Подруги так не поступают

Эльвира Смелик, 2020

Возвращаясь в родной город после долгого отсутствия, Марат и представить не мог, какой сюрприз готовит ему судьба и чем обернутся в конце концов те самые ошибки молодости. Лера с детства была не по годам ответственной и серьёзной. Так, может, именно поэтому жизнь раз за разом ставит её перед нелёгким выбором: либо собственное счастье, либо счастье дорогих для неё людей. Женская дружба и настоящий мужчина, нелёгкий выбор и запретное чувство в современной мелодраме "Подруги так не поступают"

5

Что это с Галкой? Трудно представить её больной, нуждающейся в поддержке и заботе. Она же сама обычно о всех заботилась. А тут ещё и в больницу попала. Областная, корпус номер три.

Марат оставил машину возле больничной ограды — еле отыскал свободное место в ряду других, выстроившихся у края тротуара почти на длину всей улицы — немного побродил по территории в поисках нужного здания, найдя и оказавшись внутри, обратился к сидящей при входе в большой полупрозрачной будке женщине в медицинской униформе:

— На второй этаж как пройти?

— В онкологию? — уточнила та, даже не задумавшись над услышанным. За день ей задают тысячи таких вопросов, и ответы она наверняка выдаёт уже автоматически. А вот Марата её фраза реально поразила.

— Куда? — растерянно переспросил он, и женщина с лёгким упрёком и одновременно весьма тактично напомнила:

— Ну вы же сами сказали «на второй этаж».

— Ну да. Туда, — машинально подтвердил Марат, не произнося названия отделения. Он пока ещё старался не вникать, не анализировать, просто слушал чужие подробные объяснения:

— Идёте через холл, потом сворачиваете в правый коридор, там будет лестница. Сразу увидите, мимо не проско́чите. Поднимаетесь на второй этаж, входите в дверь, и там почти сразу пост дежурной сестры.

— Понятно, — кивнул Марат, отступил на шаг, но женщина из будки остановила его новым предупреждением.

— Бахилы не забудьте надеть.

— Конечно, — Марат снова кивнул, но тут же озадачился: — А где их взять-то?

— Пять рублей, — прозвучало в ответ.

Натянув на ботинки выданные ему шуршащие голубые чехлы, Марат потопал через холл, строго по описанному маршруту, а в голове пчелиным роем неотступно зудели сбивчивые мысли.

Онкология. Что Галка там делает? Может, кто-то из её родителей болеет? Вот она и ухаживает там за отцом или за матерью. И ей действительно деньги нужны. Просто не призналась сразу. На лечение или операцию. От наших-то толку мало, а за границей выйдет дорого. Ну, он, конечно, не откажет, даже понимая, что вернуть долг она не факт, что сможет. Но на подобное и не жалко.

Так — второй этаж, дверь, пост дежурной сестры. За стойкой — или как это правильно называется? — довольно молодая девушка, и симпатичная. Белая медицинская шапочка ей очень даже идёт.

— Шестнадцатая палата — это куда?

Медсестра, с интересом глянув на Марата, махнула рукой в нужную сторону.

— Туда. По коридору. Почти до конца. Номера на дверях.

— Ага. Спасибо.

Кроватей в палате было две, но одна аккуратно застеленная, будто не тронутая. Либо её хозяйка, непременно строгая любительница абсолютного порядка, как раз куда-то вышла, либо вообще ещё не поселилась. Галка сидела на второй, той, что стояла поближе к окну, и не одна. Рядом с ней находились посетительницы, совсем ещё девчонки, лет, наверное, по двенадцать. Ровесницы, но внешне, как на контрасте — тёмненькая и светленькая.

Тёмненькая, с волосами, забранными в хвост, совсем как обычно у Галки, разместилась на стуле, а та, что посветлее, с отливающими едва заметной рыжиной прядями, свободно падающими на плечи, устроилась на кровати.

Стоило Марату войти, как все трое одновременно повернулись в его сторону, потом Галка что-то тихонько сказала девочкам. Марат не услышал, хотя догадаться не трудно — скорее всего, попросила выйти. Потому что девочки сразу поднялись, тёмненькая ухватила за локоть светленькую, произнесла мягко, но уверенно:

— Идём.

Та послушно двинулась следом, а, проходя мимо Марата, вскинула до того опущенную голову, посмотрела голубыми глазами, и даже сквозь грусть мелькнуло неприкрытое любопытство.

— Привет! — произнёс Марат, когда девочки скрылись за дверью, подошёл поближе. — Так это ты в больнице. А я думал, кто-то из твоих родителей.

Галка помотала головой, сочувственно улыбнулась уголками губ.

— Их нет. Уже четыре года. Ехали с дачи. И там, на дороге, случилась большая авария.

— Извини, — пробормотал Марат, опускаясь на стул, на котором недавно сидела тёмненькая девчонка. — Я не знал.

— Я понимаю, — спокойно проговорила Галка.

Так, значит, она вовсе не под крылышком у родителей, как Марат предполагал, а совсем одна. Или же не совсем? Ну вот эти самые девчонки, которых он застал в палате. Для волонтёров они слишком мелкие. Но с другой стороны — слишком взрослые.

— А эти девочки. Которые только что были у тебя. Это твои?

Галка глянула на дверь, словно ещё могла увидеть своих недавних посетительниц, поправила:

— Одна моя.

— Тёмненькая? — предположил Марат, делая упор на внешнее сходство.

— Нет, — возразила Галка и опять сдержанно улыбнулась. — Наоборот.

— И сколько же ей?

— Двенадцать.

— Уже? — Марат озадаченно хмыкнул. — Ну я, конечно, предполагал, что у тебя дети. Может, даже много детей. Но что маленькие, а никак не такие. — Чем дольше он говорил, тем сильнее становилось ощущение, будто что-то тут не так, будто он упускает самое главное, а его болтовня нелепа и пуста, но, возможно, как раз поэтому не получалось остановиться и задуматься, а слова всё лились и лились неудержимым потоком. — Почти взрослая. Неожиданно. Она…

Марат едва не поперхнулся, этими самыми бесполезными словами, когда вдруг до него дошло.

Чё-орт! Ей — двенадцать лет. Двенадцать! То есть тринадцать лет назад…

Волосы русые, хоть и гораздо светлее, но зато тоже с рыжинкой. Глаза голубые. Вот ведь чё-орт!

У них и было-то всего однажды, а у Галки вообще впервые — и, значит, вот так!

Галка смотрела внимательно. Кажется, догадалась, о чём он сейчас подумал, об этом его внезапном прозрении. Но молчала: не спрашивала, не подтверждала, не возражала, не пыталась подтолкнуть мысль.

— Ясно, — выдохнул Марат. — Я ведь правильно понял?

— Что?

— Что это — тогда. В тот раз. После того раза. — Да что ж он при ней в последнее время всё больше не говорит, а заикается, путается в словах? А раньше-то наоборот было, она в его присутствие терялась. Так какого лешего? Неужели он до такой степени боится признать? И Марат, наконец, собрался с силами, произнёс осознанно и чётко: — Что она от меня.