На крыльях вымысла. Рассказы

Эльшан Таривердиев

Незамысловатые истории из жизни одного южного города. Написано просто и доступно, не займет много времени. Узнаете людей, с которыми где-то однажды встречались.

Танцы незваного гостя

— Как записать?! — спросил представитель жениха, ответственный за сбор подарков в виде конвертов с деньгами.

— Напишите просто: друг семьи, — ответил молодой человек в стильном костюме.

— Как это друг семьи? У тебя что, имени нет?

— Есть. Гагуля[1] меня зовут.

— Как?! — встрепенулся мужчина. — Ты что, меня за дурака держишь?

— Нет, нет, как можно, уважаемый! Меня так все называют.

— Ладно, Гагуля, так Гагуля, тебе видней, — не желая обременять себя выяснениями, доверенное лицо жениха быстро забросил конверт в рядом стоящий портфель и занёс имя парня в список гостей.

— Гости жениха располагаются по правую сторону зала, а вот у самой сцены находится стол для друзей тезебея[2], — быстро выдал «кассир» информацию, так как на подходе к его столу уже были следующие поздравляющие.

Молодой человек прошёл в большой зал, где в ожидании молодожёнов сидели приглашённые гости.

Друзья жениха «зажигали». Кто-то тряс указательным пальцем, доказывая свою правоту, кто-то хохотал неприлично, а кто-то, покинув стол, пытался танцевать без музыки. Одним словом, за этим столом свадьба уже началась.

Молодой человек присел с краю и принялся мило улыбаться весёлым друзьям жениха.

— А ты кто? — спросил самый разгорячённый друг жениха, обратившись к другу семьи.

— Я друг детства жениха.

— Я тоже друг детства Аждара, но тебя вижу впервые.

— Брат! Я из другого детства Аждара. Мы с Аждаром односельчане.

— Ах да, вспомнил, он же на лето иногда в деревню к бабушке ездил. А раз так, садись поближе к нам, выпьем за здоровье молодых, за наше с тобой здоровье тоже выпьем! Мы же теперь все друзья и родственники. На этой свадьбе чужих нет. Как тебя зовут?

— Гагуля.

— Гагуля? — удивлённо переспросил подвыпивший друг Аждара.

— Да, просто Гагуля.

— Как скажешь, брат. Гагуля, значит, Гагуля. А меня зовут Надир, — мотнув головой как конь, обратился он ко всей компании и громко произнёс:

— Ала,[3] братва! Этот мужик тоже наш друг. Ибо если Аждар назвал кого-то другом, значит, он автоматически становится нашим общим другом. Одним словом, этого мужика зовут Гагуля!

— Что-то я не припомню друга Аждара под таким именем, — пролепетал один из не менее «разгорячённых» друзей тезебея.

— Это друг из другого детства. Это то время, когда наш жених лето проводил не на Абшероне, а в горах, у бабушки. Говорят, там, в горах, всех зовут гагулями!

Надир взорвался от хохота. Его поддержали все остальные друзья, и за столом стало ещё веселей.

— Не обижайся, Гагуля! Ведь праздник сегодня: наш друг женится! Если ты не женат, то даю слово, на твоей свадьбе мы такое устроим, что в ваших горах будет слышно!

Вся компания громко засмеялась, тыча друг друга кулаками в плечи. И только самонаречённый Гагуля мило улыбался, никак не реагируя на бестактную остроту подвыпившей молодёжи.

Зазвучали фанфары, и под музыку «Вагзалы» в зал вошли жених и невеста. Аждар, как уже было подмечено, выглядел словно орёл, зажатый пёстрым галстуком.

Рядом шла невеста, скромно пригнув голову. Она смотрела только перед собой, и казалось, что она не хочет видеть, где она очутилась.

Усевшись на тронный пьедестал, Аждар приподнял фату своей суженой. Гости зааплодировали. Скромная девушка была красива и по-прежнему застенчива.

Аждар под столом пнул свою невесту коленом и с улыбкой прошипел:

— Слышишь, Ниса, хватит в скромницу играть! Подними голову и улыбайся!

— Пошёл к чёрту, мама сказала, что надо стесняться, так принято, — так же улыбаясь, прошипела невеста в ответ.

— Может быть, во времена твоей мамы и надо было стесняться. А сейчас на дворе век другой, и на нас всё правление моего банка смотрит, не позорь меня, дура, смотри людям в лицо и улыбайся!

— Ты не веришь, что я скромница? — Ниса так же грубо пнула жениха коленом.

— Верю, хотя иногда наблюдаю обратное. Особенно когда остаёмся наедине. И на что ты способна, я тоже знаю.

— Негодяй. Это же только с тобой…

— А кто учитель всех твоих «скромностей»?

