Выбор судьбы

Маргарита Глушакова, 2023

Меня зовут Лора Саммерс. Моя жизнь была простой. В ней была работа, лучший друг, скорее сказать, мой единственный друг и, конечно же, большие перспективы в работе журналиста. Но судьба распорядилась совсем иначе с моей жизнью, и мне пришлось делать нелегкий выбор. Который, в конце концов, привел меня к тому, чтобы я смогла понять: «Кто я есть! Или же кем должна быть!»…

Настоящая любовь,

которая не страшится опасности!

Глава первая. Камерун

Меня зовут Лора Саммерс. Моя жизнь была однообразной. В ней была работа, лучший друг, скорее сказать, мой единственный друг и, конечно, большие перспективы в работе журналиста. Но судьба распорядилась совсем иначе с моей жизнью, и мне пришлось делать нелегкий выбор, который, в конце концов, привел меня к тому, чтобы я смогла понять, кто я есть или же кем должна быть!

Все началось год назад. Я со своим приятелем Генри поехала в Камерун, на континент давно забытых легенд и преданий. Генри — талантливый ученый, лучший друг и просто хороший парень. Его всегда интересовали потаенные уголки нашей планеты. В деревне, куда мы направлялись, ходили довольно странные и необычные легенды, которые там передавались из поколения в поколение. И, конечно же, меня как юного и пытливого журналиста не могло не заинтересовать его предложение поехать с ним. Для меня это был мой шанс, вернее сказать, мой единственный шанс доказать боссу и всем в редакции, что из меня может выйти настоящийжурналист. Самолет летел как назло долго. За весь полет мне почти не удалось нормально выспаться.Меня то и дело что-то отвлекало.То храп сидящего рядом мужчины в сером пиджаке, который то и дело клал голову мне на плечо. На вид ему было лет тридцать пять, приятной наружности. Но когда ты не так часто летаешь, да еще и экономклассом, то тебя это слегка раздражает. Я вообще не общалась спарнями, не считая Генри и моего босса. У меня просто не было на эти глупости времени. Генри сидел где-то неподалеку, но из-за сидящих впереди двух блондинок с огромными шевелюрами я не могла ничего увидеть. Радовало одно: я сидела у окна и иногда могла посматривать, что же происходит там, немного отвлекаясь от всего происходящего.

В общем, полет прошел не так хорошо, как я на это рассчитывала. Зная Генри, я немного удивилась, что он взял билеты в экономкласс. С его-то гонораром можно было вообще заказать места в кабине у пилота.

Что поделать, больше никогда не буду летать экономклассом. Когда я вышла из самолета, меня ослепило яркое и удивительно большое солнце.

Сказать прямо, пейзаж был просто удивительный. Столько солнца и деревьев я не видела нигде в своей жизни. Когда живешь в Нью-Йорке, то отвыкаешь от суточной нормы витамина С и солнечного света.

Спускаясь по трапу, мы увидели, что нас ждут двое молодых людей, они были из местных, и я поняла только одно: они совершенно не знали английского языка. Рядом с ними стоял джип, он был очень чистый и почти сиял, отражая от боковых дверей лучи.

«Машина что надо!» — подумала я, когда мы подошли поближе. Мы сели в джип и направились к нашему лагерю. Я не могла дождаться, когда уже мы наконец-то приедем и меня перестанет трясти. Машина была как раз для такой дороги. Я своим, так сказать, «мягким» местом собрала все местные камни и неровности здешних дорог.

— Нам еще долго? — спросила я Генри, когда прошел третий час нашей езды.

— Уже скоро!

— Ты говорил это час назад!

— Лора, да расслабься! Ты только представь, что завтра мы, наконец, побываем в местной деревне, сходим на водопады и, возможно, найдем место, где древние индейцы поклонялись своим богам,—он говорил это с таким азартом в глазах, что было видно, как они сияют. — Так что не думай о дороге, хорошо?

— Ну, я постараюсь.

Пейзаж, сказать прямо, после трех часов езды меня слегка стал раздражать. Деревья, саванны, деревья, деревья и, погодите-ка, что я еще вижу, — деревья.

Наконец, вдалеке сквозь наступавшую тьму я разглядела огонек от небольшого костра — мы подъезжали к нашему лагерю. Когда все вышли из джипа, мнепочему-то захотелось сесть за руль и уехать. Даже не знаю, может, тогда я впервые почувствовала что-то неладное, какую-то непонятную опасность. Хотя я всегда была немного нервной и мнительной. Но в этот раз что-то действительно меня напугало. Было здесь что-то таинственное.

Я просто сидела и смотрела на людей, которые распаковывали наши вещи, на Генри, который радостно со словарем пытался разговаривать с нашими местными гидами. В горле стоял комок, мне хотелось в тот момент спрятаться, стать невидимкой. Это место вызывало у меня некий ужас.

Хотелось поскорей убежать от чего-то. Странное чувство, которое порой не поддается объяснению. Это сложно объяснить, если вы когда-нибудь испытывали подобные ощущения, то вы меня поймете, если же нет, то считайте, что вам повезло.

Ладони вспотели, дыхание участилось, мне не хватало воздуха, и я стала жадно хватать его ртом. Я не видела, что происходит вокруг, на миг мне показалось, что я стою на пороге какого-то храма. Большой зал, залитый ярким светом, деревья, проросшие через разбитые окна, тянулись вверх, пахло мокрой травой. По рукам пошли мурашки, и я чувствовала на себе чей-то взгляд, от страха я не могла повернуться. И тут я услышала голос, доносившийся какбудто издалека. Незнакомый мне голос.

— Лора!

На миг я повернула голову и увидела лицо Генри; он был серьезен и немного напуган, голос становился все более отчетливым, и я расслышала всю фразу до конца.

— Лора, с тобой все в порядке? — Генри взял меня за руку и пристально стал всматриваться в мои глаза.

— Да! Прости, я просто…не могу привыкнуть к смене климата, и все такое,—я слегка улыбнулась.

Конечно, где-то в глубине души я хотела сказать ему, что я видела, и о том, что мне почему-то хочется вернуться домой. Но я знала, насколько эта поездка была важной для Генри, и я соврала, мне пришлось это сделать. Генри я знаю уже почти пять лет, и он всегда был рядом со мной. Вы подумаете, что я слишком требовательна, но Генри для меня очень хороший друг, а о любви я и думать не хотела. Я пошла на журналиста по одной причине, я хотела везде побывать, быть, как говорится, в самом центре событий. Так что любви придется подождать. Тем более, этого хотели мои родители.

