Фенрир. Том III. Пленник иллюзий

Эмма Райц, 2023

Однажды ты найдёшь своё счастье, Андрей. Сквозь сотни ошибок и заблуждений. Но в отместку за прошлые грехи судьба заставит тебя сделать жестокий выбор. И ты его сделаешь. И только Богу известно, захочешь ли ты снова дышать тем кислородом, к которому так упорно всплывал…

Глава 15. Пророчество

— Злата!!!

Андрей пытался дотянуться до окровавленной ледяной руки Геллы, но та быстро погружалась в снег, словно тонула в зыбучем песке.

— Нет!!! — сдирая пальцы в кровь, Фенрир упорно продолжал откапывать её и не заметил, как сам начал тонуть. Холод пробирал до костей, липкий тугой снег не давал вдохнуть хоть немного воздуха.

Злата смотрела на него безжизненными изумрудными глазами, обрамленными заиндевевшими ресницами. Её губы были бледными, а кожа лица будто промёрзла насквозь. В последний момент Андрей ухватил её за запястье и попытался притянуть к себе.

— Зла… — но его рот и нос вдруг наполнились ледяной водой, устремившейся в лёгкие.

Они оба оказались в прозрачной толще океана, замерев в невесомости. Волосы Златы плавно извивались тонкими прядями вокруг её лица.

— Зачем… — губы беззвучно двигались, но изо рта даже пузырьков воздуха не было.

— Всплывай! — из последних сил борясь за спасение, Фенрир бешено грёб вверх и дёргал девушку за руку.

— Какой в этом смысл?.. — он снова прочёл фразу по омертвевшей мимике.

— Я — твой смысл! Ну же! — Давыдов неистово орал, но чувствовал, только как вода окончательно заполнила собой его грудную клетку.

— Ты уже мёртв…

Запястье Златы обожгло пальцы Андрея, и тот отдёрнул руку. Рыжая быстро шла на дно, а слева между её рёбер возникла алая рана. Кровь покидала её тело, смешиваясь с водой.

— Нет!!! Ты ошиблась! Злата!!!

–…Андрей Максимович, очнитесь уже!

Фенрир выхватил смачную пощёчину и резко сел, открыв глаза.

— Весь этаж переполошили своими криками! Прекратите!

Он проморгался в тщетных попытках понять, где находится, и кто рядом с ним.

— Вы всегда так тяжело от наркоза отходите? — недовольная и немного сонная медсестра лет пятидесяти уже что-то вкалывала в его капельницу.

— Я… Что? Наркоз?..

— Вам колено зашивали, помните? Вы приехали с ранением и с чуть живой девушкой на заднем сиденье.

Грубо растерев лицо ладонями, Фенрир вздрогнул:

— Злата!!! — беспощадная память вернула его в реальность с ограничением в двести метров.

— Да не орите вы! — медсестра ощутимо пихнула его в плечо. — И так уже всех перебудили!

— Что с ней? Где она? Мне надо…

— Вам лежать надо! — она снова толкнула попытавшегося встать Андрея. — Утром повязку сменят, и делайте что хотите. А сейчас угомонитесь!

— Что с ней? — подчинившись грозной медсестре, Давыдов рухнул обратно на подушку. — Просто скажите как есть!

— В реанимации лежит. Зашили, кровь перелили. Отключилась она пару раз, но откачали. Не переживайте. Всё нормально. Печень еле задета была, так, по краешку.

Фенрир облегченно выдохнул, несмотря на то, что странный жуткий сон всё ещё маячил перед глазами. И эти слова Златы: «Ты уже мёртв…»

— А завтра можно к ней зайти?

— Если орать больше не будете, пропустим.

— Не буду… Спасибо вам…

* * *

Остаток ночи Андрей провёл в полузабытьи, то проваливаясь в поверхностную дрёму, то снова открывая глаза. Он вроде бы слышал чьи-то переполошившиеся голоса и топот ног, но не был уверен, в реальности это происходило, или ему снова что-то снилось. Кожей ощущая какую-то непонятную взвинченность и наэлектризованность, в полшестого утра Фенрир всё-таки не выдержал, медленно встал с койки и, ухватив стоявший рядом костыль, поковылял к двери.

К его удивлению, коридор хирургического отделения военного госпиталя, куда они со Златой накануне еле добрались, был по одной стороне заставлен дополнительными койками, на которых лежали… Лица многих парней показались Андрею слишком знакомыми. Он огляделся и вдруг в конце коридора заметил отца. Следом за ним шла, тихо ругаясь, разъярённая Лера.

