Наместник

Виталий Останин, 2018

В этом мире все почти как у нас. Ездят машины, летают самолеты, человек человеку волк, а политики считают жизнь обычного человека разменной монетой. Хотя нет, отличия все-таки есть. Тут имеется магия. И я, так уж вышло, уже умею ею пользоваться. Не черный пояс, конечно, но и пешкой в геополитических шахматах себя уже не чувствую. Поправка – не чувствовал. До тех пор, пока князь не дал мне задание – отправиться в Китай и вернуть беглого подданного. Кто бы сомневался, что все пойдет не так?

Глава 1

Испытание

Дверь сорвалась с петель и на струе пламени — настоящая ракета! — пролетела через все немаленькое помещение. Глухо звякнула — тяжелый металл! — и упала у дальней стены. А в дверной проем уже вбегали люди. Двое, четверо, шестеро мужиков в черных комбинезонах с оранжевым кантом на плечах и поясе.

Сегодня противник не стал скрытничать. Едва только услышав скрип проминаемого «огненным тараном» металла, я взлетел с раскладушки полностью проснувшимся и готовым к бою. Привык так просыпаться.

«Кто же дизайнер их формы? Может, тут Юдашкин побывал?» — мелькнула непрошеная мысль, от которой я сразу же отмахнулся. Мозг мой во всей красе — нашел время паясничать!

Первая пара черно-оранжевых была окружена едва заметным голубым сиянием — щитоносцы. Двигались они неспешно, сгруппировавшись, втянув головы в плечи. А вот вторая «двойка» сразу же лупанула по мне черными молниями. Причем одну пустили в корпус, а другую в ноги. Третья пара только входила в помещение и не проявила себя ни защитными, ни атакующими аспектами.

На пути молний я поставил мерцающий эфир визуализированного римского скутума. Всего на миг, только чтобы отбить атаки противника. А после метнул его, как диск, благо он ничего не весил, в щитоносцев. И пока они упирались ногами в пол, принимали на свою защиту этот снаряд, сам перешел в наступление. Потому что правы были древние — нападение есть лучшая защита.

За секунду я выдал свой фирменный сет — связку из трех разных аспектов. «Огненное дыхание» добило сферу щитоносцев, устоявшую после столкновения со скутумом, воздушная волна бросила их на вторую «двойку», и наконец черная плита прижала всех шестерых противников к полу. На миг буквально, но этого было достаточно.

— Закончили! — сообщил голос из динамика в потолке.

Я опустил руки, развеивая пульсары, уже готовые к применению. И пошел помогать парням подняться. Искренне надеясь, что сегодня я правильно рассчитал вес «монолита» и у дружинников обошлось без переломов.

— Крепко вы нас! — крякнул квадратный коротышка из второй пары. — Тройная связка на такой скорости!..

Я только благосклонно улыбнулся, протягивая дэберу руку. Дескать, что да, то да. Могем. Как-никак второй по силе маг в княжестве. Разумеется, не говоря своим спарринг-партнерам, что пока это все, чем я могу удивить как условного, так и настоящего противника. Демонстрационный образец!

— Благодарю за разминку, ребята! Жду завтра!

Уходящие дружинники помахали мне на прощанье и вышли прочь из большого, квадратов на шестьсот, каменного мешка, единственным предметом интерьера в котором была моя раскладушка. Вот уже две недели я засыпал и просыпался только здесь. И каждое утро сопровождалось подобным ритуалом — тренировкой. Мои противники считали такую вот утреннюю зарядку блажью племянника князя, на которую он, впрочем, имел полное право. А я учился обращению с даром и скоростному производству атакующих и защитных аспектов. Наставник считал, что на старте обучения нет смысла распылять усилия, изучая все, и сосредоточил мои тренировки на наработке нескольких универсальных связок.

