Эр Джей Джейкобс – не только замечательный писатель, но и практикующий психолог. Когда дело касается раскрытия внутреннего мира персонажей, ему нет равных. С хирургической точностью он описывает маниакальные мысли, одержимость и горе – все то, что обычному человеку трудно выразить словами. Этот захватывающий и местами жуткий психологический триллер становится все страшнее с каждой страницей – настолько он правдив. После многолетних попыток взять под контроль свое биполярное расстройство Эмили Файерстоун, наконец, в норме. Жизнь начинает налаживаться: у нее отличная работа, своя квартира и парень, Паоло, который ее обожает. Когда он предлагает устроить небольшое морское путешествие на выходных, Эмили соглашается: вино, вода и любимый мужчина – что может быть лучше? На следующее утро после отплытия Эмили просыпается – лодка все еще плывет по течению. А Паоло вдруг не стало. Он не мог утонуть. С каждой минутой Эмили становится все сложнее сохранять рассудок и оставаться на плаву. Куда исчез Паоло?
Приведённый ознакомительный фрагмент книги И вдруг тебя не стало предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 5
Морщинки вокруг глаз Мейсона указывали на то, что ему около сорока. Он носил огромные часы триатлониста, которые предпочитали наши тренеры, — мини-компьютеры, в основном предназначенные для записи и организации одновременно нескольких массивов данных. У Андре была странная манера улыбаться, как будто слишком поспешно, что сразу вызвало у меня подозрения. Он указал на комнату слева по коридору, закрыл дверь, когда мы вошли, и внезапно стало тихо. Слышалось только гудение лампы над головой. Мужчина показал на стул. Я вытащила его, села и сцепила руки на столе, который выглядел как из школьной столовой. В комнате пахло чернилами, хотя ксерокса здесь не было. Или, может, это была пыль?
У меня кружилась голова от лекарств, но кофе, который мне дала Элли, помог. Я допила остатки.
— Мисс Файерстоун, — Мейсон взглянул на листок бумаги, который держал в руках. — Простите, доктор Файерстоун. Спасибо, что пришли.
Андре, как мне показалось, хотел побыстрее оказаться в этой комнате, но теперь просто наблюдал за мной. Он говорил медленно, как ведущий на детском телевидении. Наверное, понимал, что спешка нервирует людей.
Мейсон взял мою чашку и налил свежего кофе, хотя я его об этом не просила.
— Хотите сахара?
— Нет, спасибо.
«Давайте скорее покончим с этим», — подумала я.
— Как идут поиски?
Он достал из кармана прямоугольный видеомагнитофон размером с колоду карт и поставил его на столик между нами. Мейсон взглянул на маленький экран, который я не могла разглядеть. Мейсон нажал верхнюю кнопку, и появился красный огонек. Затем он развернул страницу в блокноте и щелкнул серебряной ручкой.
— Местная полиция уже два дня ведет поиски с помощью водолазов.
Это был его голос для записи. Я поняла, что Андре не будет возражать, если именно этот голос кто-то потом услышит. До этого момента Мейсон, казалось, стремился выглядеть уверенным в себе молодым специалистом. Включив камеру, он превратился в безличное существо, которое я никак не могла прочесть.
— До сих пор единственное, что они нашли, кроме нескольких ржавых банок и рыболовных снастей, — это штопор.
«Похожий на тот, что Паоло сунул в карман», — быстро подумала я.
— Вы говорите так, будто искать нечего. Они не собираются прекращать поиски?
Вопрос прозвучал более резко, чем я предполагала.
Мейсон нахмурился.
— Да нет, не собираются, но они ведь не могут искать вечно. Там что-то около двухсот сорока миль общей береговой линии. Они используют свои ресурсы по максимуму. Я так понимаю, топография озера заставляет течения вести себя странно — ведь в основном это затопленная долина. В целом поток воды движется к плотине реки Элк, но есть и скрытые обратные течения.
Я поняла, что он имел в виду. На карте озеро выглядело как колючие стебли алоэ.
— Обломки или, например, одежда могут уплыть в сотне направлений, — серьезно сказал Мейсон. Впервые мне показалось, что в его голосе прозвучало осуждение. Андре пристально смотрел мне в глаза, словно оценивая мою реакцию. Я могла только представить, как я смотрелась на камере: как будто я лежала в постели без сна последние два дня, как будто совсем не ела и как будто мне следовало вымыть голову. Я коснулась конского хвоста, разгладила его по бокам, попыталась сесть немного прямее.
