Мистер Койот и мистер Енот. Истории вольного края

Эйрик Годвирдсон (2023)

Однажды летом молодой Койот решает покинуть свою стаю и начать взрослую жизнь. Как построить дом? Как добывать пропитание? Хорошо, что ему повстречался Енот — вдвоем-то куда веселее! Поселились друзья в большой норе и стали промышлять: то у пастухов припасы стащат, то в курятник проберутся через хоречий лаз. Вспоминают хитрости родичей и за людьми наблюдают, опыту набираются. Всё-то друзьям интересно: как орлы рыбу ловят, как люди сеть плетут и что там, в дальних краях, где Небесный народ живет. И впереди у них приключений — не счесть! Эйрик Годвирдсон — писательский дуэт, которому уже десять лет. Александр и Елена Савинкины взяли такой псевдоним в честь общего увлечения исторической реконструкцией. Помимо этого, авторы активно интересуются культурологией, этнографией, любят автопутешествия и северную мифологию. Они пишут для разных возрастов (есть произведения и для детей, и для взрослой аудитории), основные направления — альтернативная история с элементами фольклорной мистики и классическое фэнтези. Нет неинтересных тем и неинтересной фактуры — вот убеждение Александра и Елены.

2. Енот, Койот и пастухи

С того дня Енот и Койот всюду ходили вместе.

Они отыскали старую большую нору — брошенную, совершенно пустую. В ней даже прежним хозяином больше не пахло, а значит, что?

— Если дом свободен, то заходи и живи, — рассудили друзья, таков закон Вольного Края. И радостно поселились в этой норе — она была так велика, что каждому досталось по отдельной уютной спаленке. Сами бы они такую долго копали! Удача была невероятная — а значит, нельзя ее упускать.

Время шло своим чередом, и наливалась, созревая, луна в небе — из тоненького лепесточка превращалась в белый яркий шар, как диковинное яблоко в синем-синем небе, что наполнялось темнотой с каждым заходом солнца. Друзьям нравилось наблюдать за луной по вечерам — или просто любоваться, или петь песни на два голоса — оказывается, Енот много их знал! А ведь говорят, что настоящий вкус к музыке во всем Вольном Крае есть только у волков, койотов и луговых тетеревов.

— Что же, может, лучшие певцы и правда волки да койоты. Но вот что в пении главное радость, а не мастерство, с этим-то точно никто не поспорит, — рассуждал Енот. И друг Койот соглашался — и правда, так и есть. Получается у них на пару хорошо, а значит — значит, довольно и его, Койотовой, природной склонности к музыке, чтоб получалось замечательно.

Сейчас у друзей все больше времени появлялось на то, чтобы петь, болтать по вечерам да любоваться небом — ночи делались теплее, ведь пришла весна.

О, весна! Прекрасное время, спору нет. Катилась она себе по холмам Вольного Края — яркая, бурная, быстрая — как расписной яркий шар. Разливались и бурлили речки и ручейки, поднималась свежая, сочная, яркая трава — как приятно было в ней поваляться, пусть и пачкала она светлый мех на животе зеленым ярким соком!

И Койот с Енотом вовсю наслаждались долгожданным теплом. Любовались расцветающей прерией, шныряли меж озер цветущих трав, чихали от пыльцы, ловили бабочек… ну и промышляли, как умели. И жизнь потихоньку налаживалась. Не такая сытная и спокойная, как дома, в семье, — но уж точно не скучная!

Помявшись, Койот однажды признался новому другу, что он тоже совсем недавно ушел от своих родичей — к их встрече семь раз только сменились день и ночь после его ухода, и вроде бы все шло хорошо, да вот одному как-то очень уж скучно было. Так скучно, что хотелось выйти в Холмы да покричать на луну, покричать во все горло, заливисто и громко… а одному и не кричалось, не пелось отчего-то. Как тоскливо одному, в самом деле!