Засыпал и просыпался… Я не был пленником и не находился тут постоянно — только ночевал. Дядя Ваня считал, что в стрессовых условиях у меня лучше получится закрепить в памяти разума и тела связку «быстрого реагирования». Практика показывала, что он полностью прав. То, что я умел сейчас, и месяц назад — это две большие разницы.

— Уже лучше, — показался в проеме наставник. Слепой от рождения, он двигался легко и свободно, будто видел все, что нужно. — Немного замешкался на постановке щита, а так — молодец.

Конечно, блин, молодец! Месяц я жил в новом мире, месяц постигал непростую науку управления боярским даром, а за последние две недели, не без помощи этой вот зверской побудки, и вовсе достиг небывалого прогресса. По крайней мере, простейшие аспекты я создавал уже не задумываясь. Лишь объемы прилагаемой силы еще путал.

— Бо́льшую часть своих гипотетических противников ты впечатлишь до смерти, — начал за здравие старикан, «осматривая» меня. И, разумеется, закончил за упокой: — Но при встрече с равным связка выиграет тебе лишь пару секунд.

А то я не понимаю! Хорошо хоть тех, про кого говорил наставник, в Благовещенске только трое, да и те на службе у князя. Сильных боевых магов по всему миру не так много — в лучшем случае десятая часть процента от общей численности населения. Но с одним таким, который был, скорее всего, даже сильнее меня, жизнь уже сводила. Так что все правильно дядя Ваня говорит. Нет особого предмета для гордости.

— И в «монолит» опять силы вдвое больше, чем нужно, бросил.

— Никто же не пострадал… — Первое применение данного аспекта закончилось сломанными ребрами у двоих дэберов.

— Речь не об этом. Случись затяжной бой — тебе каждая кроха дара понадобится. Даже если ты имеешь большие резервы, это не повод расплескивать силы, как воду из колодца. У всего есть дно, Игорек.

Я покаянно склонил голову, соглашаясь с наставником внешне и не принимая его критики внутренне. Так-то он прав, силу надо беречь, но ведь есть прогресс и в этой части. Раньше я в тот же «монолит» вкидывал столько силы, что на объемах ее теперь могу вести бой минуты две! А он — «вдвое»!

— Давай в душ и к князю, — подвел итог наставник, прекрасно видящий на ауре все мои эмоции — и явные, и скрытые. Неспешно пошел к выходу, по пути доставая телефон.

— Техника и новую дверь в помещение для тренировок на минус третьем. Да, опять! Да, едим! Что еще с дверьми делать?

Завтрак у князя был традицией, которую мы с ним неукоснительно соблюдали весь последний месяц. Обильный, но простой стол: каша, яйца, блины, творог, фрукты — каждый день и в немалом количестве. В прошлой жизни я бы и половины этого с утра не осилил, ограничиваясь чашкой кофе, а при наличии времени — яичницей. Сейчас же спокойно сминал все предложенное и еще потом плюшками баловался. Точнее, круассанами, которые здешние повара готовили просто изумительно.

Мой возросший аппетит объяснялся активным образом жизни. Это раньше я просиживал зад в офисном кресле и пялился в монитор компьютера или экран смартфона. Здешний мой день был расписан если не по минутам, то по часам. Тренировка, теория магии, практические занятия по овладению даром, изучение истории мира, знакомство с его сегодняшними реалиями.

К завтраку обязательно прилагались разговоры: долгие, неспешные и обстоятельные. Князь Поярков интересовался моими успехами в овладении даром, выспрашивал про мою родную параллель и без утайки рассказывал о состоянии дел в здешней. После чего становилось понятно, насколько ущербны и неполны были мои знания, почерпнутые в общественной библиотеке месяц назад.

Например, политический расклад в Конфедерации Русских Княжеств был не таким простым, как мне представлялось вначале. То есть да, каждое из них являлось суверенным государством, со своими законами и правилами, — это я понял верно. И что Московское княжество стремилось к доминированию на данном поле — тут я тоже не ошибся. Но, и об этом учебники не писали, территория, аналогичная России, в моем мире была вовсе не такой лоскутной, как мне представлялось раньше.