Он дал мне руку, и я вышла из машины. Конечно, может, Генри и испытывал ко мне какие-нибудь чувства, я могу лишь догадываться, но все, о чем я могла тогда думать, это новая статья по прибытии в Нью-Йорк.

— Твои вещи уже в палатке, — Генри отпустил мою руку и вздохнул.

Но тут же улыбнулся такой лучезарной улыбкой, как будто ему дали Нобелевскую премию:

–Через полчаса будет ужин у костра, приходи, дорога была длинной. Ты точно в порядке?

–Да, спасибо! Я приду, займи мне место, — я пихнула его слегка в плечо и улыбнулось, наверное, со стороны было незаметно, каких усилий мне стоило выдавить из себя это выражения счастья.

Наверное, Генри заметил что-то неладное, но виду не подал и пошел к костру. Я залезла в палатку и принялась распаковывать вещи. В палатке было очень душно, и я расстегнула ее, чтобы свежий воздух, который так опьяняюще действовал на меня здесь, мог погрузить меня в эту атмосферу. Мне давно нужно было немного расслабиться и куда-нибудь выбраться. Это была первая моя поездка за последние десять лет. Я уверена, это к лучшему.

На улице был слышен смех наших проводников, когда Генри пытался им что-то объяснить на их родном языке. Скажем так, Генри не был полиглотом, хотя он и знает прекрасно французский, турецкий, немецкий и немного японский языки.

Но тут у него явно были небольшие проблемы. Распаковав вещи, я собрала свой рюкзак на завтрашний день. Меня до сих пор не покидало чувство, что за мной следят, а когда ты где-то в лесу, который больше напоминает какие-то жуткие джунгли, это становится действительно страшно. Но я поймала себя на том, что это здешний климат так на меня влияет, вот мне и мерещится всякое. Недаром я читала, что это место имеет много неразгаданных тайн и загадок.

Жутковато, не правда ли?!

Я с трудом вылезла из палатки и направилась прямиком к костру, там уже сидели наши проводники, которые приготовили что-то по своим рецептам, и Генри, который был немного расстроен, что не может до конца разобрать здешней язык и обычай. Но увидев меня, отключил свой переводчик и, подмигнув, усадил меня рядом с собой.

Скажу прямо, эта еда не сравнится со стейком или гамбургером в городе, но есть можно. Я даже не стала спрашивать, что это, но по вкусу напоминало вареную курицу, но также чувствовался необычный привкус горьковатости. Когда мы плотно поели и попили морс, который мы привезли с собой в термосе, Генри решил спросить парней о «Легенде племени Лугару». Эта легенда, насколько ему было известно, пошла от первых здешних поселенцев — индейцев. И ему было очень интересно узнать о ней. Хотя, если честно, Генри принимал только достоверные факты. Как говорится, его «белым единорогом» не удивить. Да и он не особо верил в такое, в отличие от меня.

Из палатки по соседству был слышен довольно громкий храп, и тогда Генри вспомнил, что у нас, оказывается, есть переводчик, и отправился за ним. Когда Генри подошел к нему, то увидел, что он крепко спит. Пришлось нарушить его сладкий сон, и Генри, можно сказать, на руках дотащил Карла до костра. Когда Карл поел и выпил, он стал переводить то, что начали рассказывать нам юноши. Правда, они говорили как-то неохотно ипостоянно смотрели по сторонам, как будто боялись, что их может кто-то услышать.

«Когда-то местное поселение, что жило тут недалеко, верило в предание и легенды, которые сопровождали эти самые леса. В старом мире была „эпоха Лугару“».

–Кого? — спросил Генри, скептически смотря на наших гидов.

–Лугару — наполовину человек, наполовину волк.

Лицо Генри приняло усталый вид. Было заметно, что ему неинтересны эти рассказы. Генри верил лишь в то, что можно увидеть своими глазами. Что можно потрогать руками. А все легенды он называл сказками и мифами. И из-за этого мы с ним постоянно ругались.

Они рассказывали очень серьезно, пытаясь не упустить ни малейшей детали. От этого во мне просыпался все больший интерес, и я, поджав колени к груди, стала слушать внимательно, чтобы ничего не упустить. Страшными историями меня не напугать: призраки, исчезновение людей, ведьмы и т. д. — все это меня не тревожило, но вот «древние волки» немного подкосили мою отвагу. Я раньше не слышала о таком племени, поэтому как журналист я захотела узнать больше.

–То есть, это были всего лишь легенды? — спросила я.—Я хочу сказать, что такого же не бывает, ну люди не превращаются в волков, ведь правда? — испуганными глазами я смотрела на непоколебимые лица наших рассказчиков, они продолжали, как будто и не слышали моего страха в голосе и вопроса, на который я поняла, что не получу ответа.

«Они жили в мире и согласии, не трогали друг друга. Люди-волки жили здесь, в этих самых местах, много тысячелетий назад, и редко выходили к местным племенам. Все шло нормально, пока однажды младший брат вожака не нарушил их договор с людьми. Он пошел на охоту, когда на небе было полнолуние. Человеком управляет полная луна, и он превращается в волка. Инстинкт зверя привел его к человеческому дому. Он убил несколько одомашненных животных, а когда он собрался уходить, то его заметила дочь вождя Хамаки, Мису, которая пошла за водой для своей больной матери. Это была самая страшная ночь в памяти людей. На следующее утро ее нашли мертвой, тело девушки было разорвано в клочья. Вождь Хамаки собрал племя, чтобы отомстить волкам. Их перемирию пришел конец. Они напали днем, когда люди-волки были в своем человеческом облике и спали в пещере на горе Мор. Была страшная битва, много тогда крови пролилось, они перебили всех, как им казалось. Младший брат, который предал свою стаю, сумел сбежать, зная о том, что своим поступком он разрушил старинный договор, и о том, чтоплемя отомстит стае, и забрал с собой единственного сына своего старшего брата — будущего вожака стаи. Они последние носители древней крови. С тех пор никто больше не слышал о волках».

Я не могла пошевелиться, дыхание стало тихим и слегка прерывистым. Я слышала биение собственного сердца. Эта история засела у меня в голове, и на мгновение мне показалось, что на меня кто-то смотрит из леса. Мурашки прошли по всему телу, и я прикрыла глаза на секунду.