— Что с его джипом? Он все еще на пристани?
— Друг мистера Ферреры приехал и отогнал его обратно в город. Сейчас он в его квартире.
Вот так сюрприз.
— Его друг?
Мейсон заколебался. Он распалял мою паранойю. Я представила, как его мозг фильтрует информацию, которой он не может поделиться со мной.
— Конечно. Мы связались с друзьями и родственниками мистера Ферреры для получения нужной информации, с его боссом, доктор Сильвером. Колвин, друг мистера Ферреры, сам вызвался отвезти машину в Нэшвилл.
Кол. Вероятно, он был лучшим другом Паоло за пределами лаборатории. Он сверхсерьезно относился к софтболу, что всегда казалось мне глупым, и был предельно мужественен — говорил всегда только односложными предложениями. Я много вечеров провела с его дочерью, Оливией, которая любила лазить по трибунам и по мне во время игр. Мое общение с Колом обычно состояло в том, что он бросал в нашу сторону напряженные взгляды, как будто я могла просто взять ее за руку и убежать.
Однажды я спросила Паоло, в чем проблема Кола. «Он просто молчит», — ответил тот.
— Кол поехал к нему домой? — спросила я Мейсона, стараясь, чтобы это прозвучало с меньшим недовольством, чем было на самом деле.
Я заметила, что Мейсон даже не притронулся к кофе. Он медленно жевал жвачку. Иногда красный кончик его языка — кстати, того же цвета, что и татуировка в виде розы, — высовывался между его губ, как змеиный язык.
— Вы раньше бывали в участке? — Андре спросил это словно из любопытства.
— Давно, но была. Последний раз я была здесь, чтобы встретиться со своим пациентом.
— О, точно.
Он перевернул страницу блокнота и ухмыльнулся.
— Вы из Департамента по делам детей, — тихим голосом произнес Мейсон и снова посмотрел в блокнот.
Стул скрипнул.
— Я хочу спросить о ваших отношениях с Паоло Феррерой, а потом о прошлой субботней ночи и воскресном утре. Вы сможете говорить о таких вещах?
— Конечно.
Андре не поднимал глаз, но его ноздри раздувались, словно сыщик пытался учуять на мне какой-то особый запах.
Как психолог-надзиратель, Марти научил меня говорить не больше, чем нужно, если я буду давать показания под присягой. Я знала, в данном случае это будет нелегко. Детектив Мейсон хотел узнать побольше о Паоло, и я, вопреки здравому смыслу, надеялась, что, рассказав ему все, смогу повысить шансы найти своего молодого человека.
Мейсон подался вперед. Он взглянул на устройство, откашлялся и недовольно переложил жвачку с одной десны на другую.
— Тамошняя полиция сказала, что вы не думаете, будто мистер Феррера утонул.
— Нет, не думаю.
Андре Мейсон закашлялся.
— Куда же он тогда делся?
Отблески света, казалось, стали ярче, но это от бессонницы.
— Вы здесь, чтобы это узнать, верно? Если бы у меня были ответы, я бы сама нашла Паоло.
Мейсон вновь подался вперед.
— Давайте вернемся к нашей основной теме. Два дня назад вы с мистером Феррерой отправились на пристань Тима Форка. Вы можете рассказать мне все, что помните?
— Все… Все, что я помню?
Я слышала будто со стороны, как снова описываю поездку — наш смех, музыку, ком в животе от того, что я не умею плавать. И внезапно поняла, почему пациенты с посттравматическим синдромом не любят снова и снова перебирать детали.
— Позвольте мне вас прервать, — вдруг сказал Мейсон и оторвал ручку от блокнота. — Вы говорите, что не умеете плавать. Вообще? — Его рука рассекла воздух, как будто что-то разрезая, а металл ручки поймал флуоресцентный свет.
— Верно, — говоря это, я опустила глаза и удивилась своему смущению.
— Но вы хотели отправиться в плавание?
Я посмотрела на Андре Мейсона. Он явно не понимал кое-чего важного.
— Мы — влюбленные. — Я объясняла это ему, словно ребенку в своем офисе. — Я доверяла Паоло.
