Когда грянет шторм

Эмери Роуз (2021)

Броуди Маккалистер должен был стать лишь средством для достижения цели. Способом смириться с тем, что я совершила в восемнадцать, будучи нищей и полагаясь на саму себя. Влюбляться в дерзкого ковбоя вовсе не входило в мои планы. Его жизнь проходила в Техасе. Моя — в разъездах. Он скрывал подробности своей истории, меня же постоянно преследовали папарацци. Все вокруг предупреждали: у нас ничего не выйдет и в конечном итоге мне придется выбирать — музыкальная карьера или он. Я не послушалась и все равно влюбилась в него. Согласилась на легкую интрижку и поверила, что она перерастет в нечто большее. Но тайны, которые скрывал Броуди, разрушили нас обоих…

Глава восьмая

Броуди

Я стоял за сетчатой дверью и слушал, как Шайло напевает Whole Lotta Love. Черт, этот голос. Пусть я не целовал ее губы и не прикасался к телу, но одного звука ее голоса хватило, чтобы возбудить меня.

— Шайло! — крикнул я через сетчатую дверь, чтобы меня было слышно сквозь музыку. Окна были открыты, под потолком жужжали вентиляторы.

— Входи! Дверь не заперта.

Я вошел и, пройдя по деревянному полу, остановился по другую сторону барной стойки, отделявшей маленькую кухню от гостиной и столовой. Шайло подняла глаза от разделочной доски и улыбнулась, словно рада меня видеть. Она надела свободную черную майку поверх тонкой белой. И не совсем уверен, но мне показалось, что на ней не было лифчика. На ней также были короткие зеленые шорты, а ноги — босые. Черные как смоль волосы были собраны в неряшливый пучок, несколько выбившихся прядей обрамляли ее лицо. Удивительно, но я потихоньку узнавал девушку, а не рок-звезду, чье имя выкрикивают тысячи поклонников на аншлаговых концертах.

— Привет, — наконец сказала она после того, как мы несколько секунд просто смотрели друг на друга. Мои мысли пошли совсем в другое русло, потому что, да, теперь я точно мог заверить, что на ней не было лифчика.

Тихо рассмеявшись, я провел рукой по лицу.

— Привет.

— Надеюсь, ты не торопишься, — сказала она. — Я поздно начала готовить, так что джамбалайя ^[19] еще не скоро будет готова.

— Сколько времени это займет?

— А ты сильно голоден?

— Всегда. Помочь с чем-нибудь?

— Нет. — Шайло достала из холодильника индийский пейл-эль, откупорила крышку и поставила бутылку передо мной. — Просто посиди рядом и составь мне компанию.

Сделав большой глоток, я наблюдал, как она нарезает лук. По ее щекам текли слезы.

— Лук всегда доводит меня до слез.

Я изучил татуировку на ее плече — закрученную кривую ветку с тонкими листьями — и пододвинул табурет. Шайло отодвинула лук в сторону тупым концом ножа и срезала верхушку перца.

— Что еще заставляет тебя плакать?

— Грустные песни. Минорные ноты. Фильмы с печальным концом. Бедность. Расизм. Музыка в лифте. У меня от нее кровь из ушей идет. — Шайло вздрогнула, лезвие ножа сверкало, пока она медленно нарезала перец и стебли сельдерея. Я пытался разглядеть татуировки на ее пальцах: музыкальная нота, четки и крестик на безымянном; полумесяц и три крошечные звездочки на указательном. Крошечный фиолетовый цветок. Вероятно, анютины глазки.

— А что заставляет тебя плакать? — спросила она.

— Я не плачу.

— Тогда что заставляет тебя хотеть заплакать?

— Кантри-музыка. — Она рассмеялась. — Жестокое обращение с животными. С детьми. Цирки. Гребаные клоуны. Ненавижу их. Зоопарки. Они еще хуже, чем цирки.

— Почему?