Игроками на внешнеполитической арене выступали не княжества, а союзы. Точнее, не так. Формально эти карликовые страны были самостоятельными субъектами международного права — кто-то больше, кто-то меньше, но это уже детали. Каждое княжество имело голос в Думной палате — органе скорее совещательном, чем реально что-то решающем. И состояло во фракции. Или союзе. Не провозглашенном на бумаге, но вполне комфортно существующем в устных договоренностях. И вот союзы-то и властвовали во внешней политике.

Всего их было четыре. Дальневосточный Триумвират, состоящий из трех княжеств: Благовещенского, Хабаровского и Поморского, — определял правила игры от Сахалина до Сибири. Москва единолично рулила почти всей центрально-европейской частью, также упираясь восточными границами своих владений (точнее, границами Пермского княжества) в Сибирь. Которой управлял союз четырех князей: Тюменского, Самаровского (располагавшегося там, где у меня дома стоял Ханты-Мансийск), Енисейского и Забайкальского, подмявших под себя князьков помельче. Земли южные, все эти Краснодары и Ростовы, были под властью Восточного Союза.

Такая вот получилась Россия. Жившая большей частью времени мирно и дружно, то есть без открытых военных столкновений, но весьма увлеченно резавшаяся в политические шахматы. Жертвой одной из комбинаций я и стал, когда москвичи вознамерились приобрести активы на землях Благовещенского княжества. И которая отнюдь не закончилась щелчком по носу Нарышкину и Бестужеву, после того как предательство моего двойника вскрылось. Просто перешло в иную фазу — теперь мой князь хотел нанести ответный удар и избавить от влияния Москвы Пермь. О чем мы сегодня и беседовали под чаек с круассанами.

— С женитьбой настолько горит?

— Не ты, так кто-то другой, — пожал плечами князь. — Была бы, как говорится, честь предложена. На Пермские земли много претендентов…

Поярков произнес это таким тоном, будто лично ему ни до Ольги Татищевой, ни до Перми не было дела. Так, увидел возможность родича к столу пристроить, а там, мол, сам решай. Хочешь — женись, не хочешь — без тебя охотников немало.

Тут он, конечно, прав был. Княгиня Ольга — не только девушка с приятной внешностью, но и более полутора сотен тысяч километров приданого. С развитой инфраструктурой, сильными торговыми связями, месторождением хромитовых руд, алмазов и много еще чего. Правда, находилось это все у черта на куличках, если из Благовещенска смотреть. И практически входило в состав непровозглашенного Московского царства… С другой стороны — кто без недостатков? Я вот, например, вообще пришелец!

Так что найдутся желающие, к бабке не ходи. И москвичи своего кандидата сватать будут, и местные элиты подсуетятся, да и сибирские князья… И мы… Блин, но как же далеко!

Это, кстати, было забавно — оценивать удаленность той или иной территории без точки отсчета в виде Москвы. В моем родном мире как? Все, что более чем в тысяче кэмэ от столицы находится, — глушь, провинция и вообще дыра несусветная! Кое-кто даже считает, что и тысяча километров — это неоправданное проявление оптимизма. Здесь не так. Тут центров множество. Не каждое, конечно, княжество на такой центр тянет, но вот Благовещенское — вполне.

Уж больно расположение у него удобное. Китай под боком, в смысле Маньчжурское ханство, но будем смотреть правде в глаза — для европейца разницы между первыми и вторыми практически не существует. Севернее — якуты с алмазами, на своей земле реки, леса и полная таблица Менделеева под ногами. Грех с такими картами, полученными на первой же раздаче, жить плохо! Впрочем, в моем мире — смогли. Не без труда, конечно, пришлось постараться. Последовательно и систематически выкачивать из региона все, что только возможно, возвращая обратно лишь дотации из федерального бюджета…

Ладно, не о том речь!

