Приключения на ранчо Рэд-Крик

Эйрик Годвирдсон

Джейку 12, и его ждет самое скучное лето в его жизни. Но когда он знакомится с пареньком по имени Дэф – его «худшее лето» превращается в самое необычайное приключение.Ведь вокруг творится что-то неладное и загадочное: из силков на поле пропадают кролики, из отцовских бумаг – ценные документы, чудовища из индейских сказок могут оказаться настоящими, а давний знакомый – предателем. И все это сплетено в тесный клубок – поди распутай!Решать эту задачку и предстоит ребятам – и их верному псу Корки.

1

Территория Нью-Мексико, округ Сокорро, Рэд-Крик, 1874 год.

Светловолосый мальчишка в синей в клетку рубашке болтался по заднему двору большой усадьбы, а в доме в это время взрослые чуть ли не до хрипоты спорили, виновен ли какой-то Дэн в подлоге или нет. Упоминали через раз Генри Маккарти, досадуя, что тот залег на дно, и узнать, замешан ли он в каком-то «скользком дельце», как говорили, было никак невозможно. Шумели, в общем.

Мальчика звали Джейк, и он откровенно скучал. Отец вроде бы взял его с собой «привыкать к взрослым делам» — мол, ты уже взрослый парень, знакомься с нужными людьми, скоро это станет основным делом твоей жизни, но больше ничего не пояснял.

Знакомься… Джейк и так хорошо знал отцова друга, звал его «дядя Питер» и здесь — на этом ранчо — уже бывал как-то. Непонятно, если честно, что именно джейков папа имел в виду: Джордж Фей вообще не склонен был объяснять вслух большую часть своих задумок. Они с дядей Питером занялись какими-то своими разговорами — может, отец и хотел, чтоб Джейк пытался понять, о чем толкуют старшие, но мальчик быстро заскучал, и когда он тихонько улизнул из гостиной и пошел бродить по двору, никто его не окликнул… да и заметили-то вряд ли, если честно.

Папа спорил с Майком Кирби по прозвищу Одноглазый, горячился, размахивал руками… Джейк не понимал и половины из того, что вынудило возмущаться Кирби и хмуриться Питера О’Нила, и не горел желанием вникать, кто такие этот Дэн и Генри, и при чем тут какие-то бумаги. То ли дело пойти поглазеть на лошадей! Если уболтать работников, то, глядишь, возьмут с собой покататься по полям, пострелять голубей: как раз кукуруза наливается, и от пернатых никакого покоя нет.

Или повезет найти нормальную компанию, раз уж Тедди остался в городе… правда, на компанию двенадцатилетний Джейкоб Фей не особенно рассчитывал: середина дня, все заняты, вряд ли кто станет тратить время на городского мальчишку… Вон, кухарка высунулась из окна, громко требуя принести еще воды, кто-то вяло ругнулся в ответ, но загремели ведра, и видимо, воду скоро доставят. Люди шутят, переругиваются, ржут лошади, стучит где-то молоток… работы полно. До Джейка никому особенно нет дела и тут, что же. Так что — какая уж компания?

Впрочем, он погорячился.

На заднем дворе, кроме снующих туда-сюда ковбоев и прислуги, нашелся кое-кто, вполне на эту компанию тянущий. На крылечке в тени сидел темноволосый парень примерно его лет — ну, или самую капельку постарше, уж больно рослый. Одет обыкновенно — джинсовые штаны, подвернутые до колен, клетчатая рубашка; примерно как и сам Джейк, только, в отличие от джейковых, вещи на сидящем были все потрепанные, явно для работы только и используемые. А что, обычное дело; чем-то иным этот незнакомец тоже не был слишком примечателен, если уж честно. Зато у ног его дремал большой темно-серый пес, узкомордый, как волк, и с могучим загривком. А сам паренек был занят какой-то тросточкой — сидел, вырезал на ней ножом мелкие узоры. Рядом валялся полупустой колчан с охотничьими стрелами: видимо, до того, как заняться резьбой, мальчишка проверял наконечники, а может, и прилаживал новые на пустые древки. То есть — все-таки не бездельничал. Ага.

— Привет, — Джейк подошел ближе.

— Привет, — ответил паренек. Бросил короткий взгляд, чуть прищурился… язвить, как ожидал Джейк, не стал.

— Твоя собака? — Джейк качнул головой.

— А то чья же, — с легким самодовольством протянул мальчишка, поднимая голову. — Я зову его Корки. Но, впрочем, отзывается он куда охотнее на предложение чего-то вкусного, чем на имя!

Джейк не сдержал смешка, фыркнул, присел на корточки:

— Он не будет против, если я его поглажу?

