратилась в бесполезную железяку. Вышел попутку поймать, а на дороге шаром покати. Вот только ехал и радовался, что трасса свободна, а тут прямо струхнул. Хрень разная в голову полезла, тем более до тебя уже несколько месяцев дозвониться не могли. Ну, я обратно в машину залез, да и задремал.

Сколько спал, не знаю. Очнулся от стука в окно. Слабый такой стук, будто кто ногтями до стекла дотрагивается и вниз проводит. Стукнет и проводит… Стукнет и проводит…

Продрал глаза, смотрю, ночь уже глухая стоит, а впереди стена из тумана. Такая плотная, что мне захотелось выйти и наощупь попробовать. Только к двери потянулся, как вдруг ладошка из тумана шлеп по стеклу… ногтями щелкнула и вниз поскребла. До сих пор этот звук в ушах стоит… — поежился Левка и замолчал.

— А дальше-то что? — Лике показалось, что разбухшие от страха слова царапали гортань.

— Дальше отодвинулся я от двери и замер. Согласитесь, странно? То ждал, что на трассе кто-нибудь появится и вот дождался, но дверь открывать совсем не хотелось. Много о чем передумал в те секунды. Что может, кто в аварию попал и из последних сил просит о помощи, а я сижу тут как пень. Мне было одновременно и стыдно и жутко. И тут… тут к стеклу припал человек.

Припал так, словно хотел рассмотреть меня. Это была женщина… — брат громко сглотнул. — Не просто какая-то там женщина, а моя покойная жена Шура.

— Ребята, — взлохматив темные волосы, простонал Левка. — Я чуть с ума не сошел в тот момент. А Шурка увидела меня и, приложив палец к губам, покачала головой; типа, не выходи и сиди тихо. Потом изобразила знак, который известен лишь нам двоим. Сложила из пальцев сердечко и приложила сначала ко лбу, потом к губам, а потом к груди. Шурка всегда так делала. Все-таки она очень сильно любила меня… Да и я, видимо, тоже… Потом она исчезла, а я дождался утра и двинулся пешком. Вот и все. Можете верить, а можете не верить, но это не бред…

— Я верю, — внезапно проговорил Глеб. — Думаю, теперь моя очередь рассказать, почему мы сегодня чуть не раскатали вас по щебенке.

— Было бы интересно услышать, — отозвалась Лика.

— Приношу извинения еще раз, но думается мне, во всем этом кроется какой-то смысл.

— Какой смысл, раскатывать по дороге бывших родственников? — нервно хохотнул Левка.

— Сейчас расскажу, и поймете. Вы же знаете, что мои бабушка и дедушка похоронены в Тихорецке. Так вот, по дороге навестили мы их могилки, а как поехали дальше, тут все и началось. Я прямо-таки извертелся, все казалось на заднем сиденье сидит кто-то. Обернусь, пусто. Еду дальше и опять у меня в одном месте свербить начинает, так и тянет оглянуться. Видя мою невсебешность, Иринка велела остановиться.

Передохнули немного, у меня даже вздремнуть получилось и дальше тронулись. Вроде все нормально, даже успел забыть про то ощущение за спиной, как прямо перед поворотом опять накатило, но оглядываться уже не стал, а попросту взглянул в зеркало. Вот честно, лучше бы не делал этого! Прямо сюжет из голливудского ужастика! Как там обычно бывает? — Глеб уткнулся в кружку и замолчал.

— Там много чего бывает, — не выдержал Левка. — И что еще за трюк с пустой кружкой? Не надо делать вид, что увлеченно пьешь чай. Или мы сами должны додумать, что ты там увидел в зеркале? Хорошо… — и он повернулся к сестре. — Ну-ка навскидку перечисли.

— Сейчас, — с готовностью откликнулась та, — Инопланетяне, монстры, зомбаки, или…

— Мертвяки! — опередил ее брат. — Твои личные мертвяки!

Пустая солдатская кружка выпала из рук и покатилась к костру.

— Да, — опустил голову Глеб. — Там сидели бабушка с дедушкой. Сидят, улыбаются…

Вот будто тайком в машину подсели, когда могилки их навещали. Ох, батюшки святы, у меня прямо-таки волос дыбом поднялся. Помню, заорал сильно. Тут чувствую, Ирка меня толкает и тоже кричит. Вперед взглянул, а нас прямо на скалу несет. За скалой поворот крутой, а с другой стороны обрыв. Вот уж не знаю, как выкрутиться удалось. Машину юзом понесло, даже не видел куда еду. И вас не видел. Извините, еще раз.

— Хватит уже извиняться, — хлопнул его по плечу бывший шурин. — Ты молодец! Другой с перепуга крутанул бы руль, да в обрыв. Все остались живы, вот что главное! А теперь давай свою версию про смысл.