Мы с князем вели неторопливый, но весьма напряженный для меня разговор о внешней политике государства. А именно — о династическом браке Ольги Татищевой, княжны Пермской, и племянника князя Благовещенского, боярина Игоря Антошина. Меня то есть. Признающего, что брак этот нужен и важен, но еще не смирившегося с тем, что его холостяцкой свободе приходит конец. Даже с учетом привлекательности княжны — материалы по барышне я изучил подробно.

Все-таки здорово, что я теперь легализованный пришелец в этой параллели. Правду про меня знал только узкий круг людей, но и это облегчало жизнь. Не нужно было врать в мелочах, выкручиваться, применив неуместный в здешней среде неологизм, и объяснять, почему я называю ихор — красным жгутом в узле дара. И еще можно было обучаться владению магией, не скрываясь. Оттачивая незнакомый местным колдунам способ ее применения — визуализацию в стиле Зеленого Фонаря.

Мне здорово повезло, что тут скажешь. Когда я здесь только появился, князь Поярков сразу же заподозрил что-то странное в поведении своей правой руки и племянника. Но не стал проявлять видимого беспокойства — политик же, простые решения не для него! Вместо этого он попросил своего наставника, девяностолетнего старикана, отзывающегося на «дядю Ваню», следить за мной. Что для того, имеющего редкий дар — видеть ауру человека, — не стало большой сложностью. К тому же жил он по соседству с двойником, так что операция внедрения не требовала даже легенды.

В первый же вечер выяснив, что в теле обер-секретаря скрывается сознание пришельца из другого мира, наставник стал мне ближайшим помощником. И глазами князя — даром что слепец от рождения, — докладывая тому о каждом моем чихе. Мне позволили заниматься выгораживанием себя, точнее, двойника, но и себя тоже — блин, тут сложно все! — попутно вскрыв руководство филиала Потрошителей в столице Благовещенского княжества.

На что эти мудрые люди рассчитывали, я не понимал до сих пор. Все-таки чужак в теле родного человека, с доступом к разрушительным силам боярского дара — так здесь называлась боевая магия. Я тут мог таких дел натворить, замучились бы потом город восстанавливать!

Но они сделали на меня ставку, в том числе потому, что оригинал оказался той еще сволочью и иудой. И в конце четырехдневного марафона князь заставил настоящего Игоря, обученного специальной технике, провести обратный перенос, уже на постоянной основе поселив меня в его теле. А его, соответственно, в моем. Этакая ссылка для родича, убить которого совесть не позволяет, в тюрьме держать слишком опасно, и вообще что с ним дальше делать — непонятно.

Чем там бедолага занимался в родной мне параллели, я мог только предположить. Скорее всего, по привычке интриговал, тянул на себя одеяло и трепал нервы серьезным людям. Что вскорости ему должно было аукнуться — магом-то он больше не являлся.

У него, как мне сказал князь, остался шанс вернуться. С каждым днем становившийся все более призрачным, но существовавший. Однако вскорости должен был приехать выписанный из Тибета специалист, который обрубит и его. Как-то там «закапсулирует нашу ментальную связь на уровне тонкого тела» — я не особо вникал в эту його-эзотерическую хрень. Сделает, и ладно!

Я прописался тут, в альтернативном Благовещенске, с магией, «москвичами», выглядящими дороже «Инфинити», и владетелями, способными устроить локальный апокалипсис. С первопрестольной у черта на куличках и международной преступной организацией, которая выращивает детей на продажу. Но главное — обзавелся друзьями и семьей. Хоть и чувствовал я себя в последней приемным ребенком.

То есть доверять-то мне князь вроде доверял, но проверки проводил постоянно. Как говорится, дул на воду, обжегшись на молоке. Вот и этот разговор о женитьбе на девице Татищевой был, на мой взгляд, очередной проверкой. Ну серьезно! Отправлять в самостоятельное управление государством, да еще и находящимся под неформальным московским протекторатом, без году неделю мага и нулевого администратора? Не смешите меня! Я там такого наворочу за пару дней правления, что они с теплотой и нежностью станут вспоминать настоящего Игоря Антошина.