— Ну погладь, — пожал плечами мальчишка. Сдул лезущую в глаза прядь и сказал поднявшему уши торчком псу: — Свои, Корки. Свои.

Пес, за время разговора мальчиков успевший приоткрыть один глаз и лениво наблюдавший за Джейком, теперь сдержанно махнул хвостом, как бы подтверждая: нет, он не против, чтоб его гладили.

Джейк поднес к носу собаки руку, дал ее обнюхать. Потом почесал лоб и загривок пса, удивляясь густоте жесткой шерсти:

— И не жарко ему!

— Жарко, — ухмыльнулся хозяин пса. — Вот в тени и прячется!

— Я Джейк, — представился Джейкоб, намекая — он бы не против продолжить беседу.

Парень оторвался от своего занятия, пристально посмотрел на Джейка. Джейк в ответ чуть прищурился — пошлют его к черту или нет? Вообще этот парень изрядно похож на задиру, конечно: взгляд нахальный, улыбка не лучше. Но, как ни странно, в ответ тот вполне дружелюбно кивнул:

— Дэф. А эту морду шерстяную ты уже слышал, как зовут… Корки, подвинь задницу! — с этими словами новый знакомец ухмыльнулся от уха до уха и сам подвинулся на крыльце, освобождая место в тени. Джейк охотно плюхнулся рядом: на солнце и правда пекло нещадно.

— Я тебя раньше не видел, — брякнул Джейк прежде, чем подумал, что выходит как-то не очень умно с его стороны.

— Да? — рассеяно отозвался Дэф, рассматривая уже готовые узоры на своей работе. И добавил: — Я тебя тоже.

— Э… я с отцом приехал. В гости. Вроде как.

— Мхмм… угу.

— Ты какой-то странный, — Джейк имел в виду внезапную неразговорчивость — на молчуна-буку этот парень не походил, но разговор не клеился отчего-то совсем, и… Джейк понял, что это глупо, но все равно сделалось отчего-то обидно.

— А, ты про это, что ли? — оторвавшись, наконец, от разглядывания тросточки, мальчишка провел ладонью по правой щеке. Усмехнулся, испытующе глядя на Джейка. И добавил что-то, совсем тому непонятное: — Я навахо на четверть, вообще-то. Это, конечно, просто баловство, но… извини. Я не думал, что на меня тут кто-то наткнется не из своих.

— А, — Джейк расслабился, выдохнув, и только сейчас заметил, что на ладони у его нового приятеля осталась красно-белая полоса. А значит, говорил он о рисунке на лице, который сейчас попросту стер. А Джейк, балда, даже не обратил внимания!

— Так ты, говоришь, из города? — уточнил Дэф.

— Ага, — Джейк кивнул. И пожаловался: — Скучно! Отец непонятно зачем меня с собой потащил, я вот…

— Поехали, ловушки проверим, а? — Дэф поднялся на ноги, оттирая руки клочком ветоши: просто обтереть испачканную краской ладонь об колено он не захотел. С его колен посыпались ворохом мелкие стружки, часть из них запорошила морду Корки, тот смешно чихнул, поднялся тоже, встряхнулся. Дэф поднял колчан, закинул его на плечо.

— Ловушки? — не понял Джейк.

— Ловушки. На кроликов! Я там за холмом ставил… — махнул рукой Дэф. — Или голубей по полю погоняем, а? Ты из лука стрелять умеешь?

Джейк просиял, охотно закивал и припустил следом за новым приятелем: его не нужно было уговаривать.

Догнав товарища, он зашагал рядом, и Корки трусил между ними, влюбленно поглядывая на хозяина. Наверное, ожидал внепланового угощения, а может, тоже радовался, что намечается что-то интересное.

Мальчики зашли на конюшню. Здесь спасительная тень лежала гуще, но воздух все равно был разогрет, пахло пылью, соломой, кожей. И лошадьми, конечно же. В солнечных лучах, наискось рассекающих сумрачную тень внутри, плясали пылинки, лошади приветственно всхрапывали в своих денниках, пробуя носом незнакомый запах чужого человека. Джейк покрутил головой:

— Эх, и почему я не верхом приехал! — он был изрядно обижен на отца, что он все-таки уступил требованиям матери и взял повозку. «Вы и так выглядите с вашими друзьями как… как разбойники! Можешь ты хотя бы ребенка не тащить в эту ерунду?» — говорила она. Отец кривился, но в этот раз смолчал. И поехали они с папой как горожане, правильные, воспитанные горожане… Хорошо хоть насчет одежды отец успел маму одернуть, и Джейк выбил право не рядиться в отглаженные брюки и хрустящую от крахмала сорочку, ограничившись просто чистыми штанами и рубашкой — опрятными, но не нарядными. Эк его бы сейчас этот самый Дэф поднял на смех! И был бы прав, кстати, мрачно подумал Джейк. Он продолжал настороженно посматривать на неожиданного приятеля — тот выглядел не просто задирой, но и насмешником, каких поискать. Как бы не вздумал разыграть! Сейчас поди еще спросит, умеет ли Джейк вообще в седле сидеть! Опережая дразнилку вроде «ай-яй, городской мальчик, что скажет твоя мамочка?», которой больше всего и боялся, сумрачно заявил:

— Я хотел ехать верхом. Только отец взял повозку зачем-то.

