Сокрушенная империя

Эшли Джейд, 2020

Они говорят, что теперь ты счастлива. Что ты ничего не можешь вспомнить из своего прошлого, и это к лучшему. Они сказали, что если я и правда дорожу тобой, то должен держаться подальше и оставить тебя в покое навсегда. Ведь ты выходишь замуж за мужчину, которого любишь. Единственная проблема в том, что… сначала ты полюбила меня.

Глава первая

Бьянка

Прошлое…

— Мама выходила из комнаты?

Джейс тяжело вздыхает.

— Нет. Она… — он колеблется, — она все еще болеет.

Мы оба знаем, что это ложь. Мама не болеет. По крайней мере, не физически. Ее болезнь отбирает у нее счастье, у ее мужа — жену, у детей — мать. Это настоящее зло. Ее болезнь — это что-то, чего я не понимаю, иначе помогла бы ей.

Единственное, что мне ясно, — я должна любить ее.

Скинув рюкзак на пол, я бегу вверх по лестнице.

— Бьянка, — выкрикивает Джейс, но я отмахиваюсь от него.

Она уже четыре дня лежит в спальне.

Хватит.

Я стучу в дверь и вхожу внутрь, не дожидаясь ответа. Она, как обычно, свернулась калачиком под покрывалом. Но не спит… а сидит в телефоне. Наверняка ждет, чтобы отец, который все еще в командировке, позвонил ей. Она всегда расцветала, когда он звонил. Словно его голос мог излечить ее боль.

Сняв туфли, я ложусь рядом с ней.

Между нами образовалась нерушимая связь, и, когда ей больно, я это тоже чувствую.

— Я скучаю, — шепчу я, обвивая ее руками.

Немного приподняв голову, она улыбается.

— Не знала, что ты уже вернулась из школы.

Неудивительно. Когда ее настигает эта болезнь, она совершенно теряется во времени.

Я провожу пальцем по изгибу ее носа.

Мама — самая красивая женщина, которую я когда-либо видела.

И самая грустная.

— Бьянка, — смеется она, отбрасывая мою руку. — Щекотно.

Неправда. Просто она не любит, когда я обращаю внимание на горбинку на ее носу. Но этот недостаток — то, что я больше всего люблю в ней. Так она становится настоящей.

— Принести тебе поесть?

— Нет, милая, спасибо.

Сердце сжимается.

— Оу.

Она практически не ест, когда болеет.

Я провожу пальцами по изгибу бровей и целую горбинку на носу, пытаясь скрыть свое недовольство.

Иначе ей станет только хуже.

Перекатившись, я встаю с кровати.

— Поспи немного.

Я собираюсь уходить, но она хватает меня за талию, притягивая к себе.

— Как прошел твой день?

— Нормально, — вру я.

— Ну же, — просит она. — Скажи мне правду.

Каким-то образом эта женщина всегда знает, когда я что-то недоговариваю.

— На перемене Джулиана сказала, что я слишком уродливая, чтобы быть балериной, и все засмеялись.

Джулиана популярная… и противная.

И, к моему невезению, я оказалась ее целью.

Мама уверяет меня, что этот несуразный возраст — ужасный, сопровождающийся кривыми зубами и копной пушистых волос — пройдет, но я в этом не уверена.

Она обхватывает мое лицо ладонями.

— Не слушай ее. Ты прекрасна.

— Я не чувствую себя прекрасной.

Между ее бровей образуется морщинка.

— Я же тебе говорила. То, через что ты проходишь, не будет длиться вечно. Я тоже была в таком возрасте. Но потом…

— Но потом ты стала красавицей, все тебя полюбили, и ты стала известной актрисой. — Я раздраженно смотрю на ковер. — Что, если со мной этого не случится? Что, если я навсегда останусь уродиной и…

— Милая, ты не уродина. Просто Джулиана немного… — Она обрывает себя на середине предложения. — К сожалению, в мире полно таких Джулиан. Но лучший способ справиться с подобными людьми — это показать им, что тебя не заботят их слова.

Глаза начинает щипать от слез. Эта девчонка портит мне жизнь.

— Я уже пыталась, мама.

Пыталась, и у меня ничего не получилось.

И с каждым днем притворяться, будто мне не больно, становится все сложнее.

Она обессиленно потирает виски.

— Ладно, хорошо. Хочешь секрет?

Я киваю. Я готова к любому совету.

— Джулиана будет продолжать к тебе придираться, ведь она задира, которой нравится приставать к тем, кто выглядит слабым.

Ауч.

— Я не слабая. Как мне это прекратить?

Вздохнув, мама закрывает глаза.

— Я точно получу премию «Худшая мать года» за это.

— Ну же, мам, — прошу я. — Скажи мне.

Еще один тяжелый вздох.