— Да! — встрепенулся Глеб. — Нам надо было встретиться именно у этой горы! Вот если бы мы дальше проехали, что там с нами могло случиться? — взглянул он на Лику. — Ты же толком ничего и не объяснила. Что случилось с городом? Почему на трассе так много брошенных машин? Почему Новороссийск закрыт? И как я понял, вы же тоже возле Гораксены встретились?

— Ну что, сестренка? — подмигнул брат. — Твоя очередь раскалываться. Валяй!

— Да что тут раскалываться? Как-то все незаметно и постепенно получилось, — и Лика задумалась, вспоминая минувшую зиму.

Потом не торопясь, словно восстанавливая события, начала рассказывать. О том, что первыми исчезли коты и птицы, а затем постепенно стали пропадать люди.

Так и опустел город… потихоньку и незаметно. Не забыла поведать про странную старушку, что наверняка дружна с туманом. Умолчала только про то, как упилась абсентом и словила глюки со скульптурой невесты. Почему умолчала? Да кто знает? Человек часто не говорит всей правды по разным причинам. Может шустрая бабулька, бодро шныряя туда-сюда, и правда существует.

Но вот ожившая невеста, потерявшая свадебный букет, это скорей всего сон на скамейке в зимний вечер.

— Совсем пустой город? — подозрительно поглядывая на рассказчицу, осведомился брат.

— Не веришь? Значит я в покойницу жену, заглядывающую к тебе в окно, поверила, а ты…

— Ой, да что я, — отмахнулся Левка и налив в солдатские кружки воду, поставил их на раскаленный камень.

— А вот я не понял, как Новоросс закрыт? Кто его закрыл? — подал голос Глеб.

— Стена там образовалась. Такая мягкая прозрачная, но фиг пройдешь.

— Это специально! — стараясь не разбудить Ирен, возбужденно зашептал бывший муж. — Чтобы ты поехала именно по этой дороге!

— Да хватит уже! — рассердился Левка. — Специально, нарочно! Вот только интересно, кто это все делает? Лика, лучше расскажи, что тебе на горе привиделось?

— Но горе? — задумчиво протянула сестра. — Я будто бы очутилась в какой-то комнате. Знакомой и незнакомой.

— Ты еще про рисунок задвигала, — напомнил брат.

— Да… Помню, в руках у меня карандаши. Много карандашей… и вдруг они начинают рисовать дома, улицы, деревья… и все это становится как бы настоящим. Особенно врезалась в память Гораксена без верхушки и скульптура белой невесты, — и, моргнув, Лика замолчала.

— А дальше что?

— Э-э-э, как бы все…

— Не густо. Рисующие карандаши, символ города на набережной, гора без верха… фигня полная, — Левка внимательно посмотрел на сестру. — А чего испуганная такая? Смотри, глаза выкатятся.

— Глаза выкатятся? — вспомнив пустые бельма на лице невесты, Лика зажмурилась, стараясь прогнать видение. — Какой ужас… Ужас и бред.

И тут в тишине раздался свист. Такой слабый, вроде вдалеке, но в то же время совсем рядом.

Небольшой отряд замер…

Левка только прочистил горло, чтобы что-то сказать, как раздался второй свист. Нет, даже не свист, а посвист такой…

Все разом завертели головами, стараясь понять с какой стороны звук.

Но тот был отовсюду; таинственный и непонятный он кружил между испуганными людьми, и даже прикасался к ним. Ощущение не из приятных…

Почувствовав холод в груди, Лика хотела было крикнуть брату, что ей плохо, но не успела.

— Что это за фигня еще? — продолжая крутить головой, возмутился Левка, как заметил, сестра снова изменилась.

Вот неуловимо, а изменилась; застыла лицом и стала такая чужая-чужая.

— Вам нечего боятся, — произнесла она. — По легенде, так свистит дух леса, когда люди находят клад. Достойные люди, — легкая усмешка.

— А если недостойные? — пролепетал Глеб, моля бога, чтобы жена не проснулась в такой неподходящий момент.

— Недостойные? — Лика принялась делать непонятные движения руками; будто снимала с пальца перстень, а потом надевала его обратно. — Недостойные были бы уже мертвы. Свист превратил бы их мозг в кашу.

— Так мы же слышали этот посвист, — заметил Левка.

— Вы слышали, — царственно кивнула сестра. — А те не успели бы услышать.

Очередной раз, сняв с пальца невидимый перстень, она размахнулась и зашвырнула его далеко в траву.

Не понимая зачем, мужчины проследили траекторию полета невидимого кольца, а когда повернулись к Лике, то та лежала без сознания.