Скучно, согласился Енот. И потом живо добавил: ну, теперь-то скучать не придется! И был прав — вдвоем было всегда веселее. А когда и взгрустнется — чаще от голода, если честно, — то всегда можно было свернуться вместе в клубок и настроить всяких интересных планов. Или повспоминать что хорошее, да. Поговоришь так с другом о всяком — глядь, и не так печально делается. Вспомнишь что славное — посмеетесь вместе. А там, за беседой, так и вовсе вдвое быстрее придумывалось, как добыть еды или найти что-то полезное!

Тем более что теперь их было двое — а в две головы всегда лучше думается.

Как и договорились, теперь мистер Енот и мистер Койот ходили промышлять исключительно вместе. Енот умел ловко добывать речные и озерные ракушки — те, хоть и были пресноватыми, все равно неплохо насыщали. Внимательно наблюдая за другом, Койот тоже научился нащупывать лапами на мелководье и вытаскивать беззубок, мясистых и крупных. Вдвоем дело спорилось куда как ладно! И, когда не случалось другой добычи, беззубки эти служили славным обедом… а порой и ужином, и завтраком. Чем угодно. Ракушки и коренья, знатоком которых оказался все тот же хитроглазый Енот, — вот этим почти половину луны товарищи и кормились. И поначалу их все-все устраивало.

Однако же приедается одно и то же блюдо! А с охотой как-то слабо спорилось, если честно, — часто добыча оказывалась или слишком умной, или слишком сильной для юного мистера Койота. Нахально отбирать у тех, кто более робкий или менее расторопный, как это часто делали дядюшки и братья Койота, он не умел — не выучился, да и не по душе ему было такое занятие. Разбойничать вот так душа не лежала совсем, хоть что тут делай! Ведь из-за этого Койот и ушел из стаи, ему так и сказали: не хочешь, как мы, иди сам живи как знаешь. Думали — не пойдет. Думали — испугается. А мистер Койот ничего не испугался. Зато теперь каждый день приходилось проверять свою смекалку — чтоб жить не как сказали, а как сам решил. И когда наскучило кормиться одними ракушками, пришлось крепко задуматься: как бы так разнообразить стол?

Впрочем, кое-что Койот придумал, да такое веселое, что мистер Енот, выслушав, аж пританцовывать начал на месте — кружился и подпрыгивал, до того потешно взмахивая хвостом, что к нему присоединился и сам мистер Койот — хотя и обозвал потом танцы «глупой затеей».

— А мы любим потанцевать, — признался мистер Енот. — Уж какие мои тетки в этом мастерицы, ух! Только у меня никогда толком не получалось как надо, — и они все хихикали.

— Это глупости все, — заявил мистер Койот. — Танцами сыт не будешь… хм. Если только не приспособить их для дела! А мы так и поступим, да! И танцы нам в моей затее тоже пригодятся!

И вот что выдумал Койот: он предложил дождаться, когда пастухи сядут на привал, и поживиться их припасами. Да, именно пастухи — ведь уже пришла весна, и их по Вольному Краю теперь расхаживало немало: люди разъезжали по прерии, как у себя дома, гоняя туда-сюда разноцветные, шумные и пахучие стада. Одни стада всхрапывали, перекликались ржанием, плескали по ветру гривами — точь-в-точь дикие мустанги. У-у-у, заслышал — уноси лапы! Сметут! Койот, когда был моложе, путал такие вот ведомые людьми стада — и дикие табуны. За диким табуном поди угонись! Дикому табуну попробуй укажи! Мустанги, дикие лошади Вольного Края, признают только своего вожака, одного-единственного. И самую старую и уважаемую кобылу еще — но никаких чужаков. А для них все чужаки, кто не в табуне — не подходи! Особенно сейчас, весной, когда в любом табуне среди быстрых изящных ног еще мелькают детские: жеребячьи, легкие и совсем тоненькие, как у журавлей. Таковы лошади дикие — и домашние на них вовсе не похожи, любой из Вольного Края знает. Но все равно такие стада были не стада, их полагалось звать «табунами», как и у диких лошадей.