–Жутковато,—чуть слышно проговорила я себе под нос.

— Да ладно! Ты что, поверила в эти сказки? Да их рассказывают наивным американским лохам вроде тебя. Нет, со мной это не пройдет. Люди-волки? А что дальше?! Может, тут еще и говорящие деревья, единороги и вампиры есть?! Я спать. Лора, ты идешь?

— Правда, звучит как бред!

— Ну, а я что говорю, пойдем! — он взял меня за руку и начал поднимать.

— Генри, подожди!—я вырвалась из его хватки и чуть не упала. — А что, если это правда? Может, оборотни и в самом деле существуют?

Я смотрела на него, как ребенок на большого плюшевого мишку. Глаза были широко раскрыты, дыхание перехватило, но Генри был настроен очень серьезно. Он закатил глаза и громко проговорил:

— Это бред! Полный бред! Не могу поверить, что ты в это так легко поверила. Я ожидал чего-то реального, а не сказок на ночь! — он резко развернулся и пошел к палатке.

— Генри! Подожди!.. Генри! — но он даже не повернулся и продолжал идти.

Треск костра действовал на меня так же опьяняюще, как и сама атмосфера этого места. Я чувствовала, как веки стали тяжелеть и закрываться.

— Ладно, ребята, день был трудный, я пойду спать. До завтра.

— Я тебя провожу, — попрощавшись с нашими гидами, Карл взял меня за руку, и мы направились к палаткам.

Я шла медленно, будто хотела что-то у него спросить, но сама не знала что. И тут меня словно осенило. Если они сбежали, то за это время могли создать целую стаю себе подобных, почему же никто не видел больше волков?!

— Интересно, как они выглядят! — чуть слышно сказала я сама себе, не замечая, что Карл смотрел прямо на меня.

— В смысле? — Карл остановился и взял меня за плечи.

— Что? Прости, просто мысли вслух. Не обращай внимания.

Я смутилась,ведь я не знала Карла и что он мог обо мне подумать! Американская девочка верит в легенды. Смешно! Наверное, в тот момент у меня было все написано на лице, щеки налились румянцем, ладони вспотели, и в голосе слышался намек на панику. Но я постаралась взять себя в руки.

— Да все в порядке, — как будто он все это прочел по моему поведению. — Наверное, они похожи на людей конца ХIХ века,—он слегка рассмеялся, затем медленно стал удаляться от меня к своей палатке.

Я еще несколько минут стояла неподвижно, думая обо всем, что услышала.

— Карл, подождите! — я подбежала к нему так быстро, что чуть не врезалась в его лоб.

Признаться честно, пока он переводил предание наших друзей, я почему-то не замечала его. Но теперь, когда мы стояли чуть ли не нос к носу, я разглядела его очень отчетливо. Высокий лоб, светло-каштановые волосы были аккуратно убраны назад. Глаза его широко открыты, они были какого-то золотистого цвета. Если честно, то я никогда не видела таких глаз. В них чувствовались спокойствие и уверенность, но что-то его явно беспокоило. Я тут же отошла от него также резко, как подбежала. Ну вот, я, наверное, его смутила. Я хотела было уже развернуться, чтобы уйти, но его нежный и бархатистый голос заставил меня передумать, и я снова посмотрела на него.

— Ты хотела у меня, что-то спросить? — он был очень спокойный, я даже растерялась.

— Нет! Вообще-то да! Карл, скажи, а как ты думаешь, ну если бы они существовали, ну оборотни, я не говорю, что они есть, просто представь, что, если бы они были, сколько себе подобных они могли породить? Не может быть, чтобы их никто больше не видел.

— Ты еще не поняла…

— Что не поняла?

— Ну как. Они были последними, кто мог превращаться в зверя. Для продолжения рода им была нужна девушка с их геном, но все женщины стаи погибли. Ну и как думаешь, двое мужчин могут создать еще оборотней?

— Можно тебя спросить?

— Если ты действительно хочешь услышать ответ, то спрашивай!

От этого я немного забыла, что хотела у него спросить. Но тут же мысли снова пришли мою голову.

— Жалко, конечно, что это все легенды… Как думаешь, может, мне написать статью про них, когда мы с Генри вернемся домой?

— Может быть, — Карл смотрел на меня непринужденным взглядом.

— Жаль, конечно, что их нет.

— А почему ты думаешь, что они погибли?

— Ну как! Это же очевидно. Столько времени прошло, они явно уже давно умерли. Им же не может быть более двухсот лет. Это немного нереально. Разве нет?

— Кто знает,—он смотрел на меня, не сводя глаз.

В этот момент я вспомнила очень дорогого мне человека. Но его не было рядом. Мама всегда меня поддерживала, но именно сейчас мне не хватает ее. Ее огня, ее желания узнать все, побывать, где только можно. Ее желания жить. Я бы хотела быть похожей на нее. И я направилась к палатке.

«Запах мокрой травы бил в нос, я не могла пошевелиться, слышно было лишь шелест ветра по сухим листьям, и свет. Много яркого света было в этом помещении, мне на миг показалась, что в кустах кто-то плачет. Я пыталась пошевелить ногами, но все было бесполезно, ноги и руки не слушались меня. И тут я снова почувствовала на себе этот взгляд, очень холодный и пронзительный, но в тоже время какой-то спокойный и нежный. Я всматривалась в тени от кустов, в углы, куда попадало солнце, но никого не было, словно ничего этого и нет…».

Подскочив с матраса, я резко открыла глаза. «Это сон, это был всего лишь сон!» — со вздохом произнесла я. Как же я тогда испугалась. Я смотрела в темноту своей палатки, слышно было только ветер и ужасный храп. «А что ты хотела, Лора, меньше надо было на ночь историй слушать»,—я потерла глаза и снова свернулась под пледом.

Я не могла уснуть. Сон, как напоминание, все всплывал перед глазами. Нет, это не от историй, ведь когда мы только приехали, мне тоже показалось, что я в залитом солнцем помещении, и те же ощущения опасности. Нет, тут явно что-то еще было, и я должна была это выяснить.

Это моя работа — выяснять и находить то, что другие даже и думать не могут.В этом и заключается отличная работа журналиста. Из любой легенды или простой истории можно сделать, что-то потрясающее и неповторимое. Глаза мои плавно стали закрываться, и я снова погружалась в мир снов.

На этот раз я больше не просыпалась, правда, из-за храпа я не сразу понимала, сплю я или только засыпаю, ноэто неважно. Утром меня ждалоболее интересное открытие.