— Это ничего, — подмигнул Дэф. — Сейчас найдем лошадь и тебе, и мне… Не переживай, никто не станет возражать, все лошади, которые были кому-то нужны, уже под седлом, на поле или выпасе, а этим бездельницам только полезно будет промяться!

— Ну и отлично, — Джейк перестал хмуриться. — Ты, надеюсь, не думаешь, что я тюфяк какой?

— Да вроде бы не похож, — рассмеялся Дэф. — Только вот обувь у тебя… покажи!

Сам он уселся и принялся раскатывать подвернутые брюки. Вытащил из-под вороха соломы сапоги — пусть и забрызганные рыжей грязью (к слову, давно высохшей), но с виду вообще почти новые. Отряхнул исцарапанные босые ступни от пыли, обулся и поинтересовался снова:

— Ну?

Джейк не понял, о чем речь, и приятель попросту дотянулся и сам дернул его штанину вверх, критично оглядев высокие плотно зашнурованные ботинки Джейка:

— А, гляди-ка! Нормальные, подойдут.

— А? — Джейк чуть растерялся.

— Там змеи, — пояснил Дэф. — Так-то хоть босиком бы можно, больно уж жарко… Змеи, правда, только на подступах к тем холмам, но все равно. Ну их.

— Ну их, ага, — согласился Джейк. И на всякий случай перешнуровал ботинки, заправив штанины. И правда — ну их, этих змей.

Потом парни выбирали и седлали лошадей — Джейку досталась крапчатая рыжеватая кобылка, а его приятель, явно рисуясь перед городским мальчишкой, взял черную. Еще и уздечку взял плетеную, с узорчатыми вставками. У седла же болталось длинное белое перо, уже изрядно обтрепанное — и Джейк заключил: наверное, Дэф часто ездит верхом, в отличие от самого Джейка.

— Зря краску стер, так и правда на индейца похож был бы, — фыркнул Джейк.

У Дэфа были длинные волосы, черные, как грива у той лошади, и он завязывал их в хвост на затылке, по-индейски, так что шутка вышла вполне удачная.

Дэф только закатил глаза — мол, придумай что поостроумнее.

— Мешок возьми, — велел он, пристраивая у седла колчан и лук. — Вон там, под лавкой. И поехали уже!

Джейк ухватил указанный мешок (тот оказался неожиданно увесист) и резво взобрался в седло — глупо было отказаться от такого предложения, особенно, когда до этого со скуки не знал, куда себя деть!

Скучать оставшуюся часть дня Джейку больше не пришлось.

Солнце пекло нещадно — и это еще не полдень ведь! Соломенная шляпа с обтрепанным краем хоть и выглядела слегка по-дурацки, а от горячих лучей, бьющих в самую макушку, спасала неплохо. Впрочем, переживать насчет вида шляпы Джейку точно не стоило — Дэф нацепил точно такую же, ничуть не смутившись ее простецкостью. Эти шляпы они нашли там же, на конюшне — джейкова была чуточку больше, чем надо, и он попросту сдвинул ее назад, чтоб не наползала на глаза. Вот, так-то гораздо лучше!

Под ладонями — лука седла, поводья и жесткая грива лошади, коленями мальчик чувствовал теплые конские бока, ветер раздувал торчащие из-под соломенных полей пряди; дорога — точнее, полустершаяся тропинка, на которую почти сразу они и свернули — ныряла меж трав, петляла, уводя в холмы. Поля и пастбища оставались слева, в стороне, как и постройки, дом, вся усадьба. Слева и позади. Впереди были холмы, прерия, целые озера диких злаков выше человеческого роста, неожиданно возникающие среди низкой бизоновой травы и сизовато-голубой грамы¹, ветер — и так легко было представить, что конца этой дороге нет вовсе! А есть только бесконечные холмы и эта самая прерия. И далекие бледно-голубые горы, точно нарисованные прозрачной легкой краской на самом краешке неба.

— Там ручей — слабенький совсем, но, если нужно набрать воды, сгодится. Туда, если подальше проехать — можно сразу к реке, той, на которой город, она тут петлю делает. Во-он за теми холмами живут суслики — пугливые, страсть! Там вон еще есть небольшое поле — кукуруза, тыквы, ну и другое всякое. Видишь пугало? По-моему, оно плоховато делает свою работу!

