Воля народа

Шарль Левински, 2017

Курт Вайлеман, журналист на пенсии, немного чудаковат, но он сразу почувствовал, что его коллега Феликс Дерендингер чем-то очень напуган. Спросить об этом он не успел: через час-другой после их встречи Дерендингер уже лежал мёртвый на берегу цюрихской реки Лиммат. Объявили, что это самоубийство, прыжок с высокой стены, хотя дистанция между стеной и прибрежной мощёной улочкой слишком велика для прыжка. Так считает и красивая молодая знакомая Дерендингера, с которой и Вайлеман был бы не прочь сблизиться. Она просила его расследовать эту смерть. Он чувствует себя польщённым и заметно молодеет, приступая к этому заданию. Но его азарт скоро перекрывается страхом, потому что люди, которые вскоре открывают уже лично на него охоту, располагают безграничными средствами. Их могущества хватит и на то, чтобы он тоже бесследно исчез – вместе со своей правдой. Такой властью располагает, вообще-то, лишь новый государственный аппарат, который – с согласия народа – действительно всемогущ. Именно так, как того требует Воля народа.

13

Мужчина на лестнице в подъезде, Вайлеман хотя бы надеялся на это, был всего лишь дворник или даже один из обычных жильцов, особенно ретивых, всерьёз воспринимающих слоган «каждый отвечает за общество в целом». Официальной функции у него не могло быть, иначе бы он спросил удостоверение личности, а не принял на веру, что Вайлеман действительно тот, чьё имя и адрес обозначены на форзаце книги. Или, может, он сообразил это с опозданием, тогда облегчение Вайлемана напрасно, или он оттого не попросил у него удостоверение личности, что и так знал, кто спускается по лестнице, потому что поджидал его, и это опять же значило, что…

Лучше всего вообще не пускаться в эти рассуждения, в них запутаешься, как в дебрях, зацепившись тут за какое-нибудь «если», а там за «может быть», и весь твой научный подход никуда не приведёт, а только заставит тебя нервничать. Будь это всего лишь любопытный жилец дома, один из тех, кто умывает свой нос лишь для того, чтобы сунуть его не в своё дело, такие люди находились всегда, а с тех пор, как собственное любопытство можно стало выдавать за патриотизм, они стали расти на каждом дереве. Так или иначе: тот экслибрис в учебнике по шахматам, о котором он ничего не знал, этот экслибрис оказался лучшим доказательством заготовленной отговорки, что он явился в квартиру покойного, чтобы забрать свою книгу, и он эту книгу нашёл и взял, всё ясно, большое спасибо, хорошего вам дня. Короткое задержание имело свои преимущества, его тазобедренный сустав, не любивший эти покорения Эвереста, мог немного передохнуть, хоть какой-то плюс.

Конец ознакомительного фрагмента.