— Мне ненавистна мысль о том, что животных забирают из их естественной среды обитания и заставляют жить за решеткой, а люди глазеют на них.

— В некоторых зоопарках хорошо. А как насчет сафари? У тебя есть к нему претензии?

— Никогда не посещал сафари. — Я посмотрел на ее телефон, лежащий на столе, когда тот зазвонил. — Тебе не нужно ответить?

Шайло взглянула на телефон, затем протянула руку и сбросила вызов.

— Это брат. Он оставит сообщение.

Я наблюдал, как на экране телефона высвечиваются входящие звонки и сообщения. Ее брату, очевидно, не нравилось, что его игнорируют. Шайло перевернула телефон, чтобы я не видел экран.

— Менеджер тоже звонит. — Она устало вздохнула, опустив плечи. — Мне правда нужен был перерыв, понимаешь?

— Перерыв от чего?

Она слегка помотала головой и повернулась ко мне спиной, включая газовую конфорку под кастрюлей. Масло зашипело, когда она добавила куриные бедра и острую колбасу, которую нарезала ранее.

— Я только что завершила первые два этапа своего мирового концертного тура. Все началось в Сингапуре. Первый этап — Азия, второй — Австралия и Новая Зеландия. После перерыва я направлюсь в Европу, затем в Южную Америку, а после вернусь в Штаты. Я просто хотела немного отдохнуть. Гастроли отнимают у меня много сил. Как моральных, так и физических.

Я присоединился к ней у плиты и, прислонившись бедром к столешнице, пил пиво, наблюдая, как она готовит.

— Твоя Ма-Ма научила тебя готовить?

— Да. Она всегда говорила, что еда — это проявление любви. — Шайло улыбнулась, добавляя овощи и специи в рагу, руководствуясь инстинктом, а не мерными ложками. — У меня не получается готовить слишком часто. Теперь я очень редко хожу в продуктовый магазин. Порой я скучаю по обычным, простым вещам, которые делала раньше. Я написала так много песен в прачечной. Просто сидела там, наблюдая, как белье крутится в стиральной машине, и эта особенная атмосфера дала толчок моему творчеству. Но у славы есть цена. Теперь ты даже не можешь зайти в общественную прачечную. Добавь это в мой список того, от чего хочется плакать.

Рассмеявшись, Шайло добавила в кастрюлю рис и куриный бульон, перемешивая ингредиенты деревянной ложкой.

— Мне никогда не хотелось стать известной. Я просто хотела зарабатывать на жизнь, занимаясь любимым делом. — Она взглянула на меня. — Хочешь узнать секрет?

— Давай.

— Я на взводе.

— Из-за чего?

— Из-за тура. Всякий раз, выходя на сцену, я боюсь, что фанаты поймут, что я шарлатанка. Я не стою тех денег, которые они потратили на билеты. Я все еще та же девушка из Луизианы. Порой я задаюсь вопросом… почему я? Почему я стала знаменитой, когда есть тысячи великих певцов и музыкантов, у которых никогда не будет таких возможностей, как у меня?

— Я ни черта не смыслю в музыкальной индустрии, но полагаю, что там так же, как и везде. Тебе повезло, но уверен, что ты также приложила чертовски много усилий, чтобы добиться того, что имеешь сейчас.

Она кивнула.

— Мы и вправду добились успеха. Все называли «Акадианский шторм» успехом за одну ночь. Словно мы появились из ниоткуда и — бум! Добились успеха, не прилагая никаких усилий. Они не думают о тех годах, когда мы работали на паршивых работах и молились о концертах. Мы были на мели, жили в квартирах, кишащих тараканами, и питались «Дошираком». А теперь… что ж, теперь мне не нужно беспокоиться о деньгах.

— Наслаждайся музыкой на всю катушку. А когда перестанешь получать от нее удовольствие, просто заверши карьеру.

— Уйти со сцены не так-то просто.

