Молчи о нас

Элла Александровна Савицкая, 2023

Я безумно влюбилась в него три года назад. Мужественный, красивый, умный. Близкий знакомый моего отца. Тогда он не разделил моих чувств и уехал, несмотря на то, что произошло между нами одной ночью.Сейчас моя жизнь в опасности. Мне угрожают, обвиняя в махинациях, о которых я ничего не знаю. Одни требуют деньги, а другие обещают наказать по закону. Мне не у кого просить помощи, кроме как у него. Потому что именно он ведет мое дело.

Глава 9

Дамир

Как только машина с Машей и ее друзьями скрывается за поворотом, достаю из кармана мобильный и набираю Лёне, нашему айтишнику.

— Товарищ капитан, не ожидал, — после первого же гудка бодро звучит из динамика вместо приветствия.

Усмехаюсь, выдыхая дым изо рта.

— А что так? Должен всегда быть готов к труду и обороне.

— Так ты ж в отпуске. Думал и не услышу тебя до семнадцатого числа.

— Да я по тебе тоже не соскучился, но дело появилось.

— Понял, — резко становится серьёзным Воротилов. — Уровень сложности?

— Для тебя самый низкий, — тушу окурок в пепельнице на крыльце и возвращаюсь в дом. — На почте у себя посмотри ссылку на один аккаунт в соцсети. Человека взломали, нужно восстановить.

Пара секунд молчания, за которые я успеваю войти на кухню, набрать в чайник воды и поставить его на горящую конфорку.

— Вижу, — коротко отвечает Лёня, — а дело-то у тебя, капитан, очень даже ничего, горячее.

Ложка с сахаром замирает в воздухе перед тем, как я все же насыпаю его в чашку. В памяти всплывают фотографии Маши, выложенные ее бывшим идиотом. Сегодня утром пока отдыхал между подходами на турниках, нашел ее профиль. Ничего в тех снимках предосудительного нет, но оскоминой зубы сводит. Вроде не мое дело, а от чего-то не хочется, чтобы на нее вот так глазели оценивающе. Острые плечи под мужской рубашкой, ключицы, лишь слегка выставленные на обозрение явно не чужих глаз. На снимках Маша доверчиво смотрит в кадр и смущенно улыбается. Очевидно, что делались они только для одного человека, оказавшегося полным идиотом.

— Ты, кажется, у нас в кодах разбираешься, Воротилов?

— В них.

— Вот и разбирайся.

— Молчу-молчу. Имейл есть? Пароль прошлый?

— Ничего нет.

— Плохо, но не смертельно. Дай мне полчаса, Дамир.

— Выполняй, Лёнь, — выпаливаю на автомате.

— Есть, — прилетает легкий смешок вперемешку со звуком отпиваемого кофе.

— Буду должен.

Скидываю вызов и, пока закипает чайник, подхожу к окну. На подоконнике лежит плотная оранжевая резинка для волос. Машкина. Беру вещицу в руку и растягиваю на пальцах. Сегодня она ею волосы не собрала. С распущенными пошла. Хотя ей и так и так хорошо. Поднимаю резинку на уровень глаз, несколько секунд рассматриваю, прокручивая на пальцах, а потом под носом у себя провожу, как сигарету, когда курить охота. Ею пахнет.

Пока по лестнице Маше помогал спускаться, чувствовал себя наркоманом, потому что аромат ее волос в себя втягивал с каким-то необъяснимым кайфом. Давно меня так не вело от обычного запаха. Свежестью от девчонки веет и яблоком. Зеленым, незрелым. Которое при откусывании сводит зубы, но настолько у него выраженный вкус, что хочется откусить еще и еще. Я вчера еще это заметил, когда в дом Машку нес, а она своими ногтями мне по шее елозила. Зараза мелкая. Не потому что специально это делала. Нет. Неосознанно, наверное, даже не поняла, как меня это торкнуло.

А когда сегодня из спальни вышла в этом топе с плечами голыми, я подумал, что это и не она вовсе. Где та девочка с заплаканными глазами и в простой футболке, отстаивающая себя перед придурком бывшим? Где вчерашняя «авария» в мокрой от дождя одежде и блестящими от боли глазами? Передо мной стояла соблазнительная, чертовски привлекательная девушка. Вот только смотрела с ожиданием. Будто хотела, чтобы оценил. Не дурак, понимаю, почему так накрасилась и джинсы выбрала такие, чтобы форму сзади подчеркнули. Я заметил, как только она к лестнице развернулась. Еще и как заметил. И стрелки кошачьи на глазах, и колечки, появившиеся на пальцах, и щеки порозовевшие. Даже губы, которые кусала, когда обернулся к ней. Красивые, мягкие, красные, словно прошлась по ним чем-то. Прострелило иррациональным желанием прикоснуться к ним, попробовать на ощупь.

Только показывать ей то, что мне понравились ее старания, я не собираюсь. Она и так глазела на меня вчера таким многоговорящим взглядом за столом, что чудом перед Иваном не спалилась. Тот не в состоянии был заметить, а я такое в два счета просекаю. Далеко не родственные это гляделки и не дружеские.

Не к месту это. Плохо. А еще хуже то, что я вместо того, чтобы заваривать кофе уже давно закипевшей водой из надрывающегося свистом чайника, стою и думаю о том, как она сегодня будет по университету скакать и как поведет себя ее бывший. Появилось ли что-то в его пустой голове за последние сутки, или будет и дальше прессовать девчонку. С силой давлю в себе желание встретить Машу после пар еще и сегодня. Ни к чему хорошему этот порыв не приведет. Вернув резинку обратно на подоконник, разворачиваюсь и заливаю кофе кипятком. Нужно разгрузить мозг. Частота, с которой меня посещают мысли о дочке Ивана мне совершенно не нравится.

