Избранное. Время слов / 2

Эльвира Шабаева

Коллегия поэтов и прозаиков представляет работы авторов России и Ближнего Зарубежья.Издание рассчитано на широкий круг читателей.

Сергей Володькин

«Камень точит вода…»

Камень точит вода…

время точит меня…

я точу карандаш…

Камень, грифель и я: мы исходим «на нет», истончаясь.

Не сказать, чтобы мне слишком нравился этот пейзаж,

Но к нему, как к себе самому, всякий раз возвращаюсь.

От себя не сбежать, у инстинктов врождённых в плену.

Как не скинуть в порыве нелепую эту дублёнку,

Эту вещь из разряда б/у в магазин не вернуть:

что собой называть нас усердно учили с пелёнок.

Произносится «я» —

упирается палец в знакомую плоть.

Неужели лишь это есть ты, а не большее что-то?

В чём задумка Творца? Что хотел донести нам Господь,

Сделав душу частицей вселенского круговорота?

Что я должен понять, что я должен постичь, наугад

в лабиринте без лампы и нити пускаясь в дорогу,

после шага вперёд совершая два шага назад

в жадном поиске Света (в межстрочном прочтении — Бога)?

Это выше любви, это больше, чем жизнь или смерть.

Свет выходит за рамки границ, полюсов и аспектов,

Представляя собой в бесконечность открытую дверь:

Где душа, преломляясь, становится радужным спектром…

«Как блоки конструктора сыплются сверху слова…»

Как блоки конструктора сыплются сверху слова:

Я лишь успеваю их складывать в ровные строчки.

Застенчивый ангел вступает в земные права,

В заоблачный «тетрис» играя со мною заочно.

Зачем это мне? Я лишь рыба в колонии рыб—

Сквозь стёкла аквариума бытие созерцаю.

Но резко тускнеет начавший отсвечивать нимб,

Когда, замечтавшись, с разбега в стекло ударяюсь.

Как это жестоко — учиться дышать через боль,

Внизу оставляя сомнения, страх и обиды.

Открылись глаза и уста — расплатиться изволь:

В парении творения земное скрывая из виду.

А рыбы всё также молчат вдохновенью назло,

Приветствуя мир недосказанностью многоточий.

Значок на стекле: «ПРИ АВАРИИ ВЫБИТЬ СТЕКЛО»,

И ангел застенчивый в руки берёт молоточек…

Поэт — молоточек у ангела в лёгкой руке,

И путь его часто проходит по стёклам разбитым,

Давая возможность застрявшим в стеклянном мирке

Взломать неприступный рубеж между небом и бытом…

Навек перестать бытие ограничивать бытом…

«Гармония овладевает сознанием как вирус…»

Гармония овладевает сознанием как вирус:

Так тихо и вкрадчиво — сам не заметишь, порою

Как из категории «плюс» в категорию «минус»

Все принципы, переоцениваясь, переходят.

И в оптике взгляда на мир изменяется ракурс,

И в призме оценок находятся новые грани.

Себя самого ощущать начинаешь двояко:

Собой оставаясь, выходишь другим, как ни странно

Ещё не осознанно, всё начинает меняться.

И где-то невидимые шелестят шестерёнки,

Давая возможность на цыпочки встав, приподнявшись,

На мир посмотреть всепрощающим взглядом ребёнка.

И где-то внутри в голове обнуляется счётчик,

И жизнь от начала своё начинает движенье.

И трепетность каждого дня проступает всё чётче,

выигрывая с неизбежностью смерти сраженье.

«Какая нынче тёплая зима…»

Какая нынче тёплая зима:

Январь исходит мартовской капелью,

И градусник на уровне нуля

Качается которую неделю.

За призмою окна распластан сад

Преображённый памятью цветенья,

Как чистый лист в преддверьи откровений,

И эта призма формирует взгляд

На мир в отдельной точке бытия.

Как будто здесь Творец вонзил свой циркуль

И обозначил чёткие края,

Где логика главенствует как принцип.

Но всё, что не попало в этот круг,

Вдруг стало ясным, вовсе не исчезнув.

