Родовая память. Бессмертно только прошлое

Эдриен Хорсет

В далёком высокотехнологичном будущем учёный биофизик Алекс Лабар открывает нечто, что способно перевернуть целый мир. Либо вывернуть его наизнанку, как это делает разработанная технология с душами людей, узнающих о её существовании и жаждущих её заполучить. Учёному предстоит ответить для себя на вопрос: а достойно ли человечество завладеть этими знаниями? В своих изысканиях он решается отправиться в далёкое прошлое по следу своей родовой памяти.

3

Стоун встретил Лабара несколько напряжённо, полагая, что тот пришёл-таки задать ему взбучку за свои чрезмерные ощущения накануне. Однако, глядя на дружелюбно улыбающегося учёного, он понял, что ошибался на этот счёт и сразу принял услужливый вид:

— Вы снова почтили нас своим присутствием, сэр.

— Да, дорогой Стоун, это снова я, — чуть поклонился Лабар. — Знаете, всё никак не могу отделаться от родовых воспоминаний.

— Я искренне сочувствую вам, — только и нашёл, что сказать Стоун. — Всё-таки девять единиц — не шутка.

Видя, что Стоун слегка нервничает, Лабар решительно приступил к делу:

— Оставим это, дружище. Я пришёл вовсе не за тем, чтобы журить вас за безукоризненно выполненную работу. Дело в другом.

— В чём же, сэр? — воспрянул Стоун. — Наша фирма и я лично всегда готовы помочь вам.

— Это, в общем-то, наверное, пустяк, — сказал Лабар, опускаясь в предложенное кресло. — Скажите, Стоун, вы как-нибудь фиксируете то, что «освежаете»?

Глаза Стоуна вдруг заметались, и он застрочил скороговоркой:

— Сэр, у меня же федеральный патент, а там ясно сказано…

— Знаю-знаю, — улыбнулся Лабар. — Я читал ваш рекламный проспект и отлично помню его содержание. И пожалуйста, не подумайте, что я пытаюсь уличить вас в некомпетентности или ещё в чём-то там.

— Сэр! — почти взмолился Стоун.

— Стоун, давайте поговорим как учёные или, в конце концов, как предприниматели, — Лабар подхватил со столика пакет с тоником и сделал смачный глоток. — У любого человека, Стоун, имеются секреты. Человек без секретов — это открытая книга, в которую может наплевать кто угодно так, что чернила потекут. Без секретов человеку живётся не совсем хорошо как морально, так и материально. И если взять фирму, например, такую, как ваша, то без потаённой изюминки в нашем скоротечном мире она закончила бы своё существование через неделю после основания. Вашей же фирме это не грозит, особенно если учесть, что федеральная служба безопасности солидно поддерживает её ежемесячно.

— Откуда вы… — начал было Стоун, но умолк, вспомнив, кто перед ним сидит.

Лабар снова потянул тоник и лукаво посмотрел на Стоуна. Последний выглядел почти что уничтоженным. В голове его какое-то время шла ожесточённая борьба, закончившаяся, естественно, в пользу благоразумия.

— Что я должен сделать, сэр? — вытянулся Стоун.

— Повторяю, Стоун, это сущий пустяк, — Лабар решительно поднялся с кресла. — Мне нужна моя собственная запись.

Через пять минут он вышел из офиса Стоуна, ощущая в кармане приятную упругость маленького шарика на цепочке. Это был новомодный накопитель информации в виде миниатюрной копии Земли. Стоун поклялся своими глазами, что не упомянёт о докторе Лабаре в своих отчётах и вообще забудет, что он к нему заходил. Лабар посоветовал ему также стереть память у фэйсконтролёра, зафиксировавшего его визиты. Стоун повиновался. Когда Лабар выходил из офиса, электронный привратник просканировал его внешность и непонимающе заморгал своими лампочками. Лабар, посмотрев на него, на секунду задумался. Улики-то уликами, а главный свидетель никуда не делся, сидит себе напуганный в своём офисе. Лабар махнул рукой привратнику.

— Прежде, чем войти, пожалуйста, зарегистрируйтесь, — пропел тот ему.

— Я не буду входить, — ответил Лабар. — Не мог бы доктор Стоун выйти на минуту?

— Исполнено, — был ему ответ.

Стоун появился секунд через тридцать. Вид его говорил о том, что он давно не занимался бегом. Это, в некоторой степени, Лабару понравилось. Когда их взгляды встретились, Стоун в буквальном смысле остолбенел, широко раскрыв глаза. Его лицо постепенно поменяло цвет с красного до белого, а на лбу выступили бисеринки пота. Уголки его рта нервно подёргивались, а все мышцы тела пришли в сильное напряжение. Лабар же, напротив, излучал спокойствие и полную уверенность в себе. Его участие в телепатической дуэли выдавали лишь глаза, поблёскивавшие, как свежий снег в морозный день. Так продолжалось около минуты, пока у Стоуна были силы. Потом он резко расслабился и взялся руками за голову. Его глаза смотрели сквозь Лабара.

— Боже мой, — еле слышно простонал он. — Какие ужасные видения! Придётся отказаться от приёма транстактила, у него слишком много побочных эффектов.

Он опёрся о фэйсконтролёра, постоял так с минуту и, расстегнув верхнюю пуговку на мундире, зашагал неровной походкой восвояси.

Лабар удовлетворённо улыбнулся — есть ещё порох в пороховницах. А может быть, всё получилось, потому что Стоун совсем не ждал нападения? Да вообще-то, какой там у этого Стоуна индекс сопротивления, единиц пятнадцать от силы. А с той силой, которую, как величайший дар Лабару поднесли аборигены с Санзайса-4, и сто единиц не предел. Санзайс-4, Лабар сделал для него больше, чем мог, но аборигены всё равно вымерли все до одного. Может, даже оттого, что они совсем отошли от материальной стороны мира — эволюция порой и такие коленца выкидывает.

Но дело сделано — теперь никто не знает, что Лабар был в заведении Стоуна, который две минуты назад так любезно отдал все свои воспоминания об этом. Именно сам и добровольно, потому что ему было очень больно, правда, недолго. Да и память эта для него ничего ровным счётом не значила. Хотя, как знать.