Обратная сторона приворота. Сколь безрассудно, беззаветно я любила, настолько стала моя ненависть сильна…

Эвелина Андерсон

Продолжение автобиографического романа со стихотворным дневником о первой любви. Ксения пытается забыть Егора и бросается в новые отношения. Но шуточный приворот имеет последствия. Егор снова появляется в ее жизни, принося счастье и слезы. Словно слепая, Ксения растворяется в любви и не замечает страшных перемен. Пьянство, побои, страсть, прощение, наркотики… Нужно ли бороться за призрачное счастье, давать шансы и верить солгавшим? И где та грань, за которой самые сильные чувства умирают…

II

Вернувшись в город, я с головой погрузилась в школьные заботы — впереди маячил десятый класс. Наши образовательные пути с моей лучшей и, пожалуй, единственной подружкой Софией, разошлись — она отправилась в колледж за специальностью, а я осталась в школе получать полное среднее образование. Но мы продолжали общаться, делиться впечатлениями, эмоциями, историями.

В первую же встречу после летних каникул я поведала о своих приключениях в лагере и рассказала, как однажды ночью избавилась от всего, что напоминало мне о Егоре. София удивленно вскинула брови:

— Ты порвала стихи? — лучшая подруга, конечно, знала, что я начала рифмовать свои чувства и мысли после встречи с Егором, и понимала, насколько мне были дороги эти строки.

— Нет, стихи целы, потому что я не брала их с собой в лагерь.

— И что? Выбросишь? Отдай лучше мне!

— Не выброшу — жалко. У меня и так ничего не осталось, не хватит смелости лишить себя последней ниточки, связывающей с прошлым. Ведь не всегда было плохо, помнишь? Я же была с ним счастлива.

— Помню. Слушай, — София понизила голос, — а ты по-прежнему винишь во всем тот дурацкий приворот? Все еще думаешь, что приворожила Егора?

— Да, думаю. И виню. Только не приворот, а себя. За то, что была такой идиоткой, решив не ждать, пока он сам влюбится. Ты же прекрасно помнишь, во что все это вылилось: как он внезапно исчез из моей жизни, а потом начал метаться — то вернется, то уйдет. А мне каково было? Я только привыкну, что он рядом, как приходится снова отвыкать, и все это так больно рвало душу… Сколько слез я пролила, сколько надеялась, обещала самой себе забыть его. А толку? Смогла забыть? Не знаю… Только в одном я уверена — никогда больше не буду шутить с приворотами, да и вообще с магией, потому что ни к чему хорошему это не приводит.

— И что же дальше? — София слушала меня внимательно и верила каждому слову.

— Дальше? Не знаю. Найду себе парня, может, повезет, и я влюблюсь. Да что все обо мне, ты как?

— Ой, а я вообще прекрасно!

И подруга рассказала, что вернувшись домой, сразу обзавелась двумя настойчивыми ухажерами, из которых она никак не могла выбрать. А все потому, что ее сердце было занято парнем, с которым они познакомились в лагере и провели вместе две счастливых смены. Уже несколько раз им удалось встретиться в городе, поэтому София не спешила заводить отношения с кем-то из нашей компании, надеясь, что их летний роман получит продолжение.

Забавно, но ее любовь звали также как мою — Егор.

Втянувшись в учебу, мы, наконец, немного расслабились и опять вернулись в нашу компанию. За лето парни ощутимо изменились, возмужали и окрепли: под одеждой четко прослеживались рельефы мышц, ребята больше пили, чаще курили, громче матерились; кто-то нашел работу, кто-то ушел в армию, кто-то строил далеко идущие планы, учась в университете.

Влад, отдохнувший на море, заметно выделялся на фоне остальных благодаря южному загару. При первой же встрече я поймала на себе его взгляд, в котором ничего не изменилось — я по-прежнему нравилась ему. Только меня это не трогало. Почему? Не знаю… Возможно, он напоминал мне о Егоре — о той первой, сумасшедшей любви, ради которой я отвергла Влада и которую потеряла. Теперь он казался мне просто одним из многих, может, даже другом, но ничего больше.

Осень баловала последними теплыми деньками, настроение было приподнятое, в школе все шло ровно и без особых усилий. У нас с Соней оставалось предостаточно времени на ежедневные гулянки и посиделки темными вечерами возле подъезда. Неизменно кто-то из наших ребят оказывался рядом, оберегая, как верный рыцарь, от опасностей, которые везде и всюду подстерегают молодых симпатичных девушек.

Прошло три недели. Деревья стали менять свои зеленые одежды на яркий осенний принт: ярко-желтые, багрово-алые, фиолетовые, зелено-коричневые — какого только не было цвета под ногами и над головой. Заморосили первые холодные дожди. Питерское небо все чаще затягивалось серыми тучами, вынуждая горожан каждое утро брать с собой зонты. Однако ничто не могло заставить нас сидеть дома, тем более что у осенней непогоды были передышки. Как, например, в один из последних сентябрьских дней.

Мы с Софией коротали утро субботы на чердаке, прячась от дождя. На самом деле, после всех произошедших со мной событий, я довольно редко наведывалась в подвал или на чердак. Не могу назвать точную причину, возможно, просто перегорела. Но когда на улицу невозможно выйти без болотных сапог, какие бывают у заядлых рыбаков, а дома тоска съедает заживо, гораздо приятнее провести время в привычной компании.

Мы сидели, играли в карты, как вдруг кто-то предложил наведаться к Лешке, проверить обстановку и, если он дома один, заявиться на чай. Словно выгоняя нас из темного помещения на улицу, в узенькие чердачные окошки неожиданно пробились озорные солнечные лучи. Влад вызвался сходить к Леше, а я зачем-то увязалась следом.