И я теперь, как некогда Колумб,

В первооткрытий вглядываюсь бездну:

Я сопричастен плаванью его,

Я выполнен по образу — подобью.

Так сад уснувший бредит половодьем

и вдохновеньем — наступивший год.

Но всё, чем я живу, к чему стремлюсь—

Летейским половодьем будет смыто…

Контрабандистом вывожу за скобки быта

Стихов и писем нелегальный груз.

Как жернов мельничный скрипит планеты шар,

В муку перемолов крупинки боли.

И маятник на уровне «душа»

Застынет, не раскачиваясь боле…

«Под дождями из чисел…»

Под дождями из чисел

Бредёт по земле человек.

Ливни дат

Охлестали его измождённые плечи.

Он скрывает свой взгляд

За завесой опущенных век,

Но по жизни пройти незамеченным

Он не хотел бы.

Он идёт, и шаги осторожны, предельно тихи:

То змеёй проскользнёт,

Укрываясь в изгибах ущелий.

Вдохновенью не скажешь: «Постой!» —

Значит, будут стихи.

Он охотник за словом

и за силуэтом в прицеле.

Лишь художнику вроде бы дела и нет до войны—

Философию сущего он воплощает в пейзаже:

Холст грунтует усердно, боясь не достичь белизны:

Здесь не краска, а время, — никем не замечено, — ляжет.

И ложатся, ложатся патроны—

Красиво и в лад:

Всё рассчитано до миллиметра.

И ложатся, ложатся зарубки на тёмный приклад,

И значок, что висит на груди —

Дан за меткость.

Даже если убьют,

Всё равно он останется жив,

Наблюдая себя же

В прицела оптической трубке.

Ведь не им

На талантах отточены,

Пущены в дело ножи

Восхитительно — Дьявольской

Мясорубки…

«Ветер листвою шуршит, как конфетной обёрткой…»

Ветер листвою шуршит, как конфетной обёрткой:

Крон — — обёртка, конфетка — душа. Оболочка

В узел сошлась, нолик старта исправив в восьмёрку,

Та бесконечностью стала, споткнувшись о точку.

Палые листья сквозь Время летят стаей птичьей:

Падшие ангелы, падшие звёзды, пропащие взгляды!

Небо зовёт, разгибая земные кавычки:

В нём лишь одном и лекарство в разгар листопада.

Палые листья заставят уставиться в полночь,

Чуткое ухо подставить под медленный шорох.

Алые листья Историю пишут и помнят.

Палые листья сгорают мгновенно, как порох…

«Нас сотрёт, как тряпкою с доски…»

Нас сотрёт, как тряпкою с доски,

Как чертёж неправильный с листа.

И взамен обиды и тоски

Вместо нас наступит пустота.

Вместо нас наступит белый свет

Или чёрной пропасти квадрат,

Полетит в обратный путь конверт,

Потому что выбыл адресат.

Потому что на любую боль,

Что как дождь окатывает сплошь,

Нам ответят просто и легко:

Плачешь — это значит ты живёшь.

Это небо отдаёт нам дань

От избытка выслушанных просьб.

Если с неба льётся океан—

Сколько боли ТАМ вместить пришлось?

Пара капель с тоннами воды:

Как несоразмерен перевес.

Если небо плачет, как и ты—

Значит ТАМ, бесспорно, что-то есть…

«Поговорим, как две светящиеся точки…»

Поговорим, как две светящиеся точки,

Ненужными пренебрегая именами,

Отбросив прочь вчерашние обиды—

Они нам только головы морочат.

Нам незачем в лепёшку разбиваться

И кулаком стучать, доказывая что-то.

Поговорим с тобою, как частицы

Вселенского круговорота.

Я знаю нечто, чего ты не знаешь.

Поправь меня, коль я ошибся в чём-то.

Мы воедино истину слагаем,

Пленяясь гениальностью экспромта.

Поговорим, как два источника энергий,

Сказав слепому эго: «Брысь под лавку!»

Сознаньем постигая Бесконечность,

Воронку чувств раскручивая вправо.

Поговорим, как две вселенных по секрету,

Весь прошлый опыт вдвое преумножив,

Чтоб согласиться в поисках ответа:

Что рассуждаем об одном и том же…