Башня Ворона

Энн Леки, 2019

Лорд Мават возвращается в родной город, чтобы взойти на престол после обряда самозаклания отца. Таков древний ритуал передачи власти, учрежденный самим покровителем Ирадена, древним могущественным богом по имени Ворон. В башне крепости Вастаи, с вершины которой бог обозревает свои владения, уже должно быть все подготовлено, остается лишь совершить обряд. И тут происходит невероятное. Отец наследника исчезает, а его место занимает вероломный и неуступчивый родственник. И он вовсе не собирается возвращать лорду престол. Но как такое могло случиться?! Ведь в Ирадене это возможно только волею самого Ворона. Что же заставило бога нарушить вековой ритуал?.. Впервые на русском!

Гизет ты застал в деревянной лачуге, лепившейся с торца длинного, под высокой крышей трактира. Жилище более походило на кладовую: повсюду громоздились восковые дощечки в деревянной оправе и вытесанные из древесных стволов сундуки, обитые железом. Гизет была лишь немногим моложе Зизуми, седые волосы она заплетала в толстую косу и закалывала на макушке. Под фартуком грубого сукна, надетым поверх унылых болотных юбок, гремели ключи и стилусы. Гизет с порога объявила, мол, класть тебя негде, если только на тюфяке в трактире, но, услыхав распоряжение Зизуми, ворчливо протянула тебе жетон для постоялого двора за воротами крепости. Потом, поколебавшись, выудила из сундука еще два прямоугольничка полированного дерева с медной инкрустацией; через отверстия по краям был пропущен шнурок, позволявший носить брелоки вокруг запястья или на шее.

— Первый для допуска в крепость, второй на пропитание. Всего две трапезы, две! — хмурясь, предупредила Гизет. — А не по две в каждом доме. Хозяева отчитываются передо мной о расходах. Уяснил?

— Да, госпожа, — кротко произнес ты, по опыту зная, что спорить с такими особами себе дороже.

— Будь моя воля, ты перебился бы и одним, но раз матушка Зизуми велела, я не стану перечить. Но коли приспичит, покажу ей сальдо.

Гизет протянула тебе брелоки.

— Да, госпожа, — повторил ты, принимая подношение.

В комнату вихрем ворвалась леди Тиказ и, не обращая на тебя ни малейшего внимания, ловко обогнула стопку дощечек, о которую ты чуть не споткнулся на входе.

— Тетушка, если завтра подадут угрей, прибереги немного для отца. Иначе вмиг расхватают.

С появлением Тиказ тебе надлежало смотреть под ноги или деликатно отвести взор в сторону, а не таращиться на нее во все глаза. Впрочем, она не осталась в долгу и смерила тебя оценивающим взглядом. От нее не укрылись ни болтающиеся в твоей руке кожаные шнурки, ни домотканое платье, ни единственный золотой браслет на предплечье, ни позолоченная рукоять кинжала.

— А ты кто такой?

Ты запоздало потупился:

— Эоло, леди. Прибыл вместе с господином Маватом.

— Зачем?

— Он соратник господина Мавата, — встряла Гизет, пока ты мешкал с ответом. — И слуга, да, видать, не из простых. Хозяину еды поднести или кому еще подсобить — переломится.

— Значит, ты его любовник? — фыркнула Тиказ.

Повисло неловкое молчание. Ты вздернул подбородок и, глядя на Тиказ в упор, выпалил:

— Завидуете?

— Кому? — снова фыркнула леди.

— Да хоть кому. Без разницы.

— Я сто раз отвергала Мавата и отвергну в сто первый, коли придется. А что касается тебя…

По какой-то причине тебе не хотелось, чтобы она докончила реплику.

— Матушка Зизуми повелела забрать это. — Ты воздел ладонь с жетоном и брелоками. — Я трое суток провел в дороге и очутился в чужом краю, где не знаю ни одной живой души, кроме своего господина, который нынче не в духе. Сожалею, если мое присутствие вас коробит, но оскорблений я не потерплю.

— Вот нахал! — воскликнула Гизет. — Крестьянин, а как дерзит!

— Простите, госпожа, иными речами не владею, — повинился ты. — И не я затеял свару.

— Каюсь, сэр, — помедлив, объявила Тиказ. — Сказала сгоряча. Не только Мават сейчас не в духе.

— Конечно, леди, — согласился ты. — Забудем это недоразумение.

Тиказ развернулась и в облаке алых и зеленых шелков скрылась за дверью.

— Следи за языком, юноша, — хмуро предупредила Гизет. — Особенно при леди Тиказ.

— Я с леди не ссорился, — возразил ты, как мне почудилось, старательно сдерживая гнев. — И не задел бы ее достоинство, не начни она первой.

— Я не за ее достоинство хлопочу, — еще пуще нахмурилась Гизет. — «Завидуете»! У меня чуть глаза на лоб не полезли! С леди Тиказ лучше не связываться. Ее отец возглавляет Распорядительный совет и вхож к Глашатаю. Если не поостережешься, накличешь на себя немало бед. И выгораживать тебя перед матушкой Зизуми я не стану, не надейся!

— К господину Мавату наведаюсь завтра, — сменил ты тему. — Если ему до тех пор надоест сидеть взаперти, дайте знать.

— Дадим непременно, — заверила Гизет, не переставая хмуриться. — Он хоть немного перекусил?

— Когда я уходил, поднос оставался нетронут.

— О-хо-хо, — вырвалось у женщины. — Немудрено, что он зол. Кто бы мог подумать. Такое горе.

— Еще какое, — поддакнул ты. — Никто и вообразить не мог. Он ведь восседал на скамье всю мою жизнь.

По всему было ясно, что под «ним» ты подразумевал не Гибала.

— Похоже, мой господин не очень-то поверил, — после секундной заминки добавил ты.

Гизет резко постарела, когда ее черты исказил страх.

— Никто не верит.

Тут, вероятно, тебя осенило, кто послал миску свежего молока Мавату. В городах молоко идет на масло, сыр либо на густую простоквашу. В первозданном виде его днем с огнем не сыщешь. Нетрудно было угадать, что многочисленные таблички содержали строгий учет провианта, а заведовала всем Гизет: она точно знала, какими продуктами располагает и кого ими следует накормить. И все равно не побоялась выделить деликатес, заведомо обреченный скиснуть. Для человека ее положения поступок весьма смелый.

— А вы, госпожа, сами верите? Может, имелись какие предпосылки? Не припоминаете?

— Не твоя печаль, — сощурилась Гизет. — У меня хлопот полон рот, если не похлопочу, вся крепость останется голодной. А ты… Ты займись своим делом.

— Да, госпожа.

Она с сомнением покосилась на тебя:

— Да не забудь, две трапезы. Две!

— Не забуду, госпожа, — уверил ты и, коротко поклонившись, вышел.