Покаяние

Элоиса Диас, 2021

1981 ГОД, БУЭНОС-АЙРЕС Аргентина во власти военной диктатуры. Инспектор полиции Хоакин Альсада ежедневно сталкивается с реалиями жизни при репрессивном режиме и множеством напуганных и отчаявшихся людей. Самые трудные дела – о пропавших людях, их с каждым днем становится все больше. Альсада старается держаться подальше от политики, но когда бесследно исчезает его революционно настроенный брат, профессор Хорхе Родольфо, инспектор не остановится ни перед чем в стремлении его спасти. ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ Страна охвачена очередным разрушительным кризисом. В Буэнос-Айресе то и дело происходят уличные беспорядки. Альсада дорабатывает последние месяцы перед выходом на пенсию, по-прежнему стараясь «не высовываться», помня, что именно эта линия поведения спасла многим жизнь. Однажды к нему попадает дело об исчезновении молодой женщины из привилегированной столичной семьи. Его расследование станет для Альсады болезненным напоминанием о его причастности к событиям самого мрачного периода в истории страны и последним шансом покаяться.

5

2001 год

Среда, 19 декабря, 10:30

Инспектор решил не провожать посетителей до самого выхода: изображать радушного хозяина было некогда. Если они заблудятся, кто-нибудь подскажет им, как выбраться из этого лабиринта коридоров, покрытых безвкусным, мерзко пахнущим ковролином. Однако стоило сеньоре Эчегарай подняться с места, как все трое мужчин тоже вскочили на ноги. Эстратико устремился было следом за супругами, но Альсада остановил его жестом, однако парень так и не сел, пока те не ушли.

— Что ж, — проговорил инспектор, когда они остались наедине. — Предположим — пускай и пока чисто теоретически, — что девушка и впрямь… — Альсада прочистил горло, — пропала. Где она может быть?

— Сеньора Эчегарай упомянула, что ее сестра прервала телефонный разговор, чтобы кого-то впустить. Это было накануне вечером, примерно в девять. — Эстратико пробежал взглядом записи. — А сегодня утром, когда старшая сестра пришла проведать младшую, той дома не оказалось. Получается, у младшей было порядка… пятнадцати часов форы. Отвечая на ваш вопрос, сеньор: она может быть где угодно. Хоть в Париже.

— А еще можно с уверенностью предположить, что сеньора Эчегарай тщательно обыскала квартиру.

Она наверняка вторглась на территорию сестры без малейших колебаний, хотя на такое решаются немногие: большинству не хватает духа ступить на место преступления. И дело вовсе не в страхе обнаружить что-то ужасное — об этом редко кто задумывается. В основном люди боятся наследить, а потом оказаться в числе подозреваемых. Американские телесериалы стали здорово мешать его работе.

— Если бы она что-нибудь обнаружила, наверняка упомянула бы. Итак, мы знаем, что в какой-то момент между вчерашним вечером и сегодняшним утром, по своей воле или нет, она покинула квартиру. Адрес у нас есть?

— Кастекс 2640.

Очаровательный, но неброский квартал. Отличный вариант для обеспеченной одинокой женщины, живущей в городе, где ты мгновенно превращаешься в жертву, стоит тебе только хоть как-то продемонстрировать свое богатство.

— А сестра где живет?

— Там же.

— Они что, весь дом купили? — сострил Альсада.

— Если точнее, то квартал, сеньор. Но сейчас, видимо, квартиры пустуют, — заметил Эстратико. — Все, у кого есть деньжата, наверняка отдыхают где-нибудь в Пунте.

В Пунте? Да ладно. Эстратико наверняка и сам пару раз бывал в Пунте в летние месяцы, а может, даже играл в регби с мальчишками Эчегарай. Теперь это звучит невероятно. Вот уже три недели, как начали действовать ограничения банковских счетов — отныне с них нельзя снять больше 250 песо в неделю, причем с каждым днем на эти песо можно купить все меньше и меньше. Тем не менее некоторым счастливчикам удалось не только основательно затовариться под Рождество, но и сбежать из столичной духоты на райские пляжи. Перед глазами Альсады замелькали врезавшиеся в память кадры из новостей: репортера буквально сметает группа домохозяек, прорвавшихся в местный супермаркет, чтобы раздобыть рис, муку и фасоль. «¡Queremos comer!» — воинственно кричат они. Мы хотим есть! Преступление, порожденное отчаянием.

— Нужно выяснить, сколько у этого здания входов. И не видел ли ее кто-нибудь. Насчет сезона отпусков вы правы, но, может, кто-нибудь из соседей еще не успел уехать? К тому же в этом районе в домах должны быть камеры. И консьерж. Мне надо с ним переговорить.

— Устроим, сеньор. — Эстратико направился было к двери. — А как быть с девушкой, тело которой мы осматривали утром…

— С этим спешки нет, — перебил его Альсада.