Потягиваясь вверх, я потерла руками глаза, собрала длинные волосы в нелепый и слегка растрепанный хвост, посидев несколько минут внутри, я видела, как палатка освещена солнцем. Я попыталась еще раз вспомнить сон и вылезла из палатки.

«Странно, никого нет, неужели Генри не разбудил меня, и они просто ушли? Нет, он бы так не поступил со мной. Где же тогда все?»

Я вылезла и пошла к палаткеГенри, но, как я и предполагала, она была пуста. Затем я надеялась,что наши гиды на месте, но нет, и их тоже не было. Ну а в палатку Карла я и не стала заглядывать.

«Ладно, сами напросились. Теперь я в ярости, но где наша не пропадала».

Я быстро сходила вниз к реке, которая текла тут неподалеку, умылась и пошла обратно.

Переодевшись в шорты и майку, взяв с собой рюкзак, я направилась, как мне казалось, по их следам, но я тогда и понятия не имела, куда меня может завести моя самоотверженность.

Пробираясь через большие заросли какого-то растения, я мысленно проклинала Генри за то, что он меня бросил, оставил в лагере, как маленькую девочку, а уж про Карла я вообще молчу…

«Что-то ничего не видно, боюсь, я заблудилась. Молодец, Лора, ты просто умница. Назло неизвестно кому, пошла одна, не зная даже здешних мест, и что теперь, мой телефон не ловит».

Я повернула и пошла назад, но чем дольше я шла, тем больше понимала, что я иду не туда.

«Ну, вот. И что теперь?»

Я стояла и просто смотрела вокруг, солнце светило так ярко, что я не могла видеть, что находится за деревьями. И правда, здесь солнца хоть отбавляй. Я села на какой-то камень, подперла голову руками и стала смотреть на пролетавших мимо птиц. Они были такими красивыми. Казалось, что нахожусь на острове, где обычно снимают передачи «Остаться в живых» и «Последний герой». Я с каждой секундой восхищалась все больше этими местами и животными. Наверное, это самое красивое и загадочное место, где якогда-либо бывала.

У меня не было чувства тревоги или паники, что я потерялась в неизвестном лесу. Все, что я тогда могла чувствовать, это огорчение, ведь сейчас Генри, Карл и наши друзья-гиды совершают, наверное, удивительное открытие в мире истории. Вот если я попаду в лагерь, они точно получат.

Треск веток послышался сзади, и я немного напрягла плечи. Затем снова треск, но уже, с другой стороны, я не хотела поворачивать голову, но она как бы машинально сделала свой ход, резко повернувшись на звук.

— Кто там? — немного нервно произнесла я. — Если там кто-то есть, то это не смешно! — я присматривалась к веткам. К каждому колыханию листьев и травы, но ничего не было видно.

Яркое солнце мешало мне сосредоточить свой взгляд на звуке и мелких деталях этого леса. В ответ я ничего не услышала.

«Хм, наверное, это птица, иликакой-нибудь мелкий зверек, боже, Лора, не зверь же дикий там. Я слегка улыбнулась».Треск, треск!

— Ну, хватит, это уже не смешно?! Карл? Генри? Этовы? — явстала и начала присматриваться в глубину леса, и тут я заметила какое-то построение из камня.

«Интересно, что это?» — я пошла, решительно забыв на миг о том, что я слышала. Чем ближе я подходила к сооружению, тем отчетливей видела остатки от огромного здания, явно построенного очень давно. Красивые створчатые окна, разбитые стекла. Кругом рос мох, растения и сухие деревья пробивали бетон и камни, протягивая свои корни и ветви почти через все здание. Оно было хоть и полуразваленное, но красивое по-своему. Было в нем что-то, какая-то загадка. Я медленно переступала кроссовками по сухим палкам и разбитым стеклам.

Я повернула направо и попала в огромный каменный зал. Я стояла прямо в центре комнаты, откуда открывался просто удивительный вид.

Вся комната была залита солнечным светом, лучи в некоторых местах пробивались через ограждения, и казалось, что солнечный свет отражается от стекла. Я стояла и просто смотрела, дыхание перехватило, я не могла поверить, что такое место сохранилось. Конечно, не в идеальном состоянии, но все же. В воздухе пахло мокрой травой, хотя, пока мы тут были, дождя явно не было, земля была в том месте сухой, но воздух влажный. Странно все это.

На мгновение мои руки и ноги покрылись мурашками… «Боже, как тут красиво!» Мне казалось, что я сплю.

Прям как из моего сна, только сон был, скорее, похож на кошмар, чем на такую красоту. Меня словно осенило, что тут, возможно, я найду ответы, и моя статья об этом месте потрясет редакцию и потом и весь Нью-Йорк. Здание явно было построено в начале или даже в середине ХIХ века. «Нужно срочно найти ребят, вот они удивятся, когда я им покажу это место». Я обернулась и только сделала пару шагов, как услышала какой-то шорох, непонятный звук, похожий на собачий визг или что-то похожее на него. Но я могла сказать точно, это звук издавало какое-то животное. Мне почему-то стало жалко его, пронзительный стон доносился за кустами. И я сделала несколько шагов вперед. «Чертовы ветки под ногами, и что им тут надо». Вдруг моя нога соскользнула, и я упала на колени.

«Так, вроде цела». Руки, ноги на месте, но тут я заметила на запястье порез. Он был не глубокий, но кровь шла, и уже через несколько секунд мои шорты и кроссовки былизалиты пятнами крови. Посмотрев чуть пониже, я стала размахивать руками. Левая коленка разбита, шорты грязные от земли, да еще и с пятнами крови. Просто прекрасно!

Отряхиваясь, я позабыла, зачем шла, но тут же вспомнила и стала пробираться дальше в этом направлении. Через несколько шагов я увидела ужасную картину, будь вы на моем месте, то, наверное, у вас сработало бы чувство самосохранения, но почему-то мое чувство в тот момент где-то потерялось.

Передо мной среди камней и травы лежал огромный, просто гигантский волк, раза в два-три больше всех тех, которых мне когда-либо в жизни приходилось видеть. Он лежал почти без сил, его задняя лапа была в старом капкане. На вид он был самодельный, чуть ржавый, сделанный из какого-то метала. Может, его ставят местные, чтобы ловить мелких зверей, и вряд ли, чтобы охотиться на гигантских волков.