— Лисенок! — испугавшись, брат принялся трясти ее за плечи и хлопать по щекам.

Глеб бестолково суетился рядом, а брошенная Ирен продолжала смачно храпеть.

С хрипом втянув воздух, Лика встала на колени, откашливаясь и сплевывая густые слюни.

— Да что же это такое, — беспомощно произнесла она, утираясь рукавом.

Тут сверху посыпались мелкие камушки и послышались шаги.

— Кто здесь? — раздался из-за зарослей кизила мужской голос.

Отряд невольно затаил дыхание.

— Чего молчите? — не унимался незнакомец.

— А чего, в самом деле, молчим-то? — прошептала Лика.

— Да хрен его знает, — настороженно отозвался Левка. — Кто тут может бродить? Ты же сама сказала, что люди исчезли!

— Но я же не исчезла!

— В данном случае еще разобраться надо, — вставил Глеб. — Мертвый он, или живой?

— Чего? — брат и сестра даже не сразу поняли; о чем речь.

— Точно, — хлопнул себя по коленке Левка. — Вдруг мертвяк?

— Хватит чушь нести, — разозлилась Лика. — С вами ваши покойники разговаривали? Вот то-то же! Может это лесник? Бываю в горах лесники?

— Да я откуда знаю, — недовольно фыркнул брат.

— Вы там уснули, что ли? — по тону незнакомца было слышно, что он еле сдерживает смех.

— Не понял, он там угорает над нами? — Левка поднялся и распрямил плечи. — А чего мы боимся? Он один, а нас как-никак четверо.

— Три с половиной, — бросив взгляд на жену, поправил Глеб.

— Ребята! — раздалось сверху. — Поверьте, я живой! Не буду врать, что лесник, хотя и живу в горах. Как вы попали туда? Дорогу не могу найти.

— А вы нас что, слышали? — удивился Левка.

— Причем каждое слово! Сейчас время суток такое, каждый звук за версту слышен. Покажете тропку?

— Сейчас, — взяв беретту, Левка направился к зарослям, но вернулся через минуту с весьма недоуменным выражением на лице.

— Заблудился, — коротко бросил он.

— В смысле, не нашел тропинку по которой мы шли? — не поверила сестра.

— Ну да. Ее нет…

— Что, дорога потерялась? — догадался гость. — Понятно… Кто ее первый увидел, тому она и покажется, — выдал он непонятную фразу.

— Что за бред мы тут слушаем? — вяло возмутилась Лика, и направилась к зарослям.

Левка осторожно двинулся за сестрой.

Вскоре они вернулись назад, приведя с собой высокого, смуглого красавца.

— Это Остин, — важно сообщил Левка. — А это Глеб и его спящая жена Ира.

— А как вы прошли? Дорога появилась? — пожимая руку новому знакомому, поинтересовался Глеб.

— На месте она, — приложившись к баклажке с водой, буркнула Лика.

Левка же, почесал в затылке и снова направился к зарослям.

— Ребята, дорога опять исчезла… — сообщил он, вернувшись

— Дорога показывается только тому человеку, кто как-то связан с ней, — объяснил Остин. — Теперь понимаю, почему не набредал на это место. Хоть сто лет бы здесь ходил, мне бы оно не открылось. Дорогу сюда должна была найти женщина. Оказывается все просто…

— А по-моему, очень сложно, — подозрительно покосился Левка. — Что за сказки вы нам тут плетете? Просто в первый раз я не туда пошел…

— Да, — поддержала брата Лика. — И я с этой дорогой никак не связана! Вообще впервые ее вижу.

— А свист слышали? — не обращая внимания на скептицизм, поинтересовался новый знакомый.

Переглянувшись, все сделали вид, что не расслышали вопроса.

— Вижу, что слышали, — ответил смуглый красавец сам себе и осмотрелся. — Ага, и стоянку успели соорудить? Но позвольте все-таки пригласить вас в мой дом. Думаю, нам есть, что рассказать друг другу. Принимаете предложение? Ночью в горах совсем не безопасно.

— Принимаем! — твердо заявила Лика. — Ведь принимаем? — взглянув на спутников, добавила она.

У тех и не было желания спорить. Разбудив Ирен, быстро собрали вещи и отправились за новым знакомым. Правда через заросли кизила их проводила Лика, дорога действительно открывалась лишь ей. Увидев это, Левка уже пожалел о своем резком высказывании.

— Вы умеете убеждать, — шепнул смуглый красавец Лике, пока остальные продирались сквозь дерби.

— Не приписывайте мне того чего у меня нет, — отозвалась та, остро чувствуя его близость. — Вот эти двое никогда меня не слушались. Считали меня мелкой девчонкой. Может даже глупой и истеричной. Если честно, сама удивилась их послушанию.

