Зов плоти

Эрик Принс, 2023

Потерпев крушение в не нанесённом на карту секторе космоса, без связи и надежды на помощь, команда «Стервятника» вынуждена спасаться самостоятельно.Юной астроразведчице Эль предстоит исследование таинственной планеты. Девушка ожидает приключений, как в любимых сериалах, но даже не предполагает, что ей предстоит разгадать древние, опасные тайны и погрузиться в темнейшие, развратнейшие глубины собственного «я». Окунуться в безумие и, если повезёт, вернуться назад…

ГЛАВА 3. БОДИ-ХОРРОР

Следующий час Эль проходила череду обработок. Её облило антисептиком. Потом она сняла костюм и снова встала под струи прозрачного аэрозоля. Затем разделась полностью и приняла душ — разумеется, тоже антисептический.

Команда наблюдала через камеры. Эль никого не видела, да и не хотела видеть. Разведчице становилось дурно от одной лишь мысли, что её видят с мерзкими паразитами на теле. Да ещё на таких местах… По крайней мере, больше никакие существа на её тело не покусились. Хоть какой-то повод для радости. Попутно Эль пересказывала свои злоключения. Опустила только кошмар — не видела ничего удивительного и тем более важного в том, что подсознание выдало ужасающие сюжеты, пока тело боролось с токсином.

Когда Химера — единственная, казавшаяся предельно спокойной, — убедилась, что Эль не представляет ни для кого угрозы, девушка прошла по пустому коридору в медотсек. Гермодвери открывались перед ней и закрывались следом. Разведчица знала: каждая пройденная ей секция коридора на всякий случай облучается.

Облачённая в защитную одежду Химера уже ждала в медотсеке. Повинуясь жесту учёной, Эль уселась в скан-кресло. То принялось жужжать, пиликать и водить вдоль тела девушки сканирующими панелями.

— Ну чего там? — беспокойно спросила она у врача.

Химера внимательно всматривалась в показания на экране терминала и ответила спустя минуту, показавшуюся нервничающей девушке годом.

— Согласно приборам, ты в порядке… за исключением живых организмов на груди, разумеется, — кажется, это должно было прозвучать иронично. Химера редко шутила, да ещё и говорила при этом абсолютно серьёзным тоном, поэтому Эль затруднялась сказать наверняка.

— А лёгкие? — не успокаивалась она. — Я ведь дышала без респиратора!

Женщина в маске кивнула.

— Чужеродные вещества попали в твой организм. Однако приборы не регистрируют какой-либо ущерб. На всякий случай я очищу лёгкие и проверю кровь. К сожалению, в данных условиях это максимум моих возможностей.

Эль чуть-чуть полегчало.

— А эти… штуки? Как с ними быть? — она с отвращением посмотрела на трилобитов. Девушка втайне надеялась, что антисептик и облучение прикончат уродцев. Паразиты же их словно даже и не заметили.

Химера помолчала, нажала пару кнопок и качнула головой.

— Прежде, чем я смогу дать ответ на столь размытый вопрос, мне потребуется провести детальное сканирование. Сначала я осмотрю твою ногу, затем проведу сканирование и удалю паразитов. Процесс может оказаться болезненным, — предупредила учёная. — Сейчас ты получишь дозу обезболивающего. Тебе лучше оставаться в сознании во время процедуры.

Девушка почувствовала укол в предплечье и прикрыла глаза, наконец-то успокаиваясь. Она в надёжных руках, скоро всё закончится.

— Хорошо. А то я уже и так достаточно спала.

***

Самой долгой и сложной частью являлась, как обычно, подготовка. Химера вручную направляла сканер, составляя подробную карту нервной системы паразита. Врач действовала обстоятельно и методично, неоднократно просвечивая каждое место. Её работа требовала точности и идеального результата.

Постепенно на экране терминала возникла трёхмерная модель. Химера изучила её и выделила уязвимые точки — нервные центры, воздействие на которые буквально выключит существо. Оно окажется беспомощно прежде, чем осознает происходящее и сможет воспрепятствовать процедуре.

На этом трудности закончились. Учёной осталось лишь запрограммировать хирургические манипуляторы и проконтролировать работу машины. Одни манипуляторы приподняли паразита и удерживали его, в то время как другие вонзили тонкие иглы в мягкое брюшко. Долю секунды спустя по иглам точно в нервные центры ударили тщательно выверенные разряды тока. Паразит вздрогнул всем телом и обмяк. Битва была окончена.

Манипуляторы аккуратно подняли парализованное создание. Лапки, оставившие красноватые следы на светлой коже пациентки, безвольно висели. Присоска же вытягивалась, упорно не желая отпускать сосок. Вдруг с громким сосущим звуком присоска отделилась от кожи. Глаза наблюдавшей за этим пациентки расширились.

Под воздействием паразита сосок распух и увеличился. Шарики пирсинга сильно вдавились в плоть. Лишь благодаря лекарствам и эффекту выделенного паразитом токсина пациентка не испытывала боли. Химера вызвала из памяти маски снимок с последнего осмотра Эль, тот появился на встроенном экране. Всё верно: в размерах также увеличилась ареола. К тому же изменился цвет: сосок и ареола потемнели. Любопытный эффект.