— Если хочешь, чтобы задира от тебя отстала, тебе нужно использовать ее же оружие против нее. Если она над тобой смеется, ты смейся над ней в ответ, рассказав всем о ее комплексах.

— О каких?

— У всех есть свои комплексы, малышка. Чтобы узнать какие, нужно просто понаблюдать за человеком.

Поразмыслив над этим, я понимаю, что, возможно, в этом что-то есть.

— Ей нравится, когда все говорят, какая она красивая и как хорошо она танцует… хоть это и не так. — Поджав губы, я складываю руки на груди. — Я танцую намного лучше, чем она.

Может, не балет, конечно, но у меня в мизинце больше чувства ритма, чем во всем ее теле.

Взяв расческу с прикроватной тумбочки, мама жестом подзывает меня к себе, чтобы расчесать мои волосы.

— Тогда нам придется записать тебя на балет, купить самый красивый костюм и заставить эту негодяйку заплатить за свои слова.

Надежда начинает теплиться у меня в груди.

— Правда?

Она разделяет мои волосы на три части и начинает плести мне косу.

— Я могу записать тебя на занятия, пока ты завтра будешь в школе, а за пуантами и трико съездим в субботу.

— Обещаешь? — недоверчиво спрашиваю я, отдавая ей резинку с запястья.

Иногда мама говорит, что сделает что-то, но в итоге остается в постели из-за своей болезни. Но она никогда не нарушала обещаний.

Для нее они значат слишком много.

Мама целует меня в щеку.

— Обещаю.

Я широко улыбаюсь.

— Ты лучшая мама на свете.

Она завязывает резинку на конце моей косы.

— Потому что ты лучшая на свете дочь.

Нахмурив свое красивое лицо, она проверяет телефон.

— Все еще ждешь, когда папа позвонит?

И снова к ней возвращается грусть.

— Да.

— Ты и правда по нему очень скучаешь.

История любви моих родителей напоминает сказку. Мама была известной актрисой в Болливуде, когда папа приехал туда по делам со своим отцом. Однажды они сидели в ресторане, и он обратил внимание на столик напротив. Это была любовь с первого взгляда… взаимная. Несколько дней спустя мама бросила своего парня, согласилась выйти за моего отца и отказалась от своей карьеры, чтобы переехать в Америку и сыграть свадьбу.

К сожалению, такой поспешный брак подпортил отношения между ней и ее семьей. Она не видела их со свадьбы, и папа почему-то запрещает ей к ним съездить.

Мама хмурится еще сильнее.

— Обещай, что никогда не влюбишься.

У моих родителей есть свои проблемы, и иногда мама говорит вещи, которые я совсем не понимаю. Например, «все мужчины токсичные, и ты должна уничтожить их, пока они не уничтожили тебя», но я знаю, что глубоко внутри она любит папу.

Однако теперь она просит меня пообещать, что я никогда не влюблюсь.

— Почему?

Обычно я соглашаюсь с ней и обещаю все, что она попросит, но в этот раз мне становится любопытно.

В каждой сказке любовь выглядит как лучшее чувство на земле. Я не понимаю, почему мама не хочет, чтобы я испытала его.

Прижав колени к груди, она шепчет:

— Не хочу, чтобы ты сделала ту же ошибку, что и я.

— Какую ошибку? — В животе все сжимается, когда я понимаю. — Я — ошибка? Джейс, Коул, Лиам…

— Нет, — быстро уверяет она меня. — Ты и твои братья — лучшее, что есть в моей жизни.

Это успокаивает… немного.

— Тогда почему влюбляться — это плохо?

— Это не плохо. Плох человек, в которого ты влюбляешься.

— Я не понимаю.

— Это только пока, но однажды ты поймешь. — Мама обхватывает мое лицо ладонями. — Любовь дает человеку власть над тобой… и, если она окажется у неправильного мужчины… он разобьет твое сердце и уничтожит тебя.

Хм. Звучит так себе.

— Папа сделал это с тобой?

Его часто не было дома из-за работы, но, когда он возвращался, то всегда стоял в дверях с букетом роз. И всегда смотрел на нее так, словно она — целый мир для него.

Где-то в груди зарождается страх. Я не хочу, чтобы мои родители разводились. Родители Меган Франк развелись в прошлом году, и она говорит, что это просто ужасно.

— Папа тебя любит…

— Я знаю.

— Тогда…

Меня прерывает звонок мобильного.

Мама внезапно расцветает.

— Я должна ответить. — Кажется, она заметила беспокойство на моем лице, поскольку добавляет: — Все хорошо, малышка. Обещаю.

Когда она берет трубку, груз с моей души куда-то исчезает.

— Привет, любовь моя.

Я встаю с кровати и иду к двери, чтобы дать им с папой возможность побыть наедине.