— А ты тут каким боком? — Макс замер на полпути, и Пики по инерции врезалась в его лопатку.

— Я… Э… Это… — Фенрир растерянно заикался, пока Лера беззвучно испепеляла его взглядом, проводя по шее пальцем с неизменным чёрным маникюром. — ДТП…? Небольшое. Я… Того. Ногу поранил.

— Чего ты? — Давыдов-старший недоверчиво прищурился и тут же повернулся к Пики.

Та оскароносно пожала плечами, скривив рот, будто понятия не имела, что произошло. Макс снова посмотрел на сына и его перебинтованное колено:

— Серьёзно?

— Да вроде нет…

— Сегодня отсюда выпишут всех ходячих. По максимуму.

— А что вообще случилось?

В ответ Лера, не глядя на Фенрира, тихо, но смачно выматерилась и пошла дальше по коридору. Макс раздражённо вздохнул, махнув рукой:

— Пока разбираемся… Там ещё нужно… — Охотник не успел договорить, как всё отделение заполнил басовитый рык Черномора. Давыдовы одновременно повернули головы.

— Гандон ты гнилой!!! Я, мать твою, узнаю, кто у вас в штабе обосрался!!! Вы, сука, сдохните все! Только попробуй!!! В крысу заигрался, тварь?!! Я полжизни на вашу бляцкую шарагу пропахал! Думаешь, я не узнаю, кто из вас, пидоров, продался?! В очко себе засунь, ясно?!! Сука!!! — смартфон резким движением руки просвистел над головой Андрея и рассыпался мелкими осколками, ударившись в стену.

Одежда Григорьева насквозь была бурой, на лице и шее — кровавые разводы, правая кисть — кое-как перебинтована, а торчавшие из-под бинтов пальцы были покрыты грязью и копотью.

— Матвей Викторович! Стойте! Вам бы раны обработать… — за ним бежала медсестра, безуспешно пытавшаяся урезонить бешеного командира наёмников.

— Остальных обрабатывай! — тот рявкнул на неё так громко, что весь коридор мгновенно погрузился в тишину. Раненые перестали болезненно постанывать, а врачи и санитары замерли на месте.

— Хорош орать, — раздался чёткий голос Леры, и все головы повернулись в её сторону.

— Я спокоен, — процедил Черномор.

Поравнявшись с Максом, он протянул ему левую здоровую ладонь, а правой благодарно похлопал по плечу, рискуя оставить следы на тёмно-бежевой водолазке Охотника.

— Сколько двухсотых? — Макс понимающе кивнул.

— Десять. Десять, сука, спецов… Почти весь мой костяк, — белки глаз Матвея были практически малинового цвета, а скулы нервно подрагивали. — Я не понимаю, какого х…

— Не здесь, — шикнула Пики.

— Заходите… — Андрей ткнул пальцем в дверь своей палаты.

— И ты там был? — Матвей подозрительно скосился на своего неудавшегося юнгу.

— Нет. У меня другое… — Фенрир хотел было шагнуть следом за ними, но Лера вскинула ладонь:

— Подожди снаружи.

— Зашибись…

* * *

— Что там произошло?

Черномор, зло пыхтя, плюхнулся на стул и уже хотел закурить, но Пики резво выдернула сигарету из его потрескавшихся губ.

— Эй!

— Тут датчики.

— Блядство…

— Матвей, что случилось?

— Нас слили.

Лера упрямо качнула головой и повторила вопрос:

— Нормально объясни. Что случилось?

— Мне позвонил Моцарт. Четыре дня назад. Сказал, что группа контрактников без шевронов и опознавательных знаков работала на севере Сирии. Парни перестали выходить на связь, а потом выяснилось, что их всех взяли в плен. Одна из банд под финансами турков. Попросил сгонять туда и вывезти всех, кого сможем, — Черномор, морщась, стащил с себя бушлат и, зайдя в ванную комнату, начал разматывать бинты.

— И ты потащил туда всех своих? — Лера повысила голос под шум воды.

— Естественно! Разогнать бандитов, вывезти оттуда шестнадцать человек… Впятером такое не провернёшь!

— По мне, так и сорок — маловато, — возразил Макс.

— Ну сколько было… У меня ж не армия, — Матвей покосился на него из-за приоткрытой двери.

— Позвонил бы сразу.

— Прикалываешься? Когда бы великий и ужасный Григорьев звонил лохам из «Феникса»? — прыснула Лера.

