Ты не для меня

Элена Макнамара, 2022

Пять лет назад зарождающиеся между нами чувства, закончились слишком стремительно. Он и его богатенькие друзья разрушили мою жизнь, растоптали, предали. И я уехала… А когда вернулась, думала, что смогу начать всё сначала. Без него! Без больной любви к нему. Ведь он вроде как собрался жениться, а значит, обо мне забыл. Но всё оказалось обманом. А наша история и не думала заканчиваться…

Глава 2. Правда

Милфорд, штат Коннектикут, пять лет назад

Стук в дверь. Робкий, почти неслышный.

Нехотя бреду на звук, шаркая ногами по полу. Мне не хочется открывать, не хочется ни с кем говорить, не хочется никого видеть.

После похорон матери прошла уже пара недель… может, больше, а может, и меньше. Время как-то совсем утратило для меня ценность. Замерло.

Врачи предупреждали, что очередной приступ может стать последним, и эпилепсия вызвала необратимые разрушения головного мозга, но понимать действительность и принимать её — это, как выяснилось, разные вещи. Я считала, что этот день никогда не настанет. Что я никогда её не потеряю. Ведь в те дни, когда всё было спокойно, и она хорошо себя чувствовала, ничего не забывала, и у неё не было приступов, мне казалось, что мама здорова, и так будет всегда.

Но в тот злополучный день скорая не приехала вовремя, и мама попала в больницу лишь час спустя. Ещё через час она впала в кому. Потом умерла, так больше и не открыв глаз.

Мы похоронили её, оплакали, и, кажется, каждый член нашей семьи продолжил жить дальше, но только не я…

Робкий стук повторяется. Распахиваю дверь, устало наваливаясь плечом на косяк. Вглядываюсь в едва узнаваемую спину парня, спускающегося с нашего крыльца.

— Доминик? — с удивлением окликиваю его.

Он останавливается. На пару секунд замирает. Я вижу, как напряжена его спина и плечи, как глубоко он вздыхает, а потом медленно оборачивается.

— Лив… эм, привет. Я тут это…

— Брайана нет дома, — перебиваю его несвязное бормотание, скрещивая руки на груди, — и я, вообще-то, думала, что он с тобой… с вами.

— Нет, я пришел к тебе, — Доминик делает шаг вперёд, вдруг становясь решительнее, — можно мне пройти?

Размышляю, вглядываясь в симпатичное лицо парня. Всегда милый и обходительный, немного застенчивый, но всегда спокойный Доминик Холт сейчас взволнован или даже взвинчен. Зачем он пришёл?

— Проходи, — сдвигаюсь в сторону, позволяя ему переступить порог.

Доминик стремительно проходит внутрь, пересекает холл, присаживается на диван, но тут же встаёт, словно сделал что-то, не спросив разрешения.

— Садись, Доминик, — вяло улыбаюсь, — выпьешь что-нибудь?

— Нет, спасибо, — Дом отрицательно качает головой, опасливо присаживаясь на край дивана.

— Зачем ты пришёл? — я устало опускаюсь в кресло напротив.

Под моим внимательным взглядом Доминик прячет глаза под ресницами, разглядывая пол. Он будто чувствует себя неуютно. Но зачем он здесь?

— Ты всё ещё хочешь знать, что случилось в тот вечер?

— В какой вечер, Доминик?

— В тот вечер, когда к твоей маме не приехала скорая. В тот вечер, когда ты приходила в гараж и хотела получить ответы. Ты всё ещё хочешь знать, что произошло?

Целую минуту молчу, осмысливая его вопросы. Хочу ли я знать? Сейчас, когда уже ничего не вернёшь, и мамы больше нет. Хочу ли я знать?

Ответ очевиден — хочу. Ведь совершенно точно, что бы ни произошло с ребятами в тот вечер — это как-то связано с мамой, потому что они сами о ней говорили. Я это слышала.

— Ну и что произошло тогда с вами? — мой тон пропитан претензией. Будто я заранее знаю, что всё, что он скажет, мне не понравится.

Доминик встаёт. Запускает руки в карманы, низко опускает голову.

Мне начинает казаться, что вся его решительность тает на глазах.