В центре соска Химера заметила тонкий, похожий на ниточку отросток, тянущийся из присоски. Он вытягивался из соска по мере того, как манипуляторы удаляли существо. Расстояние между паразитом и грудью составляло тринадцать сантиметров и семь миллиметров, прежде чем показался кончик отростка. Поблескивающая от влаги ниточка повисла в воздухе, а на том месте, откуда она выскользнула, появилась капелька фиолетовой жидкости.

— Что это за…?! — пациентка судорожно вдохнула. — Чего оно сделало со мной?!

Химера не любила эту часть. Шок, истерики… Хотелось вколоть девушке сильное снотворное и заниматься работой в тишине и спокойствии. Однако существовал шанс, что токсин вступит в реакцию со снотворным. Химера и так достаточно рисковала, вводя обезболивающее.

Она собрала жидкость специальным шприцем и отправила образец в анализатор. Сама же принялась изучать многократно увеличенное изображение соска.

— По всей видимости, так на сосок подействовало выделяемое паразитом вещество.

Учёная приблизила изображение ещё сильнее. В ткани соска виднелись многочисленные следы от уколов. Она открыла детальный снимок присоски — техника не теряла времени и уже засняла каждую часть животного в максимальном разрешении, дополняя трёхмерную модель. Как Химера и полагала, внутреннюю поверхность присоски усеивали похожие на иглы зубы. Нитевидный отросток тоже покрывали иглы, столь мелкие, что даже техника с трудом запечатлела их. По всей видимости, он использовался для доставки токсина вглубь груди.

— Я должна удалить украшение в соске. Если его оставить, это может причинить вред тканям, — сообщила женщина. Не дожидаясь комментария пациентки, она сняла один шарик, пинцетом вытянула украшение из прокола и бросила в стерилизатор. Удовлетворённо кивнула: сосок выглядел гораздо лучше. Оставшиеся на коже следы должны вскоре исчезнуть.

Пациентка смотрела на грудь с нескрываемым отвращением.

— Ты сможешь вылечить… это?

Химера надолго погрузилась в изучение показаний. Предварительный анализ токсина демонстрировал сложную структуру. Крайне сложную. Женщина не понимала, как токсин действует, каким целям служит. Но она хорошо понимала: медотсека с устаревшим оборудованием не хватит. Ни для полноценного анализа, ни тем более для лечения.

Если таковое вообще возможно. Сканер выдавал любопытные данные. Воздействие паразита изменило ткани. Это был не отёк. Токсин (или, возможно, правильнее назвать его мутагеном?) перестроил нечто в самом теле, вызвал рост тканей и изменение пигмента. Нечего было лечить. С точки зрения груди та пребывала в порядке, просто изменилась. Как, например, изменения груди у беременных не являются болезнью, для тела это естественный процесс. Вернуться к прежнему состоянию соски сами по себе уже вряд ли могли.

Также впрыснутое вещество распространилось по груди, его следы наблюдались в молочных железах. Но как такового урона оно не нанесло. Если верить технике, пациентке могла потребоваться лишь обычная пластическая хирургия. Химера склонялась к предположению, что сканер просто никогда не сталкивался ни с чем подобным, а потому и данные не вполне корректны. Увы, пока учёной больше не от чего было отталкиваться. Требовались долгие исследования и лучшее оборудование.

Всё это она вкратце, в максимально простых формулировках, объяснила девушке.

— Твоя жизнь вне опасности, — добавила она, запуская процедуру по извлечению второго паразита. Компьютер запомнил процесс и справлялся самостоятельно. Пациентка морщилась и отводила взгляд. — Тебе следует соблюдать постельный режим, пока токсин не покинет организм полностью. Из сосков могут наблюдаться выделения, также возможно временное повышение либидо.

— Либидо? Этот монстр чего, ввёл мне афродизиак?

— Состав токсина очень сложен, — терпеливо ответила Химера, — равно как и его воздействие на организм. Пока невозможно в полной мере описать… — она сделала паузу, подыскивая формулировку попроще, — что именно делает токсин. И как это происходит. И как он влияет на разных людей. Временное повышение либидо является побочным эффектом, который может быть уникален в твоём случае. Но возможны и другие побочные эффекты. Если ты почувствуешь недомогание, срочно свяжись со мной. Также приходи на осмотр каждый день.

Девушка кивнула со странным выражением лица.

— А, ну… разве меня не надо поместить в карантин или типа того?

Химера задавала себе тот же вопрос. В идеальных условиях именно так и требовалось поступить, пусть даже сканирование обнаружило в организме пациентки лишь безопасные для здоровья следы местной органики. Аппаратура может ошибаться. Но и условия, в которых они оказались, отличались от идеальных. Конструкция «Стервятника» не позволяла организовать карантин и при этом осуществлять ремонт судна. Унан требовался доступ во все отсеки, и в любом случае повреждённые системы не гарантировали полной герметизации. К тому же, изолировав Эль лишь на основании ничем не подкреплённых подозрений, они бы лишились двадцати пяти процентов рабочей силы и единственного квалифицированного разведчика, что в текущем положении значительно уменьшало их шансы на выживание.