Конечно, внутри у меня все сжалось, я знала, что дикое животное, пусть и раненое, опасно, но он даже не смотрел на меня. Такое чувство, что ему было стыдно находиться передо мной в таком виде. «Но ведь это же всего-навсего простой волк, — подумала я, — правда, слегка переросший. Скорее всего, рост его можно было объяснить обилием пищи в этих местах или климата». Я просто почувствовала, что ему нужна помощь.

«Боже, что я делаю?»

Признаться честно, ноги слегка тряслись, я медленно подошла к нему сзади и присела на корточки, дабы в любой момент побежать. Медленно дотронулась до его лапы, волк слегка вздрогнул. Затем повернул голову на меня. Моя рука медленно проскользнула вниз к капкану, но глаза смотрели на него в упор. Ягде-то читала, что, если ты встретишь дикого зверя, нужно смотреть ему в глаза и не показывать страх, и он тебя не тронет.

Сложно сдержать страх, когда перед тобой находится такой зверь. Я нащупала пространство между лапой и «железными тисками», которые вонзили свои «острые зубы» в кожу этого зверя, и медленно начала их растягивать.

Несколько мгновений и немного усилий сделали свое дело. Я услышала звук, который, скорей, походил на то, как открывается замок в дверях, и зверь был свободен. Мой взгляд остановился на его глазах. Боже, я никогда не видела таких глаз. Такое чувство, что он рассматривал меня, как рассматривает парень молодую девушку.

Глаза его были нежными, чистыми, ярко-голубого цвета с оттенком чуть видной черной окантовки. Его шерсть была темно-серого оттенка, на груди был белый «фрак», лапы сильные, большие, темные в зоне когтей, почти сливались с ними. От яркого солнца его шерсть переливалась слегка нежным голубоватым отливом, казалось, что она просто блестит.

Он резко вытащил лапу и медленно стал вставать. Чуть неуклюже встав, он, лизнув рану, выпрямился в полный рост. Я еще несколько минут не могла оторвать от него взгляда, он был так прекрасен, как будто мираж, видение. Все, что я смогла тогда произнести, вырвалось наружу с большим восторгом:

— Ты прекрасен!

На мгновение я услышала глухой крик, но не сразу смогла разобрать, что это.

Крик стал доноситься все громче, и я повернула голову, чтобы понять, откуда он исходит. Развернувшись обратно, я слегка расстроилась, волка уже не было, он исчез так быстро и бесшумно, что на миг показалось, будто его и вовсе не было. Все, что могло напомнить о его присутствии, было только ломаная «железная челюсть», с которой стекала темно-красная кровь.

Голоса становились более отчетливыми.

«Это же ребята, наверное, меня ищут. Что, напугались, то-то же. Будут знать, как меня одну оставлять».

— Лора? Лора? Где ты?

— Я здесь, ребята. Идите сюда, я вам кое-что покажу.

— Жди нас на месте, никуда не уходи.

Я хотела им рассказать о двух вещах. Во-первых, об остатках от какого-то древнего сооружения, которое явно привлечет внимание Генри, во-вторых, о волке. Но тут я вспомнила, что вчера вечером рассказы о волках не очень-то вдохновили Генри, поэтому не хотелось портить такой отдых.

Пожалуй, о встрече с волком лучше никому не говорить, по крайне мере, Генри точно. Но мне хотелось с кем-то поделиться, спросить, правда ли здесь есть такие большие волки, и странно, что вчера наши гиды не предупредили нас о том, что в лесу находится дикий зверь. Или же это всего лишь мое воображение, и мой разум на солнце просто играет со мной? Но все становилось реальней, как только я видела капкан с его кровью. Странно все это. Я пошла обратно на то место, от которого я услышала треск, и стала ждать Генри, Карла и остальных.

Наконец, издалека стали видны силуэты. Мое сердце стало часто биться, но я не должна была показывать, что что-то не так. Я постаралась взять себя в руки. Они подходили, и я сделала глубокий вдох и слегка улыбнулась. Генри шел впереди, его взгляд был немного усталым, но когда он меня увидел, то подбежал ко мне и обнял так сильно, как будто мы не виделись целую вечность.

— Лора, как же я испугался, когда не нашел тебя в лагере. Почему, почему ты ушла? — он был так встревожен.

— Ну как же. Ведь ты меня оставил одну в лагере, как маленькую девочку. Но я тоже не промах. Кстати, как поход, что интересного успели найти, пока я спокойно спала и видела сны?!

— Вообще-то мы уезжали утром в близлежащую деревню за провизией, а когда приехали, то Карл сказал, что тебя нет. Он места себе не находил и я, кстати, тоже, — он отошел от меня и нахмурился, смотря себе под ноги. — Почему ты не предупредила Карла, что решила сама погулять по местным джунглям? А если бы с тобой что-нибудьслучилось?

— Генри, я подумала, что вы ушли в лес, а меня не стали будить. Тем более я думала, что и Карла тоже нет. Кстати, а где это он?

Я смотрела на Генри слегка виноватым взглядом, понимая, что сглупила. Но тут я вспомнила, что у меня открытый порез на запястье: «Блин, Генри меня убьет». Я потихоньку убрала руку за спину, чтобы никто не увидел, но рана очень болела, и мне приходилось сдерживать боль. Тогда я сказала Генри, что нашла прекрасное и очень старинное место, тут недалеко, и мы отправились туда.

— Идите, я сейчас подойду.

— Хорошо, смотри, не потеряйся опять.

— Очень смешно!

Генри заулыбался. Он пошел вперед, пробираясь через заросшие кустарником и сухими ветками камни. Я немного подождала, когда они все скроются из виду, и направилась снова на то место, где я встретила этот странного волка. Сидя на корточках и рассматривая место трагедии, я хотела достать ловушку и убрать ее в такое место, чтобы больше никто не смог пораниться об нее.

Но она оказалась на удивление тяжелой, и, когда я подняла ее и стала нести к реке, она чуть не выпала у меня из руки, но я смогла удержать ее. Она соскользнула и поцарапала меня около запястья, рядом с моей раной. Рука жутко заныла, боль пронзила меня новым потоком. Я бросила железку на землю и схватилась за руку.

Чувство, что меня режут ножами, кровь сильным потоком хлынула к руке. Я чуть не закричала.