— Мы все виноваты, — тихо говорит парень, — и если ты возненавидишь меня… нас, я пойму.

Доминик глубоко вздыхает и, наконец, смотрит мне в глаза.

— В тот вечер мы попали в аварию. По собственной глупости врезались в машину скорой помощи. Той самой, которая ехала к твоей маме…

Он ещё что-то говорит, но его голос почему-то глохнет, и я слышу лишь стук собственного сердца. Подскакиваю на ноги. Апатичное состояние, преследовавшее меня последние две недели, будто рукой сняло.

— Что? Что ты такое говоришь? Ты хочешь сказать, что вы виноваты в смерти моей матери? Нашей с Брайаном матери! Черт… Брайан! — ноги подкашиваются, и я хватаюсь за спинку кресла. Он знал. Он всё знал с самого начала, но как же?… — Кто был за рулём? — мой голос слабеет. — Ты? Брайан? Кто?

Доминик смотрит на меня испуганным взглядом. Запускает пятерню в волосы, нервно взлохмачивая и без того лохматые волосы.

— Говори, Дом! Кто был за рулём?

— Киллиан, — шепчет парень, — но виноваты мы все. Мы выпили в тот день для храбрости, угнали тачку…

— Ой, правда?! — перебиваю его. — Выпили, значит? — ядовито цежу сквозь зубы. — Тачку угнали, значит?! И что это? Какие-то ненормальные игры избалованных мажоров?

Вопрос риторический, но Доминик будто собирается отвечать.

А меня уже несёт… Стремительно приближаюсь к парню и влепляю ему пощечину, и мне кажется, что он не удивлён и даже ждал такой реакции, потому что он словно в согласии кивает головой.

— УХОДИ! — в бешенстве кричу, тыча пальцем на дверь. — Для тебя и для твоих избалованных дружков не имеет значения, кто может пострадать от тех или иных поступков. Лето закончится, и вы вновь разъедетесь по своим перспективным университетам, а такие, как я, будут жить с этим! Я буду жить с тем, что ничего не могу сделать!

Доминик испуганно пятится к двери. Его рот то открывается, то вновь закрывается, и он не решается что-либо сказать.

— Но не в этот раз, Дом! — широко распахиваю дверь. Парень пересекает порог. Смотрит вопросительно. — Не в этот раз! В этот раз вам не сойдёт это с рук! Киллиан ответит, понятно? — слёзы гнева и бессилия начинают застилать глаза. Я часто моргаю, не давая им пролиться.

— Лив, подожди… — он выставляет две руки вперёд, — не горячись…

— Да пошёл ты, Доминик! — выплёвываю я. — Передай своим дружкам… передай Киллиану, что он ответит за это!

Дверь с грохотом захлопывается. Доминик остаётся снаружи, я внутри. Когда слышу его удаляющиеся шаги, наваливаюсь спиной на дверь и медленно оседаю на пол. В эту секунду моя решительность получить возмездие кажется неиссякаемым огненным пламенем.

Лишь пару дней спустя я узнаю, как легко это пламя можно потушить…

* * *

— Куда ты собралась, Оливия!? — Брайан хватает меня под локоть и рывком отталкивает от двери. — Выброси из головы эту дурь!

— Дурь? — моё лицо искажает гнев, голос пропитывается ядом. — Дурь? А угонять тачку ради смеха — не дурь? Так, стоп, прости — напиваться и угонять тачку! А врезаться в машину скорой помощи — не дурь? — я наступаю на брата, воинственно испепеляя его взглядом. — Врачи скорой помощи вместо того, чтобы ехать к маме, оказывали помощь вам — отмороженным придуркам.

— Это случайность, понятно? Мама умерла не из-за того, что поздно попала в больницу. У неё произошел отёк головного мозга. И перестань уже искать виноватых. Хватит обвинять Киллиана, ты ничего не добьёшься.

Мне хочется его ударить.

Старший брат, которой априори должен быть на моей стороне, почему-то против меня.

— Почему ты его защищаешь? — цежу сквозь зубы. Непрошеные слёзы ярости, обиды, несправедливости застилают глаза.

