Изуродованная химера

Эллен Фоллен, 2018

Очень часто мы забываем, что мы сами решаем свою судьбу. Уповать на Бога или послать все к Черту… Выбрать свой истинный путь для того, чтобы никогда больше не стоять на коленях. Мир состоит из хищников и жертв…Я сделала свой выбор. Положила свою голову на плаху, отдала себя ему, забыв о том, кто я есть. Но где-то в уголках моей забитой почти насмерть личности живёт та, которая все ещё верит в счастливое будущее. Изуродованная химера, опустив голову, тихо насмехается надо мной, сбивает с пути, устраивая засаду на каждом шагу…Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Конец рабочей недели, а я вымотана. Конечно, и раньше задерживалась допоздна, но работая с мистером Уолли, я выжата. Он какой-то садист, старается завалить меня делами по самую макушку. В буквальном смысле, я сижу за столом, и как только кипа бумаг уменьшается, он добавляет ещё, и снова по кругу. Нормальный человек не может работать столько, сколько он. Я же честно отрабатываю свой кусок хлеба. Радует то, что он взял ещё одного помощника, работы накопилось на отряд, и справиться должны мы вдвоём. Мистер Уолли стал жёстче, поставил свои сроки для выполнения заданий. Но если бы кто из знакомых в том университете увидел количество его работ и исследований… Вообще возможно ли, чтобы человек в тридцать лет успел столько наследить в истории? Ему нужны сверх силы или приспособления тайных лабораторий для такой работоспособности.

Тео сказал, что наш профессор собирается сегодня в очередную рабочую поездку, и нам надо остаться допоздна, чтобы выполнить некоторые поручения. И это не кофе поднести, — тысячи страниц работ, подчеркиваний и дополнений. Отталкиваю толстую папку, которую я только что закончила, привстаю, чтобы увидеть, есть ли кто ещё в кабинете? Тео корпит над очередным шедевром. Когда я смотрю на него, он тут же поднимает голову и ловит меня за наблюдением. Он странный мужчина, вроде улыбчивый, но тьма, скрывающаяся в его глазах, меня пугает. Бывают моменты, когда я отшатываюсь от него поневоле, слишком много резких движений и действий. Он может подскочить и напугать, заговорив где-то на уровне моего плеча, или подбросить бутылку воды и поймать перед тем, как она врежется мне в лицо. Я однажды уронила ручку, он схватил её мгновенно, притом, что, казалось бы, увлечён беседой с мистером Уолли.

К тому же, эта настойчивость. Он не просто предлагает, нет. Тео ставит перед фактом: он приносит мне кофе, или твердит: «Ты едешь сегодня со мной», «я тебя провожу» и прочее. От последних двух пунктов я всегда отказываюсь, на это есть автобус и уличные фонари, чтобы я спокойно добралась. А вот кофе, в принципе, ни к чему меня не обязывает. Тем более, я тоже частенько приношу его на нас троих, и не важно, что оно дерьмовое.

Я все ещё смотрю на Тео, когда слева от меня раздаётся стук тупым предметом об стол. Неужели мистер Уолли бьётся головой? Шучу, конечно. Узнай он о моих мыслях, устроил бы мне порку.

— У вас уж все готово, мисс Фолс? — Он ведёт себя нетерпеливо и жёстко с тех пор, как тут появился Тео. Если раньше меня не существовало, то после нашего диалога с восставшим членом теперь у него будто есть на меня права.

— Нет, — устало отвечаю я. — Вы уверенны, что все это вам понадобится в поездке? Вам придётся выкупить вагон, чтобы перевести все эти документы.

Ой-е-ей… Он только что так на меня посмотрел, что стоило бы зарыться в бумаги и сдохнуть.

— Раз вы все ещё в силах шутить… — Сгибает руку в локте и показывает на циферблат своих часов. — Сейчас только десять часов, можете остаться до двенадцати ночи. Все сложите вот в этот угол и отправитесь домой на такси.

Он встаёт из-за стола, раскрывает свой дипломат, кладёт пару листов и защёлкивает замок. Его костюм не помялся ни в одном из мест перегиба, в то время как моя футболка словно из задницы, я могу сойти за пугало огородное в своей одежде. И не стоит удивляться, если меня вышвырнут из такси.