— Интересно, — усмехнулся Остин и повернулся к плетущейся позади троице. — Быстрее! Дорога же на глазах исчезает. Или вы хотите, остаться там навечно, проткнутые ветками и вспоротые острыми колючками?

Испуганно переглянувшись, те прибавили шагу и старались больше не отставать.

— Умеете застращать народ, — хмыкнула Лика, бросив быстрый взгляд на мужчину.

«До чего же хорош, сукин сын, — неприязненно подумала она. — Любопытно, кто по национальности? Не хватало еще влюбиться».

— А я не соврал про деревья, — признался вдруг Остин.

Лика от удивления остановилась, и в нее незамедлительно врезался брат, загремев на всю округу солдатскими кружками, что в спешке были просто перекинуты через шлейку рюкзака.

— В чем дело? — возмутился он. — Чего встали?

— Идем, идем…, а про деревья потом поймете, — пообещал новый знакомый, задержав взгляд на Лике.

Надо сказать, жилище смуглого красавца, весьма удивило путешественников.

Остин с усмешкой наблюдал, как гости, побросав поклажу, бросились к отвесной скале, из которой торчала избушка. Вероятно, когда-то здесь стоял очень большой дом, и сильный оползень погреб его под собой, чудом оставив маленькую часть снаружи. Если это и было правдой, то остальную часть дома давно уже съела гора.

— Ну и избушка на курьих ножках, — хохотнул Левка. — А говорил, что дом!

— Я слегка преувеличил.

— Какое хорошее место, — заметила сестра. — Ровная местность и ручей рядом, — зажмурилась она. — Слышу, как он журчит!

— Совсем не отказалась бы помыться, — печально вздохнула Иринка.

— Да, пожалуйста! — радушно отозвался хозяин. — Вон душ, — и кивнул на крепко сколоченную кабинку с двумя бочками наверху. — Вода за день прогрелась.

— О! А в самом ручье можно искупнуться? — загорелся идеей Левка.

— Нет. В марте вода очень холодная. Лучше в душе.

— Я вообще-то в прорубь ныряю, если что.

— Не надо, — Остин был непреклонен. — Воды в бочках хватит на всех. А теперь давайте занесем вещи.

Зайдя в избу, отряд застыл на пороге, с опаской разглядывая мрачные стены из темных бревен.

— Проходите, не стесняйтесь, — пригласил хозяин. — Спасть есть на чем, — кивнул он на набитые сеном тюфяки. — Вот только комнат всего две.

— Не страшно, — Иринка первой прошлась по дому. — Значит, делимся на девочек и мальчиков. Согласны?

Вот такого расклада никто не ожидал.

— Лика, давай выберем маленькую комнату? Там и вид из окна потрясающий. Да и много ли нам девочкам нужно?

Молча кивнув, Лика отправилась смотреть расхваленную комнату.

— Полный атас, — вздохнул Левка, и отодвинул ковер, что висел на стене, прилегающей к горе.

— Ой, — искренне изумился он. — А там реально земля?

Действительно за ковром находился плотный слой земли. Не просто плотный, а спрессованный. Достав ключи, Левка пытался поковырять ими стену, но без толку. Глеб с интересом наблюдал за манипуляциями бывшего зятя.

— Мы в душ! — радостно объявили девушки и удалились.

— Что это вообще такое? — нахмурившись, Глеб озадаченно почесал затылок.

— Ты о чем? — не понял Левка. — О стенке или о внезапной дружбе?

— Да обо всем!

С наслаждением намыливаясь, Лика все не могла понять; что же случилось с Ирой. С ее давней соперницей и разлучницей. Что это за хитрый ход; набивание в подружки?

Та, словно услышав ее мысли, позвала из-за перегородки.

— Смотри, что придумала! Вещи все с себя скинула и пока купаюсь, топчусь по ним. Экономия воды!

— Да? — оценив смекалку, Лика схватила тазик, благо их было много, и проделала то же самое.

— Какое же облегчение! Будто тонну грязи смыла, — обмотавшись полотенцем, Ира присела на лавочку. — Слушай, а хорошо душ оборудован. Две кабинки, тазиков куча, скамейка, крючки для одежды.

— Ага, не душ, а мечта хозяйки, — не переставая удивляться, хмыкнула Лика.

— Лика, ты прости меня за все, — вдруг уронила разлучница. — Не буду оправдываться, ибо виновата. Просто прости.

— Да перестань. Я забыла уже все. И простила давно…

— Правда? — Ирка вскочила, и упавшее полотенце, открыло на животе страшный и огромный шов.

— Это что? — не в силах отвести взгляда от безобразного рубца, Лика похолодела.