К тому же мне еще не открыли доступ к царскому дару — местному аналогу ядерного оружия. Это я для простоты так говорю — принципы иные, конечно. Высшая магия была способна создавать Пустоши, уничтожать города и убивать за один присест сотни тысяч людей. Без этой малости здешняя параллель не была бы такой, какой являлась. И без нее тут государствами не правили. По крайней мере самостоятельно.

— Но давай мы пока отложим вопросы династических браков в сторону, — резко сменил тему князь. Мысль его часто таким вот образом скакала с одного предмета на другой. При этом он никогда ничего не забывал. — Есть у меня к тебе поручение.

Значит, женитьба — не проверка, а морковка. А проверка будет сейчас. Ну давай, дядюшка, грузи! В какую очередную дипломатическую миссию я должен отправиться на этот раз? С маньчжурами-то именно я вопрос по убийству посла закрывал, свалив вину на менеджера филиала Потрошителей — благовещенского мецената и предпринимателя Анджея Топляка.

— Да, Николай Олегович?

— Пупкин — помнишь такого? — кажется, сумел узнать, где обретается наш беглый подданный — Топляк.

Тоже, кстати, местная фишка. Не преступник, не глава благовещенского отделения Потрошителей — организации, торгующей людьми с даром, а именно подданный. Беглый подданный. Князь таким образом давал понять, что статус и прегрешения человека, жившего на его земле и до сих пор связанного с ним вассальной присягой, имеют для него небольшое значение. Не по самодурству, а именно в ракурсе интересов государства. Нужно будет для дела — он его даже помиловать может. И плевать ему на мнение иностранных наблюдателей и нормы демократии. Чистый абсолютизм, выстроенный на крепкой, как я успел понять, законодательной базе. Выглядящий со стороны, как… семья. В мирное время представляя собой умеренную демократию с легкими нотками анархии, в тяжелые годы показывающий истинное лицо — жесточайшую диктатуру.

Топляк сбежал из города, когда я в себя приходил от обратного переноса сознания. Почуял разоблачение, сколько успел обналичил и перевел на африканские офшоры и скрылся в неизвестном направлении. И вот уже с месяц в розыске.

— Надо его вернуть. Справишься?

Так и есть, проверка. И на этот раз не лояльности или уровня владения языком, а боевых навыков. Князь посылал меня на силовую операцию — найти злодея, скрутить и привести его под светлые очи государя.

— Один поеду? — только и спросил я.

Топляк — обычный человек. Но денежный, со связями. У него будет охрана, к бабке не ходи. И добро бы лишь гориллы с автоматами. Учитывая размеры его состояния, можно предположить и наличие боевого мага. Последние, как показала история с миланцем, вполне могут быть наемниками.

— Господь с тобой, Игорь! — делано возмутился Поярков. — Родную кровь на чужбину отправлять без помощи и товарищей? Не по-христиански это!

Целое послание выдал — для умеющих слушать. «Родная кровь» — напоминание о моем статусе и одновременно указание на то, что мной он готов рисковать куда сильнее, чем настоящим своим племянником. Хотя он бы и родным рисковал так же, если бы цель того требовала. Со мной все же удобнее, в безвыходной ситуации бросить пришельца проще. А это может произойти, так как упомянуто слово «чужбина», что означает действия на территории иностранного государства. «Помощь и товарищи» тоже подсвечивали частности — миссия неофициальная, но кое-какая поддержка на чужой земле оказана будет. Но опять же, тут сомнений быть не может, только до момента, когда все пойдет не так.

Это я, кстати, не накручиваю себя, нет! Просто со светлым князем я вот уже месяц общаюсь. Изучил манеру разговора, что называется. И со всем пониманием отношусь. Мне тут надо доверие зарабатывать. Именно зарабатывать, а не втираться, как раньше.