— Я могу её подвести, — произносит Тео со своего места. — Сейчас закончу свою работу и помогу тебе.

— Ты закончишь свои дела и уезжаешь, — голос Спенсера Уолли разрезает воздух в кабинете, словно хлыст. — Если ты сделал свою работу, можешь отправляться домой. Лорена, — я вжимаю голову в плечи от его тона, — такси я закажу, Тео, до свидания.

Растираю виски, когда второй ассистент начинает быстро собираться, не оборачивается в мою сторону и выходит перед тем, как Спенсер покидает кабинет. Я думаю, стоит Тео задержаться, наш профессор выгонит его и не оставит шанса на объяснение. При всей своей холодности мой босс ведёт себя странно. Нет, он не ухаживает за мной, и мы не разговаривали с ним на душевные темы. Он просто наблюдает, как паук, сидит в своей норе и ждёт, когда же я пробегу мимо него, чтобы закатать в паутину, обездвижить и съесть…

Фу, мерзость. Передёргиваю плечами, бью себя по щекам, глаза уже не видят, уши не слышат, вообще я хочу лечь и заснуть. И пусть весь мир остановится, я не сдвинусь с места. Несколько раз, довольно громко зевнув, я печатаю сонным медленным движением буквы. Т9, видимо, устал подчищать за мной, поэтому больше половины слов просто не разобрать. Поэтому я кладу голову на одну из толстых папок и закрываю глаза. Ему все равно не понадобится ни одна из этих работ. Спенсер — человек деятель, если уж он что-то задумал, значит, это должно случиться, и не важно, что уже нет сил. Он получит все сполна, потом отшвырнёт в сторону за ненадобностью. У меня нет вариантов, да и ко всему прочему, Руби за меня поручилась, что я скажу ей? Твой двоюродный брат-выродок измучил меня, изувечил?

— Так, а чего об этом рассуждать, — мямлю я, подтягиваю в себя слюну, готовую испачкать бумаги, так сладко мне отдыхать таким образом.

Не знаю, в какой момент, но я отрубаюсь. Мозг отключается, и я сплю, звучание моего телефона не с первого раза заставляет меня подняться. Наспех закрываю дверь и иду по-пустому, едва освещённому, университетскому дворику. Меня слегка пошатывает от недосыпа. Уже мечтаю, как я сейчас сяду на сидение, ещё немного подремлю и дома закончу начатое. Я лучше раньше встану и приду сюда. Тёмный отрезок территории, где нет освещения, как раз позволяет свернуть за угол. Снова зеваю и закутываюсь в тонкую кофточку, стянув её руками на груди.

Я не слышу ни единого звука за своей спиной, когда неожиданно меня обхватывают одной рукой поперёк груди, второй закрывают мой рот. Дёргаюсь всем телом, глаза расширяются только от воспоминания, как это произошло однажды. Сон просто как рукой сняло, человек легко приподнимает меня и тащит к стене университета. Из меня вырываются рыдания вперемешку со всхлипами. Рука зажимает теперь и мой нос, отчего я начинаю задыхаться, он не останавливается, даже когда я немного расслабляюсь в его руках. Человек за моей спиной, прижимает меня телом к стене, надавливает так, чтобы я выпустила последний воздух из моих лёгких.

— Привет, персик, скучала? — искажённый металлический голос, как у робота; моё тело начинает трясти от шока, только не он! Это случилось снова! Мужчина отпускает мой нос, я жадно втягиваю воздух и рычу в его руку, борюсь, дёргаюсь, но все тщетно. Секундой спустя, он отпускает меня, я падаю на мягкую траву и отползаю в сторону, забиваюсь в самый угол. Мне не видно человека, но намерения и так понятны. Я слышу хруст ветки, шевеление его тела под шелест его одежды, он очень громко дышит через какой-то аппарат.

— Я прошу вас, не трогайте меня, — шепчу я. — Я все сделаю, только не убивайте.

Адский приглушенный смех психа, резкий выпад в мою сторону, и он уже нависает надо мной, его лицо едва касается моего уха.

— Ещё даже не начинал, персик. Любишь гулять ночью? — Он медленно цокает, издевательски проводит пальцами по моим волосам, я ещё ниже отпускаю голову. — Я помню наше знакомство. Ублажишь меня ещё раз?