— Это? Это значит, что у меня никогда не будет детей.

— Погоди… Внематочная?

— Две внематочных. Сначала одна, а через год другая.

— Что? Две операции? — стало невыносимо стыдно за свою шутку про наследника. Вот же словно черт за язык дернул такую гадость сморозить.

— Извини меня ради бога. Я тогда возле машины глупость сказанула…

— Ой, прекрати, — перебила Иринка. — Давай все забудем?

— Хорошо. А ты любишь… любишь Глеба?

— Конечно, люблю! А почему ты спрашиваешь?

— Просто он так плохо выглядит, ну и подумала, — ненавидя себя, залепетала Лика.

— Инфаркт… Когда меня на вторую операцию положили, он с инфарктом и свалился.

— Не знаю, что и сказать, — развела руками Лика. — Это очень… жестоко…

— Да все уже в прошлом. Видишь, какой я теперь шарик! Гормональный сбой. Вот даже, если совсем есть не буду, все равно не похудею. Представляешь?

— Хорошего мало…

— Да ерунда! Зато ты куколка! И знаешь, тебе очень идет короткая стрижка. С чего ты вдруг подстриглась так?

— Так это уже отрасли. Я вообще под нулевку обрилась! Представляешь?

— Да иди ты! — расхохоталась Иринка. — Вот даешь! Я наоборот отращиваю, отращиваю, а она взяла и сбрила все к едрене-фене! А вот то, что ты по бокам волосы в рыжий цвет покрасила, это бомба! Эффектно так!

— Чего-о-о? — не поняла Лика. — Какой еще рыжий цвет?

— Смотри, от висков и назад у тебя будто высветлено. Не высвечивала волосы?

— Может я поседела за сегодняшний день? Левка меня видел без кепки. Поржал только над прической. Седина это или что?

— Тут свет такой, не поймешь. Пойдем в дом, а?

Лика специально зашла в дом с полотенцем на голове.

— Зеркало есть? — без предисловий обратилась она к хозяину.

— На улице.

— Почему не в доме? — удивилась Ира. — Нам срочно надо! А то на дворе уже смеркается.

— Вообще очень долгий вечер, вам не кажется? Так много успели сделать, а темнеть только сейчас начало. Странно… — отрешенно уронила Лика.

Хозяин дома хотел было что-то сказать, но перехватив Иркин взгляд, вышел во двор.

— Очень много загадок за один день, — подойдя к сестре, Левка приподнял ее подбородок. — Что случилось? Ты чем-то напугана?

Тут зашел Остин, неся под мышкой огромное зеркало в старинной оправе. Наверняка тяжеленое, но мужчина нес его так, словно это был большой лист бумаги.

— Вот, — прислонил он зеркало к земляной стене. — Только потом обратно унести надо. В доме нельзя оставлять.

— А причину потом поведаешь, — вздохнул Левка. — Ну, иди, смотри, — подтолкнул сестру. — Что ты там хотела увидеть?

Подойдя к зеркалу, Лика медленно сняла с головы полотенце.

— Что скажешь? — обернулась она к брату.

— Ты когда это сделала? Нет, смотрится прикольно, но когда успела?

— В том-то и дело, что ничего не делала! И это не седина. У кого какие идеи? Может где-то на подъеме в гору я вырубилась, и вы решили надо мной так пошутить, а?

— Не совсем понимаю, что случилось-то? — деликатно покашлял Глеб.

— У меня волосы по бокам стали рыжего цвета. Прямо как у английской королевы Елизаветы.

— Так ты не красилась? — наконец-то дошло до бывшего мужа.

— И глаза, — устало произнесла Лика. — Они посветлели. Это не мои глаза…

— Да что ты, в самом деле, — обняв сестру, Левка показал Остину, чтобы тот унес зеркало.

— У меня глаза цвета незрелого крыжовника, ты всегда так говорил, — всхлипнула сестра. — А теперь в них будто рыжины добавили.

— Крыжовник поспел, — решил пошутить брат. — А если честно, то не знаю, что и сказать…

Он ожидал слез, истерики, но сестра вдруг фыркнула.

— Зачетная шутка, — ткнув его в бок, рассмеялась она. — Короче, давайте спать, а? А все эти сказки-рассказки на завтра отложим. Согласны?

— Ложитесь, — кивнул Левка. — А мы в душ.

Выпроваживая мужчин, Иринка раздавала ценные указания, как экономно постирать белье самим, не привлекая к этому делу уставших дам.

— Ловко ты их, — растянувшись на тюфяке, заметила Лика.

— Нечего распускать, а то на шею сядут.

— Тут я с тобой согласна, — и переглянувшись, новоиспеченные подруги рассмеялись.