— Когда и куда?

— Детали у Евсеева. Он занимался работой с этим артистом — Пупкиным. Он же расскажет тебе о дипломатической составляющей твоей поездки.

И князь, равнодушный к опере, но признающий ценность двойных агентов, каким являлся Иван Пупкин, в два укуса проглотил очередной круассан. Да, ест он как не в себя! Что никак на нем не отражается: стройный дядька с гордой осанкой, ни капли лишнего жира, даже в спокойствии излучающий энергию. На вид больше пятидесяти лет не дашь, хотя уже седьмой десяток разменял.

— Ну что смотришь? Я могу и без тебя завтрак закончить, мне торопиться некуда.

«А у тебя — дела!» — не прозвучала последняя фраза.

И все же, хоть меня окружали маги, хоть здешний Благовещенск являлся одним из центров экономики и политики Дальнего Востока, хоть жизнь моя изменилась кардинально, многое в ней осталось неизменным. Например, большую часть дня я проводил в княжеской резиденции, как раньше — в областном правительстве. Читал, занимался, шатался из кабинета в кабинет, с этажа на этаж, беседуя то с одним человеком, то с другим. Однако если раньше моей обязанностью было собирать информацию, а после этого решать, какую можно выдавать СМИ, а какую стоит придержать или вовсе скрыть, то теперь все стало не так. Здесь я не был пешкой, как дома, а крупной фигурой на шахматной доске. С хорошими шансами стать игроком. Если сам не налажаю, конечно.

О чем это я? С этажа на этаж, да. Апартаменты воеводы у нас на первом, а княжеская гостиная на третьем.

После бегства Арцебашева к якутам Федор Евсеев стал воеводой княжества. Теперь под рукой этого рыжеволосого мужчины с изрядной примесью восточной крови находились все военнообязанные, так сказать, боевые маги страны. И дружина — основной инструмент решения сложных вопросов как внутри собственного государства, так и за его пределами — с соседями. Таких, когда обычных воинов привлекать уже поздно, а князя, с его Шестой казнью, еще рано. Кроме прочего, в круг обязанностей воеводы входили и вопросы безопасности государства.

Вместе с должностью он получил крыло в княжеской резиденции и допуск к секретной информации, то есть был в числе тех, кто знал обо мне правду. Плюс мы с ним вместе дрались с ватиканским палачом, а это что-то да значит промежду мужчин! В общем, сдружились мы с ним, хотя иной раз холодок по спине от его взгляда пробегал. И черный жгут в даре дергался, об опасности трезвоня.

— Утро доброе. Чего такой потерянный? — встретил меня воевода, поднимаясь с дивана. Работы у него, судя по всему, не было, а потому он, не стремясь имитировать бурную деятельность, проводил время за книжкой. Судя по обложке с иероглифом — китайской.

Я плюхнулся рядом с ним, пожал протянутую руку.

— Князь за Топляком отправляет. Очередная проверка на профпригодность.

— Знаешь, кабы не служба, я бы сам поехал. Давно за границу не выбирался. — Евсеев аккуратно заложил книгу. — У минцев я и не был никогда. А хотелось бы.

— Серьезно? Китай в километре за рекой, а ты там не был?

— В километре, как ты выразился, Маньчжурское ханство. А до империи Мин несколько дальше.

Я кивнул, признавая прокол.

— Ладно. Рассказывай, кто едет и куда именно. Николай Олегович еще что-то про дипломатическую составляющую говорил.

— На юг. — Федор особым образом смягчил «г» в последнем слове, превращая букву практически в «х», а само слово — в зеркало нецензурного. — В ту самую империю Мин. Город Гуанчжоу.

— Это… далеко.

В моей параллели южный китайский город считался свободной экономической зоной. Стоял на материке почти напротив Гонконга. И был неприлично огромным. Туда в последние годы повадились переезжать на ПМЖ разного рода фрилансеры. Сам я там ни разу не был, хотя и порывался съездить. И вот, гляди-ка, сподобился!