— Я никого не защищаю, — Брайан устало вздыхает. Зажимает пальцами переносицу, зажмуривается, — я лишь говорю об очевидных вещах, Лив. Мама умерла, потому что умерла, — его слова бьют словно пощёчина. — И ни Киллиан, ни врачи, ни ты, ни я ничего бы с этим не сделали. Почему ты так хочешь обвинить нас? — он отклеивается от входной двери и отходит в сторону, больше не преграждая мне путь из дома. — Хотя знаешь, иди! Иди к Киллиану, Дому, Крису. Иди, куда хочешь, я устал тебя держать.

Брайан, и правда, разворачивается и уходит. Смотрю ему вслед, вижу, как он неспешно поднимается по лестнице, слышу возмущенный голос отца, и как он спрашивает у брата, что, собственно, происходит, и почему мы так кричим. И чтобы не отвечать на его вопросы, быстро открываю дверь и выскакиваю на улицу.

Пока бегу по длинному шоссе вверх к элитным постройкам, до конца не верю, что всерьёз решила обвинять семью Шоу.

Как я могу с ними тягаться? Отец Киллиана Саймон Шоу — политик, известная личность, любимчик общественности. И я даже представить не могу, что со мной сделает эта общественность, если я вдруг решу опорочить его доброе имя. К тому же в чём-то Брайан прав, и, возможно, всё это — глупое стечение обстоятельств, но мне почему-то очень хочется чтобы это было не так. Мне просто необходимо найти виноватых, как бы глупо это не звучало. Болезнь мамы необъяснима. Смерть была необратимой. И как сказал врач: «Не она первая, не она последняя».

Но способна ли восемнадцатилетняя девчонка принять тот факт, что у неё больше нет мамы — просто ПОТОМУ ЧТО!

Нет.

Чёрт побери, нет! Я неспособна. Я не верю в случайности и в странные стечения обстоятельств. И Киллиан виновен, по крайне мере для меня.

Злость придаёт силы.

Ускоряю шаг. Не замечаю, как добираюсь до нужного дома, на этот раз полного гостей.

Вечеринка! Странно, что Брайан сидит дома. Хотя нет, не странно, он сторожит меня. Тогда почему отпустил? Устал? Понял, что я не успокоюсь? Хотя неважно…

Злость лишает здравого смысла.

Стремительно пересекаю лужайку и прохожу к распахнутым настежь дверям столовой: через парадный вход мне идти не хочется из-за большого скопления людей. Но и в столовой их не меньше. Компания из двух парней и трёх девчонок смешивают коктейли, сгрудившись возле длинной барной стойки. Разношёрстные парочки прогуливаются туда-сюда, но никто не обращает на меня внимания. Кто-то выходит на улицу желая уединиться, а одна пара расположилась на мягком диване и, присмотревшись, я понимаю, что девушка обнажила грудь. Её спутник не слишком умело прикрывает её прелести, в основном используя для прикрытия свой рот и язык…

О, нет, я не хочу на это смотреть.

Отворачиваюсь, прохожу в гостиную. Здесь хотя бы царит полумрак. И даже если среди гостей есть пары, которые жмутся по углам и занимаются бог знает чем, невелика вероятность разглядеть столь интимный процесс.

Прохожу мимо танцующих в центре людей. Вглядываюсь в лица, осознавая, что среди них нет знакомых или, например, бывших одноклассников, подруг.

Все гости Киллиана — в основном его ровесники. Парни и девчонки, приехавшие на лето из университетов. Киллиан, Брайан, Кристиан и Доминик когда-то учились в одном классе. Сейчас им всем по двадцать лет, и они на втором курсе. Киллиан поступил в Лигу плюща*, естественно. Доминик и Кристиан учатся в частном университете Нью-Хейвена. А Брайан мог рассчитывать только на местный вуз в округе Нью-Хейвен и посещает университет Южного Коннектикута.

Туда же поступила и я. Через несколько недель начнутся занятия, а значит, все разъедутся, и история о той аварии и смерти мамы забудется как что-то незначительное. Поэтому нужно действовать уже сейчас. Киллиан должен объясниться, как-то прокомментировать содеянное.