Только вот табун домашних лошадей слушается людей. Пастухов с кнутами и громкими голосами, пастухов, сидящих верхом на других лошадях.

И поворачивают они, когда велят люди. И даже упрямый вожак табуна покорится человеку — да, этим они и отличаются от дикарей. И все же даже такие лошадиные табуны, бегущие по холмам прерий, были в определенном смысле опасными для шныряющих в траве вольных жителей прерии, вроде Койота и его друга Енота. Не попади под копыта! Будь внимателен! Опасность кончалась только тогда, когда лошади разбредались попастись, пощипать траву — но и то держи ухо востро: а ну как не понравишься ты старой кобыле? Треснет копытом в лоб, и поминай как звали! Или покажется кому из лошадей, что ты косо смотришь на них, у!

С лошадьми следовало быть вежливым — вот что точно знали и мистер Койот, и мистер Енот. Даже если ты решишь ради смеха заплести гриву лошади в косичку — сперва стоит спросить: хочет ли она этого сама? Многие, вот что смешно, соглашались: Енот не знал, правда ли это или сестрицы его просто разыгрывали, но рассказывал об этом своему другу часто. Сам, правда, не заплетал никогда — опасался. И старался быть очень-очень вежливым — лучше всего на расстоянии. Лошадей Енот побаивался — и диких, и домашних.

Что же, стоит признать — ты имеешь право опасаться того, кто вдесятеро крупнее тебя! Койот прощал своему другу эту его робость перед лошадьми — а сам он ничегошеньки не боялся! Во всяком случае, говорил именно так.

Были у людей и другие стада — мычащие и рогатые, грузные, неповоротливые: стада коров. Они громко и гулко перекликались и шли неторопливо; они оставляли глубокие следы копыт на рыжеватой земле, растаптывали подходы к водопою, размешивая копытами красную глину, — в глубоких лужах потом сидели целые облака бабочек, самых разных, — и казалось, что лужи цветут, как невиданной пышности клумбы.

— Красивое слово: клумба. Тетка говорит, это люди там, у себя, около своих больших каменных и деревянных нор-домов, в одну кучу цветов насажают и называют так, — важно пояснял Енот.

— А зачем людям цветы? — удивился, услышав такое, Койот. — Цветы что — вон они сами себе цветут, ходи любуйся! Вся прерия по весне в них!

— Ну, красиво же! — Енот развел лапками. — Красиво и странно. А люди любят всякое странное! И, как я понял, люди вообще любят, когда этого странного много. Вон погляди на те же стада — люди любят, когда всякого разом много! Еды тоже, кстати.

— Это да! Еды у них всегда много, это правда. А когда у тебя чего-то много, то не грех бы и поделиться, — заключил Койот.

Вот потому мистер Койот и предложил разыграть пастухов.

Дождемся, говорил он, как сядут они на привал. Соберутся обедать, отпустят собак бродить вокруг стада. Уберут в сторону ружья — и развернут свои пожитки.

— Нет, сначала люди ставят котелок на огонь. И варят в нем черное-черное страшное зелье из каких-то орехов, мелких, горьких и пахучих! — возразил Енот. — Называют его «кофе» и пьют горячим. Без этого своего кофе они никуда.

— Это правда. Но тем лучше для нас — ведь за котелком нужно следить! — согласился Койот. — Так вот. Дождемся, пока займутся люди своими делами. И развернут еду — ветчину, и сыр, и лепешки хлебные, и всякие другие закуски!

— А иногда — пироги, и джем, чтоб на хлеб намазывать, и странное это их масло из орехов!

— Земляных орехов?

— Ага! — Енот даже облизнулся: арахис он любил. Только сейчас весь арахис, какой рос на чужих грядках, уже давно выкопан и даже, наверное, съеден, а нового-то пока не наросло. А у людей он всегда есть, вот диво!