Писания давали хороший совет относительно подобных ситуаций: «Когда холодный разум наталкивается на препятствие, вера становится мостом и крыльями». Им всем требовалось довериться Создателям, приведшим их в этот мир. Химера молилась во время крушения и чувствовала: они были призваны сюда не для того, чтобы умереть.

— Во-первых, ты не заразна и не представляешь угрозы для окружающих. Во-вторых, на корабле в любом случае нет возможности организовать карантин. И, повторюсь, нужда в нём отсутствует.

Слова учёной успокоили пациентку. Она натянула свежее бельё, морщась от прикосновения ткани к груди, и махнула рукой на прощание.

Когда за девушкой закрылась дверь, Химера наконец-то смогла сосредоточиться на любимой части науки. Задействовав всё имеющееся оборудование, она изучала инопланетное создание, которое Эль назвала трилобитом. Облучала, препарировала, анализировала ткани и органы. Трилобит был разобран на составляющие, данные загружены в терминал и переданы программам.

Хотя исследование обещало занять по меньшей мере несколько дней, кое-что учёная уже обнаружила. С помощью компьютерной модели она поняла механизм питания животного. Впрыскиваемое вещество вызывало изменения в организме жертвы, заставляя тот производить смесь, которой и питался трилобит — ту самую фиолетовую жидкость. В случае с Эль изменению подверглись молочные железы. Её здоровье было вне опасности, а современная медицина могла заново «научить» её железы вырабатывать молоко. Химера кивнула своим мыслям и перестала беспокоиться о пациентке. Та будет в порядке.

В паразите обнаружились ДНК-маркеры, интегрируемые во все организмы стандартных колониальных наборов. Так корпорации помечали свой товар, защищая его от нелегального копирования. Маркеры передавались из поколения в поколение, и даже если похищенные особи давно погибли, их потомки несли в себе информацию о совершённом преступлении.

Сам этот факт, впрочем, не представлял интереса. Очевидно, планету пытались терраформировать с помощью колониальной экосистемы. Стандартные растения встречались повсюду. Интерес вызывало другое.

Во-первых, паразиты не входили в колониальные наборы. Они были вредны. Корпорации разработали мирных, полезных животных, способных питаться опасными веществами и преобразовывать их в полезные. Искусственно созданные насекомые рыхлили землю, уничтожали вредителей и удобряли почву. Животные и растения фильтровали воздух и воду, постепенно адаптируя колонизируемый мир под людей. В этой системе отсутствовала экологическая ниша для паразитов. Можно предположить, что паразит относился к местным видам и питался стандартным животным, в результате получив его генетические маркеры. Однако конструкция маркеров позволяла им существовать лишь в животном и его потомках. В любом другом организме маркер мгновенно разрушался. Напрашивался вывод — каким-то образом стандартное существо изменилось до неузнаваемости. Мутации превратили его в нечто полностью иное. Лишь ДНК-маркеры могли показать, чем оно являлось когда-то. Химера искренне жалела, что не имеет доступа к корпоративной базе данных и не может определить оригинальный организм.

Во-вторых, сама структура паразита… поражала. Химера прежде не встречала ничего подобного. Она имела дело со многими инопланетными жизненными формами, много лет изучала биотехнологические разработки человечества. И всюду учёной встречались недочёты. Следы адаптации. ДНК-мусор. Где-то лишние части генома менее бросались в глаза, а где-то более — например, в продукции человечества, весьма посредственно имитировавшего работу Создателей.

Этот паразит ближе всего приблизился к идеалу. Химера заворожено изучала строение тела и не могла найти генетического мусора. Организм трилобита, довольно простой сам по себе, в то же время оставался гораздо сложнее работ человеческих биоинженеров. При этом он отличался изяществом. Никаких лишних органов, никаких бесполезных узлов. Нет и вредных упрощений. Идеальное для своей ниши существо. Недостижимый уровень мастерства.

Пульс Химеры участился. Она благоговейно взирала на трёхмерную модель. Теперь учёная понимала, почему этот мир притянул их. Она лицезрела работу богов. И она обязана была постичь мудрость тех, кто создал этих существ. Тех, кто сумел взять человеческую поделку и превратить её в шедевр.

«Что же делать с тобой, — тихо произнесла учёная, бросая долгий взгляд на второго трилобита, ждущего своего часа в прозрачном контейнере, — как тебя исследовать…»

Уже пришедшее в себя животное словно услышало её. Перебирая лапками, паразит приблизился к стенке и, как показалось Химере, посмотрел на неё.

***

Эль заперла дверь в каюту и сразу же стянула термобельё. Громко, с облегчением, выдохнула. Даже прикосновение ультрамягкой ткани доставляло дискомфорт, настолько возросла чувствительность сосков.

Девушка зашла в уборную — красивое слово для обозначения совмещённых туалета и ванной комнаты, заменившее в «приличном» обществе менее привлекательные термины, — и голосом активировала зеркало. В действительности зеркало не было настоящим, как не являлись окнами иллюминаторы кораблей. Микрокамеры в стенах передавали изображение на встроенный экран, позволявший не просто любоваться собой, но и вращать и приближать «отражение».