Джейк, крутивший головой, как филин, под болтовню товарища, услышал про пугало и захохотал, вспугнув какую-то пичужку из низкорослых кустов близ тропы. Корки, трусивший рядом, гавкнул птице вслед, но гнаться поленился. Потом, впрочем, потянул носом и нырнул в траву справа от дороги. Его спина мелькнула среди метелок раз, другой, а потом Джейк вовсе потерял пса из виду. Дэф, правда, ничуть не переживал по этому поводу:

— Он обычно далеко не удирает никогда. Корки! — Дэф свистнул, и пес тут же вынырнул из травяных зарослей совсем рядом. Поднял торчком уши, послушал — и, убедившись, что от него больше ничего не требуют, снова исчез, опустив нос к земле.

— А лошадям змеи не страшны разве? — полюбопытствовал Джейк, вспомнив о словах товарища.

— Ну, в общем, не слишком. Лошадь громко топает, змея предпочтет спрятаться. Да и на дорогу — даже такую — они не любят вылезать. Вот именно поэтому тут мы и едем по тропе, а не как Корки — напрямки. Вот кто точно никаких змей не боится!

Джейк пошутил про почти волчью шубу пса, понимая, впрочем, что шутка может вполне оказаться шуткой лишь отчасти. Посмеявшись, мальчики поехали дальше, изредка обмениваясь шутками и замечаниями обо всем подряд.

Так, за болтовней, они доехали до ложбины, где все еще каким-то чудом гнездилась тень. Впрочем, чудо было вполне объяснимо: над краем оврага нависали кусты и кривоватые деревца, а изгиб самих холмов повторял ход солнца, так что сюда если жаркие лучи и доберутся, то только сильно позже полудня. Джейк это приметил, и даже задал вопрос — мол, поэтому кроликов ты ловишь тут?

— Ага. Тут много свежей травы, да и прячутся они под тем обрывом от орлов часто, — остановив лошадь, Дэф ловко спрыгнул на землю, махнул приятелю, мол, чего ждешь, приехали. Джейк тоже спешился — далеко не с таким изяществом, конечно, о чем втайне завистливо вздохнул. «Хотя, если ездить каждый день… где уж тут не выучиться!»

— Кажется, кто-то обчистил твои ловушки раньше тебя, — покачал головой Джейк.

Поглядывая под ноги (змеи! Испытывать прочность своих ботинок и достаточность высоты шнуровки не хотелось), Джейк двинулся следом за приятелем — тот неторопливо шагал впереди. Правда, почти сразу остановился и тихонько присвистнул — вышло необычно, длинной переливчатой трелью, и Джейка тотчас же снова захлестнула горячая мальчишеская зависть. Самое время прицепиться — научи так свистеть! Он уже было раскрыл рот, чтобы это и сказать, но захлопнул его сразу же. Почему? Да потому, что увидел, как Дэф озадаченно оглядывается, и, сбив шляпу на затылок, с досадой трет лоб. Корки крутился рядом, тыкался носом в траву, в колени хозяина, шнырял вокруг, то и дело поднимая уши и хвост торчком.

— Да что за… — Дэф присел на корточки, поворошил траву. И с разочарованным вздохом вытянул длинную спутанную ловушку. То, что когда-то было силками на мелкую дичь, теперь представляло собой невнятную мочалку из проволоки, травы, обрывков бечевки. Корки, подбежав ближе, гавкнул в растерянности.

— Кажется, кто-то обчистил твои ловушки раньше тебя, — покачал головой Джейк.

— Похоже на то, — разочарованно вздохнул Дэф. Хлопнул себя ладонями по коленям, поднялся на ноги. — Неужто снова браконьеры? Сколько же можно!

И добавил пару недобрых по звучанию, но совершенно незнакомых Джейку слов, даже не английских — индейские, что ли?

— Браконьеры? — Джейк пошел следом за Дэфом, который все-таки продолжил внимательно рассматривать и примятую траву, и места с бывшими ловушками, совершенно непонятно что ища. Корки принялся помогать, но, с точки зрения Джейка, только лез носом под руки, и все тут.

— Браконьеры, — негромко подтвердил Дэф. — В прошлом году, знаешь, оленей у нас здесь стреляли…

— И?

— Старшие их поймали, а потом никто не трогал больше. Ни оленей, ни лисиц. Ни даже кроликов. Вот до нынешнего дня.

Джейк не стал уточнять у приятеля, куда могли подеваться браконьеры после поимки их работниками дяди Питера — да и попросту отвлекся на то, что вдруг снова заинтересовало его спутника.

