Ангел из прошлого

Юлиана Лайм (2024)

Юная художница-сирота, живущая в детдоме, знает: ее отец жив. Но ей никто не верит, считая сумасшедшей. Получит ли Сима то, о чем так сильно мечтает, или оставит иллюзии ради счастья человека, который в ней очень нуждается?

Семейный обед

11. Семейный обед

— Ну, надо же, я думала, ты знаешь хотя бы элементарные правила этикета! — надменно произносит Алена, откинувшись на спинку стула в царственной позе.

Назарий переводит на нее взгляд. Его так называемая невеста с презрением смотрит на Симу, которая вся сжалась, будто ожидая удара.

Не нужно было приглашать Симу на этот «семейный обед». Просто поначалу Назарий посчитал, что так будет лучше: отцу надо как можно чаще сталкиваться с его будущей «дочерью», общаться с ней, смотреть в ее красивые голубые глаза, наблюдать за ее доверчивым взглядом и вообще видеть, какая она миленькая. Но стоило учесть, что с ними на этот раз будет Алена, и что она может повести себя неадекватно. Почему-то Назарий прикинул, что она тоже, как и отец, жаждет этого брака. Поэтому должна держать себя достойно, особенно при папаше, ведь у того норов крут. Но он горько ошибся, думая, что она постесняется при отце выставлять напоказ свой дурной характер.

— Ты что, не слышишь меня? — воцарившуюся тишину снова прорезает голос Алены.

— В чем дело? — Назария это напрягает. Он весь подается вперед, хотя этим он вряд ли кого-то защитит. Сима сидит как раз напротив него и за огромным столом, на стуле с высокой спинкой кажется совсем маленькой и беззащитной.

— Дорогой, она неправильно держит вилку, — капризно отзывается Алена, прикасаясь к его руке, отчего Назарий невольно дергается. — И вообще я не понимаю, что она здесь делает? Я думала, это семейный обед, — с нажимом на последнюю фразу говорит она.

— Какую вилку? — Назарий старается говорить спокойно, но это удается ему с большим трудом. — Пиццу едят руками, ты об этом не знала?

Дело в том, что отец всегда не слишком заморачивался насчет еды. А точнее — просто не хотел нанимать кухарку, для него это было слишком дорого. Посчитал, что выгоднее будет заказывать еду из местной забегаловки. Вот так они и жили. А на «семейный обед» в честь прихода Алены, естественно, он раскошелился и заказал пиццу из ресторана — эдакий хрустящий сухой блин с несколькими кусочками помидоров и еще чего-то, что не хотелось даже пробовать. Все это чудо кулинарного искусства было обильно полито сыром, таким же засушенным и неаппетитным, как и сам «блин». Ко всему прочему, отец решил впечатлить Алену и заказал фондю — растопленный сыр с хлебом, и здесь он раскошелился действительно. Только вот он забыл поставить глубокие тарелки для этого швейцарского шедевра, но зато вместо этого выложил на стол все серебряные столовые приборы, какие были в доме. Сухая тонкая пицца, занимающая четверть стола, горшок с желтоватой смесью, красные огромные, плоские до невозможности тарелки, куча тяжелого серебра, дешевенькие искусственные цветочки в такой же дешевой целлюлозной вазе сбоку стола — все это смотрелось феерично и безвкусно.

Алена медленно отклоняется от спинки стула. У нее злостью горят глаза.

— Это я-то не знаю? Кажется, ты забываешься, — произносит она негромко, но ее интонации приобретают визгливые нотки. Назарий смотрит на нее с плохо скрытым отвращением: и что отец нашел в ней красивого — непонятно.

— Мне кажется, ты очень неучтиво говоришь со своей невестой, — отец хмурит брови. Сейчас его речь крайне сдержанна — конечно из-за того, что здесь Алена.

— Я просто подсказал, как нужно есть пиццу, чтобы не приставать к людям с глупыми претензиями, — Назарий садится прямо, глядя ему в глаза без доли страха: молчаливая испуганная Сима в который раз придает ему сил противостоять тирану.

Отец тяжело опускает руку на стол.

— Думаю, что ты должен извиниться, — говорит он ледяным голосом.

— Мне кажется, в извинениях нуждается не Алена, а Сима, — в тон ему произносит Назарий.

— Этой подзаборной девке не место в моем доме, а уж тем более — за моим столом! — Отец мгновенно сбрасывает маску вежливости — недолго продержался.

— А если, к примеру, Сара жила бы в детдоме, и с ней так же плохо обращались бы какие-то богачи? — Назарий игнорирует грубость и идет в наступление.

— Вот только не примешивай сюда Сару, — морщится отец.

— Предлагаю успокоиться и не говорить ничего такого, отчего потом будет больно и стыдно.

— Перед кем это?

— Перед ней. — Назарий едва заметно кивает на Симу. — Перед той, которую ты так хотел видеть в своем доме.

— Что еще за бред. — Алена рывком откладывает салфетку. — На что ты намекаешь?

— Папа знает, — говорит Назарий.

— Ничего я не знаю. — Отец встает из-за стола. — И тоже не понимаю, почему мы должны терпеть эту убогую, она весь аппетит портит своим видом.

— Прекрасно. — Назарий хлопает в ладоши. — Не думал я, что ты так можешь ― просто не видеть очевидного.

— И чего же я не вижу?

— А что, если эта убогая, как ты ее назвал — твоя родная кровь?

— Чего? — Отец тут же давится пиццей и закашливается.

Алена вскакивает, чуть не опрокинув на себя горшок с фондю, стоящий как раз около нее.

— Я вижу, тебе совсем плохо, — говорит она своим противным резким голосом. — Называть эту… родной кровью своего отца?

— Он знает, о чем я говорю.

— Выйдем-ка, — вдруг говорит отец. — Я думаю, что этот разговор не для ушей твоей невесты.

Он почтительно кивает в ее сторону и властным жестом зовет Назария за собой. Они выходят из столовой. Не успевают они отойти от двери, как отец хватает его за грудки и притягивает к себе.

— Идиот, — шипит он, сужая глаза. — Ты что, совсем отупел, ничего не понимаешь? Не понимаешь, какая фирма сейчас на кону?

— Я же сказал, что женюсь. — Назарий пытается вырваться. — Чего тебе еще надо?

— С такими успехами ты не женишься, нет. — Отец сильнее сжимает его одежду и встряхивает. — Ты все потеряешь, все упустишь. Если ты хоть немного оплошаешь — я тебе жизнь испорчу так, что ты в ад сам захочешь спуститься без моей помощи.

— А как же фирма? — Назарий стискивает зубы и вообще держит себя, как только может, чтобы не плюнуть ему в лицо. — Без меня ты ее не получишь.

— Да, фирма… — Отец, произнеся это слово сейчас, даже хватку ослабляет и свой звериный взгляд отводит в сторону. — Сегодня я буду незаслуженно добрым к тебе. И даже прощу, если ты собственноручно выкинешь эту девку из дома. Мы забудем этот инцидент, ты потихоньку начнешь готовиться к свадьбе и…

Речь отца прерывает звон, который доносится из столовой. Такое ощущение, что там бьют посуду. За ними следуют крики, визг и снова звон.

Не сговариваясь, они резко подаются в сторону запертой двери. Впрочем, дверь в эту же минуту открывается, из нее выбегает Сима. Назарий не успевает разглядеть выражение ее лица, так стремительно все происходит. Отец быстрым шагом идет в столовую. Назарий мешкает. Пара коротких раздумий — и он отправляется вслед за отцом, чтобы Алена не наплела ему небылиц и не испортила окончательно его треснувший по швам гениальный план.