Клятва Гиппо Кратоса

Эльвира Еникеева (2023)

Что, если Кровавая Мэри обзаведется пышным лисьим хвостом, Юки-Онна — белыми крыльями, а Элиза Дэй станет привлекательной выдрой? Вулфджиния полна городских легенд, но самая известная из них — о Волчонке со Стадли-Роуд, который бродит по обочине и воем переворачивает автобусы. Бекка знает о ней не понаслышке, ведь она и есть тот самый Волчонок! Только она давно не призрак и живет в доме самой Кровавой Мэри. Новый друг Бекки, куница Дункан, помогает маленькой волчице отправиться в Японию, где давным-давно жили ее предки, волки из рода Хонсю. Их ждет сюрприз: японские волки не только не вымерли, но и обладают магией! Друзей ждет множество приключений, встреча с настоящим «Летучим Голландцем» и Кутисакэ-Онной, прежде чем они распутают клубок тайн Дома Хонсю и поймут, кто — друг, а кто — враг…

Глава пятая: О черном и белом

— А сейчас — с нами на прямой линии находится мой коллега Алан Лань. Алан, добрый день! Скажи, как сейчас обстоят дела?

— Здравствуйте, Кара Карр. Я сейчас нахожусь как раз рядом с местом происшествия. Кабак «Морковка» стал жертвой поджога, но пожар, как видите, до сих пор не потушили, так как тушить нечего.

— Алан, поясни, пожалуйста.

— На месте работают спецслужбы. Огня нет, дыма нет, но, когда заходишь, на тебя буквально дышит жаром. Несколько зверей уже чуть не задохнулись внутри, другие выбрались с тяжелейшими ожогами. Предполагается, что причина — утечка газа. Администрация заведения пока никак не прокомментировала ситуацию, но моей коллеге удалось поговорить с супругами Хэйр-Хэттерс, которые не смогли выбраться из здания без посторонней помощи и были госпитализированы вчера ночью с множественными ранениями мордочек. Передаю слово Хэйли Рэббит.

— Спасибо, Алан. Я сейчас нахожусь в центральной Звериной Больнице Ричмонда. Чету зайцев доставили в тяжелом состоянии, но они согласились дать нам интервью, не показывая морд. Итак, миссис Хэйр-Хэттерс, пожалуйста, расскажите, что произошло…

— Н-ну… Мой муж и я… Мы решили посидеть в кабаке и… Она напала! Она сказала: скажите пять слов, он и сказал… Не сказать, как я испугалась… Но я ему сказала, что не надо!.. А он как скажет! И вот она сказала…

— Простите, кто сказала?

— Мэ-э-эр-р-ри! Мэр-ри Уорт!

— Э-э-э… Что ж, действительно, на стене была найдена загадочная надпись «Мэри в городе», но по этому поводу ведется расследование. Алан?

— Благодарю, Хэйли. Кара?

— Спасибо, Хэйли и Алан. Мы будем следить за этой историей. А сейчас — интервью с Вомбатом Ви-Оу-Оу о его новой балетной постановке…

Козел выключил телевизор и многозначительно подергал бровями.

— Ты, почитай, знаменитость, а?

Технологии Мэри не жаловала. Но год или два назад поддалась на уговоры Смита. И теперь в пыльной и затхлой обстановке раздражающе блестит экраном новехонький черный телевизор.

— Заткнись, Смит, — процедила Мэри.

— Но неужели ты не рада? Я вот так не прославился…

— А ты и не мог прославиться! — зевнула лиса, ложась на диван и лениво махнула хвостом. Смит услужливо положил ее лапки в бархатных туфлях на подушку и устроился сам в кресле.

— Знаешь, в Южной Африке пробиться в ряды самых страшных легенд было сложнее.

— А кой хвост тебе вообще сдались эти страшилки? Так хочешь, чтоб тебя вызывали малолетки в детских лагерях с помощью карманного зеркальца?

— Понимаешь, не так это работает… — поморщился козел, делая хороший глоток из бутылки. — Ну, вот ты, например — Кровавая Мэри, Легенда и Ужас Этого Мира. Или Никс, к примеру — конь в пальто, а ведь его все боятся! Или Лолита с Лоаном? Про них сам Брайан БэтТейл в газете написал! В га-зе-те!

Мэри закатила глаза.

— И еще фильм сняли! — чуть не плача, продолжал Смит. — Фильм! А про меня? Ведь у меня есть суперспособность, в отличие от этих… Этих…

— Зайчат? — подсказала Мэри.

— Да! — гневно кивнул козел. — Этих зайчат! А вот Дин…

— Что — я? — нахмурился доберман, появляясь рядом.