Дэф зачем-то потрогал ствол деревца, снова поворошил траву, отодвинув мохнатую песью морду, потом нашел конец еще одной проволоки. Потянув за нее, выволок запутавшегося в сработавшей ловушке кролика. И следом — еще одного вытащил уже пес.

— Или нет? — спросил Дэф словно в пространство, забирая зверька у собаки.

— Что — нет?

— Не браконьеры, говорю. Кролики-то вот они.

Джейк пожал плечами, присел рядом. Подумал немного и спросил:

— А сколько было ловушек?

— Пять.

— А кролика два.

— Хм-м. Осталось понять, что это могло бы значить!

— Мог браконьер не заметить еще двух? — принялся рассуждать Джейк.

— Ну-ууу… нет, наверное.

Корки гавкнул, полувопросительно, полу-любопытно, и поскреб лапой склон овражка.

— Думаю, что нет, — Дэф мазнул взглядом по заинтересовавшему пса месту, но ничего там не разглядел и потому снова еще раз обошел по кругу место неудачной охоты, вздохнул.

— Ну, что уж теперь, — развел он руками. — Два кролика — это только похлебку сварить, несерьезно.

— Или Корки на один зубок, — хмыкнул Джейк, выдергивая зверьков прямо из-под песьего носа. — Уже примерился!

Дэф погрозил псу. Тот умильно прижал уши.

— Потом получишь свою порцию, не сейчас! Ты дома целую миску каши умял, обормот!

Корки гавкнул снова, как бы намекая — он не прочь и еще чем поживиться.

Джейк засмеялся — пес ему нравился все больше и больше. И, в общем-то, хозяин этой серой зверюги — тоже.

— Ладно, раз уж с кроликами такая беда — поехали голубей стрелять. Или на речку сначала? — Дэф прицепил кроликов к седлу, скомкал остатки ловушки, и повернулся к Джейкобу.

— На речку! И голубей! — Джейк энергично кивнул. Подумал, что вышло непонятно, и уточнил: — Сначала на речку. А то жарко.

— Ага. Догоняй! — и, взлетев в седло, приятель коварно подхлестнул лошадь.

Та взяла с места быстро и резко.

— Эй! Э-эй, подожди!!

— Догоня-аа-ай! — и заулюлюкал, негодяй такой.

Джейк ухмыльнулся и поспешил следом. Крапчатая лошадка оказалась ничуть не менее быстрой, знай держись только! И шляпу не упусти, сбросит ветром, погонит прочь, знай потом аукай ее по всей прерии.

Шляпу Джейк успел поймать в последний момент.

— Ага. Догоняй! — и, взлетев в седло, приятель коварно подхлестнул лошадь.

Как все лучшее, что у нас есть, этот день пролетел до обидного быстро. Джейк, конечно, такими словами это не называл, но все равно, когда рыжий, как кожура тыквы, вечер вытянул синеватые тени, сделав их смешно-длинноногими у всего живого, и мальчикам пришлось развернуть лошадей обратно к асьенде дяди Питера, вздохнул с легкой досадой. Это был лучший день за все лето, думал Джейк. Подумал было еще — только-только начавшееся лето, но потом вздохнул снова: как бы не так, лето-то уже перевалило за середину, и… и все равно — этот день лучший. И следом Джейк уверенно добавил: даже лучше того, когда они с Тедом и Тилли поймали огромную щуку!

Про щуку он рассказал новому приятелю, кстати, сразу, как они добрались до речки. «Рэд-Крик, река, чье имя носит ваш город», как сказал Дэф, и Джейк удивленно уточнил — то есть, «ваш»? Ну наш, неохотно поправил Дэф, сумрачно ухмыльнулся и заявил — рыбачить сегодня уже поздно, рыба попряталась в глубину или в тени под берегом, сидит там, хитрая и осторожная.

Корки попытался стянуть кроликов, и мальчики, переглянувшись, согласились, что так добычу до дома они точно не довезут.

— Сварим в похлебке, все равно есть уже охота, — пожал плечами Дэф. — Тащи мешок, там котелок есть.

В мешке, впрочем, был не только котелок и спички, но и соль, и пара картофелин, и — что особенно порадовало, половинка сырного пирога.

— Стащил на кухне, когда Марта зазевалась, — подмигнул Дэф.

— А тебе не попадет? — Джейк вспомнил суровую кухарку, что вопила из окна насчет воды, и пришел к выводу, что это она и есть Марта.

— Ну, меня же не поймали! Так что неизвестно еще, кто это спер! — Дэф разломил пирог, сунул в руки Джейку его порцию. Кусок достался и Корки, к большому восторгу того.

