Зови меня Шинигами

Эльвира Смелик, 2017

Привычный мир рушится, когда реальность открывает свою тайную сторону, где под личинами обычных людей прячутся жуткие создания, а колдуны и монстры существуют на самом деле. Кира видит скрытые сущности, но необычная способность приносит ей только неприятности. Дар постепенно выходит из-под контроля, становится всё более опасным. Чтобы справиться с ним, Кира должна попасть в сердце скрытого мира – загадочный Сумеречный храм. Но первая же встреча с обитателями другой стороны реальности – ожившими тенями – грозит стать последним событием в Кириной жизни. Помощь приходит неожиданно. Загадочный парень, которого боятся даже монстры. Его зовут Шинигами.Раньше книга выходила под псевдонимом Виктория Эл.

Глава 5. Люди и нелюди

Не пойдёт она в гостиницу. Будет бродить по улицам всю ночь. Или как-нибудь перекантуется на вокзале. Он тут недалеко: можно отсидеться в зале ожидания, даже вздремнуть. Всё лучше, чем виновато скрестись в чужой номер, навязываться в качестве приживалки.

Что там имел в виду этот жалкий кусок… мрака, когда говорил, будто Ши тоже достанется? Не иначе размышлял на тему: «Ты хочешь?»

А как они ещё могут воспринимать Киру? Только в виде источника заполучить желаемое. Одному — напиться, другому — на…

Внезапно Кира замерла, прикрыла глаза.

Да что ж такое? Почему так не вовремя? Последствия двухдневного приключения? Слишком частые контакты с нечистью? И где? На улице, посреди какого-то неизвестного сквера.

Прямоугольники газонов, клумбы, посыпанные гравием дорожки, деревья, аккуратно постриженные кустики, лавочки. Даже спрятаться негде. Не в кустах же! А Кира точно знает, что далеко не уйдёт.

Главное, не отключиться раньше времени, доползти хотя бы до ближайших домов. Там, наверняка, найдутся потайные уголки.

Колени дрожат. Может, присесть на лавочку, собраться с силами. И не надо никуда идти. Вроде и здесь нормально, спокойно, тихо, ни единого человека поблизости. Ночь ведь уже, все давно дома.

Что же с Кирой творится? Врачи разводят руками, уверяют, что абсолютно здорова. Даже психологи. По всем показателям почти вменяемая девушка, никаких опасных отклонений. Тогда почему подобное случается? Вдруг уносит из реальности. И, как всегда, в самый неподходящий момент. Ещё и неожиданно. Нет бы предупредить заранее, хотя бы за полчаса: «Кира, беги скорее домой. Пока не отключилась, где попало». Так нет же! Максимум, предлагается несколько минут, а то и мгновенно накрывает.

Странная взаимосвязь событий. Кира её хорошо запоминает. Ничего не происходит независимо, само по себе, всегда составляет с чем-то пару. Может, случайно. Но скорее всего — нет. Например, впервые она вот так отключилась после второй её встречи с двуликим существом.

На этот раз попалась девушка. Совсем молоденькая, может, даже старшеклассница. Очень красивая. Как человек. Но у живущей внутри неё скрытой сущности внешность была не слишком приятная.

Кожа с красноватым оттенком, вроде бы и гладкая, но не так как у людей. А как у ящерицы или змеи, покрытая плотно подогнанными друг к другу матовыми чешуйками. На плечах невысокие наросты, с торчащими из них толстыми шипами, будто широкий стоячий воротник на платье какой-нибудь средневековой королевы. И на голове тоже наросты, похожие на рога.

Девушка стояла перед мужчиной, что-то говорила ему и медленно водила тонким пальчиком по его груди, словно рисовала невидимые знаки. А мужчина походил на невменяемого. Кира никогда раньше не видела подобного выражения на мужском лице.

Такое чувство, что он сейчас набросится на девушку. Вот прямо тут же. И не важно, что и кто вокруг, и просто чудо удерживает его от этого порыва. Или хрупкий девичий пальчик, который и манит, и останавливает одновременно.

Кира уже не маленькая, Кира уже в курсе, что набрасываются не только затем, чтобы обидеть или ударить. Знает, какие бывают желания. И от реальных подтверждений этого знания не по себе. Вот именно сейчас, когда собственными глазами наблюдаешь, насколько сильно желание может овладевать человеком, и ясно понимаешь, что последует в продолжение.

А девушка довольно улыбается, хотя мужчина намного старше её. Раза в два. Девушку забавляет его невменяемость и зависимость. Прямо какая-то извращённая игра в кошки-мышки. Маленькая изящная кошечка и большая тупая мышь. И Кире противно на подобное смотреть.

Она поторопилась отвести взгляд, но девушка успела раньше. На мгновенье отвлеклась от мужчины, повернулась к Кире, улыбнулась заговорщицки и подмигнула. Как будто тоже знала, что Кира прекрасно видит её второй облик.

У Киры щёки вспыхнули, и она почти перешла на бег, домчалась до школы, так и не успокоившись по дороге.