Зажмуриваю глаза и начинаю захлёбываться слезами. Я думала, его посадили, убрали из моей жизни, ведь я перевернула страницу этой истории, пусть и не забыла. Обхватываю свои колени, облачённые в тёмные джинсы, и прячу голову в них. Может надо кричать? Орать во всю глотку, чтобы меня искали, но в горле мгновенно пересыхает от страха.

— Ползи сюда, девочка, осторожно, не порань свои ножки об камни. — Рука обхватывает мои волосы, наматывает на кулак и через мой тихий писк тянет на себя. — Я не хочу делать тебе больно.

Мне ничего не остаётся, только поступить так, как он хочет. Маленькое расстояние сокращается, он поднимает мою голову, пока я задыхаюсь под его действиями.

— Посмотри на меня, — скрипучий голос с тяжёлым дыханием, он не настоящий, искусственный, в отличие от мужчины, стоящего напротив. — Открой ротик.

Я не могу этого сделать по простой причине: тело меня не слушается. Некоторое время он ждёт моих действий, но ничего не происходит. Именно тогда его рука подхватывает меня под горло, приподнимает и разворачивает к себе спиной. Он достаточно высокий, ему пришлось слегка наклониться, я слышу его возбуждённое дыхание. Пластик на его лице в виде маски я не вижу, только чувствую.

— Ты меня слушаешься, или я… — Снова лезвие у моего горла, вытягиваю шею, зубы стучат друг об друга. — Открывай! — властные нотки его голоса посылают меня через край.

Слезы капают из глаз, дрожащими губами делаю, как он сказал. Я стою, зажатая его руками, с ножом у горла. Возбуждённый член упирается в мою спину. Мужчина проталкивает в мой рот два пальца, играет с языком, смазывает.

— А теперь смотри. — Этой самой рукой он расстёгивает пуговицу на моих джинсах и прикасается к трусикам. — Тебе это нравится, девочка.

Пальцами он водит по моим влажным половым губам, прикасается к клитору, щипает. Тяжело сглатываю, щеки вспыхивают от непонятной агонии. Смесь метала у горла, его пальцев и возбуждённого тела со спины. Тепло внутри меня разливается по всему телу.

— Какая же ты обманщица. — Щипает меня до боли за клитор и отталкивает от себя, я падаю на колени спиной к нему. — Слушай, что говорят старшие и спеши к такси.

Я не слышу его шагов, не слышу человека, подошедшего ко мне. Едва я успеваю застегнуть негнущимися пальцами пуговицу на джинсах. Фонарь освещает моё зарёванное лицо, пожилой мужчина что-то спрашивает, а я не могу связать двух слов. Он помогает мне подняться, опирает на своё плечо, и в обнимку мы идём до самой машины. Я не разбираю слов, чувств, движения, упираюсь лбом в стекло и невидящим взглядом смотрю на мелькающие огни улиц.

«Он вернулся», — крутится в моей голове. И если вернулся он, то и придут другие. Какова вероятность, что они оставят меня в покое, и что он хочет от меня? Ради чего делает это? Он не пришёл убивать, его интересовало тело. И как оно предало меня, я все это время придерживалась того, что не испытываю возбуждения из-за травмы. А теперь выходит, что меня возбуждает насилие?

Меня передёргивает только от одной мысли. Машина останавливается напротив здания полиции, мужчина помогает выйти и ведёт прямо к двери отделения. Я даже боюсь смотреть в своё отражение, когда мы проходим мимо зеркал. На стульях вдоль стены сидят потерпевшие. Кого-то проводят мимо в наручниках, полицейское отделение сегодня забито до отказа. Мужчина усаживает меня на пустующий стул, приносит стакан воды, захлёбываюсь от того, что горло не хочет глотать жидкость от перенесённого шока. Таксист испаряется, а я остаюсь одна.

Ко мне подходит девушка, кладёт мне на плечи клетчатый плед, садится на корточки и светит фонариком в глаза.

— У вас есть люди, которым мы можем позвонить? — Она прикасается к моим плечам и вытирает мои слезы, все ещё текущие по щекам. — Вас изнасиловали?

Отрицательно качаю головой, он ведь не сделал этого.

— Он… — втягиваю в себя воздух, — он м-м-меня знает… Он м-м-меня насиловал раньше. Много л-л-лет наз-з-зад.