— Кто, кто?! Ты, конечно!

— Тогда ты хорошая ученица.

Свадьба скучала. Нужен был «взрыв», и друзья Аждара были готовы расшевелить народ.

Заплатив за «терекеме»,[4] подвыпившая братва высыпала на общее обозрение. Группа из семи человек принялась танцевать, выдавая при этом движения, весьма отдалённые от традиционной танцевальной культуры. Кто-то тряс руками и кистями, но при этом оставляя ноги неподвижными, у кого-то получалось невпопад выбрасывать ноги и сразу сбиваться с ритма, а у третьих получалось нечто, что могло бы прийти в голову первобытному человеку.

— Ала, Гагуля! Иди сюда! Иди к нам! Покажи, на что ты способен! — крикнул Надир, изображая танец доисторического человека.

Гагуля в два прыжка оказался в самой гуще трясущихся кистей и лягающихся ног честной компании. Несколько мгновений — и группа «танцоров» стала расходиться по сторонам, уступая место одному. Образовался круг аплодирующих и изумлённых наблюдателей.

Танцевал Гагуля. У хорошо сложенного парня движения получались грациозными и изящными, как у настоящего профессионала. Руки его, согласно ритмике танца, в нужный момент расходились по сторонам, как ветви молодого деревца, а осанка незыблемо сохранялась в изумительной стройности. Ноги Гагули вытворяли поразительные движения, словно они были не ногами, а барабанными палочками.

Энергичными движениями Гагуля расширял своё танцевальное пространство, сгоняя тем самым друзей Аждара с танцевальной площадки.

Гости оторвались от еды и уставились на новоявленного танцора.

А Гагуля порхал как бабочка, перелетая с одного места на другое, демонстрируя свои танцевальные способности каждому столу в отдельности.

— Надир! — Аждар подозвал друга. — Это что за придурок здесь распрыгался? Кто он? Он говорит, что он твой друг детства.

— Мой?! — удивлённо затянул жених. — Я его знать не знаю!

— Говорит, что вы односельчане.

Аждар пригляделся к порхающему «другу» и сказал:

— Что-то я не припомню у нас в селе такого «фрукта».

— А может быть, это родственник Нисы? — сообразил Надир.

— Слышишь, гёзель![5] — теперь уже локоть жениха грубо коснулся Нисы. — Это, случайно, не ваш родственник?

— У нас в роду ещё танцоров не было, — ломаясь, ответила невеста.

— А ну, брат Надир, сходи и проверь по списку гостей, кто он? Я полагаю, что он простой халявщик, пожрать пришёл со стороны.

Надир быстро вернулся обратно с вестью.

— Проверил! Точно, к тебе пришёл, и зовут его Гагуля. А знаешь, парень тебе сто баксов подарил, и никакой он не халявщик.

Аждар задумался, но Надир его опередил:

— Хочешь, подзову этого плясуна, и спросим, откуда он и кто его пригласил?

— Не надо, не тронь его, пусть пляшет. Как в народе говорят: не буди спящих. Главное, он за место заплатил, а то смотри, сколько свободных мест осталось. Собаки! Многие не пришли!

— А он молодец, смотри, как зажигает, даже бабки в круг вошли танцевать.

«Гайтагы» сменило «Дженги», «Газахы» сменило «Ханчобаны». Неугомонный Гагуля теребил музыкантов и заставил скучать тамаду. А при исполнении знаменитой «Лезгинки» туфли на шпильках в мгновение ока слетали с ног молодых девиц. Каждая девушка в отдельности пыталась состязаться с прытким Гагулей в умении танцевать этот кавказский танец. Он переигрывал каждую, оставляя на память свои многозначительные подмигивания.

— Аждар, сынок, кто этот «живчик»? — взволнованно спросил подошедший к сыну отец жениха Мирза.

— Всем скажи, что он мой гость, — тихо на ухо прошептал сын отцу. — А если честно, я не знаю, кто он. Но за своё присутствие здесь он заплатил.

— Сколько?

— Сто баксов.

— А то Ризван спрашивает меня, кто это. Многие наши ему сказали, что не знают.

— А ему то что до него? — грубо отозвался Аждар о своём будущем тесте.

— Как что? Ты же знаешь, он скупердяй, лишнюю халявную денежку не упустит. Ты этого проходимца знаешь лучше меня.

— Ничего, отец, после свадьбы я ему покажу, что свой нос в чужие дела не надо совать.

«Яллы» была в самом разгаре, когда тамада прервал танец, якобы кому-то из престарелых родственниц невесты от танца стало плохо. И в полушутливой форме завистливый тамада сделал Гагуле замечание, что, мол, он, Гагуля, утомил как молодёжь, так и старшее поколение присутствующих гостей.