Эстратико замер.

— У тебя удивленный вид.

— Что, прямо ничего с этим не делать?

Осторожнее, Эстратико.

— Ты хотел сказать «с ней», я прав? — Альсада глубоко вздохнул. Ему не хотелось ввязываться в перепалку — за это можно было схлопотать от комиссара. — Это довольно распространенная ошибка, особенно если опыта маловато. Я понимаю, к чему ты клонишь, и ты никогда от меня не услышишь, что одни дела важны, а другие — нет. Но нужно помнить: есть такие семьи, которые будут ежечасно названивать и спрашивать о подвижках — как правило, эти же семьи могут похвастаться друзьями в высоких кругах. А есть семьи, которые и звонить не станут, потому что даже не знают, что стряслось. Я хотел бы обойтись без всей этой нервотрепки и оправдываться за это не намерен.

— Думаете, тут и впрямь дело нечисто?

Ничего себе поворот! Вот же геморрой этот Эстратико! Единственное, что его оправдывало в глазах Альсады, — это искренняя увлеченность профессией.

— Надеюсь, нет. Такие женщины…

Паула его бы убила. Стереотипы, Хоакин, плохи не тем, что они неправильны. А тем, что правильны не до конца. Но что такое истина в его профессии? Лотерея, не больше.

— Такие женщины любят бурные вечеринки, и, возможно, гулянка потревожила кого-то из соседей или девушку задержали с запрещенными веществами, но позже отпустят под залог, а всю вину на себя возьмет парнишка, с которым она крутила шуры-муры на этой неделе. Возможно — возможно! — она долго была в завязке и сорвалась или легла делать аборт. Может, ни с того ни с сего уехала отдохнуть, никого не предупредив. Впрочем, не сообщить сестре, которая точно будет волноваться, — не знаю, как тебе, а мне такой сценарий кажется неправдоподобным. У тебя есть братья или сестры, Эстратико?

— Нет, сеньор. — Помощник комиссара поспешно сменил тему: — А когда нам показали фотографию, у вас не возникло ощущения, что где-то вы эту девушку уже видели?

Видимо, у кого-то не самые лучшие отношения с родней.

— Эстратико.

— Да, сеньор!

— Не стоит думать, будто я не понимаю, к чему ты ведешь.

— Что, сеньор?

— Сколько людей живет в Буэнос-Айресе?

— Три миллиона? — предположил Эстратико.

— Два миллиона восемьсот тысяч. Но можно и до трех округлить. Как по-твоему, сколько среди них женщин в возрасте двадцати пяти — тридцати пяти лет?

— Тысяч двести?

— Великолепно. Весьма точное предположение. Итак, двести тысяч. Сколько среди них темноволосых и, скажем так, симпатичных?

— Я вас понял, инспектор.

— Что-то сомневаюсь.

— Просто хотелось узнать…

— Само собой, твое замечание было абсолютно невинным. Как и вопрос об особых приметах, помнишь? Включи голову, — Альсада выразительно постучал себя по виску указательным пальцем, — пока в ней не зародились какие-нибудь безумные теории. И пока их никто не услышал. Наследница Эчегарай в мусорном баке. Только этого нам не хватало. Нет уж. Во всяком случае, пока мы не найдем что-то, хотя бы напоминающее факт. — Он вдруг поймал себя на том, что изъясняется совсем как комиссар Галанте: — Я рассчитываю на твою осмотрительность. Мы поняли друг друга?

— Да, сеньор. Я просто подумал: вот было бы здорово, если бы женщина, которую мы видели утром, и оказалась той самой пропавшей сестрой.

— Здорово? Здорово?! — Альсада задохнулся от возмущения. — Здорово было бы, если бы утро не началось с трупа в мусорном баке! На помойке! «Здорово», ну ты и сказанул!

Эстратико испуганно замер.

— Отправляйся в Кастекс, — рявкнул Альсада. — Видеть тебя не желаю, пока не разыщешь консьержа. А между делом поглядишь на квартиру. С соседями пообщайся и все такое.

— Один? — переспросил помощник комиссара со смесью ужаса и гордости в голосе.

— Да, Эстратико, один. Уверен: ты и без меня справишься — квартира ведь пуста. А когда вернешься, составь мне список всех висяков с неопознанными жертвами по городу — нет, лучше по всему Большому Буэнос-Айресу.

— Но, сеньор, их очень много…

Пора поставить мальчишку на место.

— Именно. И проверь каждый, чтобы убедиться, что жертвой не является Норма…

— Эчегарай? — не утерпел Эстратико.

— Что ты сказал?

— Есть, сеньор.

Так-то лучше.

— И с документами Долорес разберись, ладно? Ей уже давно пора домой. — Тут Альсаду посетила другая мысль: — А заодно попроси ее сегодня не выходить на, хм, работу.