Эль избегала смотреть на грудь. Та выглядела чужой, отталкивающей. Поэтому разведчица посвятила всё внимание приведению в порядок огненно-рыжих волос. Агрессивная стрижка не требовала особенного ухода, и всё же Эль готова была заниматься ей хоть целый день. Оперируя расчёской и пятернёй, она зачесала волосы назад и чуть вверх, тщательно подчёркивая выбритые виски. Затем сделала прямой пробор. Зачесала набок. Передумала и вернула первый вариант.

В конце концов, парикмахерские эксперименты себя исчерпали, да и устала Эль делать вид, будто ниже шеи тела у неё нет. Страдальчески вздохнув, разведчица заставила себя опустить взгляд. Хотелось ей того или нет, таково теперь её тело — по крайней мере, до возвращения к цивилизации с её продвинутой медициной. А там она побежит в ближайшую клинику, пусть даже кредит придётся отдавать и её правнукам.

Эль помяла грудь, сторонясь сосков и ареол, и удостоверилась, что та не изменила ни размеров, ни формы. По-прежнему маленькая — хотя сама Эль предпочитала думать о ней как об «аккуратной» или «модельной». А вот о сосках такого уже не скажешь. Тёмные и пухлые, окружённые большими и такими же тёмными ареолами, они притягивали взор и напоминали одинокие горы посреди равнины. Что ни надень, эти упругие холмики будут проступать сквозь ткань. И ведь они ещё даже не возбуждены…

Эль извлекла из шкафчика шкатулку, в которой хранила украшения для пирсинга, и принялась перебирать их. Разумеется, ничего подходящего для её новых сосков! Она и подумать не могла, что те увеличатся вдвое, а то и втрое по всем осям.

С самого дна шкатулки девушка выудила пару красивых колец, каждое украшали три тёмно-зелёных, в цвет глаз, кристалла. Единственные украшения, имевшие достаточный размер. Но…

Эль не отрывала мрачного взгляда от колец. Те бередили воспоминания, которых она предпочитала не касаться. Когда-то давным-давно, почти в другой жизни, Эль просматривала каталоги украшений, одной рукой подбирая стиль, а другой лаская себя и представляя, как однажды разденется перед парнем и продемонстрирует ему весь комплект: кольца и подходящее к ним украшение в язык. Как он наклонится и жадно обхватит сосок губами, подцепит языком кольцо с камнями, потянет… Она приобрела эти кольца для того самого случая и каждый раз представляла, каким волшебным он будет.

Излишне говорить, что фантазии так и остались лишь фантазиями. Эль улетела с родной планеты, сбежала от требований и ненавистных обязанностей, вырвалась из невидимых сетей. Освободилась. Но так и не нашла кого-то, кому захотела бы показать этот комплект. Трудно заводить отношения, когда дольше недели нигде не задерживаешься. Каким-то образом именно эти кольца стали символизировать для Эль все не исполнившиеся желания, разочарование и боль одиночества.

Внезапно в сердце девушки вспыхнул гнев. Даже слегка закружилась голова.

«Да какая разница, чего там было?! — воскликнула она в лицо своему отражению. — Я не такая дура, чтобы вечно страдать по этому поводу! И точно не такая дура, чтобы из-за глупых воспоминаний забивать на… да на что угодно! Мне нравятся мои украшения! И мне нравится играть с ними! Я не собираюсь забивать на это только потому, что эти кольца символизируют чего-то там плохое в далёком прошлом. Лучше я сделаю вот так…».

Эль разомкнула колечко и начала вдевать в прокол.

«Лучше пусть они символизируют что-то новое…» — пробормотала она и вдруг охнула.

Обычно смена украшений не сопровождалась особенными ощущениями. Металл проходил сквозь прокол — слегка приятно, и только. Теперь же… Токсин изменил соски куда сильнее, чем полагала Эль. Движение металла сквозь прокол посылало в мозг столь сильные импульсы, что поначалу девушка даже испугалась.

Медленно и осторожно Эль продела украшение дальше. Тут же в мозгу один за другим взорвались фейерверки. Она испытывала не боль, не удовольствие, а нечто абсолютно иное. Ощущения столь непривычные для мозга, что тот не знал, как их трактовать. Казалось, будто ослепительные волны проходят сквозь грудь, доходят до кончиков пальцев и распадаются на десятки вспышек, пляшущих в нервах.

Вдев первое кольцо и замкнув его, Эль остановилась перевести дух. На кончике пухлого соска появилась капелька тёмной жидкости. Сначала Эль приняла её за кровь и здорово встревожилась. Однако стоило ей подцепить каплю кончиком пальца, разведчица поняла ошибку. Жидкость имела глубокий фиолетовый цвет, переливавшийся десятком оттенков в свете ламп.

Очередной укол страха заставил Эль дышать чаще — что с ней происходит? Что делать? Разведчица заставила себя успокоиться. Химера предупреждала, пока яд в её организме, из сосков могут наблюдаться выделения. Значит, на самом деле ничего страшного не происходит. Всего-навсего побочные эффекты токсина.

Повинуясь врождённому любопытству, Эль понюхала жидкость, прежде чем смыть струёй отдающей антисептиком воды. Фиолетовая капля имела густой, тяжёлый, по-своему притягательный запах.