— Ну давай, госпожа, поиздевайся, — Черномор вытащил из-за пазухи плоскую металлическую коробочку, открыл её, вчитался в тусклом свете в мелкие буквы названий на тюбиках и выбрал нужный.

— Ты сам же первый любитель опустить моих солдат, — цокнув языком, Пики, включила верхний свет, обработала руки антисептиком и забрала у Матвея тюбик, присев на соседний стул.

— И когда ты понял, что всё пошло не так? — Макс продолжал подпирать плечом дверной косяк, сонно потирая глаза.

— Да как только мы приземлились… Почуял неладное, но решил, что просто нервяк из-за срочности. А вот когда вооружённая западным оружием сотня боевиков встретила нас с распростёртыми объятиями…

— Вам повезло, что наши были неподалёку. Иначе мы бы не успели вытащить вас живыми. Только вот теперь, судя по всему, я отхвачу по полной за самоволку.

— Прости, куколка. И спасибо…

Лера сосредоточенно распределяла белковый герметик по рассечениям кожи на ладони Матвея. Тот хмурился и тихо шипел от боли. Пики по привычке дула на раны, хотя это почти не помогало.

— Давай второй.

— Почему меня сливают? — Черномор протянул ей ещё один тюбик. — Я ни разу не отказывался от заданий, нигде не светился больше остальных. Ну бухчу из-за задержек оплаты. Так все бухтят!

— Никакие приказы не нарушал? Левыми делами не грешил?

— Макс, ну какие левые дела? Я у них под микроскопом, блядь, живу. Все левые дела закончились, когда меня в отряд взяли сто лет в обед, — Матвей перевёл взгляд на Леру: — Пупсик, можешь через Морока разузнать, что к чему? Он же лучший друг Поталина.

— Денис в Китае до мая. Не думаю, что он в курсе последних решений.

— Зашибись… — Григорьев почесал затылок, зевнул и снова повернулся к Давыдову-старшему. — А это нормально? Дэна сослали, меня сливают, вас подставляют… Какая-то муть творится, не замечаете? Ай! Блин, Перовская! — почувствовав жгучую боль, он глянул на Леру и упёрся в раздражённый молчаливый взгляд и быстро вскинутые брови.

— Нас подставляют? — переспросил Макс.

Запоздало вспомнив, что Охотник не в курсе нападений на Леру, Черномор прокашлялся:

— Ну… Получается, что вы… типа подставились… Раз поехали меня выручать. Моцарт вынесет вам мозг…

— Никогда такого не было, и вот опять.

— Прошерстить бы Минобороны…

— Ну пойди, прошерсти, — закончив с ранами Матвея, Лера придирчивым взглядом осматривала результат своего труда. — Через сутки твоя база окажется нечаянно взорванной. А твоё имя чудесным образом исчезнет из всех архивов.

— А что тогда делать?

— Не знаю…

* * *

Доковыляв до отделения интенсивной терапии, Андрей дождался на посту дежурной медсестры, быстро вычитал её имя на бейдже и, налепив на лицо свою самую обезоруживающую улыбку, тихо спросил:

— Татьяна, вы не могли бы мне помочь? У вас в реанимации лежит Злата Смирнова. Я просто обязан к ней попасть…

— Молодой человек, — устало начала та, потом заметила, что улыбчивый наглец перед ней одет в больничную пижаму, и нахмурилась, — а вы вообще что тут делаете в такую рань? Марш в палату!

— У меня бессонница, — соврал Фенрир. — И я очень переживаю за свою девушку. Пожалуйста… На несколько минуточек, — он снова мило улыбнулся.

Медсестра в ответ раздражённо закатила глаза, но кивнула в сторону ближайшей палаты:

— Пять минут.

— Вы ангел!

Как только Фенрир доковылял до двери, на посту раздался неприятный звуковой сигнал, и Татьяна пулей метнулась в одну из палат, а в противоположном конце коридора уже слышны были голоса других врачей и грохот нескольких каталок. В надежде, что о нём в суете не вспомнят, Андрей быстро зашёл к Злате и, приперев костыль к стене, уселся рядом с высокой койкой.

Накануне впопыхах он от нервозности и бессилия даже не вспомнил про их датчики. Оставалось только благодарить архитекторов и строителей госпиталя за близость отделений хирургии и реанимации. Осознание худшего исхода ударило по вискам Фенрира волной липкого страха и колючего самобичевания за собственную глупость.