Лика не слышала, как вернулись мужчины. Не слышала, как заглядывал в комнату брат, зовя по-человечески попить чай за столом. Не слышала, как шикнула на него Ирина. Лика спала. Она давно не спала так крепко и давно не снились ей сны. А сегодня…

Сегодня она стояла посреди огромного поля, окруженного горами, и зеленая трава ластилась к ногам словно кошка. Ярко—синее небо было совсем близко, а белые облака, проплывая, цеплялись за верхушку самой высокой горы. Раскинув руки, Лика закружилась, напевая песню на незнакомом языке. Это была минута такого спокойствия и счастья…

Внезапно налетевший ветер больно ударил по лицу холодными каплями дождя. Небо потемнело и провисло под тяжестью туч, закрывших самую высокую гору.

Застыв, Лика не сводила взгляда с темной полоски леса; там точно кто-то стоял.

И этот кто-то смотрел прямо на нее…

Не человек и не животное, а чудовищный зверь, каких в природе-то не существует.

Раскат грома будто послужил сигналом, и зверь бросился к ней. Нет, Лика еще не могла полностью разглядеть его, но каким-то образом видела хлопья белой пены, что падали из чудовищной пасти, превращая дорогу в волнующее синее море.

Разрывая землю мощными лапами, к ней мчался огромный трехголовый пес. Зубы его были, что клинки, а хвостом служила змея с двумя головами. Извиваясь и шипя, она неслась над своим хозяином, указывая дорогу.

Поняв, что не убежать, Лика зажмурилась и заорала. Кричала и ждала, что вот-вот вопьются в горло железные клыки чудовища.

Замолчав, чтобы набрать воздуха, вдруг поняла; что-то изменилось…

До нее больше не доносилось злобное рычание зверя.

Открыв глаза, она перевела дух. Треглавый пес, как сквозь землю провалился. Да и был ли он?

Поле стало отражением неба. Откуда вдруг выросли эти дивные цветы ярко-синего цвета?

Гребешки цветов, как колокольчики, свисали с разных сторон стебля, и колыхаясь от ветра действительно напоминали море.

Упав в синее марево, Лика почувствовала, что не может вздохнуть…

— Да дыши же! — послышался знакомый голос.

С хрипом втянув воздух, Лика закашлялась и, приоткрыв заслезившиеся глаза, увидела испуганные лица брата, Иры и Глеба. Да, и еще нового знакомого с необычным именем.

— Пришла в себя? — орал Левка. — Совсем очумела? Что с тобой? Охренеть вообще! Я чуть не обделался со страху.

— Дайте воды, — облизав пересохшие губы, попросила она.

Иринка засуетилась и принялась поить подругу и водой и сладким чаем, постоянно поглаживая то по голове, то по плечам.

Попытавшись встать, Лика ойкнула и схватилась за грудь.

— Вы мне что, массаж сердца делали?

Вопрос повис в воздухе.

— Ты захрипела и переслала дышать, — наконец вымолвила Иринка. — Мы испугались.

Левка сидел, уставившись в пол и молчал, а когда поднял глаза, то Лика поняла. Поняла, брат очень напуган, и ему сейчас до жути хочется выпить. Вот просто взять и махануть стакан водки, чтобы на время забыться.

— Вы завтракали?! — выкрикнула она первое, что пришло на ум, заставив всех вздрогнуть от неожиданности.

— Ты кушать хочешь? — обрадовалась Ирина. — Я как раз кашу варила когда… Ребят, давайте, выходите. Пусть человек встанет, оденется, умоется! А, может, тебе завтрак в постель принести?

— Не, не надо. Давайте за столом соберемся. Тем более что… — взглянув на хозяина дома, Лика поняла, что так и не вспомнила его имя. — Тем более что… я забыла, как вас зовут, — призналась она.

— Остин, — понимающе улыбнулся тот. — Тем более что я хотел вам что-то рассказать. И вы мне тоже. И давайте уже на «ты»?

— Значит, говорите, город опустел? — выслушав новых друзей, Остин призадумался.

— А ты не заметил? — удивился Левка. — Как ты здесь жил? Хоть раз спускался с этой горы?

— Конечно. Но то было месяц назад.

— Да, месяц назад совсем другая обстановка была, — задумчиво обронила Лика. — И мы не знаем, затронул ли туман поселки.

— Если я с самого Михайловского перевала топал, то затронул! — авторитетно заявил брат. — Тут дело в другом; Остин ни разу не встретился с туманом! Это возможно?

И в ожидании ответа все уставились на хозяина.