— Так вот, — не давая отвлечься, заявил Койот. — Как разложат всё — нужно их тут же отвлечь. Чтоб побежали люди смотреть — что происходит? И тут-то мы и будем таковы!

— Каковы? — не понял Енот.

— Да стащим еды повкуснее и удерем! — Койот нетерпеливо прянул ушами.

— А если человек за ружье схватится? — уточнил Енот.

— Так надо их не пугать, а отвлекать, я же говорю! Да пугать мы и не сможем… — Койот поскреб лапой за ухом, признавая очевидное. И фыркнул: — Даже если ты встанешь мне на загривок, распушишься и состроишь самую злую морду, какую умеешь, — напугаем мы только глупого мистера Кролика!

Енот, что-то мысленно прикинув, состроил страшную физиономию и уточнил:

— Вот такую?

И до того потешно он при этом выглядел, стараясь сдерживать смех и принимать грозный вид, что мистер Койот против воли прыснул и с хохотом покатился по траве:

— Ох, видел бы ты себя со стороны, Енотик!

Енот хотел было обидеться, но подумал и заявил:

— Тогда я влезу на ближайшую корову, прямо на спину — и буду строить такую физиономию людям! Если смешно тебе, так и они, поди, отвлекутся! Ведь не каждый день видишь мистера Енота, изображающего Грозный Шар!

— Грозный Шар, ох, помогите мне, прародители всего Вольного Края! — взвизгнул от хохота Койот. — Как ты здо́рово это называешь!

— А можно еще потанцевать! — воодушевился Енот и тоже засмеялся.

— Точно!

Что же — друзья так и поступили. Покинув свое убежище, они припустили через Холмы, по едва заметным тропинкам — тонким стежкам, что пронизывают весь Вольный Край, но которые рассмотреть и учуять могут только рожденные в нем.

Где-то здесь скоро проедут люди — погонят стадо к речке. Если это будут коровы, а не лошади, — значит, удача улыбнулась! Енот, мы помним, опасался лошадей и ссориться с ними не желал.

«Мму-у-у-у!» — донеслось из-за холма.

— Коровы! — обрадовались друзья.

Да, именно так. Рыже-пестрое стадо, и люди рядом — верхом, на лошадях. Оседланные, эти лошади вели себя строго и сдержанно. «Мы — при деле. У нас — работа», — словно говорили они. Что за работа такая, народ Вольного Края не слишком хорошо понимал, почитали за причуду тех, кто слишком много времени проводит с людьми, и всё. Это друзья уже однажды слышали — и потому попросту не докучали разговорами ни лошадям, ни кому другому из домашних, живущих во дворах и постройках. Цель у них была другая.

Нужно выждать. Вот коровы спустились к реке. Вот люди разделились — одни сгоняют стадо, другие готовят привал. Вот и настало время — как там говорил крошка Енот? Котелок, огонь, варить кофе? Да, люди всем этим и занялись.

Вот они достают из сумок всякие свертки — чуткий нос Койота подсказал, что цель уже близка. Пахло и ветчиной, и хлебом, и пирогом!

Койот насторожил уши.

Они подкрадывались — тихо-тихо, прижавшись к самой земле. Чтоб трава, еще не такая высокая, скрывала их, заговорщиков. Как хорошо, что собаки бродят меж коров! Люди без собак не так внимательны — а значит, может получиться…

— Енот, давай, — шепнул Койот.

И Енот проворно припустил вперед.

— Эй, гляди-ка! — удивленно воскликнул молодой пастух, что держал в руке очередной сверток. — Да погляди!

— Что там, Диего?

— Енот!

— Ну так брось в него чем-нибудь… Енота как будто не видал, в самом деле.

— Нет, Билл, погляди, ну правда!