Эль взяла второе кольцо и повторила процесс. Вновь накатили такие странные, интенсивные ощущения. В проколе словно образовались миллионы новых нервных окончаний. На этот раз Эль решила: ощущения ей скорее нравятся, чем нет. Разведчица полюбовалась украшениями. Те идеально сидели в её новых сосках, как будто делались специально под них.

«Правда, по-прежнему никто их не увидит, кроме меня. Да и если увидит, что подумает об этих гигантских, уродливых…» — девушка упрямо мотнула головой, гоня прочь постылые мысли.

Второй сосок увенчала крупная фиолетовая капля. Тем временем первый вновь начал выделять жидкость.

«Ну уж нет. Ещё не хватало ходить в одежде с мокрыми пятнами», — недовольно нахмурилась Эль.

Раздумывая, как же решить проблему, она пальцем убрала капли с обоих сосков. Снова понюхала. Действительно очень притягательный запах! Жидкость будто содержала какие-то феромоны!

«Хмм… любопытно, какова она на вкус? — вдруг пришло в голову Эль. Разведчица нерешительно смотрела на фиолетовый потёк на подушечке пальца. Безопасно ли это? — Должно быть безопасно. Эта штука и так уже внутри меня, хуже вряд ли станет… Значит, можно попробовать капельку…».

Эль сунула палец в рот и прикрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях.

Язык чуть-чуть защипало. Вкус был… ни на что не похожим. Далёким от приятного. Однако что-то в нём вызывало желание попробовать ещё.

Эль сглотнула слюну и только теперь заметила: дегустируя странную субстанцию, она стала теребить кольца. И, надо заметить, игра с пирсингом стала доставлять больше наслаждения! И без того пухлые соски набухли, на их кончиках появились стремительно увеличивающие фиолетовые капли. Мгновением позже капли превратились в тонкие ручейки, побежавшие вниз по тёмным кругам ареол. Эль глубоко вдохнула. Сердце бешено колотилось от волнения и возбуждения. Она не знала, что её ждёт, чем всё это обернётся… и очень хотела попробовать.

Девушка провела подушечками пальцев по ареолам, рисуя замысловатые фигуры. Токсин сделал соски не только большими, но и очень чувствительными. Настолько, что посылаемые ими сигналы поначалу воспринимались как боль, дискомфорт. Однако чем привычнее становились новые ощущения, тем больше они нравились Эль.

Обхватив тёмные упругие холмики, она нежно сжимала и покручивала их. До чего же непривычно было ощущать соски такими большими, мясистыми — не говоря уже про сочащуюся жидкость. К счастью, Эль уже достаточно привыкла к своему телу, чтобы почти без страха исследовать его. В прерывистом дыхании послышались вздохи удовольствия.

Вдруг перед глазами девушки помутилось, а в мозгу раздался слабый взрыв. Бёдра свело короткой судорогой. Она испытала оргазм, играя только с сосками, и даже не заметила его наступления!

Эль с силой вдохнула, воздух со свистом заполнил лёгкие. И отчего-то дыхание, такое простое, проходящее на фоне действие, словно продлило оргазмическое послевкусие, распространило расслабляющее блаженство от груди по всему телу. Девушка подышала ещё, наслаждаясь тем, как лёгкое, мягкое тепло расползается под кожей, и медленно слизала жидкость с пальцев. Снова вкус не произвёл на неё особенного впечатления.

Всего минуту спустя поулёгшееся возбуждение вернулось, и Эль почувствовала себя готовой к продолжению. Затвердевшие и увеличившиеся сверх прежнего соски исправно выдавали свежие порции фиолетовой субстанции.

Эль массировала соски, ареолы и грудь, на этот раз более вдумчиво, обращая внимание на ощущения. Теперь она заметила наступление микрооргазма и успела сжать соски, усиливая наслаждение на пике. Девушка застонала, раковину покрыли фиолетовые потёки, собиравшиеся в миниатюрные реки и озёра. Облизывая пальцы и глядя на стекающие по коже ручейки, Эль про себя пожалела, что у неё такая маленькая грудь — не получится дотянуться губами до соска и пить прямо из него.

Два или три микрооргазма спустя, достигнутых одной лишь стимуляцией сосков, девушка поняла: ей мало. Эль требовалось ощутить что-то в себе. А ещё её заинтересовало, что случится, если фиолетовая жидкость окажется не во рту, а в… более чувствительных местах.

Совсем недавно эта мысль как минимум взволновала бы Эль, но теперь-то она убедилась в совершенной безвредности жидкости и хотела поиграть с ней, пока ещё есть время. Вскоре токсин выйдет из организма, и возможность будет упущена.

Эль почти бегом покинула уборную, отыскала кружку и вернулась к раковине. Приложив кружку к груди, она взяла сосок большим и указательным пальцами, после чего принялась потягивать его вперёд-назад, то сдавливая, то отпуская. Первые тёмные капли упали на пластиковое дно.

Ситуация странным образом заводила девушку. Вот она стоит над раковиной и доит себя в любимую кружку, а затем это «молоко» окажется внутри неё… И чем больше Эль думала об этом, чем сильнее сосредотачивалась на каждой детали, тем больше жидкости устремлялось в кружку. Внимательная девушка догадалась: на выделение «молока» в большей степени влияет не стимуляция, а возбуждение. Она, наверное, могла бы вообще не касаться груди и при этом выпускать фиолетовые фонтаны!