Именно в школе первый раз и отключилась, но не сразу, а на втором уроке. На физкультуре. В раздевалке.

Одноклассницы уже убежали в спортивный зал, а Кира, хоть и переоделась, но всё ещё сидела на длинной низкой скамейке. Потому что коленки дрожали, и сил не было подняться. А потом вдруг раздевалка исчезла. Пропали выкрашенные в светло-бежевый стены, и ряды крючков на стене, с болтающейся на них школьной формой, сумки и рюкзаки, сваленные повсюду как попало. А Кира летела куда-то, не успевая замечать, что мелькает по сторонам.

Может, и не мелькало ничего, кроме пятен света и тьмы, и Кира воспринимала себя вовсе не человеком. Наверное, потоком или лучом. Не было больше у неё обычного тела. А что было? Пожалуй, ничего. Кроме движения, кроме силы, заставляющей нестись вперёд. Неизвестно куда и к чему.

Никакой цели не существовало, ничего не виднелось впереди. Разве только свет.

Так, может, Кира умерла?

Она слышала, что рассказывают люди, пережившие клиническую смерть. Им кажется, они идут или летят к свету. И Кира сейчас летела к свету. Значит, к смерти?

Не боялась, не испытывала совсем ничего. Чувства тоже обратились в движение. Но неожиданно полёт прервался. В его чистое, правильное беззвучие ворвались бьющие по ушам крики. Одноклассницы чуть ли не в один голос ошалело и испуганно вопили, толпясь в раздевалке.

Урок закончился, а Кира так и не поднялась со скамейки, не сдвинулась с места, не заметила, как проскочила через сорок пять минут.

— Кира! Кира! Ратманова! Очнись! — повторял взволнованный женский голос, чьи-то горячие вспотевшие ладони осторожно похлопывали по щекам.

— Может, скорую вызвать? — предложил другой голос, мужской, прекрасно знакомый.

Сознание само отметило — физрук. Реальность окончательно оформилась, и Кира открыла глаза.

— Ну вот! Пришла в себя, — сразу прозвучало с большим облегчением. — Кирюшенька, что с тобой? Как ты себя чувствуешь?

Перед Кирой сидела на корточках женщина в белом халате. Школьная медсестра.

Дежавю какое-то. Уже было недавно: белый халат, озабоченное лицо, вопрос, как Кира себя чувствует.

— Нормально.

Если бы она опять потеряла сознание, она бы непременно упала. А сейчас твёрдо сидела на скамейке, и ничего у неё не болело. И ощущения такие же, как при пробуждении, и сон она тоже видела.

— Я, наверное, заснула просто.

Медсестра с сомнением покачала головой.

— Как-то уж очень крепко заснула. Минут пять привожу тебя в чувство, и всё безрезультатно. Пойдём-ка со мной. Температуру померяем, давление, и осмотрю как следует. Сможешь сама дойти?

— Давай я тебя отведу, — сразу же предложил физрук.

— Не, — Кира отрицательно мотнула головой. — Я сама.

Уже в медкабинете медсестра, так и не найдя у Киры ничего подозрительного, озадаченно предложила:

— Может, родителям позвонить? Чтоб забрали тебя.

— Нет. Не надо, — попросила Кира. Опять мама перепугается, папа расстроится, опять будут расспрашивать, хором и по-отдельности, и придётся придумывать объяснения, а Кира понятия не имеет, что с ней произошло. — Я вчера очень поздно легла. Вот и вырубилась. Очень спать хотелось. А когда все ушли, тихо стало. Вот я и не удержалась. Но я себя хорошо чувствую. Лучше на урок пойду. Ладно?

Медсестра нехотя согласилась. Боялась брать на себя лишнюю ответственность. Вдруг Кире опять станет плохо, и медсестру обвинят: что же она раньше не сообщила о болезненном состоянии девочки? И ещё отметила про себя. Странно всё-таки — предлагаешь подростку на законных основаниях пропустить школу, а она просится на урок. Почти любая бы на её месте с радостью отправилась домой.

На этот раз Кира очнулась в совершенно незнакомом месте.

Тревожно, пугающе. Она же просто вылетает из реальности, но не перемещается при этом никуда. Не ходит, как лунатик. Кира отключилась на скамейке в скверике, там и должна сейчас быть. А тут явно не сквер, и вообще не улица. Помещение с высоким потолком в перекрестиях металлических балок, с тусклым освещением, большое и почти совсем пустое.

На гараж похоже. Только без машин.

Хотя есть одна, небольшой чёрный фургон возле наполовину поднятых ворот. А Кира лежит на потрёпанном мате или матрасе, провонявшем бензином и машинным маслом. Из-за спины долетают голоса. Мужские.

— Где ты её взял?

— На улице подобрал. На скамейке сидела. То ли напилась в стельку, то ли обкурилась. Ни на что не реагировала. Ну я её и прихватил. Вроде ж ничего. Миленькая. И молоденькая. Да и выделываться особо не станет, раз на лавочках ночует. Ещё и благодарна будет, что пристроили к делу.