«Нужно будет потребовать у Леры отключить ограничение. Или хотя бы увеличить расстояние…»

Прижавшись щекой к металлическому поручню, Андрей долго смотрел на бледную Злату, аккуратно перебирая её тонкие тёплые пальцы на расслабленной ладони. Новый ноготь на мизинце уже виднелся на несколько миллиметров. При виде результата своей жестокости Фенрир покрылся мурашками и сжал челюсти, поглощённый чувством вины.

«Теперь ещё и под пули подставил…»

— Прости, детка. Я долбоёб… Надо было прислушаться к твоему предчувствию. И разжиться хотя бы кевларами. И вообще…

Фенрир поцеловал кончики её пальцев, упёрся макушкой в край койки и, глядя в пол, упрямо заставлял свой мозг, замутнённый остатками наркоза и успокоительного, перебирать для будущих вылазок пункты, о которых он раньше почему-то не сильно задумывался. За дверью продолжал раздаваться приглушённый шум голосов. За окном ясное морозное небо еле заметно светлело.

Андрей почувствовал, что зациклился на середине какой-то мысли, и попытался логически раскрыть её до конца, но усталость в итоге победила. Он прикрыл глаза, дал себе несколько секунд на отдых и в итоге задремал, сжимая ладонь Златы.

— Андрей… Блин, Андрей…

Сквозь тяжёлый сон Фенрир слышал тихий голос. И кто-то вроде бы толкал его в плечо.

— А… — он неохотно открыл глаза, почувствовав ноющую боль во всей спине. — Чего…? Ой.

Злата жмурилась от зимнего солнца, щедро заливавшего палату яркими лучами.

— Закрой штору. И я пить хочу.

— Сейчас, — он, забыв спросонок про свою ногу, резко подорвался к окну и тут же зашипел от боли. — Да чтоб меня!.. — дохромав до окна, Андрей потянул шнур, и жалюзи плавно опустились вниз. — Так лучше?

— Да.

Он вернулся к койке, оглядел стальной стеллаж и выудил снизу бутылку питьевой воды с трубочкой.

— Как ты?

— А как ты думаешь? — отпив почти половину, рыжая хмуро уставилась на Фенрира. — Хреново. Всё болит…

— Прости.

— Я же говорила.

— Знаю… Я… Теперь мы будем аккуратнее. Прости, пожалуйста.

— У меня теперь дыра в животе, — всхлипнула Злата. — И всё из-за тебя! И твоего легкомыслия! Я сдохну не от этого уродского жучка, а на одном из твоих приключений.

Андрей виновато вздохнул и придвинул стул поближе к койке:

— Командный игрок из меня всегда был так себе… Прости, — он снова взял ладонь Златы, прижал её к губам и удручённо посмотрел ей в глаза. — Мне ужасно жаль. Если останется шрам, мы сделаем тебе лазерную коррекцию.

— Ладно… — рыжая допила воду, и Фенрир открыл ей ещё одну бутылку. — Долго меня тут продержат?

— Блин… Точно, — Давыдов вспомнил, что его в этот день скорее всего выставят из госпиталя. — Не знаю, детка. Пока не поправишься… Мне нужно срочно решить вопрос с нашими датчиками. Пока Лера здесь.

— А зачем она здесь?! — Злата напряглась.

— Не из-за нас, по своим делам, — уклончиво ответил Андрей, вскочив со стула. — Я зайду позже. Не грусти, — он быстро и напористо поцеловал Геллу, подхватил костыль и чуть ли не бегом устремился к своей палате.

* * *

— А где Лера? — вернувшись в хирургическое отделение, Андрей заметил в коридоре только отца, перемещавшегося от одного своего солдата к другому.

— Уехала. Моцарт позвонил. А что? — Макс хмуро поглядывал на сына с непонятным ощущением, будто тот от него что-то скрывал.

— Да блин…

— А ты где шлялся всё это время?

Уже проклиная необходимость врать, Фенрир попытался изобразить реалистичный зевок:

— Присел на диванчик в холле и задремал.

— Я искал тебя там, никто на диванчиках не дрых. Что вообще происходит, Андрей? — Давыдов-старший понизил голос до недовольного шёпота и втолкнул сына в палату. — Что за непонятные гляделки у вас с Перовской? Сплошные тайны и секреты. Про подружку твою новую я чисто случайно узнаю. Про твоё, — он с сомнением зыркнул на ногу Фенрира, — ДТП… Объясни мне!