— Мне вот дома не разрешают таскать еду на улицу, — пробурчал с набитым ртом Джейк.

— И тебя это останавливает? — Дэф комично вздернул бровь и прищурился.

— Вот еще! — возмутился Джейкоб, еще решительнее вгрызаясь в начинку своего куска пирога.

Потом ребята все-таки сварили крольчатину: вместе с шалфеем и диким луком, которые нашли на склоне над берегом, ну и картошкой из мешка, конечно же. Джейк не умел толком разделывать дичь, и поэтому занимался костром и котелком, помешивая варево, чтоб то не убежало через край. Крышки у котелка не было — видимо, потерялась в таких вот вылазках. Подвешенный на суковатой палке над костром, котелок коварно плевался брызгами, если зазеваешься: в таком деле, как варка чего-то на огне, требовалась изрядная сноровка. Но похлебка все равно удалась — верно говорят, что лучший повар это голод! Что ни сваришь, все будет казаться вкуснее самых хитрых угощений на званом ужине! Так и вышло — и похлебку ребята умяли едва ли не быстрее, чем Корки — свою часть крольчатины.

Солнце забиралось все выше, а мальчишки купались до посинения, гоняли Корки по мелководью, поднимая тучи брызг, смеялись до боли в боках над любой ерундой и бессовестно валялись в тени, ничуть не заботясь о том, что их могли хватиться. Джейк и думать об этом забыл, а Дэф, казалось, нарочно отлынивал от возможной работы. Интересно, почему? И не влетит ли ему за такое? Сам Дэф ни о чем похожем даже вскользь не упомянул, но мало ли! Мало ли о чем он там не упомянул, в самом деле.

Что новый приятель явно что-то недоговаривает, Джейк спохватился, наверное, только тогда, когда слушал длинный и местами завиральный, как ему казалось, рассказ Дэфа про охоту на диких индюшек. Если он не врал — тут у Джейка были большие сомнения — на этой охоте он едва не насмерть подрался с охотником-пуэбло.

— Потому что он зашел на земли нашей семьи, нашего становища! А, каково? Это была моя индюшка, и не стоило этому бродяге на нее зариться. Я сбил его с ног — прыгнул с дерева, пока он считал настрелянных птиц, и отобрал у него нож. И тогда-а-а вот…

— Врешь ты все, — отмахнулся Джейк. Он сидел под деревом, грыз длинную травинку, обдирал с зеленой ветки листву, кидал листья Корки, и тот ловил их пастью, выплевывал и ловил новые.

— Чего это я вру? — возмутился Дэф.

— Да кто ради птицы убил бы?

— Э, ты не знаешь охотников прерий, — протянул он. — Если бы мы поменялись местами с тем парнем — он был постарше, чем я — то вряд ли бы тебе было сегодня с кем торчать на речке.

— А ты?

— А я его отпустил. Оставил на память два пореза на правом плече, да забрал добытых индеек… и нож. Нож-то вот он! — и Дэф ловко крутанул в ладони короткий нож, тот самый, которым сегодня чинил стрелы и вырезал узоры на самодельной трости. Крутанул и спрятал — так быстро, что и не разберешь, когда успел. — И в чем же я тогда вру?

Джейк присмотрелся к новому своему приятелю. Присмотрелся так внимательно, словно на самом деле искал предательские признаки обмана в глазах и выражении лица… Он их не нашел, зато разглядел кое-что совсем другое, что прежде ускользало от внимания.

— Да в том, что ты не навахо, — брякнул Джейк.

— Это еще почему? — совершенно искренне удивился Дэф.

— У тебя глаза другого цвета! — торжествующе заявил Джейк. И правда — у потомков индейцев обычно глаза карие, как ореховая скорлупа, или вовсе черные, такие, что и зрачка не разглядишь; а у его приятеля радужки были серые, светлые, прозрачные, как вода. И вдобавок отблескивали, как серебряные монетки с золотыми ободками. Джейк продолжил, вдохновенный своей догадкой:

— И если бы только глаза, ага? На четверть, да? А не наполовину? И навахо ли?

— Ну и к чему это ты?

— По-моему, ты этот… полукровка. Утэвво.

Дэф подскочил, как ужаленный. Сверкнул глазами, точно дикий кот, и Джейк счел за благо тоже подняться на ноги.

— И что, если и так? — зло прошипел товарищ.

— Да, в общем-то… ничего, — Джейк растерянно улыбнулся, понимая, что сейчас схлопочет тумака, и даже небезосновательно. — Только зачем врать-то?

— И в чем я тебе соврал?

— Про индейцев.

— Да ну тебя к чертям собачьим! — оплеуху Джейк хоть и ждал, а все равно проворонил. В ушах зазвенело, больше от обиды, чем от боли — и он ответил точно таким же тумаком.