— Да вообще-то я в поселок только по утрам наведывался, а после вскрика ночной птицы из дома ни ногой! А вчера солнце вдруг на небосклоне задержалось, и птица не прокричала. Тут я понял, в горах кроме меня еще кто-то есть и пошел разведать.

— Птица? — вяло размазывая по тарелке остывшую кашу, Лика скривилась. — Какая еще птица? Что за ересь?

— Ересь, не ересь, но есть такая птица. Слышать, слышал, а вот видеть не доводилось. Как прокричит она, так домой спешить надо.

— И что же она кричит? — ухмыльнулся Левка.

— А словно имя женское, — не замечая издевки, продолжил Остин. — Ак-се-на! Ак-се-на! — изобразил он.

— Я слышала! — приложив руки к груди, ахнула Ирина. — Когда за полотенцем из душа выскочила! Еще подумала; странно, будто человек кричит. Да, да, именно так; Ак-се-на!

— О-о-о, — разочаровано протянула Лика. — Я как раз под душем стояла и ничего не слыхала.

— Фух, — закатил глаза Левка. — Запутался уже.

— Честно признаюсь, я тоже, — поддержал его Глеб. — Непонятные птицы, солнце задержалось…

— Так, друг ситцевый, мы тебе все начистоту выложили и про туман и про покойников, теперь твоя очередь исповедоваться, — и, подперев кулаком щеку, Левка приготовившись слушать.

— Ну что же, — согласно кивнул Остин. — Многое и сам не в силах объяснить. Совсем не помню, кто я и как здесь оказался. Даже не знаю, сколько времени нахожусь тут.

Мои воспоминания начинаются с того момента, как очнулся я возле ручья. Голова трещит, сосны кружатся будто на каруселях, земля под ногами плывет… Потихоньку, полегоньку выбрался к этой избушке, но думаю, направлял меня кто-то.

Еще заметил; время в этом месте идет совсем иначе. Оно то растягивается, то резко сжимается.

И частенько возвращает в один и тот же отрезок, желая, чтобы я что-то вспомнил.

Потихоньку вспоминаю, но то чужие воспоминания, не мои. Забыв себя, я стал кем-то другим.

Даже имя не мое, — и сняв с пальца кольцо, рассказчик показал гравировку на внутренней стенке.

— Остин, — вытянув шею, прочитала Лика. — Откуда оно?

— Здесь нашел. Лежало на столе и будто ждало меня. Вот и решил, если не помню своего имени, почему бы не стать Остином?

— Ну, как вариант, — одобрил Левка.

— Угу. И с тех пор я знаю очень многие вещи, о которых раньше наверняка даже не догадывался. Откуда они ко мне пришли? Да не все ли равно? Вот птица эта… как впервые услышал ее, сердце сжалось, словно она кого по имени зовет: «Аксена! Аксена!» Да и имя знакомым показалось…

— Погодите, — похолодела от догадки Лика. — А ведь гора эта Гораксеной зовется! Гора и Аксена! Понимаете?

— Ты права, — продолжил Остин. — Гора эта названа в честь красавицы-черкешенки, что похоронена на ней. И тут начинается самое интересное. Сколько я уже брожу по этой горе? Излазил ее вдоль и поперек, а места захоронения так и не нашел.

— А зачем тебе? — вылупил глаза Левка. — Вот только не говори мне, что ты Лара Крофт — расхитительница гробниц.

— Не знаю, — не поддержал шутку Остин. — Я, правда, не знаю, зачем мне искать, где она захоронена. Для чего? Думаю и вы не зря тут очутились.

— Ну, должна же быть легенда об этой черкешенке? Почему ее похоронили на горе? Стойте! — Лику снова осенило. — Вы же в курсе, что символ города, скульптура белой невесты? А ведь она черкешенка. Не связанно ли все это? А знаете что? Вот никогда бы не подумала, что расскажу этот кошмар кому-то, но видимо придется.

И Лика поведала о том странном вечере на набережной.

— Чего? — не поверил брат. — Скульптура ожила? А сколько бутылок абсента было выпито пред этим?

— Значит в то, что Шура к тебе в окно заглядывала, я должна поверить?

— А я не пил абсент, — буркнул Левка.

— А ты можешь не завидовать, а просто поверить?

— Мы верим! — откликнулись Ира с Глебом.

— Я тоже, — кивнул хозяин дома.

— Ой, ладно, — отмахнулся брат. — Верю, и что дальше?

— Да откуда я знаю, что дальше? — вспылила Лика.

— Говоришь, что у скульптуры букет исчез? — нахмурился Остин. — Куда могли деться мраморные цветы, или из чего они там сделаны? Странно как-то…

Перед глазами Лики ярко вспыхнуло синее поле и, почувствовав, как все вокруг поплыло, она ухватилась за стол.

