Измена. Я больше не твоя

Элен Блио, 2023

– Малыш… Прости. Я не хотел, чтобы ты об этом узнала. Я реально идиот.– А спать с другими ты значит хотел?***Мой муж предал меня. Растоптал чувства и уничтожил.Теперь для него я официально мертва. Он не подозревает о том, что у нас растет дочь. И не знает главного – теперь я женщина его конкурента. И если захочу – мой бывший потеряет всё…

Глава 16

— Марк!

— Я всё знаю, малыш, успокойся. Сейчас я закончу дела, приеду за тобой, и мы поедем в клинику.

— Я не могу ждать, ты понимаешь? Не могу! Она единственный родной мне человек, Марк! Мне надо быть там сейчас!

— Успокойся, милая, я буду дома через час…

— Есть же водитель! Пусть он отвезет меня! Я никуда не денусь Марк, я клянусь, я ничего не сделаю, только выпусти меня! Я должна быть там у неё…

Тяжелое молчание, мои судорожные всхлипы…

— Марк, пожалуйста, я всё сделаю, я буду послушной, покорной, я прощу, только…

— Прекрати. Одевайся. Водитель будет готов через десять минут. Охрана едет с тобой…

Всхлипываю, тянусь за платком. Меня реально трясет. Никогда мне не было так страшно.

Когда я потеряла родителей, это было… Это было внезапно. Я не успела особенно осознать. А когда осознала — уже всё случилось. Надо было привыкать к сиротству. Даже к тому, что мамочки из родительского комитета жалели меня и говорили, что с меня денег на подарки к Новому году не возьмут. Помню, бабушка сначала возмутилась, налетела на них как фурия. Потом успокоилась, извинилась. Они не хотели обидеть как-то. Наоборот, помочь… А я тогда очень чётко осознала, что у меня бабушка есть, что она за меня горой. Значит, я совсем не сиротка.

А сейчас с ужасом думаю, что кроме бабушки — никого.

Марка я в расчёт уже не беру…

Есть школьная подруга Оксана, Ксюша. Мы с ней созваниваемся, переписываемся, но всё реже. После свадьбы моей ни разу не виделись. Я приглашала её, но она прийти почему-то отказалась, сказала, что стесняется. Да, она скромная очень, спокойная. Вся в учёбе. Я могу сказать, что это близкий мне человек, но всё-таки не родной.

Всегда переживала, что у меня нет двоюродных, троюродных… Нет, эти может, где-то и есть, но мы никогда не общались.

В институте близко сойтись ни с кем не успела, так, общались вроде в компании, в чате группы переписывались, но чтобы душу раскрыть — нет.

Наверное, моя вина — я не компанейская.

Бабушка все время меня ругает, называет интровертом и социофобушкой. Она у меня как раз дама активная, общительная. У неё везде подруги. И в сети, и так, по жизни.

Да-да, моя семидесятилетняя бабуля активный пользователь. Обсуждает турецкие сериалы, ругается, отстаивает свою позицию. До сих пор сама активно пишет.

Господи, помоги! Только бы с ней всё было хорошо! Высокое давление, сердце… Это же не приговор? Нет? Ну пожалуйста!

Молюсь всю дорогу. Водителя попросила поторопиться, он едет с приличной скоростью. Понимаю, что, скорее всего, будут штрафы. Неважно. Златопольский заплатит.

Вспоминаю, что сказала ему. Прощу, буду покорной.

Я ведь не смогу! Просто не смогу! Но сейчас не в состоянии еще и об этом переживать.

Только бы с бабушкой всё было хорошо!

Приезжаем в элитную частную клинику через сорок минут. Я выбегаю, чуть не падая, хотя плитка перед зданием вылизана и посыпана реагентом.

— Валентина Ивановна, аккуратнее, — охранник подает руку, которую я игнорирую.

В холле меня уже встречает доктор, огромный мужчина, улыбающийся, как мне кажется, не к месту, громогласный.

— Валентина Ивановна, значит? Будем знакомы, Товий Сергеевич Коршунов, главврач, мне звонили…

— Как она? Она жива?

— Живее всех живых! — подмигивает, а у меня сердце в пятки. — Не переживайте так, все под контролем. Пойдемте.

Иду за ним, охрана за нами. Разумеется. Дадут ли мне вообще пообщаться с бабушкой наедине? И что я ей скажу? В таком состоянии ей точно не до моих проблем.

Я ведь и по телефону тогда ничего толком не объяснила. Первый раз позвонила тогда, когда узнала, что Марк меня запер, хотела просить помощи. А потом вдруг испугалась: ну и чем она мне поможет? Еще её в это втягивать! Вывернулась, просто сказала, что хочу чем-то интересным заняться, я ведь взяла академ, учеба не напрягала. Второй раз позвонила, еле сдержалась, знала уже, что Марк может слышать все разговоры, сказала, что скучаю, хочу приехать, но не могу… если бы я приехала, может быть, с ней ничего бы и не случилось.

Новая волна ненависти к мужу накрывает с головой, со свистом вдыхаю воздух.

— Валечка, милая, с вами все хорошо? Может, укольчик успокоительного? — смотрю на главврача, видимо, тоже с ненавистью, потому что у него брови резко вверх ползут, — понял, не дурак. Завидую вашему супругу. Такая красавица, столько страсти…

Страсти? Он сказал страсти? Похоже, этот доктор считал, что он бессмертный. Если Златопольский узнает…

Если узнает — не поверит. Он-то не считает, что во мне есть страсть, раз пошёл налево.

Почему-то в голове само собой рождается банальное определение, верное на все времена. Козёл.

Да, глупо и пошло. Но мой муж — просто козёл.

— Так, поднимемся тут на лифте. Пятый этаж. Я, кстати, Валечка, вашу бабушку давно знаю. Людмила Викторовна у меня консультировалась, когда писала очередной детектив. Даже предлагала мне сыграть одну из ролей. Но… А вот она сама зря не снималась, актриса бы из неё хорошая получилась, — это он говорит довольно тихо, чтобы охрана, держащаяся поодаль не слышала.

У палаты громогласный врач останавливает охранников.

— Молодые люди, вам лучше остаться тут. Можете, конечно, осмотреть палату… — они переглядываются и замирают у двери в одинаковых позах.

— Проходите, только тихо, Людочка спит…

Но у бабули сна ни в одном глазу, она сканирует меня внимательным взглядом.