Мейсон стиснул зубы, и ручка вернулась к блокноту.
— Извините. Продолжим.
Я рассказала ему о планах Паоло порыбачить, о семье на другой лодке, о том, как Паоло нырнул за их ключами. Андре спросил, видела ли я раньше эту семью, поинтересовался маркой их лодки.
Я все это уже проходила. Мое выражение лица, должно быть, ответило на половину его вопросов.
— Хм, ладно. — В его голосе звучало недоверие, но я не видела, во что тут можно было не поверить. — Есть моменты ночи, которые вы не помните?
— Наверное.
— Вы помните, как ложились спать? Мистер Феррера был с вами, когда вы ложились спать?
Мне стало жутко от того, в чем собиралась признаться.
— Этого… я не знаю.
Короткий кивок.
— Как часто вы забываете, что произошло накануне?
Что-то в этом вопросе заставило мое сердце забиться быстрее, как на резком повороте или как на экзамене, к которому не готовился. Всплыли все тревожные кошмары, связанные с неподготовленностью, с беспомощностью. Мои руки были скользкими от пота. В глубине моих глаз горел багровый гнев.
Почему же я не могу вспомнить? Мейсон задал разумный вопрос, но я чувствовала, что ко мне относятся чудовищно несправедливо. Я знала, сколь ненадежными могут быть воспоминания, как они искажаются и разбиваются на отдельные фрагменты и как все эти искажения могут перерасти в серьезные неточности. Тем не менее я доверяла своей памяти — стальной клетке, одинаково надежной на высших точках мании и в глубинах депрессии. Да и алкоголь никогда не мог лишить меня ни одного воспоминания — даже если позже я жалела об этом.
Ночь на борту парусника была другой. Я вспомнила вкус вина и дрожь в ногах от мягкого покачивания лодки. Я вспомнила, как опустилась тьма, а потом — ничего, словно мой разум был компьютером, который кто-то взломал, чтобы удалить один конкретный файл.
— Нечасто, — наконец ответила я.
— Вы выпивали?
«Снова за свое», — подумала я.
— Только немного вина. Стакан или два.
Не настолько много, чтобы стереть воспоминания или остановить их формирование. Я представила, как напряглись мускулы на руках Паоло, когда он откупоривал бутылку, а потом небрежно опустил штопор в карман. Он должен был исчезнуть, когда я уже вырубилась. Все внутри меня сжалось от этой мысли. Вернее, от того кошмара, о котором я едва могла позволить себе думать.
Мои руки вспотели, и я почувствовала, как дрожит моя челюсть. Я уставилась на столешницу, и неожиданно мне захотелось удариться об нее лбом.
Детектив Мейсон в который раз слегка прищурился.
— Вы упомянули в разговоре с полицией на месте преступления, что у вас вроде как заходила речь о вашем предыдущем парне?
— О.
Мои брови взлетели. Я выпила вторую чашку кофе и поставила ее на стол.
— Да, но это была просто глупость. Ничего особенного. Никак не настоящая ссора.
— Мистер Феррера был расстроен после этого вашего разговора?
Я не могла удержаться, чтобы не закатить глаза.
— Если только на какую-то долю секунды. Это не так уж и важно, по правде говоря.
— Быть может, расстроились вы? — Глаза Мейсона сузились еще больше.
Кончиком пальца я нащупала шрам от наручника на левом запястье. Слез еще не было. Они все еще были глубоко, под страшным гнетом всей этой вынужденной концентрации.
— Вы можете сделать из мухи слона и назвать это аргументом. Понимаете, о чем я? Вы можете спрашивать меня снова и снова — все останется по-прежнему.
Один росчерк. Снова кивок.
— Вы принимаете лекарства по рецепту? Те, что вы принесли на борт.
Я была готова к этому вопросу.
— Я принимаю их, да. Паоло никогда не принял бы мои лекарства. Мы не использовали их для развлечения. Он почти не пьет. Я имею в виду, он работает как… — Я запнулась. — Он много работал. Он не был таким вот любителем алкоголя и развлечений.
— Лекарство вы принимаете из-за биполярного расстройства. Верно?
— Все так. Это антидепрессант. Мне поставили диагноз «Биполярное расстройство II».
— Два? Вы можете это объяснить?