— Всегда сложно отпустить то, что любишь.

— Говоришь так, будто уже проходил через подобное.

— Я много лет был ковбоем родео. Наездником на мустанге без седла. Мне это нравилось, но я ненавидел то, насколько мне это нравилось.

— Почему?

— Это шоу. Оно шло вразрез со всем, во что я верил. Использование лошадей ради развлечения. Мне претило носить шпоры ^[20]. Они тупые, а не острые, но дело не в этом. Чтобы успешно выступить и получить высокие баллы, ты должен коснуться шпорами мустанга, когда тот выбегает из загона, и удержаться в таком положении, пока лошадь не ударит передними ногами о землю. Буквально вонзить шпоры в лошадь, — объяснил я.

— Тогда зачем ты этим занимался?

— Деньги. Прилив адреналина. Аплодисменты толпы, — честно ответил я. В то время я нуждался в признании, но мне было трудно открыто говорить об этом. — Я ушел из родео пару лет назад. Потерял вкус к этому делу. Просто больше не мог продолжать этим заниматься.

— Но ты по-прежнему чувствуешь вину за то, что тебе это нравилось.

— Отчасти да.

Ее взгляд прошелся по моему телу, прежде чем вернуться к лицу.

— Держу пари, у тебя это хорошо получалось.

— Я был одним из лучших.

— И скромным тоже.

— Не вижу ничего плохого в том, чтобы признать, что ты хорош в чем-то.

Шайло добавила в кастрюлю еще куриного бульона и продолжила помешивать рис деревянной ложкой. Если до этого я был голоден, то теперь у меня буквально текли слюни.

— Что заставило тебя уйти?

Я пожал плечом.

— Я перестал быть одним из лучших.

— Значит, тебе нравилась слава?

— Да. А я не умею проигрывать.

Шайло вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, напомнив мне, что трудится ради меня у горячей плиты.

— Почему ты не включила кондиционер?

— Я выросла на Глубоком Юге ^[21], в доме без кондиционера. Мне не привыкать потеть. На самом деле мне это даже нравится.

Я выбросил наши пустые бутылки пива в мусорное ведро и достал из холодильника еще две. Открыв крышку о край стола, я прижал холодную бутылку к ее раскрасневшейся щеке. Она застонала, и этот звук отдался прямо в моем члене.

— Это так приятно. — Шайло взяла пиво из моих рук и поднесла его ко лбу, затем чокнулась своей бутылкой с моей. — За новое начало и за то, чтобы понять, когда следует все закончить, — сказала она, и у меня возникло ощущение, что она говорит не о своей музыкальной карьере.

Мы выпили за это. Я наблюдал, как она делает глоток, изо всех сил стараясь не думать о том, что хотел бы с ней сделать. Когда Шайло опустила бутылку, ее глаза встретились с моими. Я придвинулся ближе и провел пальцами по линии ее подбородка, отметив, как от моего прикосновения у нее перехватило дыхание.

— Броуди, — прошептала Шайло, глядя на меня из-под ресниц.

— Ммм?

Она приблизилась ко мне, отчего ее сиськи прижались к моей груди. Я поставил бутылку на стол и обхватил рукой ее затылок. Другой рукой скользнул по ее боку, положив на бедро, и ее пухлые губы приоткрылись на вздохе.

Шайло прикрыла свои дымчато-серые глаза и прерывисто выдохнула.

— Прошло так много времени.

— С чего? — Большим пальцем я коснулся нежной кожи чуть выше пояса ее шорт.

— С тех пор, когда хоть кто-то заставлял меня почувствовать, что я умру, если он меня не поцелует.

Шайло приблизила свое лицо к моему. Она была чертовски красива, и у меня возникло то же чувство, что и в день нашей встречи. Будто я ждал ее всю свою жизнь, даже не осознавая того.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

— Тебе нужно особое приглашение? Чего ты ждешь, Ковбой?