— Кому мне позвонить? Как только освободится один из полицейских, он займётся вами. Мне нужен человек, которому вы доверяете, — говорит девушка. — У вас есть такой человек?

— П-п… — дышу через нос, — профессор Спенсер Уолли.

— Мы свяжемся с ним сейчас же. Посидите здесь немного. — Она подталкивает в мои ладони ещё один пластиковый стакан, наполненный водой, и уходит.

Почему я назвала его имя? Чтобы он почувствовал свою ответственность в случившемся? Помучился вместе со мной? Глупости, просто мне больше некому позвонить. Моя мама начнёт вопить, что сейчас поздняя ночь, и они уже легли спать. Что со мной одни проблемы. И вообще я доставляю одни неприятности своим присутствием в её жизни. Руби лучше не выходить на улицу в нашем районе. Остался только мистер Уолли. Я не жду, что он примчится, тем более, я ему никто. Это было глупостью сказать, чтобы набрали его. Теперь я уже сожалею, что сделала это.

Отпиваю воду, поворачиваю голову в сторону, там, где сидят проститутки, в наручниках молодые парни с размазанной по лицу кровью, мужчина с криминальной внешностью и ещё парочка непонятных людей. Все они уткнулись кто во что-то: телефоны, буклеты. Парни продолжают толкаться, несмотря на наручники, которые сдирают их кожу. Ни один из них не смотрит в мою сторону, отчего мне становится легче. Прошлого раза было достаточно; вспомнить, как меня привезли в участок, обмотанную старой тряпкой, как моя мать кричала во всю глотку: «Нечего было шататься ночью». Этот позор, который не отмыть. Как все закономерно, в тот раз меня так же нашёл таксист.

— Девушка, пройдите за мной. — Молодой стажёр в форме вмешивается в мои мысли. — Я вам помогу.

Он тянет меня аккуратно за локоть, поправляет плед на моих плечах и ведёт через толпу непонятных людей. Участок забит небольшими ячейками, ограждёнными гипсокартонном, похожими на соты улья.

— Сейчас он подойдёт, ожидайте. — Парень не показывает своего содействия или жалости ко мне, я одна из многих.

Для полицейских никто не является жертвой, скорей, все преступники или подозреваемые. До того времени, как все прояснится, соответственно, и отношение такое, как к шелухе, отбросу.

— Доброй ночи, мисс Лорена Имоджен Фолс, на сколько я помню — смутно знакомый голос, шарики стучат в голове, сгущается кровь. — Вот мы снова встретились.

Тот самый полицейский, только его постаревшая версия. Мужчина с седыми усами откусывает круглый пончик, насыщенно посыпанный конфетти. Мелкие крошки осыпаются на его круглый живот, затем он отпивает из бумажного стаканчика и присаживается напротив меня.

— Расскажите, что сегодня с вами произошло? — Он включает монитор и начинает заполнять мои данные.

— Они вернулись, — все, что говорю ему я.

Он оглядывает моё лицо, затем то, как я охватываю себя руками, удерживаю их плед.

— Подробнее, пожалуйста. — Он берет в руки стаканчик и приподнимает его передо мной. — Долгая ночь, длинная смена. Вы не против?

Как будто ему необходимо моё одобрение на то, чтобы поесть.

— Я вышла из университета, как только подъехало такси. Мне сообщили, что меня ожидают. — Он останавливает меня на полу слове.

— Так поздно в университете? Мне кажется, это сомнительным, что в такой час сие учреждение продолжает работать. — Откусывает пончик. — Вы и прошлый раз утверждали, что задержались на работе.

Наклоняю голову немного сторону, он что, ставит мои слова под сомнения?

— Все так и было, — звучит глубокий голос за моей спиной, — я потребовал остаться мисс Фолс и закончить дела. Заблаговременно вызвал такси, чтобы она могла без проблем добраться до своего дома.

Сильные руки ложатся на мои плечи, слегка сжимают.

— А вы ещё кто? — Полицейский возмущённо оглядывает спутника, пришедшего мне на помощь.

— Профессор Спенсер Эйдан Уолли, человек, которому сообщили о нападении на его сотрудницу и подопечную. Я несу ответственность за эту девушку. — Полицейский кивает на стул, стоящий рядом, предлагает присесть Спенсеру рядом со мной. Он смотрит на меня долгим, внимательным взглядом, протягивает из неоткуда взявшийся платок, мочит его водой, которую я поставила на стол и вытирает мои глаза с потёкшей тушью.