Застонав после очередного микрооргазма, Эль подставила кружку под второй сосок. Она сильно сжимала упругую плоть, чтобы ощутить кольцо внутри неё, и словно раскатывала сосок по металлу. Нервные окончания в груди искрились. Эль постанывала, снова и снова сжимала сосок, выдавливая жидкость.

Ещё один микрооргазм. Переводя дыхание, девушка подняла голову и уставилась прямо в лицо своему отражению. В первое мгновение она не узнала себя. Бледная кожа в бисеринках пота. Яркий, болезненный румянец. Диковатый блеск в глазах. Неужели она всегда выглядит так, стоит ей перевозбудиться?

От дальнейших размышлений её отвлекла стекающая по ладони жидкость — Эль не заметила, как кружка переполнилась, и «молоко» потекло через край. Девушка хотела было слить лишнее, а затем пожала плечами и сделала маленький глоток из кружки. Покатала жидкость во рту прежде, чем проглотить.

Эль вернулась в комнату и достала набор игрушек. Выбор пал на маленькую гладкую анальную пробку и ещё одну — побольше, покрытую пупырышками и мелкими тупыми шипами. Эта должна была отправиться во второе отверстие. Сбросив оставшуюся одежду и ни капли не удивившись тому, что уже намокла, Эль оперлась о край кровати. Погрузила палец в кружку и затем приложила к закрытому шлюзу анального отверстия. Легонько надавливая, нанесла жидкость на кожу вокруг отверстия, а затем медленно погрузила палец в анус, наслаждаясь тем, как сфинктер облегает его. Эль двигала и вращала пальцем, то вводя его до конца, то оставляя внутри лишь самый кончик. Извлекая палец, она ощутила, как расслабляется отверстие, готовое впустить игрушку. Внутри приятно защипало.

Эль отпила из кружки. Не глотая, она запрокинула голову и приоткрыла рот. Опустив маленькую пробку в смесь слюны и «молока», Эль смазывала её, пользуясь языком, словно кистью. Энергичными, широкими мазками девушка покрывала пробку фиолетовым «молоком», пока не решила, что поработала достаточно.

Эль вытащила игрушку изо рта и проглотила остатки жидкости. Опустилась на корточки, широко расставив ноги и заставив сфинктер полностью расслабиться. Анус щипало всё сильнее, Эль отчаянно хотелось почесать себя изнутри. Не в силах терпеть, она ввела пробку и с удовольствием повращала, постанывая от удовольствия.

Переместившись на кровать и заняв удобную позу, Эль сделала ещё глоток из кружки и погрузила в рот вторую пробку. Более крупная игрушка не хотела лезть в рот целиком, и Эль потребовалось приложить силу, чтобы протолкнуть пробку глубже. В уголках глаз появились непрошенные слёзинки. Язык девушки затанцевал, усердно покрывая импровизированной смазкой матовую поверхность игрушки.

Эль вытащила пробку изо рта и сразу же сглотнула. Жидкость, может, и не могла выиграть конкурс изысканных вкусов, зато очень приятно обволакивала горло. Эль зачерпнула из кружки остатки и щедро смазала влагалище и клитор. Тут же начало щипать. По счастью, девушка уже знала, что нужно делать. Не теряя времени, она ввела пробку внутрь и принялась вращать, почёсывая себя шипами и пупырышками. Каждое движение сопровождалось стоном.

«Да!.. — Эль зажмурилась и стиснула зубы, энергично двигая пробкой. Ей никак не удавалось решить, испытывает она болезненное наслаждение или восхитительное страдание, — Отлично я придумала с этой штуковиной! Может, даже сохранить чуть на будущее?», — об этом Эль подумала вяло, подобные мысли в тот момент казались ей слишком сложными. Девушкой владела потребность получить удовольствие здесь и сейчас.

Эль включила вибрацию игрушек и откинулась на кровать. Занимавшие оба отверстия пробки больше не требовали её участия. Она могла сосредоточиться на сосках, всё это время исправно выделявших «молоко». Эль втирала жидкость в кожу, облизывала пальцы, играя ними с пирсингом в языке, и продолжала доить себя. Она потеряла счёт времени. Микрооргазмы наступали один за другим, не давая разрядки. Эль только радовалась: ей хотелось продолжать, пока фиолетовый поток не пересохнет.

Игрушки приносили настоящие оргазмы, Эль изгибалась на кровати, изо всех сил сжимая соски, и кричала, орошая фиолетовыми струями тело, кровать и пол. Однако и тогда забытие не наступало.

Словно в лихорадке Эль мастурбировала, терзая соски, сжимая, потягивая, выкручивая твёрдую плоть… Она то отдавала всё внимание самим соскам, то бралась за кольца, доводя себя до экстаза с их помощью. Ей не хотелось пить и есть, горло не саднило от бесконечных стонов, всхлипов и криков — девушка глотала «молоко» и чувствовала себя прекрасно. Хотелось лишь снова и снова доводить себя до пика — а за ним оказывался ещё один пик, и так без конца.