Мой взгляд опустился на ее пухлые, мягкие, как подушка, губы. Она прикусила нижнюю губу своими ровными белыми зубами, и не знаю, было ли это продуманным шагом или нет, однако мой член стал тверже.

— А что насчет того, чтобы быть просто друзьями?

— Мы все еще можем быть друзьями, — выдохнула она, обвивая руками мою шею и теребя кончики моих волос. От нее пахло жасмином. Сексуальный. Экзотический. Опьяняющий аромат. Как она. — Хорошими друзьями.

— Неужели? — Я обхватил ее лицо ладонями и приблизил к своему.

— Да. — Она сглотнула. — То есть это ведь всего лишь поцелуй, верно?

— Верно.

Опустив голову, я впервые попробовал то, что считал запретным плодом. Сладкий. Манящий. Недосягаемый. Я не тот парень, с которым согласится быть такая девушка, как Шайло Леру. Наши миры разделяли световые годы.

Но это всего лишь поцелуй. Никто из нас не заинтересован в серьезных отношениях.

Шайло приоткрыла губы, и я скользнул языком ей в рот. Она пососала его, вызвав у меня стон, пока мои руки блуждали по ее миниатюрному подтянутому телу, исследуя его изгибы и упругую круглую попку. Шайло целовала меня с такой настойчивостью и напором, что, по всей видимости, прошло много времени с тех пор, как ее целовали в последний раз.

Я отстранился, чтобы перевести дыхание, и слегка сжал ее попку.

— Мне нравится твоя идея быть просто друзьями.

— Замолчи, — прорычала она, сжимая мою футболку в руках и притягивая ближе, стирая крошечное расстояние между нами. Я рассмеялся, но она заставила меня замолчать поцелуем, затем нежно прикусила мою нижнюю губу и засосала ее. Мне нравилось смешивать боль с удовольствием.

Схватив ее за бедра, я приподнял ее, и она обвила мою талию ногами, прижимаясь к моей эрекции. Я развернул нас и усадил ее на столешницу. Наши губы слились, мой язык исследовал ее рот, а член упирался в ткань джинсов. Однако я не собирался заниматься сексом с ней сегодня.

Я приподнял край ее черной майки, не сводя с нее глаз. Она облизнула припухшие от поцелуя губы, тяжело дыша. Задрав ткань, я прикусил нижнюю часть ее груди сквозь тонкий материал белого топа. Шайло выгнула спину, впившись ногтями мне в плечи. Я втянул в рот сосок, массируя ладонью другую грудь. Она переместила руки мне на затылок, теребя мои волосы пальцами, пока я покусывал и посасывал ее сосок. Крепче обхватив меня ногами за талию, Шайло качнула бедрами.

Я отпустил ее грудь и поцеловал в губы, затем отстранился, чтобы посмотреть на нее.

— Броуди… — прошептала она.

— И где же твой обещанный ужин?

На мгновение она уставилась на меня, затем округлила глаза.

— О черт. Я забыла про джамбалайю. — Она оттолкнула меня, соскользнула со столешницы и ринулась к плите, размахивая передо мной деревянной ложкой. — Если она подгорит — твоя вина.

— Разве я виноват, что ты не можешь держать свои руки подальше от меня?

Шайло фыркнула.

— О, да брось. Ты ничто по сравнению с моим большим мальчиком.

Что ж. Она сама напросилась.

— Твой большой мальчик так же тебя целует?

— Я беру своего большого мальчика в рот и посасываю его. Нежно и усердно. — Шайло подмигнула мне.

Черт. Она дразнила меня, и у нее это получалось. Мой член дернулся в знак признательности.

— Чем еще ты занимаешься со своим большим мальчиком?

Ничего не ответив, она отвернулась от плиты и подтолкнула мне тарелку.

— Вот твой ужин, Ковбой. Ешь.

— Мы будем есть на веранде.