Но для начала его нужно найти…

Вытягиваюсь во весь небольшой рост, встаю на носочки, выглядывая поверх толпы. Решаю двигаться к лестнице и искать Киллиана в его комнате. Однако пересечь большой зал с таким скоплением народа совсем не просто. Двигаюсь в сторону в надежде обойти толпу по краю. Кто-то подсовывает мне стакан с красной жидкостью. Отмахиваюсь. Но тут же меня обхватывают за талию, а чьё-то липкое тело льнёт к моей спине.

Брыкаюсь, бросаю взгляд через плечо в попытке разглядеть мерзавца, стараюсь выбраться из слишком тесных объятий, но неожиданно мои ноги отклеиваются от пола, а неизвестный утаскивает меня подальше от толпы в сторону комнат для гостей.

Я миллион раз была в этом доме и знаю, что в этом крыле обычно находят уединение гости вот таких вот вечеринок. Что они там делают и так понятно.

Но зачем туда несут меня, а главное, кто?…

Влажные губы прикасаются к моему уху. Язык противно скользит в раковину. Фу!

— Отвали, — дёргаю головой, орудую локтями, пинаюсь, делаю всё, чтобы меня отпустили.

— Строптивая, ммм, мне нравится, — шёпот в самое ухо выбивает весь воздух из лёгких.

Я не узнаю этот голос, и от этого становится страшно, по-настоящему страшно. Ведь я надеялась, что это какая-то шутка, и надо мной прикалывается кто-то из ребят — дружков Брайана.

Наконец мне удается взглянуть на этого типа. Крепкий, обнажённый до пояса парень лет двадцати трёх, светлые, почти белые волосы, наглая ухмылка и затуманенный от алкоголя взгляд серых глаз. При совершенно других обстоятельствах его можно было бы назвать красавчиком, но только вот мне сейчас так страшно, что ничего, кроме омерзения, он во мне не вызывает.

— Отпусти меня, — мой голос предательски дрожит. — Ты кто вообще такой? Поставь меня на пол…

Парень как-то не по-доброму ржёт, продолжая тащить меня по коридору. И я знаю, куда он направляется. Уже очень близко, буквально в паре шагов от нас открытая дверь одной из комнат для гостей. Открытая — значит, свободная. Все остальные двери в этом крыле закрыты. Что означает — заняты. И там… В этих комнатах… Чёрт!

Чёрт!

Чёрт, когда я вдруг решила, что такая бесстрашная? Зачем пришла в этот дом?… Без брата!

— Эй, Рони, ты куда её несёшь? — знакомый голос раздаётся совсем близко.

Этот голос принадлежит Кристиану Васкесу. У меня даже вздох облегчения вырывается.

Рони останавливается и ослабляет захват, отчего мои ноги вновь касаются пола.

Отшатываюсь, затравленно смотрю на Криса. Он замер в дверях соседней комнаты и, слава богу, одет. Приглядывается ко мне.

— Лив? Я сначала подумал, что обознался! Ты что здесь делаешь? С Рони?

— Ты знаешь эту девчонку? — подключается обнажённый парень. — Она с тобой?

— Да, я с ним, — я тут же вклиниваюсь, не давая Крису ответить.

Он, конечно, шокирован.

Для пущего эффекта подхожу к приятелю брата и неумело обнимаю его за талию, с вызовом смотрю на Рони, стараясь не думать, какие мысли сейчас бродят в голове у Кристиана.

Рони фыркает. Взгляд серых глаз скептически изучает моё пылающее от стыда лицо, но парень всё-таки уходит, чертыхаясь и бубня под нос проклятья в мой адрес.

Я его не виню. Сама пришла в этот дом на эту вечеринку. Пришла — значит, будь добра подчиняться правилам. Богатенькие мальчики могут рассчитывать, нет, даже требовать внимание вот таких простушек, как я, и социальный статус в стенах этого дома им это позволяет.

Рони пропадает из виду, и я, как ошпаренная, отклеиваюсь от Кристиана.

— Ну и какого хрена ты тут делаешь? Ты вообще знаешь, на что этот парень способен?

— Эм, я… Даже не думала, что так получится, — начинаю мямлить, вмиг растеряв весь запал, сопровождающий меня от собственного дома, — вообще-то, я пришла к Киллиану. Ты случайно не знаешь…

— Крис, ну ты идёшь? — полустон-полушёпот раздаётся из комнаты, возле которой мы стоим.