Страсти улеглись, и тамада возобновил свою программу. Он стал читать лирические стихи.

Гагуля в первый раз за весь вечер сел, чтобы передохнуть. Налил себе минеральной, но не тут-то было, к нему подсел Мирза и начал:

— Ай да молодец! Ай да земляк! Дай я тебя поцелую!

Два смачных поцелуя покрыли обе щеки Гагули.

— Как ты хорошо танцуешь! Кто тебя научил так хорошо танцевать? Не отец, случайно?

— Нет, не отец. Я, аксакал, профессиональный танцор, — горделиво ответил парень.

— Молодец! И ещё раз молодец! Как ты говоришь, звали твоего отца? — хитро сузив глаза, спросил Мирза.

— Агали.

— Да, да, да, точно, Агали. Теперь понял, почему мне твоё лицо знакомо. Хороший человек, достойный. Так вот, сынок, ради своего отца выполни, пожалуйста, одну мою просьбу. Видишь того мужчину, который у сборщика денег стоит? Если он у тебя спросит, кто ты, скажи, что ты дяди Мирзы племянник. Твой отец мне как брат, значит, ты мне как племянник.

Мужчина засмеялся и потрепал парня по плечу.

— Ну всё, отдыхай! И не танцуй на голодный желудок. Кушай побольше. Значит, условились? Запомнил? Племянник ты, племяша.

Выпив воды, Гагуля только было собрался взять куриную ножку, как к нему тут же подсел Ризван.

— Ай да молодец! Ай да молодчина! Если бы у меня была ещё одна дочь, точно бы отдал за тебя. Да ты знаешь, что у тебя ноги золотые? Если их с умом применить, знаешь, какие деньги можно заработать?!

— Аксакал, а я и зарабатываю за счёт танцев. Я учу танцевать.

— Молодчина! Вот держи мою визитку и если что — звони. Знаешь, у меня много знакомых, я могу тебя порекомендовать им как танцора. Уроки там всякие, свадьбы крутые. И вообще, мы должны с тобой подумать, как тебя раскрутить, как из тебя сделать звезду.

— Спасибо, аксакал, но у меня уже есть бизнес и учеников хватает.

— Не спорь со мной! Мне лучше знать, как такие дела делаются. Я тут поговорю с кем надо, и мы с тобой займёмся настоящим делом. А теперь скажи мне, кем тебе является Мирза?

— Никем! Я просто люблю танцевать и сегодня забрёл на огонёк. Я так учеников себе набираю танцами.

— Понятно, — Ризван сердито прищурил глаза и сжал губы. — Ай да сукин сын! Ай да прохвост! Ну я тебе, Мирза, после свадьбы покажу, где раки зимуют! Меня решил провести…

— Что-то не так, аксакал? — забеспокоился Гагуля.

— Нет, сынок! Всё в порядке! Мой тебе совет на всю оставшуюся жизнь. Никогда ни за какие деньги не сходись с крохоборами и лжецами.

— Я что-то вас не понял, аксакал.

— Ничего, потом поймёшь, позже. Ну ладно, ты пока поешь, а я пойду, кое-что проверю.

Гагуля так и не поел. Парня подозвал к себе жених:

— Слушай, я поражён твоими танцами. Ты вообще отдыхаешь? Кушаешь? Пьёшь? Или ты только и делаешь, что танцуешь?

— Нет, брат, я иногда и отдыхаю, — хитро улыбнувшись, ответил Гагуля. — Для меня главное, чтоб все были довольны.

— Довольны, говоришь? — переглянувшись со своей невестой и с другом Надиром, Аждар рассмеялся и добавил: — А что-нибудь современное ты можешь нам исполнить? Что-нибудь этакое, модное…

— А что именно ты хотел бы?

Аждар пожал плечами и обратился к Нисе:

— Скажи, что хочешь?

— Не знаю, — нехотя буркнула Ниса, девушка была заметно раздражена. — А что он может нам показать, разве что танец из фильма «Танцор диско».

— Если ханум[6] изволит, я могу и сальсу станцевать, — загадочно сузив глаза, ответил Гагуля. — Вот только для этого надо найти партнёршу.

— Ну найди! Смотри, сколько здесь девчонок, — указав рукою на гостей, сказал довольный жених.

— А, нет, — возразил Гагуля. — Для этого танца нужна особая женщина, женщина с особым чувством, с некой страстью.

— В этом зале есть только одна такая женщина. И это моя жена. Смотри, какая красавица! Настоящий ангел. Я думаю, мы с ней на досуге как-нибудь эту твою сальсу сами станцуем, без чьей-либо помощи. Так что давай что-нибудь другое.