— Нож-то вот он! — Дэф ловко крутанул в ладони короткий нож.

Дрались мальчишки, впрочем, недолго: Корки напрыгнул на драчунов, решив, что те затеяли какую-то веселую игру, и без него, как же так! Раскатил их в стороны, принялся лизаться и тормошить то одного, то другого. Злость и запал тут же моментально схлынули — ну как ты собаке объяснишь, почему вот еще минут назад вы были друзья, а теперь уже нет? Корки решительно не хотел ничего такого знать, и поэтому ребята попросту отвернулись друг от друга. Корки, балбес, улегся между ними, катался с боку на бок, требуя чесать ему мохнатое пузо. Дулись мальчишки не так уж и долго во многом как раз поэтому.

— Дурак.

— Сам дурак.

— Эй, что я тебе такого сделал?! — возмутился Дэф.

— В ухо дал, что же еще… — проворчал Джейк. Помолчал немного, потом нехотя выдавил:

— Ты это, извини, но я не думал, что сказал что-то обидное.

— Я не соврал, — буркнул Дэф.

— Но ведь я угадал?

— Да иди ты…

— Извини, — еще раз повторил Джейк, запоздало сообразив: как он сам боялся насмешек по поводу маменькина сыночка, так его друг, вероятно, не меньше не хотел ничего слышать на тему полукровок и утэвво! А Джейк прицепился, как заноза, то-то радости! Молодец, что и говорить!

Дэф только молча отмахнулся, и ничего не сказал.

Корки с умильным видом помахал хвостом и от души лизнул хозяина в лицо. Джейк, не сдержавшись, прыснул: сохранять мрачный вид, уворачиваясь от мокрого, ярко-розового песьего языка еще никому никогда не удавалось.

Окончательно помирились они уже, конечно, на кукурузном поле — когда стреляли голубей. Лук у них был один, стреляли по очереди, Корки притаскивал добычу, но чаще мальчишки с азартным гиканьем сами неслись искать подбитую птицу, продираясь через могучие кукурузные заросли. Корки, хоть и не был голоден — свою порцию кролика он получил — мог и не донести.

— Объестся и будет потом перьями плеваться! — ворчал Дэф.

Связка голубиных тушек росла, а стрелы в колчане убывали — далеко не все из них возвращались с птицами, и тут, розовея ушами от стыда, Джейк признавал свою вину во многом. Из лука он стрелял хорошо — для городского парня. Что с мальчишкой-утэвво он и так и этак не смог бы тягаться, Джейк сообразил тоже уже потом. Все-таки про этих утэвво говорили всякое разное, и сторонились их, считая чужаками, почти в равной мере и белые, и индейцы; а что из этих разговоров правда, а что нет, Джейк понятия не имел. Впрочем, Дэф почти ничем на утэвво и не был похож, разве что вот глаза… да и смуглость загорелой кожи все-таки не красноватой бронзой, а оливковой, зеленоватой патиной² на этой бронзе отливает. Но это еще поди присмотрись, в самом деле, разгляди эту зеленоватость. Джейк вот вообще сколько времени смотрел — и не замечал!

Когда кончились стрелы, а от связок пернатых тушек отяжелели оба седла, мальчишки нарвали только-только наливающейся, молочной сладкой кукурузы, объелись ее, сколько влезло, и потом кидались друг в друга обгрызенными початками. Выбирались с поля растрепанные, исцарапанные… и наконец снова переставшие друг на друга дуться, выкинув из головы недавнюю размолвку.

И вот тогда-то и обнаружилось, что уже изрядно поздно. Небо стало рыжим, и огненно полыхало у горизонта, а в ложбинах поселились синие густые тени. Такие же тени следовали за мальчиками, их собакой и лошадьми — длинные и несуразные.

— Пора возвращаться, — вздохнул Дэф.

— Ага… — протянул Джейк.

Оба подумали — интересно, попадет за отлучку, или нет? Могло быть и так, и этак.

Они стояли у края поля, смотрели в горизонт — туда, где яркое оранжевое солнце-тыква катилось к кромке дальних горных отрогов. Между ними уселся пес — узкая волчья морда и могучий загривок; Джейк и не сомневался уже, что Корки наполовину — волчьей крови. Спросить? Или… подумав немного, спрашивать ничего из того, что крутилось на языке, Джейк не стал, зато вместо этого протянул над собачьей головой руку:

— Слушай… а давай дружить?

— Ага, — фыркнул Дэф. Протянутую руку пожал и добавил уже серьезно: — Давай.

После прищурился и уверенно кивнул:

— А нас уже наверняка ищут.