Голос приблизился, сопровождаемый тихим шуршанием шагов, и Кира опять зажмурилась, прикинулась невменяемой. Ощутила движение возле лица. Чужие пальцы ухватили её за подбородок, чуть повернули голову.

— Ведь правда же, ничего?

Кира не стерпела. Ещё не успев открыть глаза, ударила, желая скорее избавиться от неприятных прикосновений.

— Лапы убери!

— О! Ещё и с характером! — прозвучало с издёвкой из-за спины, немного издалека. — Темпераментная девочка! Самое то!

Она резко села, и сразу широкая, сильная мужская ладонь легла на плечо, надавила, определяя допустимый уровень. Выше — нельзя.

— Лапы убери! — повторила Кира громче и злее.

Лучшая защита — это нападение. Лучшее средство от страха — наглость. Ничего, что внутри всё разрывается от испуганного вопля: «Мамочки!» Главное, хоть как-то держать лицо, контролировать интонации, иначе сдашься раньше времени, и там уже точно — не жизнь.

Кира всегда реально оценивает положение, и сейчас оно по всем критериям — хреновее некуда. Пугают даже не мысли о том, что произойдёт дальше, пугает уже предчувствие этих мыслей.

А ладонь всё-таки исчезла с плеча, и Кира медленно поднялась, каждое мгновенье предполагая, что чужая рука вот-вот опять ограничит свободу её движений. Но ничего, позволили распрямиться, ещё и раздалось снисходительное:

— Ну и хорошо, что очнулась. Хоть тащить тебя не придётся. Сама потопаешь.

— Ага. Разбежалась, — огрызнулась Кира, но опять её наглость не произвела впечатления и даже, кажется, начала раздражать.

— Разбежишься. Никуда не денешься.

А это ещё посмотрим!

Вырубить крепкого мужика до беспамятства Кира не сможет. Зато неожиданно и сильно ударить, чтоб отвлечь хотя бы на несколько секунд, пожалуй, получится. А второй стоит в сторонке и вряд ли успеет среагировать. Бегает Кира тоже неплохо, а гаражные ворота приоткрыты. Путь свободен.

Кира чуть-чуть развернулась, чтобы лучше видеть противника, чтобы точно прикинуть, далеко ли находится ещё один, и…

Лучше бы не разворачивалась, оставалась в неведении. Потому что за её спиной стоял не «ещё один», как она рассчитывала, а человек десять. И кое-кто из них довольно близко.

Коленки стали ватными. Какое уж там держать лицо, контролировать интонации? И какая же она дура! С этой своей гордостью. С праведным негодованием.

Уж лучше бы позволила сумеречнику напиться своими силами, уж лучше бы покорно плелась за Ши, плюясь ядом и желчью. В любом случае — намного лучше. По сравнению с тем, что происходит в данный момент, а ещё больше с тем, что ждёт впереди.

Но вот так сразу сдаться — нет! Она попробует то, что задумала. Те, которые стоят чуть подальше, точно не успеют её схватить, если она вдруг рванёт с места. А этому, что расположился близко, меньше, чем на расстоянии вытянутой руки, придётся пережить не очень приятный удар.

Кира пошатнулась, сделала вид, что ей плохо, сейчас грохнется в обморок. Мужик среагировал, попытался её подхватить. Подставился.

Конечно, он не ожидал, что Кира ударит, и довольно умело. Никто не ожидал.

Сорвалась с места, а топот преследующих шагов раздался лишь секунду спустя. Подарили фору, и теперь Кира успеет, удерёт. Выхода у неё другого нет: только успеть. Единственная надежда, которую она ни за что не отдаст.

Ну откуда ей было знать, что в машине сидят ещё двое?

Чёрные блестящие двери распахнулись траурными крыльями, двое выскочили наперерез. Кира метнулась в сторону, чтобы увернуться, обогнуть. Преследователи шарахнулись следом. Кира резко повернула, почти проскочила, но на манёврах потеряла время.

Чужие пальцы скользнули по коже руки, пытаясь ухватить. Но только чуть прикоснулись. Зато другим удалось вцепиться в рубашку. Киру с силой дёрнуло назад, но она удержалась на ногах, ещё и сумела перевести непредвиденное стремление в силу собственной руки. Ударила, почти наобум, и попала. Потому что работали не столько разум и расчёт, сколько инстинкт и подсознание. Даже успела ударить второй раз, другого мужика. А потом поймала удар и сама.

В лицо. Из глаз вышибло фейерверки искр. Из одного — точно. И опять в лицо. Где-то между носом и ртом. Показалось, что чужой кулак легко проломил кости и прошёл внутрь. И новый удар — в живот. Остановивший дыхание, отбросивший прочь.

Упала, разбив об бетон пола колено и локоть. Но ещё добавили. Ногой. Выбив из лёгких остатки воздуха, превратив всё внутри в сплошную боль. Опрокинулась навзничь, ничего не видя и не слыша. А в голове только одна мысль: «Ну давайте ж ещё!»

Чтобы отключиться. Чтобы не чувствовать больше ничего. Не осознавать.