Что именно нужно было объяснять?!
— Это значит, я никогда не впадаю в маниакальное состояние. Нет дней без сна, нет галлюцинаций. Просто депрессия, а иногда то, что они называют гипоманией. То есть я могу завестись.
— Имеете в виду — выйти из-под контроля?
Я покачала головой.
— Нет. Я достаточно сказала.
— Значит, потом вы просто заснули? — спросил мужчина, изображая некоторое замешательство. — Завелись, но заснули нормально? Вы привыкли быть на воде?
— У меня не было гипомании в ту ночь. Я не была в таком состоянии уже несколько месяцев.
Андре Мейсон перевернул страницу и стал расспрашивать меня о пробуждении и возвращении на пристань. Когда мы закончили, я все еще чувствовала запах его ужасного одеколона.
— Вы знаете, как связаться со мной. Мы дадим вам знать, если появится что-то еще.
Мужчина пожал мне руку на выходе — его рукопожатие было холодным и крепким. Хватка человека, который хотел быть чем-то большим, чем в действительности являлся.
Я прошла мимо кабинета Элли к светло-серым прямоугольникам входной двери. Она окликнула меня, но я продолжила идти, не замедляя шага. Снаружи солнце уже полностью взошло, и ленивый свет пробивался сквозь облака, обжигая все вокруг.
— Что все это значит? — спросила я, даже не потрудившись замедлить шаг. Не знаю, почему я так удивилась. Часть меня знала, что я не должна была так реагировать на это.
Психика не особо различает прошлое, настоящее, будущее. Я снова училась в предпоследнем классе. Элли была первокурсницей. Я не обращала внимания, что у нас обеих в волосах появились седые пряди. Я чувствовала себя вратарем, оставшимся без защиты. Я потерла руки, мое тело было полно кофеина. В этот момент гнев был на вкус как сухие сливки. Я щурилась от яркого света, оглядывая парковку в поисках блестящего красного капота моей машины. Но как бы быстро я ни уехала, убежать я не могла.
Я продолжала говорить с подругой через плечо.
— Он допрашивал меня как подозреваемую! Как я могла не знать, что нахожусь под подозрением? — Я повернулась, и Элли оказалась передо мной. — И как, черт возьми, кто-то может так считать?
Она часто дышала, глаза ее были влажными. Элли держала очки в руках. Я продолжала возмущаться, но вдруг меня пронзило чувство стыда, а потом все исчезло, как тлеющий уголек. Не знаю, чего я от нее ожидала — чтобы она вмешалась? Была моим адвокатом?
— Давай поговорим в моем кабинете, ладно? Пожалуйста.
Краем глаза я видела свою машину. Я отвернулась от Элли, но мой голос немного смягчился.
— Давай поговорим здесь.
Я знала, что злюсь не на нее.
Мы сели в мою машину и закрыли двери. Я включила двигатель, и поток воздуха от кондиционера обдал наши лица.
Элли посмотрела мимо меня на дорожку, по которой ко входу двигался человек в синей униформе. Она закатала рукава желтого свитера.
— Я не могу сидеть здесь долго. Прости, что тебя вот так застали врасплох. И, правда, я пыталась… Если это что-то значит… Я не думаю, что они будут идти по этому следу.
«Идти по этому следу», — подумала я. То есть не будут идти по моему следу. Что ж, это хорошо. Я напомнила себе, что Элли не совсем полицейский и что копы не были мне врагами. Они несли ответственность за то, что делали, и выполняли свою работу. Допрос меня не был каким-то личным оскорблением.
Когда защитно-агрессивная часть мозга активируется, требуется некоторое время, чтобы снова начать ясно мыслить. Я глубоко вздохнула и провела руками по волосам, будто пыталась удержать голову от взрыва.
— Эмили.
— Им нечего здесь искать. Пусть ищут Паоло.
— Я знаю. Просто они должны… — на этих словах Элли заерзала, как будто сиденье было горячим.
Я подняла руки в знак капитуляции и медленно заговорила:
— Я знаю, ты в ужасном положении.
Элли была явно благодарна за то, что я признаю это.
— Он просто старательный. Он будет двигаться дальше. — Подруга коснулась моей руки. — Я уверена.
Но у меня было другое мнение на этот счет.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги И вдруг тебя не стало предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других