Кристиан бросает взгляд через плечо, я тоже заглядываю в комнату, пытаясь рассмотреть, кому принадлежит этот голос.

На большой кровати лежит обнажённая девушка. Её наготу прикрывает тонкая шёлковая простыня, но стройные изгибы и выдающуюся грудь невозможно скрыть под струящейся тканью. Девушка тоже меня видит и, как мне кажется, не испытывает смущения. Она улыбается мне как-то заговорщицки, а моё лицо вытягивается в недоумении.

Кристиан неожиданно захлопывает дверь, отрезая девушку от внешнего мира. Я перевожу свой взгляд на парня. Он скрещивает руки на груди. Мимика на его лице выражает недовольство. Голубые, почти синие глаза грозно буравят меня.

— Зачем тебе Киллиан? Неужели Брайан не соврал, и ты реально решила обвинить всех нас в смерти матери?

— Я не собираюсь обвинять вас, — тоже скрещиваю руки на груди, подражая его позе. Отвечаю парню таким же тяжёлым взглядом. — За рулём сидел Киллиан, ему и отвечать!

Неожиданная реакция Криса приводит меня в шок. Он быстро срывается с места, сгребает меня за талию, толкает в открытую дверь злополучной свободной комнаты и проходит следом, закрывая дверь. Моё сердце буквально выпрыгивает из груди. Я пячусь, пока не упираюсь в препятствие, выросшее на пути. Оборачиваюсь — кровать. На этот раз мой взгляд испуганный, а губы дрожат.

— Я не собираюсь тебя насиловать, Оливия! — выплёвывает Крис как-то брезгливо. — Но ты не оставляешь мне выбора, и я должен тебя запереть.

— Что? Да как ты…

Выстреливаю взглядом в дверь, успеваю только подумать броситься к выходу, но Кристиан Васкес предугадывает каждый мой шаг.

— Ты посидишь здесь до утра, — спокойно говорит парень, преграждая мне путь и наступая. — Подумаешь о моих словах.

— К-каких словах?

Крис тяжело вздыхает. С хрустом дёргает головой влево-вправо, разминая шею.

— Ты хочешь проблем Оливия? — холодно интересуется, но не даёт мне ответить. — Ты, конечно, можешь заявить на Киллиана или на меня, но ты же не дура и должна понимать, чем всё закончится. Крайним будет твой брат! И ты, конечно. Твой гулящий папаша лишится работы, например. Поверь мне, моя семья сможет противостоять твоим жалким обвинениям. А отец Киллиана… — парень снова тяжело вздыхает, — я думаю, ты и так знаешь, на что он способен!

Крис прав. Его приёмные родители работают в суде, они самые уважаемые люди в городе. После Саймона Шоу, естественно.

— Послушай, Лив, — его взгляд становится теплее, — никто не знает о той аварии. И Дом вообще не должен был приходить к тебе с повинной. Это всё его долбаное чувство вины и глупая влюблённость!

Кристиан хмурит брови, чертыхается, очевидно, он не должен был этого говорить.

— Доминик влюблён в… меня? — от удивления мой голос становится хриплым.

— Забудь, — отмахивается парень. Крутанувшись на месте, стремительно пересекает комнату, останавливаясь лишь возле двери.

Извлекает ключ из кармана джинсов.

— Подумай, Лив! Подумай, какие проблемы ты принесёшь своей семье из-за собственной глупости.

— Но… Но она же моя мама…

— А я вообще приёмыш, и, по сути, у меня нет мамы, — криво ухмыляется парень. — Знаешь, Лив, я бы на твоём месте уехал. Ты уже нажила себе врагов, а ещё даже рта не раскрыла. Я могу передать Килу, что ты его обвиняешь, но так и быть, не буду. Но ты же знаешь, как быстро расползаются слухи в нашем маленьком городе, — парень цокает языком. — Лучше бы тебе покинуть город, — советует с фальшивой заботой.

Он выходит за порог и захлопывает дверь. Ключ проворачивается в замке два раза, а потом тихие шаги оповещают о том, что он ушёл.

В бессилии сажусь на край кровати, пряча лицо в собственных ладонях. Крис прав — что я могу? Их слово против моего.

Может, мне правда стоит уехать?