— Неблизко. Но Топляк понимал, что делал. Город большой, миллионов десять, наверное, — найти его там будет непросто…

— Стой! — Я аж со стула приподнялся. — То есть нам неизвестно, где именно находится Топляк?

Евсеев кивнул. Я возмущенно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Просто отлично! Пойди туда — не знаю куда! Найди беглого преступника с кучей денег в китайском многомиллионном мегаполисе! Ни фига себе испытание!

Новоиспеченный воевода, впрочем, внимания на меня не обратил. Он продолжил говорить, будто эмоции одного обер-секретаря к делу отношения не имели. Хотя… Они ведь и правда не имели. Все равно же поеду.

— Что до твоих спутников, то я бы предложил взять Самойлова с Юсуповым. Сам понимаешь почему.

Я выразил согласие, чуть склонив голову. Следователь и хакер. Прекрасное сочетание. Особенно под прикрытием такой отнюдь не беспомощной уже боевой единицы, как я.

— И Василия, пожалуй, — внес я поправку. Говорил я о своем денщике, секретаре, слабеньком целителе и серьезном рукопашнике, который был ко мне приставлен князем чуть ли не с первого дня. Я не подозревал, а точно знал, что, кроме всего прочего, он еще был шпионом. И благодаря ему каждый мой шаг становился известным князю моментально. Но я принимал правила чужой игры без обиды — все-таки был пришельцем. К тому же иметь денщика оказалось очень удобно!

Евсеев кивнул, подошел к столу и что-то черкнул в блокноте. Затем продолжил:

— Еще будет сопровождение от маньчжуров — два человека. Их с князем уже согласовал Золотой дворец. Они помогут в пути, на месте, да и пройти смогут куда европейцу ход заказан.

Что ж, разумно. Ехать в Китай с одним только «Глаголем» в телефоне было бы опрометчиво. Это же совсем другая страна, не европы, где люди хотя бы мыслят схожим с нами образом. Совершенно иная культура!

— Официально ты едешь как дипломат. С группой сопровождения, которая должна соответствовать этому рангу. Опять же официально ты должен будешь провести ряд встреч с имперскими чиновниками и наместником провинции Гуандун. Все необходимые к обсуждению вопросы, а также ответы на них я тебе отправлю на почту. Не сейчас, чуть позже. В дороге изучишь, подготовишься — там все подробно расписано. Встреча с сопровождающими маньчжурами состоится через час. Пока все.

— Ты еще скажи — «пока свободен», — не вполне пошутил я, однако Евсеев все же улыбнулся. — Самойлов с Юсуповым в курсе путешествия?

У обоих, к слову, были жены, а у Алмаза еще куча дочерей. На подъем они были куда тяжелее меня — пока холостяка.

— Извещены, прибудут сюда также через час. И хоть это и не мое дело, но князь попросил, я уже сгонял твоего Василия к тебе домой чемодан собрать. Так что пока у нас есть время, пойдем со мной, я тебя отдельно в дорогу снаряжу.

Я сразу же оживился. В святая святых дружины удавалось попасть редко. Не то чтобы не пускали, просто несолидно каждый раз придумывать для этого достойный повод.

— Пещера Бэтмена? — так я окрестил служебную пристройку на заднем дворе княжеской резиденции, исполнявшую одновременно две функции — казармы дружины быстрого реагирования и арсенала. Последний находился под землей и действительно имел сходство с логовом киношного борца с преступностью. Так что, впервые попав под каменные своды, я дал арсеналу новое имя. И даже объяснил его значение Евсееву.

— Угу, — чуть устало вздохнул воевода. Слегка манерно закатил глаза — посмотрите, мол, с кем приходится работать. Юмора про Бэтмена, кстати, он так и не понял, приняв супергероя за дикого и необученного берсерка.