«Что это со мной?». Но на свой же вопрос я не смогла дать объяснений. Первый порез, конечно, болел, но такой боли я не испытывала, наверное, ни разу. И я вспомнила о родителях, наверное, только ужасная душевная боль и разочарования могли сравниться с этим. Рука слегка разбухла. Я ничего не смогла придумать лучше, чем оторвать от своей футболки клочок и перебинтовать свою руку. Тогда я не могла догадаться, что при порезе в мою руку попала кровь волка. Но я решила, что по приезде домой я схожу к ветеринару, чтобы поставить укол от бешенства или что там нужно в таких случаях. И тут я вдруг вспомнила, что меня где-то ждали. «О, боже мой! Генри! Он меня точно убьет»,—я резко направилась к нему. Когда я пробралась через кустарники, то увидела, как наши гиды ходят кругами, падая на колени и делая какие-то странные ритуалы, если честно, несколько часов назад я бы этому удивилась. Но за небольшой промежуток времени со мной произошло много чего непонятного, и я не обратила на них внимания. Генри же стоял у колонны, рассматривая выделанные из камня скульптуры.

— Иди-ка сюда, — он позвал меня жестом руки, не поворачиваясь.

— Как думаешь, что это? Какого это века? — я сделала удивленный вид.

Мне было действительно интересно. Он начал рассказывать мне о том, что он смог узнать. Ночь со словарем и поездка с нашим прекрасным переводчиком Карлом не прошли бесследно. Он уже мог самые простые вещи спрашивать у наших местных друзей.

— Я думаю, это ХVIII век или начало ХIХ. Может, даже и конец. Как мне сказали наши гиды, это место священное. По их легенде здесь жили первые племена, — Генри резко повернулся и посмотрел на мою реакцию.

— Теперь понятно, что они и ведут себя странно. Я немного повернулась и посмотрела на парней, которые сидели на коленях и закрытыми глазами произносили что-то на своем языке.

— Генри, что они говорят? Сможешь перевести?

Мы подошли чуть ближе. Генри стал внимательно вслушиваться в их таинственный и загадочный язык. Он достал свой словарь и начал в нем что-то черкать карандашом, который он достал из рюкзака. Через несколько минут молчания он, наконец, заговорил, и какое было удивление у меня, ведь то, что они говорили, было почему-то связано с тем приданием, о котором нам рассказывали вчера у костра.

— О великие духи природы! Примите наше почтение. Мы чтим ваши традиции. Ночных охотников не видно. Лугару больше не посещают. Хамаки — вождь наш. Услышь и помоги нам, явись нам и мы поймем, что должны сделать за племя, за тех, кто положил свои головы из-за охотников… О наш отец.

— Мне кажется, если честно, не в обиду, но это просто какой-то бред! Ты еще деревню не видела, такое чувство, что они не знают, что такое цивилизация, я многое узнал об их культуре. Знаешь, Лора, они, оказывается, потомки племени вождя Хамаки. Я сам был в шоке.

— Да ладно?! — я удивилась.

— Если честно, от этих разговоров я есть захотел. Может, вернемся в лагерь?

— А ребята?

–Ну, я думаю не нужно их отвлекать. Я запомнил дорогу.

Но тут один из наших местных друзей встал и злобно посмотрел на меня. От его взгляда мне стало не по себе, ноги подкосились, такое чувство, что он за что-то меня жутко ненавидел. Но что я ему сделала? Я с ним даже не разговаривала, потом он толкнул своего друга и начал что-то громко ему доказывать. Он кричал, размахивал руками, тыкал на меня пальцем и смотрел на нас с таким прискорбным видом.

Я опустила голову и поняла, что Генри смотрит на мою забинтованную руку. Ну все, мало того, что гиды меня ненавидят, хотя я не знала причины их ненависти, то теперь и от Генри не отвертеться, что ему сказать? Правду? Нет, он не поймет, не поверит. Генри верит только тому, что доказано, что имеет научное объяснение и что можно потрогать руками.

А огромный волк, моя рана и ужасная пронизывающая боль — не самое ощутимое, что можно назвать реальностью. Он подумает, что я просто хочу ему отомстить за то, что он не поверил в историю, что он считает меня легковерной и наивной. Я должна была, что-то придумать, соврать. Если вы были бы на моем месте, вы, наверное, сделали бы что-то подобное. Взяв мою руку, он начал ее разматывать, но я резко вырвала ее и убрала за спину.

— Что это? — удивленно и немного серьезно спросил Генри.

— Рука, — я немного улыбнулась, но знала, что он настроен серьезно.

— Я вижу, что рука. Что с ней? Куда ты опять залезла?

— Генри, я просто…—не успела я договорить, как увидела, что моя рука уже у него, и он разматывает ее.

— Лора, что это? — показывает на мою опухшую руку и рану.

— Это просто порез, ничего страшного, — смущенно убрала глаза, чтобы не смотреть на него, ведь я сама не любила врать, но с этой поездкой я стала просто спец по вранью.

— Просто порез? А опухоль? Немедленно нужно к врачу, — тут он на мгновение задумался и сказал: — Я и забыл, что мы не в городе, здесь нет врача. А к местным «шаманам» я тебя не поведу. Хорошо, возвращаемся в лагерь, а завтра летим в Нью-Йорк. И это не обсуждается!

— Но Генри?

— Это не обсуждается!

— Как скажешь,—я вздохнула.

А что я могла возразить? Рука и впрямь была размером с кабачок. Что это моглобыть я не знала, но она жутко болела. Вечером, когда мы возвратились в лагерь, нас встретил Карл. Он подлетел так бесшумно, что мы опять с ним оказались лицом к лицу. Затем он отошел и радостно сказал:

— Ну вот. Жива! Как я рад. Где ты нашел ее, Генри?

— В лесу. Можно так сказать. Взгляни на руку. Завтра утром мы поедем обратно в город, — Генри, уставшим шагом, потирая пот со лба, пошел к реке, сбросив рюкзак.

— Что с рукой? Это укус? — он был ошарашен, увидев мою опухшую и слегка посиневшую руку.

— Нет, ты что! Я просто поранилась о камни, когда нашла эти сооружения от какого-то старинного храма, вроде оно начала ХIХ века, наши гиды остались там, вроде оно для них священное.

— Лора, ты прям ходячая катастрофа! — он усмехнулся. — Нужно приложить лед, пойдем, я видел его в машине.

Карл взял меня за талию и аккуратно, придерживая своей теплой рукой, повел к реке.