После трех суток непрерывных потоков воды, обрушившихся с неба, выглянувшее к середине четвертого дня солнце играло в лужах на асфальте, любуясь своим отражением и всеми красками искрясь на мокрых листьях. Поднимаясь на пятый этаж по лестнице соседнего дома, я заглянула в лицо моего бывшего парня.

— Карие у меня глаза, карие! Ничего не изменилось! — довольно дерзко заметил Влад.

— Да-а-а, — протянула я, — совсем ничего не изменилось.

Что двигало мной в ту минуту? Зачем я это сделала? Почему? Я просто прикоснулись губами к его губам, а он не смог остановиться… Только отстранившись, посмотрел на меня и спросил с надеждой:

— Ты вернулась?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Просто захотелось.

— Но ты же знаешь, что я жду!

— Знаю. Но не могу. Не хочу. Не люблю.

К Лешке он пошел один, а я, раскрасневшаяся от бурлящих в крови гормонов и чувства какого-то непонятого садистского удовлетворения, побежала вниз.

На скамейке во дворе уже сидела София и двое ребят, которые, видимо, отправились сразу за нами. Мой взгляд остановился на Игоре, и я подумала: «Блин, а он похорошел: симпатичные кудри, убранные в стильную прическу, широкая белозубая улыбка, сильный накачанный торс, обтянутый белым джемпером, карие глаза, глядящие с усмешкой. Неужели это тот парень, который пытался в свое время ухлёстывать за мной?»

Наверное, я сошла с ума, раз в моей голове стали появляться такие мысли. Но то, что я сделала дальше, и вовсе не поддавалось никакому логическому объяснению. Подойдя к Игорю, я села к нему на колени и, играя пальцами непослушным завитком его волос, мягко промурлыкала:

— А у меня родители уехали, может, что-нибудь придумаем?

Его загоревшимся взглядом можно было спалить целый лес, а голос выражал явный восторг.

— Конечно, придумаем!

Скрипнула дверь, и показался Влад.

— Лехи нет дома. Он… — взгляд выхватил меня, сидящую на чужих коленях, и Влад замолчал. Я равнодушно улыбалась, не испытывая никаких эмоций. Зато Игорю стало не по себе, и он аккуратно пересадил меня на скамейку рядом.

–… уехал куда-то. Ладно, пока, — закончил Влад и, не глядя, прошел мимо меня.

Все молчали. Первым нарушил тишину Антон:

— Зря ты так. Владик хороший парень.

— И?! Мне всех хороших парней жалеть?

— Вы же с ним встречались.

— В прошедшем времени, — я усмехнулась. — Все кончено, причем, давно.

— Но в окно было видно, как вы целовались.

— Всего лишь прощальный поцелуй.

— А я думал…

— Блин, Антон! Хватит! Это мое дело! Ясно?! — Я уже была готова взорваться. Настроение испортилось и захотелось уйти.

— Соня, ты идешь?

Подруга посмотрела на меня, потом на Игоря.

— Нет, милая, я останусь.

— Ну, ты… жопа!

Быстро развернувшись, я пошла в сторону дома. Сразу за мной встал Игорь:

— Я провожу.

Мы шли рядом и молчали всю дорогу. А о чем нам было разговаривать? Я злилась на подругу, злилась на Антона, сующего нос не в свое дело, злилась на саму себя за собственное поведение. Возле подъезда Игорь спросил:

— Это ты серьезно говорила насчет родителей?

— Вполне. Что, решил воспользоваться предложением? — голос звучал зло и язвительно.

— Зачем ты так? Если передумала, так и скажи. Ничем я не решил воспользоваться.

— Ладно, прости, просто плохое настроение. Приходите с Антоном в девять вечера. Сегодня. Пока. — Последнее слово я произнесла, уже стоя в дверях.

Дома я еще долго отходила. Меня взбесили попытки влезть в мою жизнь и комментирование моих поступков. И Соня. Подруга, называется — бросила меня одну!

Приступив к «вылизыванию» квартиры, я потихоньку остыла. Раньше у нас в гостях не бывало никого из нашей компании, поэтому мне захотелось немножко побыть радушной хозяюшкой. Уборка действовала благотворно, через пару часов от дурного настроения совсем не осталось следа, и я решила позвонить Софии.

— Хоть ты и жопа, я всё равно тебя люблю! — крикнула в телефонную трубку.

— Ну, спасибо! Это с чего вдруг такие обвинения?

— С того, что ты не пошла со мной, бросила, — в голосе уже не было злости, но все еще слышалась обида.

— Вообще-то, мне твой Игорь сказал не идти.

— Вообще-то он молчал. И, кстати, он — не мой.

— Блин! Да он волком смотрел на меня и так мотал своей башкой, что она чуть не отвалилась. Тут и слов не надо — все понятно.

— Да ладно?!

— Прохладно! А ты сразу наезжаешь.

— Все, прости-прости, ты хорошая. Ну что, придешь вечером с Антоном?

— Ты серьезно, что ли? А родители, а сестра?

— Родители на дежурствах, Лиза у тетки осталась в гостях — там племяшке кукольный дом подарили, вот они и залипли на пару. Так что, придешь?

— Приду, конечно! А Мишка?

— Э-э-эм-м-м… Это еще зачем?

— Ты ж знаешь, как я балдею от его глаз! — в голосе подруги послышался нескрываемый восторг.

— Мне его за глаза красивые позвать что ли? А как же Антон?

— Пусть будет!

— И она еще про меня будет говорить, когда сама определиться не может! — Я усмехнулась, — у тебя же и лагерный, и эти двое.

— Да, ладно, лагерного я люблю, а это так, баловство.

— Ненормальная ты баба! Фиг с вами, бери Мишку.

На том и порешили.