— Блин, пап…

— Прямо сейчас! А не когда ты сподобишься выдумать себе легенду.

Андрей устало рухнул на свою койку:

— Да на задании я был… И немного не рассчитал возможных противников.

— Каких ещё противников?!

— Ну там… Разборка была небольшая.

Макс почувствовал вибрацию телефона и недоумённо уставился на сообщение из рабочего чата: «Зачистка завершена».

— Что за разборка?

Фенрир вздохнул:

— Пап. Давай мы не будем ру…

— Где ты был все эти два часа?

— Я скажу, если ты пообещаешь не беситься.

— Ты мне условия выставляешь?

Андрей сжал челюсти от раздражения и с унылой иронией развёл ладони:

— Пап. Я работаю на Леру. Ясен пень, что задачки прилетают похлеще, чем просто катать клиентов и ходить за ними хвостом. Но ты вроде сам радовался, что я сбился с темы наёмничества? Теперь вот имею что имею. Повеселее охраны, но в целом… В ЦЕЛОМ попроще, чем гоняться с винтовками по горячим точкам.

— Я радовался, что твоя «новая», — Макс хмуро изобразил пальцами кавычки, — работа не сведёт тебя в могилу к тридцати годам. Но вижу, что ошибся.

— Мне нужно немного времени и опыта притереться. Задания не всегда стандартные. И я ещё пока не совсем точно могу их оценить в плане… Не знаю… Нужна мне поддержка или нет, справимся мы сами или… — Фенрир зажмурился, ляпнув лишнее.

— Вы сами? — Давыдов-старший в саркастичном любопытстве вскинул бровь. — А ты, дружок, случайно не с этой своей рыжей бестией по городу носишься? Кто она такая? Или вы с Перовской решили, что, если я не лезу, то совсем отупел к старости и ничего не понимаю?

— Нет, пап… Ты не отупел. Но, правда. Давай я как-нибудь сам в этом всём…

— Я не собираюсь что-то делать вместо тебя. Просто хотел бы знать о том, что творится в твоей жизни, чуточку больше. Да и… за советом ты мог бы приходить ко мне почаще, чем к Сатиру.

В голосе отца Андрею почудилась не то ревность, не то обида. Он поднял на него взгляд и неловко усмехнулся:

— Прости, пап. Ну… Да, я езжу по делам со Златой. Пока не готов тебе поведать всю нашу с ней историю. Но она мне нравится. И как будто… Не знаю… Как будто она прям моя. Я не могу описать это ощущение. Просто я с ней… — Фенрир уставился в потолок в попытках подобрать нужные слова. — Как бы выразиться…

— Выгреб со дна? — хмыкнул Макс, заметив у вечно ершистого сына непривычно мягкое выражение лица.

— Типа того. Она заставляет меня думать о том, о чём я думать не привык. Хотя сама та ещё заноза.

— Ладно. Пускай так. Я постараюсь больше не беситься, если именно из-за моих реакций ты не горишь желанием общаться.

— Я буду чаще звонить, пап. Просто нужно было подразгрести всё, что навалилось, и собрать себя в кучу.

Макс потрепал Фенрира по плечу:

— Семейка из нас так себе, знаю. Но я всё ещё надеюсь, что мы с тобой не совсем чужие.

— Да ладно тебе, пап! Нормальные мы. Может, немножко с прибабахом, — прыснул Андрей.

— Поправляйся. Если что нужно, дай мне знать, — Давыдов-старший шагнул к двери.

— А что случилось-то? Была совместная вылазка с Черномором? Откуда столько раненых?

— Мы спасали его задницу, потому что на его счастье оказались в соседней стране с большим отрядом. У нас самих куча вопросов и к Моцарту, и ко всему Минобороны. Надеюсь, сегодня всё прояснится, и никого из нас не почикают.

После ухода отца Фенрир написал Лере сообщение:

— Меня сегодня могут выписать, а Злата в реанимации. Сними ограничение, пожалуйста.

— Придумай причину остаться в госпитале, — ответ пришёл практически мгновенно.

— Да куда она денется со свежей заштопанной раной?!

— Не перекладывай свои проблемы на меня. Я и так огребаю по полной.

Чертыхнувшись, Андрей зло тыкал пальцами в дисплей смартфона:

— Тут нет никакой проблемы. Просто отключи ограничение. Когда её выпишут, вернёшь.

Прошло больше часа, прежде чем Фенрир получил короткое «ок» и облегчённо выдохнул.