Бабка. Солнышко. Судьба

Эльвира Юдина

Судьба простой русской женщины так схожа с историей родной страны. Женщины вместе с Родиной разделяли все ее исторические тяготы и лишения. События в книге разворачиваются с конца XIX века в уральской глубинке. Сюжет наполнен описанием русских традиций, уральского деревенского быта и краеведческими мотивами. На примере одной жизни он показывает, как непростые отношения в семье при должном уважении и любви друг к другу заканчиваются прощением, и сохранением семейных ценностей.

Фёкла

Это был уже седьмой ребёнок в семье. Семья считалась небольшой в сравнении со многими другими семьями села, в которых было по десять, двенадцать и пятнадцать детей. Число семь в старину называли счастливым, божественным числом, и вся родня пророчила седьмому ребёночку светлую, радостную и счастливую жизнь. Но этому не суждено было случиться. Фёкла вскоре умерла — через неделю поле родов. Новость была на всю округу. На колокольне сельского храма звучали тяжёлые колокола, оповещая о трагедии. Деревенские жители, как и заведено в деревне, судачили, сплетничали, махали руками и качали головой. Женщины плакали. Все разговоры сводились к тому, что Фёкла Гилёва скончалась после родов от «уро́ков». Это значило, что её кто-то изуро́чил, или сглазил, или навёл порчу. Да и сегодня есть люди, которые могут сглазить от злости и зависти. Про таких людей в деревнях говорили, что у них дурной глаз, злой язык и худо́е сердце. Худое — значит плохое, дырявое, старое.

Бабка рассказывала, что её мамаша родила сестрёнку прямо дома, как и всех своих детей. Как правило, на время родов всех детей и мужиков выгоняли из дома. Приглашали деревенскую женщину, которая принимала роды прямо на дому. В деревнях их называли повитухами. Роженицы в домашних условиях терпели боли от схваток до того времени, пока схватки не переходили в потуги и роды. Процесс был порой длительный. Женщины рожали сутками, мучаясь от продолжительных болей. Бывало, теряли сознание от усталости и растраты сил. Иногда рожали быстро. Это могло произойти прямо в поле, где они работали, или под лесным кустом, когда бабы собирали грибы и ягоды. Так было и в этот раз. Женщина на сносях работала все девять месяцев, не отдыхая. Да и не было тогда больничных по причине родов, да и декретных отпусков тоже не было. Фёкла рожала уже в седьмой раз и очень хорошо знала свой организм, знала, что каждый последующий ребёнок рождается легче предыдущего. Все беременности она переносила легко и на протяжении всего срока работала по дому и в огороде.

Фёкла перед родами каждый день по вечерам ткала половики на домашнем станке. Деревянные ткацкие станки стояли тогда в каждой деревенской избе. Она начала ткать новые половики ещё задолго до беременности.

Деревенские половики — это отдельная история. Ткать их — творческая и очень интересная работа. Женщины ткали их себе в дом для красоты, уюта и тепла. Да, тепла. Полы были в избах холодные, и половики клали в несколько рядов и слоёв, чтоб было теплее. Тем более они нужны, когда есть маленькие дети, которые всё время ползают по полу. Кроме этого, половики считались ещё и сельскими оберегами, которые хранят семейное счастье, здоровье и жизнь членов семьи. Определённый рисунок не подбирался, он создавался самостоятельно за счёт подбора разноцветных лоскутков из уже отслуживших вещей. Самотканые половики стелили возле порога, чтобы было понятно, что именно тут начинается дом и нужно вести себя с ним и с его обитателями уважительно. И ещё один интересный факт: когда половики стелили от центральной стены к дверям, это означало, что жизненный путь людей, живущих в этом доме, всегда открыт и идёт прямо и гладко. К этому и стремилась мать нашей бабули, соблюдая все приметы и обычаи, которые велись в их семье из поколения в поколение. При нелёгкой жизни в многодетных семьях женщины даже во время войн сохраняли в деревенских избах чистоту, порядок, поддерживали уют.

Предчувствуя скорые роды, Фёкла ранним утром поднялась с постели, сделала все домашние дела. Андрея уже дома не было, он рано уходил на подработки к местному помещику, где работали многие деревенские мужики. Фёкла истопила печь, приготовила еды мужу и ребятишкам, испекла хлеб. К полудню Фёкла попросила Марию, старшую дочь, сходить за Анной. Анна была деревенской повитухой, которая принимала роды у деревенских баб. Ещё её мать принимала роды по всей округе, а потом и передала эти умения своей дочери. Так и обучались простые жители сёл и уральских деревень ремеслу и разным умениям — в своих же семьях, сохраняя семейные ценности и передавая их из поколения в поколение.