Пока мы шли, я обратила внимание, что он хромает на правую ногу, но вида боли он явно не показывал. Его лицо, такое спокойное, слегка желтоватого оттенка, было прекрасным. Я не хотела уезжать. Я знала, что из-за меня Генри лишается шанса, который вряд ли он уже сможет повторить. Но он сказал, что построение, которое я нашла, поможет ему в мире истории.

Конечно, я видела, что он не хотел уезжать, но он был решительно настроен, ведь это моя ошибка и вина. Если бы я только чуть подождала их в лагере. Но нет, мне надо было уйтикому-то назло. Во мне было столько противоречий. Пока мы шли, моя голова просто разрывалась от мыслей и чувств, ранее почти, а то и никогда мне не знакомых.

— Карл, а что у тебя с ногой? — мне вдруг стало немного не по себе.

— Да так. Неудачно спрыгнул с джипа, — он быстро спустился к ручью и аккуратно потянул меня к себе.

Я последовало за ним, конечно, я сделала вид, что поверила ему. Но подумайте сами, какой джип. На миг мне показалась чточто-то в нем изменилось, он стал более привлекателен. Не знаю почему, но я задумалась о том, что завтра мы уедем, и больше я его не увижу. Почему так жесток мир, может быть, в нем было то, чего я не видела в городских парнях.

Страсть к приключениям, спокойствие, которым он просто заражал, его более европейский вид. Можно сказать, та самая изюминка, загадка, которую я так и не смогла разгадать. Мы промыли рану проточной водой. Карл снял повязку, и я зажала рот рукой. Боль пронзила все тело. Темно-синяя с красными пятнами и кровью моя рука выглядела очень страшно.

«Боже, разве это возможно? Нет, я, наверное, сплю. Как бы я хотела, чтобы это было сном». Промыв руку, он оторвал кусок ткани от своей футболки и аккуратно перебинтовал ее. Затем мы направились обратно в лагерь. Мне стало грустно, но моя рука напоминала мне об адской боли и о том, что завтра мне все равно придется лететь домой.

Ночью поднялся ветер. Мою палатку качало, было еле слышно храп моих храбрых мужчин. Снаружи палатки было царство: наверное, от маленьких жуков до наших странных гидов сон просто лился рекой. Вот только я не могла уснуть и часу. К вечеру моя рука принялась за старое. Она ныла и болела, хотя это мало сказано.

От такой боли я не могла сомкнуть глаз. Сон подступал, но тут же его прогонял жуткий жар моего тела. Постепенно от руки этот жар распространился все дальше, и мне стало по-настоящему плохо. Вдруг на какое-то мгновение я прикрыла глаза, и снова в нос ударил этот до боли знакомый запах мокрой травы. Я встала, резко открыла глаза и увидела перед собой огромного мужчину, он куда-то показывал рукой, не говоря ни слова. Мне вдруг стало страшно. Он был в черном длинном балахоне, очень бледный и холодный.

Еще несколько мужчин и женщин окружили меня, они показывали на меня, они все молчали. Я не могла понять, что всем этим людям от меня нужно. Они стали сжимать круг подходя все ближе и ближе ко мне, и вот, когда они уже были от меня на расстоянии вытянутой руки, я закричала.

Я резко открыла глаза от крика, вскочила, и поняла, что кричала я. Тут я прижала рот рукой и стала вслушиваться в тишину: «Неужели я разбудила своим криком всех? Сколько время?».

На часах было пять утра.

Голова гудела, как обычно бывает после жуткого похмелья, или когда ты всю ночь танцуешь, а поспать тебе потом не придется.

Вроде спокойно, да что это со мной? После такого мне точно понадобится помочь психолога. Тут я вспомнила про то, что сегодня мы возвращаемся домой. Нет, я не хотела уезжать, но переубедить Генри не в силах даже мне.

Он всегда был таким — упрямый мальчишка, который считает себя взрослым и способным на принятие важных решений. Я села, поджав ноги к груди, думая, что же со мной происходит и почему наша поездка стала каким-то страшным кошмаром.

Тут я услышала какой-то голос, он был мне не знаком. Но я отчетливо слышала его, как будто кто-то разговаривал прямо у моей палатки. Я осторожно расстегнула край палатки и выглянула, но там никого не было.

Странно! Я могла поклясться, что слышала голоса! Но это было не столь важно, мой мозг снова выдал такую жуткую боль, что я снова чуть не закричала.

Наэтот раз у меня из глаз выступили слезы, я развязала осторожно свою руку и удивилась тому, что увидела. Опухоль, которая буквально несколько часов назад покрывала почти всю руку, исчезла, рана больше не горела, зато боль была невыносимей. Опухоли нет, жар прошел — хоть в чем-то лучше. Мне осталось лишь перетерпеть жуткую боль.

Я закрыла палатку, повернулась на правый бок и попыталась поспать, но мне этого не удалось. После ужасной бессонной ночи я выглядела не самым лучшим образом. Глаза были красные от того, что поспала максимум час или полтора.

Из-за ночных кошмаров голова ужасно болела, как будто ее сжимали тисками. Тело почему-то было в синяках, хотя я не помню, чтобы они были перед тем, как я легла спать. «Может, во сне я так крутилась, что набила их себе сама, кто знает!» — подумала я. Синяки были бордово-красными, синими и светло-зелеными. Как будто под телом лопались кровеносные сосуды.

Ясно было одно, я была не в самом лучшем состоянии. Когда солнце только стало подниматься из-за гор и освещать своим светом деревья, лес и наш лагерь, я уже сидела около реки и смотрела, как в ней плавают рыбы. Глаза жутко болели, солнце казалось мне в два раза ярче прежнего, веки налились свинцом, в голове было пусто.

Ни одной ясной мысли. Странно, во мне всегда было противоречие, внутренний голос, который давал мне ответы на все, но сейчас я ничего не слышала, ничего.

Парни стали медленно вылезать из своих палаток, полусонными глазами осматриваясь вокруг. Генри, потягиваясь после хорошего сна,стал медленно направляться ко мне. Я чувствовала его запах, такой особенный, такой родной. Когда я повернула голову, чтобы посмотреть на него, то увидела его без футболки.

Оказывается, у Генри есть мускулы, которые он умело скрывает под своими футболками и кофтами. Глаза его были заспанные, лицо слегка помято, я была рада, что хоть кто-то смог выспаться, про себя я уже и не говорю. Он присел на корточки и стал смотреть мне в глаза.

— Лора, не обижайся, но ты выглядишь немного усталой. С тобой все в порядке?