Миновало, казалось, много часов. После очередного оргазма Эль мутным взором обвела себя. Измученное тело мелко дрожало, грудь вздымалась, онемевшие пальцы рефлекторно тянули соски, которые, она могла поклясться, стали ещё больше и темнее… но «молоко» из них больше не сочилось. С тихим звуком облегчения вымотанная Эль сползла в сон.

Эль окружало тёмное размытое нечто. Стоило ей начать вглядываться в мутную бездну, как начинало казаться, будто она различает контуры не то зданий, не то скал или деревьев. Спустя мгновение контуры теряли форму, так и не дав узнать, что же находится за пеленой. У ног обнажённой девушки стелился густой туман, доходивший почти до колен. Если верить ощущениям, она стояла прямо на воздухе: стопы касались лишь прохладного марева.

Частью сознания Эль понимала: всё это ненастоящее. Она спала. Или, точнее, находилась в полубредовой дрёме — подобное состояние бывает во время тяжёлой болезни. Она знала, что спит, однако сон от этого не казался менее реальным, а происходящее в нём воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Поэтому, когда девушка обернулась и увидела в нескольких шагах свою копию, она совершенно не удивилась.

Приглядевшись, Эль решила, что поспешила с выводами. Это была она, всё верно. Но то была прежняя она. Опрятная и холеная, с тщательно расчёсанными волосами до середины спины. Огненно-рыжие пряди красиво лежали на плечах и спадали на грудь. Прежнюю, разумеется — с аккуратными розовыми сосочками и светлыми ареолами. Всё нормального размера и цвета, не чета тому, что Эль могла увидеть, опустив взгляд на собственное тело. И, разумеется, никакого пирсинга. Не будь Копия обнажена, она наверняка была бы одета в нейтральную, скромную кобальтово-серую форму академии скаутов, которую Эль молча ненавидела с самого первого дня. Слишком уж та напоминала ей нейтральную, скромную одежду, считавшуюся правильной в её семье.

Эль хмыкнула. Ситуация напоминала социальную рекламу с её «до» и «после». Что-то в духе «Слушайтесь маму, иначе с вами будет то же самое!».

— Как же я изменилась… — проговорила девушка, обводя Копию взглядом.

Внезапно Копия, прежде стоявшая совершенно неподвижно и производившая впечатление статуи из плоти и крови, подарила Эль прохладный взгляд.

— Ты ничуть не изменилась, — она сделала шаг к Эль. — Обрезала волосы, сделала несколько дырок в теле. Но внутри ты всё та же. Ты боишься того, что о тебе подумают другие. Боишься быть собой за пределами запертой каюты. Боишься показать настоящую себя. Даже членам команды, ближе которых у тебя никого нет. Боишься осуждения. Ты по-прежнему хочешь играть хорошую, правильную девочку.

Копия подошла практически вплотную. Эль невольно отступила назад. Сердце забилось быстрее, по коже будто пробегали обжигающие разряды — девушка кипела от гнева. В основном, потому что Копия была права.

— Так чего мне, ходить и болтать с ними о сексе?! — ядовито поинтересовалась Эль, так и не придумав аргумента получше.

Копия закатила глаза и одним движением преодолела разделяющее их расстояние. Её дыхание горячим ветром скользнуло по щеке Эль.

— Для начала разберись хотя бы с собой. Ты можешь честно признать, что любишь и чего хочешь. Просто перестань стесняться того, как важны для тебя удовольствия.

Копия подалась вперёд, губы и груди девушек соприкоснулись. Одна ладонь оказалась на ягодице Эль, другая поглаживала гладкий, без единого волоска лобок.

Без мыслей и сомнений Эль ответила на поцелуй. Приоткрыла рот и скользнула кончиком языка по мягким, тёплым губам Копии. Та повторила за ней, дразнящими движениями задевая украшение в языке. Ещё одно очко в пользу нереальности происходящего: поцелуи не были коньком прежней Эль.

«Текущей, впрочем, тоже, — тоска кольнула сердце девушки. — Не могу даже вспомнить, когда в последний раз целовалась. Или занималась сексом с чем-то, что не приобрела в магазине. Эти путешествия занимают целую вечность…».

Словно ощутив её эмоции, Копия усилила напор. Она облизывала язык и губы Эль, тёрлась своей грудью о её, уверенно сжала ягодицу. Пальцы на лобке спустились ниже, к возбуждённому клитору. Это помогло — Эль тут же забыла о своих печалях и отдалась на милость умелых рук.

Подарив девушке последний поцелуй и оставив ту слизывать слюну с мокрых губ, Копия опустилась на колени. Обжигающее дыхание коснулось нежной кожи. Эль прикрыла глаза в предвкушении… но ничего не произошло. Она посмотрела вниз и увидела лицо Копии в считанных миллиметрах от своего лона. Копия поймала её раздосадованный взгляд и приподняла брови.

«Она хочет, чтобы я решила сама», — поняла Эль.

Копия использовала очевиднейшую уловку: она выдыхала через рот, и стоило потоку горячего воздуха коснуться половых губ и клитора, как Эль постанывала от наслаждения. Трудновато отказаться в таком положении! Впрочем, какая разница, если решение уже принято?