Рожала Фёкла всегда легко. Схватки начались ближе к полудню. Фёклу положили на чистую постель в горнице. На роженицу надели чистую рубашку. Фёкла рожала несколько часов. Криков не было слышно, разве что стоны периодически доносились до ребятишек, ожидающих во дворе появления на свет нового человека. Раньше нельзя было знать наверняка, кто родится: мальчик, девочка; здоровым ли будет малыш. Но всё закончилось благополучно. Родилась у родителей четвёртая дочь-помощница: мать была довольна. Анна суетилась, но делала всё правильно и аккуратно. Она приняла девочку в свои руки, искупала её в тёплой воде и завернула в чистую пелёнку. Анна посоветовала Фёкле после родов полежать недельку.

— Феклу́ша, надо поберечься мане́нько: матка тонкая, нужно, чтоб сократилась.

Анна ещё посидела немного с роженицей, поговорила с ней и вскоре ушла. Андрея дома не было. Анна попросила Марию нарвать в огороде крапиву и напарить для матери: крапива помогала сократить матку после родов. Мария все сделала, как наказывали. К вечеру маленьким ребятишкам разрешили на небольшом расстоянии подойти к новорождённой девочке. Они друг за другом медленно подходили на цыпочках и рассматривали малышку. Все дети радостно улыбались, и улыбка ещё долго не сходила с их детских лиц. Малышка лежала в деревянной колыбельке, она была подвешена к потолку с помощью широкой резинки, накинутой на большой крюк. Бельё и одеяло у девочки было не новое, но всё чистое, накрахмаленное. Пелёночки были в мелкий серенький цветочек. Новорождённая походила на ангелочка. Фёкла попросила Марию поднести малышку к ней, чтобы попробовать покормить грудью. Мария взяла на руки сестрёнку и положила к маме на кровать. Девочка грудь взяла сразу, и все улыбнулись.

В конце дня Андрей вернулся домой. Увидев младенца в зыбке, он подошёл к жене и благодарно поцеловал её, а после стал всматриваться в свою младшенькую дочь, слегка качая зыбку. Девочка тихо спала.

— Как же назовём её, жёнушка?

— Да, вроде, Ксения подходит ей имя, — прошептала Фёкла.

— Ну, чего ж — Ксения так Ксения, пусть будет так. Ксения Андреевна! Хорошо, величаво.

Мамаша лежала несколько дней и вскоре встала с постели. Ребятишки маленькие бегали да все кушать просили. Хоть старшие дочери и делали всё по дому, но матери уже хотелось заняться домашними делами. И Фёкла поднялась, как только почувствовала себя хорошо. Она начала делать лёгкую работу: варила, кормила ребятишек. Ничего не предвещало худого. Жизнь шла своим обычным чередом. Только Анна просила передать Фёкле через знакомых, чтобы та лежала да не ходила долго по дому, что, мол, беречься ей надо. Но роженица ещё до родов начала ткать домашние половики на станке, который стоял в избе. Фёкла решила продолжить эту работу и после родов. И пока Ксения спала, она сидела и ткала половики.

Однажды в дом к Гилёвым зашла соседка и восхитилась роженицей:

— Фёкла! Как же ты быстро встала, села и сидишь работу делаешь! Ничего себе! Ну и ну! Красавица, вот баба, вот молодец!

Шли шестые сутки после родов.

Фёкла немного поговорила с соседкой, та рассказала деревенские новости, а после ушла. К вечеру у Фёклы открылось маточное кровотечение. К ночи женщина слегла. Кровь не останавливалась. Дети бегали возле мамы, та слабела. Она нежно прикасалась рукой к каждому своему ребёнку. Дети не понимали, что с ней происходит. Только старший сын Егор и старшие дочери Мария и Евдокия плакали, не показывая слёзы малышам. Андрей привёл Анну и местного лекаря в дом. В домашних условиях в деревне остановить маточное кровотечение было невозможно. Клали холод на живот, принесли из погреба все холодные вещи и предметы, давали пить холодную воду, различные отвары, но ничего не помогало. Ксения плакала, мать попросила положить её к груди, чтобы та покушала. Фёкла понимала, что её часы сочтены, и хотела накормить девочку вдоволь. Но та как будто чувствовала слабость матери и, плача пу́ще прежнего, отказывалась от груди. Дочки побежали в храм в селе Черноусово и долго-долго молились за мамашу. Но всё было бесполезно — Фёкла уже стала терять сознание. Андрей целовал жене руки и успокаивал её. Она попросила у мужа икону, чтобы помолиться. На третьи сутки Фёкла умерла. Деревенский лекарь объяснил, что сказались многочисленные роды, матка ослабла, Анна предупреждала, что нужно было отдыхать и беречься. Но что уж сейчас говорить…