Джейк поежился — ему могло равно и влететь за самоволку от отца, или все ограничилось бы добродушным хмыканьем, в зависимости от папиного настроения; Джейк о том хоть и переживал, но не слишком — вряд ли ему влетит сильно, если и влетит. А вот что за выволочку может получить удравший на весь день от работы его новый друг… Джейк храбро решил, что скажет в случае чего, что это была его идея, и виноват только он.

Да, конечно, мальчишек хватились. Только все вышло не так, как Джейк успел вообразить. Во двор они въехали вроде бы незамеченными. Успели расседлать и почистить лошадей, забросить связки голубей на кухню к свирепой Марте, и получить от нее нагоняя только за неплотно закрытую дверь, через которую коварно пробрался Корки. Пес тяпнул со стола полуощипаного петуха и был с ним таков. Мальчишки погнались отнимать, разумеется, под грозный вопль кухарки, подробно рассказывавшей, куда следует провалиться бестолковой собаке «и заодно ее придурочным хозяевам»

Давясь смехом, они тянули каждый в свою сторону — Джейк вцепился в загривок пса, а Дэф отнимал петуха, силясь хоть как-то выдернуть неправедную добычу из пасти мохнатого друга. Тот же прижимал уши, закатывал глаза — но пасть не разжимал, зараза такая, порыкивая и все сильнее стискивая челюсти.

— Бесполезно, он не отдаст, — наконец сдался Дэф. Выпустил петушиную ногу, и Корки, почувствовав свободу вожделенной добычи, могуче встряхнулся всем телом. Джейк скатился с его загривка, как вода с утиных перьев, не удержал равновесия и плюхнулся на задницу, прямо в пыль. Хохотал он при этом как ненормальный, что в изрядной мере мешало встать. Просто сидел и смеялся, не в силах остановиться. Замечательное завершение дня — отнимать у собаки ворованную курицу! Точно так же смеясь, Дэф подал ему руку — и тогда Джейк, ухватившись за нее, наконец поднялся.

Тут-то на шум — не иначе, как на шум! — во двор высыпали взрослые.

— Ага, вот и они! Явились! — среди первых Джейк рассмотрел своего отца.

Пригляделся, стараясь понять, в каком тот настроении. Вроде бы хмурится, но не слишком старательно… может, и обойдется без выволочки?

— Ну и где же вы, молодой человек, болтались весь день? — ворчливо уточнил Джордж Фей у сына.

— Мы охотились на голубей и проверяли силки, — совершенно спокойно ответил Дэф, выходя чуть вперед. Джейк даже ничего сказать не успел!

«Уй-й-й» — только и подумал он. Глянул мысленно со стороны на себя и своего друга — растрепанные, пропыленные, у Джейка еще после короткой драки рукав рубашки порван и пуговиц на вороте не хватает…

— А я говорил, что они вместе удрали! — дядя Питер О’Нил тоже выдвинулся из толпы, поглядел на мальчишек, рассмеялся заразительно, как умел это только он. Хлопнул джейкова отца по плечу и подмигнул:

— Что, Джори, говоришь, хотел, чтоб мальчик научился знакомиться с нужными людьми? По-моему, ему не нужно этому учиться, он и без того прекрасно справляется!

И следом добавил, поворачиваясь к мальчишкам:

— Как охота, сынок?

— Нормально, пап, — Дэф пожал плечами, улыбнулся. — Только вот силки кто-то порвал. Если бы были браконьеры — так кроликов забрали бы, да?

— Непременно, — кивнул дядя Питер. — Но их не забрали?

— Не забрали, — Дэф отрицательно мотнул головой.

Дядя Питер только картинно развел руками — ну нет, так нет, значит!

Джейк ошалело покрутил головой, пригляделся… и только сейчас сообразил, что длинная, едва ли не лисья улыбка и у отцова товарища, хозяина ранчо дяди Питера О’Нила, и у его нового друга Дэфа практически одинаковая. Выходит, тоже О’Нил, да не просто — а еще и сын дяди Питера! Вот так шутка! А Джейк-то думал…!

— Идите в дом, юные рэйнджеры, — фыркнул Питер. — Голодные поди, как черти, а?

— Есть такое, — хором отозвались мальчишки, потом переглянулись — и прыснули снова.

Определенно, если бы Джейку предложили второй точно такой же день, он бы ни в коем случае не стал отказываться.

Примечания

1

Грама — особая трава с сизо-голубоватой листвой, один из основных видов травы низкотравных американских прерий.

2

Патина — зеленовато-бурый налёт, образующийся на предметах из меди, бронзы и медьсодержащих сплавах в результате окисления под воздействием окружающей среды. Придает старинным предметам благородность и особую красоту. На серебре также бывает патина — черно-буроватая, темно-серая или полностью черная.