Маша

Не знаю, что бы я делала без Арины и Кита. Если бы не они, я бы, наверное, до конца пар уже выла от боли, но благодаря этой парочке давление на больную ногу свелось к минимуму.

Валера на первых парах не появлялся, что еще больше облегчило мне нахождение в университете. Некоторые продолжали нагло свистеть вслед или предлагали себя в качестве тех, с кем можно было бы скоротать ночь, но я по совету Дамира постаралась не принимать их слова и поведение близко к сердцу. Как он сказал? Всем не докажешь. Главное, самой легко ко всему относиться. Сразу сделать это сложно, но я прилагаю все усилия.

После второй пары Арина принесла нам из буфета кофе с булочками, и мы, разложившись на парте, решили пообедать. Правда, аппетит мне испортили почти сразу же.

Кравченко Инна, самая популярная девчонка нашей группы с ее подружкой Камиллой, плюхнувшись перед нашей партой на стулья, заговорщицки зашептала:

— Маааш, а кто это вчера за тебя так яро заступался на крыльце?

Арина непонимающе косится в мою сторону. Я пока не рассказывала подруге о случившемся. Не выдалось подходящего момента.

— Мой знакомый, — отвечаю кратко, откладывая булочку.

— Только знакомый? Если да, то буду весьма благодарна, если дашь мне ссылку на него в инстаграме.

— Не дам, — отрезаю резче, чем нужно.

Во-первых, у меня нет ссылки. А во-вторых, если бы и была, я бы все равно не дала. Такой как Дамир даже не взглянет в сторону этой вертихвостки.

Обычно я не грублю. Вежливость и доброжелательность — основные черты моего характера. Но сейчас как-то само так вышло.

— Ты же сказала, что просто знакомый, — фыркает Инна, откидывая копну светлых волос за спину, — или все-таки то, что пишет о тебе Панфилов, правда? Быстро ты нашла ему замену.

— Слушай, Ин, — раздражаюсь я в не свойственной себе манере, — с Панфиловым мы расстались довольно давно. Во всяком случае этот срок больше, чем тот, который отводишь ты для реабилитации после каждых прошлых отношений, поэтому, пожалуйста, не лезь в мою жизнь.

Сглатываю, чувствуя, как пульс ускоренно бьется в затылке. Арина с гордостью хмыкает, Кравченко же, шикнув что-то своей подружке, вскакивает со стула.

Мне нужно успокоиться. Конфликты совсем не мое. Они всегда выбивают из колеи, поэтому схватив стаканчик с кофе и быстро допив остатки, я встаю, чтобы выбросить его в мусорник.

Намеренно миную ведро, находящееся в углу аудитории, и прихрамывая выхожу в коридор. Нужно немного пройтись перед тем, как рассказать обо всем Арине. А то, что она захочет узнать все подробности, даже не обсуждается.

Выбросив стакан в уборной, я не торопясь возвращаюсь к аудитории, но дойти не успеваю.

Откуда-то взявшийся Панфилов ловит меня за локоть и, подтолкнув к стене, нависает рядом.

— Отпусти, мне больно, — шиплю, пытаясь вырвать руку.

— Что, Белова, нашла себе защитника, да? — Валера шипит ядовитым тайпаном мне прямо в лицо.

— О чем ты?

— О твоем папике. Это он тебя ночью так отодрал, что сегодня ходить не можешь? Благодарила за защиту?

Злость ударной волной бьет в голову, заставляя задыхаться от возмущения.

— Закрой рот, Валера!

— Ну-ну. И страницу уже твою тебе вернул, да?

— Страницу?

— Не делай вид, что ты не в курсе. Я там такую защиту поставил крутую, двойную!!! Ни один знакомый айтишник бы не взломал. Но нееет. Твоему удалось. При деньгах значит, да? Ну, не удивительно, что ты повелась!

Дамир правда вернул мне страницу? Злость мгновенно вытесняется благодарным теплом, родившимся в глубине груди. Может, это не он? Тогда кто? Больше некому. Он сделал это для меня? Я ведь даже не просила…

Вероятно, прочитав на моем лице весь спектр эмоций, направленных на мысли о благородном поступке мужчины, Валера резко встряхивает меня за руку, возвращая к реальности.

— Отвечай!

— Ты ненормальный! — ошарашенно выпаливаю, чувствуя, как сердце снова начинает быстро колотиться. Судя по тому, с каким удовольствием Валера вкладывает в каждое слово оскорбление, ему действительно нравится меня унижать. — Это не твоё дело, на что я повелась. Но да, скажу тебе сразу, чтобы ты не задавал лишних вопросов. Дамир сделает все, чтобы защитить меня от такой сволочи как ты. Он — капитан полиции, поэтому если на моей руке останутся синяки, ты будешь за это отвечать по закону.

Это совсем не те слова, которыми я должна была бы себя защитить, но ведь подействовало. Захват на моей руке ослаб, а оскал сполз с еще секунду назад озлобленного лица. Через мгновение Валера и вовсе отшагнул назад, при этом все ещё злобно смотря мне в лицо.

Перспектива ввязываться в выяснение отношений, где ты изначально слабое звено не понравилась бы никому. Вот только когда этим звеном была я — Панфилова это устраивало, а к изменению положения вещей он явно не готов.

— Пошла ты к черту, Белова! — выплевывает Валера перед тем, как развернуться и уйти.

Я же завизжать готова от радости. Щеки горят, в груди печёт. Может быть, я Дамиру все же не безразлична… Улыбка, сдерживать которую нет никакой возможности, наползает на лицо. Скорее бы попасть домой, чтобы поблагодарить его!