— А вот ты, Дин! Ты… Ты — Дин, — сник козел, не выдержав взгляда дворецкого. Смит его вообще побаивался. Мало того, что доберман был мускулистый и крупный, так ведь еще и зубы такие, что-о-о… Не козлу с ним тягаться, в общем.

— И что? Да, я Дин. Дальше.

— Ну и… И все. Ты Дин. Это… Имя красивое. А у меня… Смит. Некрасивое.

— И все?

— Ну… Да.

— Так смени имя. Нет ничего проще.

Дин отобрал у Смита бутылку и всучил вместо нее стакан с соком.

— Вам еще за руль, — пояснил доберман.

Дин поклонился Мэри и вышел.

— Где ты его, говоришь, подобрала? — поинтересовался козел, пробуя сок и тут же отплевываясь: — Сельдереевый! Вот гадость… Кстати, ушастые приехали?

— Угу. А что?

— Да просто… Про них ведь опять напишут.

Мэри шлепнула себя лапой по лбу. Вот болван. Козел козлом!

— Слушай, — прошипела она. — Я итак тебя освободила от поисков новичка, а ты…

— Уже всю кровь из него высосала, упыриха? — проворчал Смит.

— Не угадал. Его взяла под крылышко Бекка. Так что он жив-живехонек!

— Ты дала Бекке серьгу? — поперхнулся Смит. — Да она ж еще пигалица!

— И что? Я в ее годы тоже была не самой высокой, знаешь ли… Увы, лисы и волки — не жирафы.

— Да я не о том… Кроха она еще. Ребенок. Вон, Руту уже пятый десяток, а ты ему команду когда доверила?

— Когда был готов к этому.

Козел сглотнул:

— Я вот думаю: а повезло нашему милому Механиксвиллю, что тут есть ты! Считай, и преступников нет. Либо наши, либо мертвые…

— Похоже, Механиксвилль еще не понял, какое счастье ему привалило, — усмехнулась лисица. — Ты бы хоть пошел и… сказал.

Смит вскочил и радостно воскликнул:

— Мир! Я…

Мэри тоже вскочила и заткнула козлу рот лапой:

— Спятил?! Хочешь, чтоб планета взорвалась?!

— Извини… — сдавленно просипел Смит. — Хорошо. Потолок, выслушай мои жало…

Мэри шагнула в сторону, и на козла упал громадный кусок белой штукатурки. В воздух взлетела туча пыли, похожей на муку.

Лиса достала веер и деликатно обмахнула голову козла и воротник.

— Ну, как? Хороший из моего потолка психолог?

— Бе-безумно! — честно ответил Смит.

Дин, как всегда появившийся из ниоткуда, всучил козлу ведро и шпатель.

— Вот и хорошо, Смити. Поболтаете с ним по душам, пока ты будешь его штопать! — улыбнулась Мэри и упорхнула из гостиной под лапку с Дином.

Смит сплюнул, задрал еще покрытую штукатуркой голову и посмотрел на шпатель у себя в копытах:

— Вот почему мебель тут не ломается и всегда возвращается на места, а потолок надо самому чинить? А?

И шпатель сломался пополам.

***

— Так, повтори еще раз, что я сказала.

Дункан наморщил лоб и старательно затараторил:

— Смит — козел, владевший когда-то призрачной повозкой. Родом из Южной Африки. Все, с чем он заговорит, умрет или сломается. Это его проклятие. Самая известная о нем история — то, как он задел повозку… эм…

— Кого? — грозно вопросила Бекка.

— Я забыл имя…

— Какой ты невнимательный!

— Но я помню, что этих вот, кого он задел, было много. И один ему орал в ответ: «Куда ж ты, олух, мчишься?!», а тот ответил: «В ад». И его потом нашли мертвого.

— Кого?

— Того, кто кричал. Этого… Короче, Смит живой. Да?

Бекка потрогала виски, вознеся глаза к небу.

— М-да, память у тебя, конечно… Не говорил он «олух». Тогда это было не принято. Ну, некультурно. Понимаешь?

— Понимаю. Дальше?

— Дальше, дальше…

— Лолита и Лоан — зайчата, у которых абсолютно черные глаза. Они просятся войти в дом или в машину. Они не могут войти, пока их не впустят…

— А если их впустили, что будет?

— А что будет?

— Ты меня хоть слушал?!

— Слушал.

— И что я говорила?

— А ты что-то говорила?..

— Дункан! Соберись немедленно! Сейчас же сказал, что будет, если впустить в дом черноглазого зайчонка!

— Э… Он тебя съест?

Бекка подумала, что на месте зайчонка съела бы Дункана. И не на месте тоже.

— Заяц физически не может съесть куницу, Ду-Ду, — просветила его маленькая волчица. — И вообще, зачем зайчатам с черными глазами есть других зверей?

— А зачем? — спросил Дункан.