— Цветы… мне снилось целое поле ярко-синих цветов и еще что-то страшное.

Услышав это, Остин с задумчивым видом покрутил в руках кольцо и, надев его обратно, резко вскочил.

— Пойдемте, я вам кое-что покажу!

Глеб и Левка настороженно переглянулись; где-то они уже видели похожие манипуляции с кольцом.

Увидев перед собой огромное поле выстланное синим, Лика невольно вскрикнула и замерла на месте.

— Это поле из моего сна, — вглядываясь вдаль, произнесла она. — И цветы те же… Но что-то не так.

— Часто видишь вещие сны? — на полном серьезе спросил Остин.

Прикрыв ладонью глаза, Левка пробурчал что-то о психах, от которых не было спасения в прежнем мире и тут, пожалуйста, целых двое на их маленькую команду.

— Вещие сны? — Лика даже отшатнулась. — Как это? Сны и сны…

— Осмотрись, — не заходя в синее марево, Остин присел на траву. — Может, еще что припомнишь? Цветы не рвать и не трогать, — предупредил он, заметил, что Ирина потянулась к синим гребешкам. — Это аконит. Очень ядовитое растение. Кстати и к ручью после крика птицы по этой же причине подходить нельзя, а тем более купаться.

— Как это? — возмутился Левка. — Мы же воду из того ручья пьем?

— Да. Но мы берем ее днем, а ночью вода в ручье превращается в яд.

— Ох, я думал, что вечером из-за зверья к ручью ходить опасно, а тут такой расклад… Может, объяснишь? Прямо живая и мертвая вода получается.

— Зверь! — воскликнула Лика. — Точно! Там был лес и из него вышел зверь; пес с тремя головами и змеей вместо хвоста. Он бежал на меня, а из его пасти падала слюна! Потом он исчез, и появились эти цветы. Я вспомнила!

— Вон как, — многозначительно протянул Остин.

— Знаешь что? — не выдержал Левка. — Давай выкладывай все, как на духу! Надоел уже своими загадками, ей богу!

— Я и собирался рассказать, только хотел, чтобы вы увидели это поле. Сны теперь будут иметь значение. В них таятся ответы, только успевай, разгадывай.

— Вообще не вижу снов, — признался Глеб. — Это плохо?

— Не уверен, что сновидения будут приходить ко всем. Посмотрим. Может тот лес, из которого вышел Цербер, когда-то очень давно и существовал, — поймав недоуменные взгляды слушателей, Остин продолжил. — Цербер, это треглавый пес, что охраняет царство мертвых. Преследуя сбежавшую душу, он поднимается на землю, а в том месте, где упадет его слюна, вырастает ядовитый цветок аконит.

— Он бежал прямиком на меня, — испуганно оглянувшись, повторила Лика. — Это же не значит, что я сбежавшая душа?

— Нет, во снах все подано иначе. Не так в лоб, — покачал головой Остин.

— А зря, — заметил Левка. — Вот подали бы в лоб, и стало все бы все ясно и понятно. А теперь гадай, что и как. Я жду про отравленный ручей, — напомнил он.

— Да, ночью воды ручья отравляются вот этим аконитом, а днем там обыкновенная вода.

— Это все? — разочарованно спросил Левка. — Ты эти познания случайно не из снов вынес? Это бы многое объяснило. Как ты понял, что вода отравлена, а?

— Иди и испей ее вечерком, если не веришь! — сверкнул темными глазами Остин. — Днем мы находимся под защитой Аксены, а вот кто приходит ей на смену, я еще не понял.

— А что там про черкешенку эту? И откуда ты легенду знаешь? — примиряюще произнесла Лика, незаметно показав брату кулак.

— Да я ее не всю знаю. Обрывки в голове мелькают, а где слышал, откуда взял, без понятия.

Аксена была отравлена в день собственной свадьбы, и по традициям вдовцу предложили взять в жены младшую сестру погибшей. Не удивляйтесь. Не знаю как сейчас, но раньше такое практиковалось. Так же и на вдове мог жениться брат мужа.

— Странные традиции, — презрительно скривила губы Лика. — И что жених, согласился?

— Согласился, но внезапно появился на торжестве и, подняв кубок с вином выдал, что уходит к возлюбленной, а отравителя Аксены выдаст синий цветок, что взрастет во дворе убийцы.

И осушив кубок, скончался.

— Что-то не совсем понял, — подозрительно поглядывая на рассказчика, произнес Левка. — Как это, появился на торжестве? Он же жених! Он должен там быть!

— Ну, таковы традиции у черкесов; во время свадьбы жених с друзьями в горах джигитуют.

— Их вместе похоронили? — шмыгнула носом Ирина.

Конец ознакомительного фрагмента.