Автомат, стрелявший в лица

Эдвард Шулус, 2019

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…

7

Почти всю ночь Марка мучили кошмары. Одни жуткие образы, возникавшие в его сознании, сменялись другими, не давая никакого отдыха. Одни хищные мысли, вгрызавшиеся ему в голову, чередовались с другими, не давая никакой передышки. Ему против собственной же воли приходилось считаться с ними, ведь как можно не принять во внимание то, что насильно влезло в твою черепушку и во всю мочь заявило там о себе. В голове стоял шум, гул, и то и дело вспыхивали яркие картинки.

Сперва Марк увидел горящий автомобиль, затем разглядел мать, зажатую внутри машины. Языки жаркого пламени съедали ее тело, и он никак не мог ей помочь. От бессилия он почти что заплакал. Очень скоро автомобиль сгорел, превратившись в сплошные черные угли. Где-то среди них остались и угольки его матери. Не желая больше наблюдать данную картину, Марк зажмурился. Зажмурился, не понимая того, что пребывает во сне, и вдруг услышал шаги. К пепелищу подошел какой-то человек. Это был Генри. По рукам брата, лицу и одежде ползали черви. Даже в его густых волосах эти отвратительные создания умудрились обустроить себе жилище — там они кишмя кишели. Марк снова закрыл глаза и, что было сил, постарался прогнать жуткий образ. Вот Генри распылился на миллиард частиц, черви растворились вслед за ним, а пепел разнес ветер, и в сознании наконец образовалась умиротворяющая пустота. Но не бывает так, чтобы на пустое место не приползла какая-нибудь новая скверная мыслишка. Марк всем своим существом силился не допустить возникновения нового кошмарного образа, и, тем не менее, в темноте уже вырисовывались мрачные трубы металлургического завода, на котором когда-то трудился его отец. Сам папа, худой, высохший и бледный, успел появиться лишь на секунду, и на него тут же обрушился гигантский мощный кулак Толстяка, непонятно откуда здесь взявшегося. Толстяк смеялся и курил толстую сигару. Его толстые щеки тряслись от смеха, и сам он трясся, как ослизлый студень. Не пришлось долго ждать, как вокруг него собрались и остальные. Старик. Брюнетка. Мрачный Человек. Даже Девчонка забралась в это сновидение… и тут Марк услышал батарейный звон.

Он тут же проснулся, подскочил в своей кровати и осмотрелся кругом. В комнате стояла гробовая тишина. За окном лил дождь.

— Что, Камешек, тоже не спится? Тоже мучают кошмары? — спросил Марк, посмотрев на Камень, едва заметный в темноте. — И снова дождь, — вздохнул он, переведя взгляд на окно. — Когда это уже наконец прекратится, не знаешь? Если никогда, то уж лучше пускай наша планета поскорее сгорит в ядерном пламени. Невыносимо жить, когда с неба бесконечно льет, как из ведра. Невыносимо жить, когда… — и не успел Марк завершить начатую мысль, как ее вдруг зажевало, и она заела на одном моменте.

«Невыносимо… невыносимо…»

Неотвязная мысль бомбардировала разум раз за разом, как тяжелый бомбовоз — мирный город при каждом новом авианалете. В голове рвались снаряды, и там воняло гарью. А еще там пахло нескончаемым дождем. Уже хорошо зная, как подавлять подобные мысленные бунты, Марк поднялся с кровати, взял со стола ручку и принялся легонько постукивать ею по Камню — своему спасительному оберегу. Почти сразу бомбовоз заглох и рухнул где-то на окраине сознания. И в голове снова установились мир и порядок. Марк выдохнул и, возвратив ручку на место, произнес:

— Раз уж мы все равно не спим, то и солнце могло бы поторопиться с восходом. Чего уж тянуть, как считаешь?

Но время шло медленно, ни под кого не подстраиваясь. Марк успел побродить по комнате, посмотреть в окно, посидеть за столом, а когда ему все это наскучило, то лег в кровать и на минутку прикрыл глаза. Так и не дождавшись восхода солнца, он заснул крепким сном, и под утро ему приснилось чудеснейшее сновидение.

Ему приснилось, будто бы настал новый день, и будто бы он проснулся в черной, как сажа, кровати посреди черной комнаты, все стены и мебель которой тоже были черными. Затем он поднялся с постели, подошел к черному окну и увидел, что ветер разносит по черной улице черный пепел. Пепел заживо сгоревшего мира. И вдруг ему стало легко и спокойно на душе, ведь не осталось больше на всем белом свете ни одного мерзавца. Ни Толстяка, ни Старика, ни Брюнетки, ни Мрачного Человека. Никого! И даже Девчонка перестала существовать. Лишь руины и пепел напоминали о том, что когда-то здесь водился уроборос.