— Да незачем… — вздохнула Бекка. — Так… Заново. Кто такой…

Они говорили так довольно долго, гуляя по саду у дома Мэри. Сад казался давно заброшенным, но красивым особой, дикой красотой, к которой не прикасалась лапа садовника.

— Садовник тут есть, — сказала Бекка, когда Дункан поделился своими мыслями. — Он призрак, затрявший где-то «между». Дин, например, или горничные физически живые и не светятся. Их здесь держит клятва верности. Они не стареют и не умрут никогда, пока Мэри здесь. А садовник — старый еж, умерший из-за…

— Ну-ка, ну-ка, юная леди! — проворчал чей-то скрипучий голос. Из-за кустов роз показался согнутый в три погибели еж, весь белый и светящийся, как фонарик. Его непричесанные иголки беспорядочно падали на плечи и спину, как колючий плед. И катил он перед собой, ни много ни мало — настоящую, не призрачную тачку. — Нечего сплетничать обо мне! Я, может, и мертв, но еще в состоянии дать тебе хорошего пинка!

Бекка хихикнула, но постаралась придать мордочке невинное выражение.

— Прошу прощения, мистер Гарден. Я не желала вас обижать! Я лишь показываю новичку местные… достопримечательности!

— Что-о-о?! — взревел еж, поднимая над головой громадные грабли (к слову, не призрачные).

— Ну, вы же привидение, которое все еще полет грядки и поливает клумбы! Вы хоть представляете, какая это диковинка?

— Ах, дико-о-овинка?! — совсем рассвирепел Гарден. — Ну, я те окажу дико…

И тут Бекка схватила пустой цветочный горшок, напялила ежу на голову и толкнула его назад: он приземлился ровнехонько в тачку. Тачка покачнулась и покатилась прямо в колючий шиповник, опрокинув бедного ежа в кусты.

Мистер Гарден вопил так, что слышал весь дом.

А Бекка поспешила смыться в другой угол сада, уводя хохочущего Дункана с собой.

Маленькая волчица любила именно эту часть сада, потому что сюда старый призрак-садовник редко заходил: здесь-то он помер.

Бекка обожала уединяться в заброшенной обвитой плющом беседке с поломанной крышей. Круглую крышу беседки, похожую по форме на половинку апельсина, поддерживали колонны, а вели к беседке ступеньки. Бекка притащила внутрь выщербленную деревянную скамейку, от которой во всех лапах занозы, и беседка стала ее местом.

— Мэри пока не доверила мне какой-то участок города, но мы можем с тобой считать, что это — наш штаб.

— Как у супергероев? — просиял Дункан. Волчонок сощурила голубые глаза.

— Так, кадет. Урок номер один: нет никаких героев. Нет и не было.

— Как это?

— А вот так. Не бывает героев, которые приходят ниоткуда и спасают тебя. А закон бумеранга и возмездие — сказки для малышей с нежным пушком и глупой головой. Никто не получает то, что заслуживает, Ду-Ду. Счастье не приходит просто так. За него надо бороться, пуская в ход и когти, и зубы.

Дункан невесело усмехнулся:

— Ты мне будешь рассказывать? Я тоже давно понял, что заслужить что-либо невозможно. Ведь что я такого натворил, чтобы потерять семью? И жить так, как я жил? Думаешь, я не спрашивал, за что мне это?

— И какой ты получал ответ? — негромко спросила Бекка, садясь на скамейку и жестом приглашая сесть его.

— Никакого.

Бекка взяла его за лапу и улыбнулась:

— Жизнь — это фортепиано, дорогой Ду-Ду. Белых клавиш больше. Просто на черные мы чаще нажимаем и долго задерживаем на них внимание. Хотя, если так подумать, сыграть мелодию можно и без черных. У них даже нет названий.

— Как это? — удивился куница.

— Белых клавиш пятьдесят две. А черных — всего тридцать шесть. И расположены черные не через каждую белую, а чередуясь: две, три, две, три… Белые клавиши — это… Как бы сказать… Полноценные, что ли? А черные — это диезы и бемоли.

— Ди… Что?

— Диез — это такой значок. Если стоит перед нотой, надо ближайшую черную клавишу взять вверх. Есть еще бемоль. Если он стоит, надо брать, наоборот, вниз… — И, встретив непонимание в глазах Дункана, Бекка вздохнула: — Короче, черное — просто дополнение к белому. И оно не такое частое, как белое. Дошло?

— Ага… А зачем тогда черное?

— А зачем белому медведю черный нос, умник? И… Смотри-ка. К нам гости!

По тропинке мимо кустов сирени и жасмина шли Мэри и Дин. Они встречали упитанную белую корову. Она обещалась зайти еще вчера, но вляпалась в историю.