— Как пожелаешь. — Она сделала небольшой реверанс. — Я в твоем полном распоряжении.

Как бы мне этого хотелось. Но вряд ли это возможно. В этой девушке слишком много пыла, чтобы находиться у кого-то на побегушках. Меня это устраивает. Мне нравилось принимать вызов.

Я вынес пиво и тарелку с едой на крыльцо. На улице было прохладнее, чем в доме, воздух благоухал сосной и можжевельником, последние лучи вечернего солнце опускались за озеро, окаймленное кипарисами. Оно было небольшим, занимало всего два акра земли, но вода в нем плескалась прохладная и кристально чистая.

Черт, я испытывал голод, и не только по еде. Столика на веранде не оказалось, так что я поставил пиво на подлокотник кресла и, не дожидаясь Шайло, попробовал джамбалайю. Она оказалась восхитительна на вкус. Даже очень.

Из портативных динамиков на кухне раздалась музыка в стиле ритм-н-блюз. Дверь с сеткой захлопнулась, и Шайло присоединилась ко мне, сев в соседнее кресло и поджав под себя ноги.

— Я забыла добавить креветки, — сказала она, поднося ко рту вилку с джамбалайей. Она снова собрала волосы в хвост, обнажив шею, отчего ее высокие скулы стали более выразительными.

— И хорошо. Иначе все испортилось бы. Это и так вкусно.

Шайло ухмыльнулась.

— Я наложила тебе подгоревший рис со дна кастрюли. Это меньшее, что я могла сделать.

Я посмеялся над ее дерзостью. На мой взгляд, блюдо не казалось подгоревшим. Мы ели молча, она не пыталась поддержать беседу, за что я был благодарен. Закончив трапезничать, я отнес наши приборы и тарелки на кухню, отказавшись от ее предложения помочь. Вымыв посуду и убрав остатки еды в холодильник, я взял еще два пива и присоединился к ней на крыльце. Шайло убрала ноги, чтобы я мог пройти, затем снова положила босые ступни на перила и поблагодарила меня за пиво.

Когда она заметила, что я наблюдаю за ней, то обхватила горлышко бутылки губами и пососала ее. Иисус Христос. Она рассмеялась своим непристойно сексуальным смехом, который только ухудшил мое положение. Я поправил джинсы, чем заставил ее еще сильнее рассмеяться.

— Ты выглядишь слегка возбужденным и взволнованным, Ковбой.

— Не. Я спокоен. — Я отхлебнул пива и положил ноги в ботинках рядом с ее на перила. — А что такое? Ты возбуждена и чем-то обеспокоена?

— Спокойна как удав. — Наступила тишина, и я почти слышал, как крутились шестеренки в ее голове. — У меня есть к тебе предложение.

Я усмехнулся про себя. Складывалось ощущение, что я знаю, о чем пойдет речь.

— Какое?

— Я передумала. Насчет легкой интрижки… секса без обязательств… думаю, это именно то, что мне сейчас нужно.

Я посмотрел на нее.

— Так ты хочешь использовать меня для секса, пока находишься здесь? — Шайло кивнула с улыбкой на губах. — Хочешь сэкономить на батарейках?

Она рассмеялась.

— Возможно. Но разве это не звучит как отличный план? Я стану твоей на все оставшееся время здесь. Ты просто должен пообещать, что не будешь ни с кем другим, потому что я не приемлю подобное. Когда наступит время уезжать, мы оба вернемся к нашей обыденной жизни. Без обид и сожалений. Как тебе идея?

— Слишком хороша, чтобы быть правдой.

— Дареному коню в зубы не смотрят.

Я рассмеялся. Эта девушка. Она обескураживала меня. Я не мог понять ее. В отличие от лошадей. Люди сбивали меня с толку. Слишком много противоречивых поступков. Слишком много скрытых мотивов.