— А можешь станцевать танец с ножами? — резко вставил Надир. — Ножи я тебе здесь точно найду.

— Надир прав! Станцуй нам с ножами, — оживился Аждар. — Станцуй танец настоящих мужчин. А то заладил какую-то сальсу-мальсу…

— Как скажешь, бек![7] Будь по-твоему, сегодня всё для тебя и для твоей невесты.

Искры не получались. Ножи были кухонными. Но танец у Гагули удался. Страстный и немного агрессивный, он перемещался вдоль всего зала, имитируя ревнивого джигита. Мужчину, который может заступиться за честь семьи, а за честь жены особенно.

— Ай молодца! Ай удалец! Какой же ты талантливый человек! — подведя танцора после танца к столу жениха и невесты, новоиспечённые родственники хором расхваливали Гагулю.

— Ты, сынок, буквально спас нашу свадьбу, — довольно улыбаясь, сказал Мирза. — А то этот злодей тамада, кроме того, чтобы читать свои стихи, больше ничего не умеет.

— Правильно говоришь, родственник, — вмешался Ризван. — Надо ему недоплатить за такую халтуру, он такие большие деньги просит.

— Вот ты и недоплати, — обняв Ризвана, еле улыбаясь, вставил Мирза. — Ты же его нам рекомендовал.

— И недоплачу! — тоже с многозначительной улыбкой ответил Ризван. — Мне же сто долларов, как тебе, с неба не падают.

— Гагуля! Брат! — перебив старших, громко сказал Аждар. — Я никогда не забуду, как ты на моей свадьбе танцевал. А танцевал ты словно мой родной брат. За мной должок, и я его верну. Дай бог нам здоровья увидеть свадьбу всех наших детей. Гагуля, если когда-нибудь у меня родится сын, я хочу, чтобы именно ты научил его так же изумительно танцевать.

Танцор отошёл от стола и, сделав низкий поклон перед тронным помостом жениха и невесты, сказал:

— Тому и быть, Аждар киши![8] Позволь продолжить веселье.

Потом было ещё много танцев. И благодатный аш [9] играючи в зал занёс Гагуля. Когда тезебея с невестой провожали домой, и здесь Гагуля порхал как мотылёк и извивался как уж вокруг молодожёнов. И только уже посаженный в такси Мирзой и Ризваном, с обилием еды и выпивки, Гагуля смог расслабиться. Парень был доволен сегодняшней свадьбой. Он не только танцевал, но нанялся в учителя и обзавёлся нужными знакомствами…

…Ниса вышла из машины нелегко, а грузно. Она раздобрела после первых родов. У неё родился сын. Со злостью захлопнув дверь джипа, она продолжила гневно говорить по телефону:

— Я не хочу больше тебя видеть в моей жизни! Понял?! Что значит, ты не ко мне приходишь?! А к кому? Эти люди тебя считают клоуном! Над тобой смеются, как над шутом! И что за имя ты придумал себе идиотское?! Нет, нет и ещё раз нет! Я не хочу видеть твою рожу на пятилетии своего сына! Ты меня слышал, танцор чёртов?! Мало ты мне на моей свадьбе своими выходками кровь попортил, ты ещё и здесь решил мне жизнь отравить? Пусть будет проклята та свадьба, на которой я тебя встретила! И тот день, когда я пришла к тебе танцевать ту прощальную сальсу!.. Что говоришь?! Я твоя лучшая ученица?!.. Да пошёл ты, проходимец! Больше не звони мне, негодяй!

Со злостью забросив мобильный телефон в свою сумку, Ниса вошла в детский садик за сыном.

— Ниса ханум, уже сил моих никаких не осталось на Джошгунчика! — буквально набросилась на Нису воспитательница детского сада. — Он весь день танцует, без остановки. Говорит, не останавливайте меня, я не могу не танцевать. Я очень хочу это делать.

Ниса не ответила, она только спросила:

— Где этот чёртов танцор?!

Выйдя на улицу, женщина остановилась и села перед сыном на корточки.

— Джошгун, я очень тебя прошу, не танцуй дома перед дедом и папой. Если ты мне пообещаешь не танцевать, я тебе куплю всё, что ты захочешь.

— Хорошо, мама, не буду… Купи мне только тапочки для танцев, а то воспитательница говорит, что так можно мозоли натереть…

[1] Гагуля — братишка

[2] Тезебей — жених

[3] Ала — Эй

[4] Терекеме — Нац. танец.

[5] Гёзель — красавица

[6] Ханум — уважительное обращение к женщине.

[7] Бек — уважительное обращение к мужчине.

[8] Аждар киши — уважительное обращение

[9] Аш — плов