— Все хорошо, — неожиданно для меня произносит он, и я верю ему.

— Итак, вы вышли из университета, и на вас напали, — повторяет полицейский.

— Это был мужчина, он приставил к моей шее нож, принуждал. — Я не знаю, как объяснить, что я обсасывала его пальцы и стояла перед ним на коленях, затем он трогал меня внизу.

— Он вас раздевал, избивал, мучил? Что делал с вами нападающий? Мы сейчас вас отведём на экспертизу, чтобы посмотреть побои, следы от его действий. Вот прямо сейчас я не вижу ничего, что доказывало бы нападение. — Он прекращает заполнять бланк. — Прошлый раз вы путались в показаниях, как и сейчас. На вашем теле нет никаких следов, понимаете? Я не вижу порезанной кожи на вашей шее, кроме застарелого шрама. Ничего не указывает на произошедшее. Лайонел, — кричит он, — проведите девушке психиатрическую экспертизу.

— Вы считаете, что у меня крыша поехала? — впервые мой голос звучит на несколько октав выше. — В прошлый раз вы тоже никого не нашли.

— Вы не правы, Лорена. По вашему делу прошли два молодых человека. И хочу вас обрадовать, они не выдержали суровых условий Восточной тюрьмы. Ни один из них не вернётся из царства мёртвых, никогда. Поэтому ваши утверждения что «они» вернулись, притом, что на вас «напал» один человек — бредовы. И поймали их по горячим следам, была ещё одна жертва, которая, в итоге, свихнулась. Поэтому мы делаем вам психиатрическую экспертизу, чтобы исключить все возможное. А дальше вы думаете, кто мог на вас «напасть», возможно, это ваш бывший, или у вас такие любовные игры, — зло отвечает он.

— Господин полицейский, остыньте. Перед вами сидит жертва нападения, а не ваша жена, — спокойно говорит Спенсер. — Вы только что несколько раз кинули обвинения ей в лицо, и ни разу её не выслушали. Психиатрическую экспертизу проходит каждый, кто устраивается на работу в университет. Это работа со студентами. Если вы не можете спокойно провести расследование, мы пойдём дальше, но найдите засранца, который преследует девушку.

Спенсер помогает мне встать, снимает с меня плед, надевает свой пиджак и выводит из этого хаоса.

Он прижимает меня за плечи, силой отталкивает столпившихся преступников. Я никогда не чувствовала себя более защищённой, чем рядом с ним. Его сильная аура и мужское спокойствие дурманят, как и запах его одеколона, от которого кружится голова. Мистер Уолли подводит меня к своему автомобилю, усаживает на переднее сидение и пристёгивает. Накидываю на плечи его пиджак, прижимаюсь носом к ткани и втягиваю в себя его запах. Когда он садится за руль, полностью сосредотачивается на вождении, я же не могу оторвать от него глаз. Это так странно — находиться рядом с ним и испытывать чувство защищённости и уравновешенности.

— Это я виноват. Если бы не оставил тебя там, ничего не произошло бы. — Он бьёт ребром ладони по рулю. — Чёртово такси стояло совсем близко, я попросил его встретить тебя.

— Я не доделала работу и уснула, — признаюсь ему. — И вы не виноваты в этом, мне надо было быстрее передвигаться. Я, как сонная муха, не понятно, на что надеялась.

Он хмурится, сжимает челюсти, потом облизывает губы.

— Мне очень жаль, что все произошло снова. Ты, правда, думаешь, что это тот самый человек, что напал ранее? — Я поворачиваю к нему голову, немного удивлённая. — Я слышал от полицейского все подробности.

— Он назвал меня «персиком»…снова. И эта маска на его лице, искажающая голос. Я этого не смогу забыть никогда. — Снова упираюсь головой в стекло. — Я думала, что больше этого никогда не произойдёт. Но ещё хуже от того, что я не ожидала кое-чего от себя.

— Поделишься? — Чувствую, как его тёплая рука сжимает мою.

— В другой раз. — Сжимаю его в ответ.

Мне необходима его поддержка, пусть даже если она временная. Этот мужчина, если бы не его холодность, мог бы стать единственным в моей жизни.