Шайло явно хотела от меня чего-то помимо секса. Я еще не до конца разузнал, зачем она приехала сюда и что ей нужно. Но оставался лишь вопрос времени, когда правда выйдет наружу. Как и всегда.

Я похлопал себя по коленям, проверяя, как далеко она зайдет, чтобы получить желаемое.

— Иди сюда.

Она вздернула подбородок.

— Я не подчиняюсь приказам мужчин.

Я удивился.

— А я ни за кем не бегаю. — Я допил пиво и поставил бутылку на перила, затем встал. Пора уходить. — Спасибо за ужин. Еще увидимся, Шай.

— Подожди. Ты уходишь? Так просто?

— Ты знаешь, где меня найти, — бросил через плечо.

— Броуди.

Я остановился у подножия лестницы и обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. Она стояла на верхней ступеньке, свет фонаря позади нее создавал вокруг нее ореол. Шайло суждено находиться в центре внимания. Ей было суждено стать звездой. Только дурак бросил бы ее. А я как раз и был дураком.

— Безопасно ли купаться в озере?

Я не ожидал такого вопроса.

— Да, вполне.

Она посмотрела через мое плечо на ряд деревьев.

— И это частная территория, верно?

— Никто не придет на мое ранчо и не сфотографирует тебя, если ты это имеешь в виду. — Шайло кивнула. — А что? Подумываешь искупаться?

Она коварно улыбнулась мне.

— Вообще-то, да. Луна здесь светит красиво и ярко.

Я прищурился.

— Хочешь поплавать ночью?

— Мммм. — Она выключила музыку на телефоне, и воцарилась тишина. — Под луной и звездами. Спокойной ночи, Броуди.

Я наблюдал за ее задницей, пока она плавно удалялась. Дверь с решающим звоном захлопнулась за ней. Вот черт. Теперь я подумывал о том, что должен остаться и убедиться, что она не утонет в моем гребаном озере.

— Иди домой, Броуди. Я уже большая девочка. Могу сама о себе позаботиться! — крикнула Шайло изнутри. Немного поразмыслив, я решил уйти. Она не моя проблема. Если она решится пойти поплавать, то максимум — намочит только ноги. Вода оставалась прохладной даже летом, когда температура достигала сорока градусов.

Я прогуливался по лесу рядом с гостевым домиком, когда услышал гитарную музыку, и остановился послушать. Я подождал в надежде, что она запоет, но после пяти или десяти минут напряженного прислушивания к звукам ее голоса сдался и пошел в дом. Пустой дом.

Гребаный Ридж.

Словно недостаточно намучившись, я решил добить себя, послушав сольный альбом Шайло. Я поставил Damage на повтор. В нем рассказывалась история женщины, подвергшейся насилию со стороны своего возлюбленного, и говорилось о шрамах, которые затянулись, но так и не зажили. Отчего невольно задался вопросом: а не автобиографична ли эта песня?

Бил ли ее тот придурок Дин Бушон? Не один раз в жизни я видел, как наркотики меняют людей. Как они воздействуют на мозг, изменяют восприятие мира и заставляют творить то, о чем и подумать страшно. Я видел, что запрещенка сотворила с мамой, с человеком, которого я отказывался называть отцом, а затем, спустя годы, и с двоюродным братом Джудом.

Я уже подумывал вернуться и проверить Шайло, но в этот момент открылась входная дверь. Затем что-то с грохотом упало на пол и раздался женский смех.

К черту мою жизнь. Проведя руками по лицу, я встал с дивана. Теперь мне предстояло сыграть в плохого полицейского.

Примечания

19

Джамбалайя — креольское блюдо из риса с разными видами мяса, овощей и специй.

20

Шпоры — вспомогательно средство для управления лошадью, прикрепляется к заднику сапога наездника и представляет собой металлическую дужку с колесиком (репейком).

21

Глубокий Юг, или Дальний Юг, — штаты на юге США, такие как Джорджия, Луизиана, Алабама и Миссисипи.