Вняв просьбе, Билл отвлекся и поглядел — да так и застыл раскрыв рот. И следом вскорости уже и остальные люди глазели вовсю — потому что мистер Енот и в самом деле выплясывал, изображая Грозный Шар, на спине у ближайшей коровы. Рыжая лопоухая буренка флегматично жевала пучок травы — Енот сказал, что ничуть ей не помешает, и оттого она не торопилась его сбрасывать. Если Енот станет царапаться, предупредила корова, она его треснет хвостом, а ведь удар коровьим хвостом — это вам не шутки!

Но Енот был аккуратен — и проворен. И кривлялся от души, поглядывая одним глазом, как его товарищ, подкравшись к удивленным людям, хватает все, что плохо лежит, — сколько влезает в пасть! — и тащит прочь.

За один раз в зубы много не ухватишь, так что Койот сделал несколько ходок… и едва успел отползти, когда люди, подивившись фокусам мистера Енота, наконец встряхнулись — и тот из пастухов, что был помоложе, вернулся к припасам, а тот, что постарше, подобрал ком сухой глины и запустил в Енота, прибавив грозное «а ну брысь!».

Енот не стал заставлять себя упрашивать — и удрал со всех лапок, не дожидаясь, когда пастухи обнаружат, что пропали у них и ветчина, и сыр, и котлета в булке, и даже банка сливового джема!

Койот потрудился на славу, как и Енот, — и добытое они разделили честно. Лакомились добычей и слушали гневные окрики людей, посмеиваясь: затея-то удалась! И так им эта шутка понравилась, что договорились друзья повторить ее при случае. И повторяли они этот фокус потом столько раз, что всякие встречные люди уже узнавали Енота. И заранее грозили или палкой, или ружьем — и пришлось думать, как теперь быть, если их узнают?

— В следующий раз поменяемся! Ты поотвлекаешь, а я натаскаю в сумку, и дадим деру, — предложил Енот. — Это будет быстрее к тому же!

Что же, так они и сделали.

Только вот в этот раз все пошло не по плану: на Койота люди сразу принялись ругаться, Енот насилу успел схватить что поприличнее — ломоть пирога. Какое там «набить сумку», в самом деле!

Вторая попытка вышла еще хуже — попались им люди нелюбопытные и строгие, сразу же свистнули собак, Енот в спешке порвал свою ветхую котомку, и удирать пришлось так быстро, что не до подхватывания выпавших из кошелки припасов было, ей-богу! Ведь в этот раз люди и вовсе пальнули вдогонку из дробовика, друзья еле ноги унесли! Енот хорошо запомнил того человека, что едва не ободрал дробовым зарядом шерсть на спине — и Еноту, и Койоту. Это был долговязый, смуглый и черноглазый человек с седыми усами, старый, ворчливый, в щегольских, как у молодого, сапогах. Уж он ругался!..

— Нужно теперь держаться подальше от усатого старика с ружьем, — заключил мистер Енот.

И мистер Койот согласился — где уж тут не согласиться, правда.

Теперь друзьям опять нужно было думать — как пополнять запасы, а главное, что делать с порванной кошелкой? Весна подходила к концу, и впереди было жаркое, долгое лето — добытых актерскими талантами мистера Енота припасов надолго не хватит, это точно.

— Ничего, Енотик. Мы что-то да придумаем! Давай пока доедим ломоть хлеба — и снова полюбуемся луной, — предложил Койот. — Из-за сумки не печалься — придумаем что-нибудь. Я обещаю!

— Придумаем, конечно, — вздохнул Енот. Оглядел рваную кошелку, вздохнул — да и зашвырнул ее в кусты: пусть птицы на гнезда растащат! Эта старая теткина кошелка была последним напоминанием о прежнем доме, и Енот, конечно, с грустью расстался с нею… но луна всходила такая красивая, что думать о печальном не хотелось.

Над Холмами потекла песня — на два голоса, странная, но веселая.

— И всегда нам будет везти, потому что друг друга мы не бросаем! — пели мистер Енот и мистер Койот.

Эту песню они сочинили сами и страшно тем гордились.