— Я просто не выспалась, — я произнесла это с таким хрипом в голосе, что самой было страшно.

— Ты что, всю ночь не спала'? — его удивление было мне не очень понятным.

Он слегка взял меня за талиюи приподнял. Мы встали и направились к костру.

— Можно сказать и так. Кошмары мучают. Надеюсь, что в самолете мне все же удастся хоть немного поспать, — я сказала это с таким желанием, что Генри слегка улыбнулся.

— А ты симпатичный? — я слегка улыбнулась и пристально смотрела на его тело.

Генри слегка удивился, затем опустил глаза и понял, что я смотрю на его грудь. Она была слегка загорелой. Чуть смутившись, он все же развернулся и направился снова в свою палатку.

— А, это, прости! — он слегка улыбнулся и направился в палатку. Когда он вышел, то уже выглядел как Генри, мой старый и добрый Генри.

— Может, тебе лучше снять ее! — я произнесла это с таким удовольствием, что не заметила, как эти слова вырвались вслух, и уже через несколько секунд он смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Лора, ты точно в порядке?

— Я что, сказала это вслух?! Боже! Генри, прости, я просто…

Не успела я договорить, как он меня перебил:

— Что, сильно так не выспалась, что ли? — он слегка засмеялся, но все же в его взгляде было, что-то необычное.

— Наверное. Генри, мне уже лучше, может, побудем тут еще день-другой! Ведь я знаю, какважна для тебя эта поездка.

— Лора, послушай! Дело не только в этой поездке, дело в том. что я уговорил тебя приехать и не смог тебя уберечь от беды. Это моя вина!

— Да, но ты не виноват, это я. — не успела я договорить, как к нам подбежал Карл. Он был ужасно измотанный и долго не мог сказать внятным текстом, что же случилось. Немного погодя, он все же сказал то, от чего мнестадо полегче, чего не могу сказать о Генри.

— Ребята! Боюсь вас огорчать, но сегодня вы никуда не полетите.

— Это еще почему? — Генри посмотрел на него, как на врага, но тут же смягчил свой пыл.

— Что такое? — произнесла я вполголоса.

— Все местные аэропорты перекрыты, штурмовое предупреждение, боюсь, вам, придется остаться тут еще на день, а то и больше. Простите за такие новости.

— Ничего, ты же не виноват!

— Да уж! Лора, боюсь, что тебе придется немного потерпеть, справишься?

— Конечно, тем более опухоль спала. Правда, еще болит, но я в порядке. Не волнуйся.

Я похлопала его по плечу и отправилась в палатку. Солнце било в глаза, меня тянуло в сон. Может, хоть сейчас мне удастся немного поспать! Генри был обеспокоен таким поворотом событий.

Карл что-то бубнил под нос. Его еле слышный голос доносился из палатки. Не знаю, может, читал книгу. Наши гиды более суток находились в местной деревне.

Я хотела у них спросить, кто недавно ночью не спал и был возле моей палатки. Но почему-то я не стала спрашивать.

«Утро вечера мудренее» — сказала я себе и залезла в палатку. Глаза стали медленно закрываться, и я все дальше погружалась в сон. Что может быть прекрасней, чем спать и видеть сны.

Главное, чтобы эти самые сны не обернулись кошмаром. Иногда во сне я вижу свой дом, который был у меня в детстве. Вижу родителей. Я до сих пор помню запах маминых духов, она очень любила аромат лаванды и розы. После ее духов в доме воцарялся просто божественный запах. Такой неповторимый, такой родной. Когда я вспоминаю его, то мне охота, чтобы она сейчас была рядом со мной. Она бы знала, что сказать. Но ее нет, и папы нет.

Я помню тот роковой день. Тогда я ночевала у своей подруги. Мне тогда было семнадцать лет, я оканчивала среднюю школу раньше и должна была детом пойти в колледж. Звонок, раздавшийся в три часа ночи, меня насторожил. Незнакомый голос в трубке произнес два роковых слова: «Произошла авария. Нам очень жаль, Лора».

Так я и узнала, что машина моих родителей попала под грузовик, который шел на очень большой скорости.

Они погибли на месте. Год я отходила от этой травмы, но все же смогла взять себя в руки и, ради мамы, ради ее стремления жить, я и поступила в университет журналистики в Нью-Йорке. Я очень хотела, чтобы она мной гордилась.

На этих самых словах я закрыла глаза и все же попыталась уснуть. Как нестранно на пару часов меня словно вырубило, и это, пожалуй, были самые лучшие мгновения в моей жизни, я даже забыла об ужасной боли.

Меня разбудил запах, который бил мне в нос, он был странный, но в то же время приятный.

Я медленно, неохотно открыла глаза. Потягиваясь, я натянула на себя кофту и вылезла из моего теплого места.

— М.., ребята, вы сами приготовили еду? — я начала медленно подходить к Генри.

— Нет. Помоги лучше,принеси в моей палатке в рюкзаке бинт, — Генри был немного нервный.

— А что случилось-то? — я не понимала, причем тут бинт.

Мой желудок скрутило от этого запаха, и я захотела есть. А ему видите-ли нужен бинт. Вроде мне перевязка не грозила, тогда для чего он ему? Все это странно.

— Ничего серьезного, просто один из гидов себе нос разбил. Лора, я жду!

— Разбил нос? Как? — слегка удивившись, я пыталась понять, откуда идет этот запах, причем он становился все более сильным.

— Подрался с каким-то местным парнем из деревни. Мне долго ждать? У него там кровь хлещет. Давай быстрей.

— Сейчас принесу.

Я резко развернулась и направилась к палатке. Пока я в его рюкзаке пыталась найти бинт, пока я пыталась там хоть что-то найти, все мои мысли были только о еде. Тут запах резко пропал, и я смогла сосредоточиться на том, что я должна сделать.

«Ну наконец-то!». Я нашла бинт и вернулась к месту «трагедии». Генри взял у меня бинт и начал заматывать нос нашему гиду. И тут снова этот резкий запах ударил в нос, у меня как будто бомба в животе рванула.

Глаза налились кровью, я резко сделала несколько шагов к ним и поняла, что запах шел от Генри, но когда я его развернула, то увидела кровь на бинте, которая капала туда прямо из носа гида.

Я еще несколько секунд смотрела на красные круги, затем меня словно током ударило. Я закрыла рот руками, испуганно посмотрела на Генри и побежала прочь от них.