Пальцы девушки погрузились в густые и длинные рыжие волосы, прижали лицо к лону. Язык Копии тут же принялся пробираться в сокровенные глубины Эль, собирая её влагу и умело лаская чувствительные точки. Копия знала все её слабые места. Ей было точно известно, как доставить Эль удовольствие, как заставить её дрожать и кричать. И как сделать так, чтобы она не достигла пика слишком быстро.

Копия погладила чувствительное колечко ануса и погрузила внутрь палец — легко и безболезненно, будто тот покрывал густой слой смазки. Следом за первым последовал и второй. Эль замычала, чувствуя, как растягивается отверстие, а подушечки пальцев касаются нежнейшей плоти внутри. При этом мышцы влагалища сократились, и что бы Копия ни делала там языком, удовольствие возросло многократно.

Эль стонала, то ли во сне, то ли и в реальности тоже. Дрёма и явь сплелись воедино, и в тот момент для девушки происходящее обрело какой-то особый смысл. Происходящее казалось больше, чем сном. Откровением.

Движения пальцев и языка ускорились, стали почти агрессивными. Эль прижимала лицо Копии к себе, хотя в том и не было нужды — та сама зарывалась глубже. Внутри девушки нарастало сладостное напряжение, мышцы мелко дрожали. Почувствовав это, Копия вдруг обхватила губами пульсирующий клитор и сосредоточилась на нём, в считанные мгновения доводя Эль до оргазма.

Блаженный спазм охватил девушку. Всё тело подёргивалось, будто в такт бесшумной музыке. Копия же продолжала ласки, подчёркивая оттенки и переливы утихающего наслаждения. С губ Эль сорвался долгий, расслабленный выдох. Руки опустились, она полностью отдалась удовольствию и медленно уплывала сознанием в черноту…

Эль проснулась, прерывисто дыша. Тело ещё подрагивало. Девушка утёрла выступивший пот и полежала с открытыми глазами, восстанавливая дыхание. Она чувствовала себя на удивление хорошо: здоровой, сильной, выспавшейся. Полной. Эль села на кровати и только теперь ощутила вибрацию в промежности.

«Так, с ощущением полноты разобрались…» — проговорила она, касаясь пробок в обоих отверстиях.

Вибрация отвлекала и начала раздражать. Эль выключила игрушки и вытащила анальную пробку. Та вышла с лёгким дискомфортом, вся смазка высохла. Во влагалище, напротив, было влажно, однако стоило девушке потянуть игрушку, как мышцы внезапно напряглись, словно не желая выпускать добычу. Эль приложила силу, и пробка, хлюпнув, выскользнула наружу. Между ней и приоткрытым розовым отверстием повисли блестящие ниточки смазки.

Эль улеглась обратно. Она задумчиво вращала игрушку и наблюдала за игрой света в пузырьках любовных соков. Мысли девушки крутились вокруг сновидения, казавшегося таким реальным и очень важным… Отчего-то всякий раз при воспоминании о Копии сердце ёкало, будто… да Эль и сама не знала, будто что.

Увы, волшебство уже рассыпалось. Теперь, повторно прокручивая события в голове, Эль видела несостыковки, уничтожающие хрупкое очарование иллюзии. Она даже в реальности не имела таких любовных талантов, куда уж прежней ей. К тому же, девушка сомневалась, все ли ласки Копии в принципе возможны физически.

Со всей очевидностью, это был всего лишь бред, галлюцинация, вызванная изматывающей мастурбацией и токсином. Не стоило придавать ей большого значения. И всё же разговор с Копией не шёл у Эль из головы. Бред или нет, Копия озвучила правду, которую сама Эль старалась не признавать, да и вообще избегала размышлять об этом.

«Похоже на эдакий разговор с подсознанием, — решила Эль. — Да уж… И всего-то потребовалось накачать меня ядом и вырубить мозги сильнейшим в жизни оргазмом, чтобы я сумела услышать собственный внутренний голос…».

Копия права. Где-то на задворках её сознания по-прежнему жило ощущение стыда. Справедливости ради, оно не особенно мешало Эль более чем успешно удовлетворять желания. Но, может, если стыд исчезнет целиком, если она перестанет пытаться быть правильной, приемлемой, то и удовольствия будет ещё больше?

Эль вспомнила фразу: «Жить в страхе — значит не жить вообще». Источник цитаты начисто стёрся из её памяти. Быть может, фильм или чей-то статус в соцсети. А возможно, она была мудрее, чем ей казалось, и придумала её сама. Так или иначе, фраза разведчице понравилась. Она кивнула своим мыслям, решая именно так и поступить. По крайней мере, попытаться.

«И имей в виду, девочка: на необитаемой планете вы имеете все шансы умереть десятком пренеприятнейших смертей в ближайшие недели, если не дни. Так имеет ли хоть крупицу смысла оставаться прежней в такой ситуации? Или лучше взять от жизни всё и попробовать то, о чём прежде ты лишь мечтала, лаская себя в одиночестве?».

Эль вернула игрушку обратно. Влагалище с готовностью приняло пробку. Приятное ощущение заполненности подсказало девушке: она сделала правильный выбор. Эль включила вибрацию и уронила голову на подушку.