Wulfair and sword of desires / Вулфаир и меч желаний. Romantic fantasy / Романтическое фэнтези

Шан Райдер Багман

В результате действий одного мир приходит в упадок. Магия исчезает, её искореняют. Но у судьбы свои взгляды на происходящее. Шон Вулф узнаёт, что ему суждено быть одним из последних магов на планете. Ему предстоит вернуть волшебство в этот погрязший мир тирании «одного». Как не позволить могущественному врагу не убить ни себя, ни своих близких? Только вчера Шон Вулф был обычным парнем, а уже завтра ему предстоит взвалить на свои плечи надежду народов, в этой застопорившейся на месте войне.

******

— Черт, — то ли от злости толи от страха я с чувством ударил кулаком по подлокотнику кресла.

— И что мне делать? Когда мне наступит восемнадцать, а это не за горами, пройдет моя инициализация, как мага. Нужно бежать. Но куда? Как ранее объясняли, то ровно через месяц, в независимости от меня и моих желаний откроются все мои магические потоки в теле и я смогу колдовать. Но как мне противостоять ищейкам гильдии? Там ведь обученные люди! Я же с магией незнаком нисколечко. Даже защитится хоть как то не смогу.

Сейчас магию практиковать бессмысленно, сил у меня и на простейший фокус не хватит. Только после наступления восемнадцатилетия. Смысл практиковаться, если и сам не буду знать, получается у меня что-то или нет? С книгами магии тоже загвоздка, их все уничтожили приспешники гильдий. Нет, не все конечно, некоторое люди припрятали, но это мало кому действительно удалось, но в нашем поселке навряд ли найдутся безумцы, что сохранили хоть какие-то рукописи о магии. Желающих спасти упоминание о магии после былых рейдов.… Тоже немного. Непослушных, как мне помнится, сажают в тюрьму, или же…. не понаслышке знаю о, случаях, казни — в центре нашей деревни уже вешали непокорных! Чтобы другим неповадно было. Когда мне было восемь, то нашу деревню посетили люди гильдии «Грядущая» (название одной с немногих гильдий мира). Один старец пытался скрыть свитки по магии и его повесили на глазах его семьи и половины жителей моей деревни, а тело оставили висеть. Назидательно не разрешая похоронить смертное тело долгое время. Мне было восемь, всего восемь, а эти псы заставили смотреть на такое даже меня.

Я тогда бродил поблизости. Один из солдат насильно взял меня и подвел к месту казни, приговаривая:

— Смотри, щенок! Чтобы в будущем знал, что тебя ожидает за неповиновение господину, — я пытался вырваться, но меня заставили смотреть до конца.

Тогда я ходил две недели как оживший зомби, пока дядя не приготовил мне какое-то снадобье, что расслабило и со временем всё отошло на второй план. Уже с малого возраста я живу только с дядей, родители угодили под обвал в горах, когда мне было четыре. Воспоминания о тех временах как под пеленой. События тех дней сильно отпечатались на моей детской психике. Скорей всего, потому-то, я ничего и не помню о тех событиях. Сейчас же я нервно размышлял, что мне делать, для того чтобы не стать одним из повешенных. Мне повезет, если меня сразу убьют. Да повезет! Лучше сразу умереть, чем мучиться от удушья веревки и корчится в муках от нехватки воздуха. Тпру! Я прогнал такие мысли. Рано так думать, я обязательно придумаю, что-нибудь! Буду, скрываться столько, насколько хватит сил! Мне надо найти учителя мага, может тогда у меня будет шанс выжить? Но где его искать? Мой мозг потихоньку закипал, от переизбытка мыслей. Нужно научиться постоять за себя всеми доступными способами.

В комнате начал сгущаться сумрак. Вечерело. Дождь так и барабанил по крышах домов. Я запалил масляную лампу, от чего в нос ударил тонкий запах гари. От лампы клубились маленькие кольца дымки. Сидя в полу темноте я лихорадочно пытался придумать, хоть что ни будь, что может мне помочь. Мой взгляд упал на дальний конец комнаты. На стене висел ковёр — картина с Запада.

Я немного отвлекся на него. Все же прекрасное сочетание цветов. Мастер явно знал своё дело. На ковре — картине, изображена природа. Снизу цвета золота был вышит песок. Справа сверху были использованы прозрачные стеклышки, которые очень красиво очерчивали воду, точней водопад. Меня всегда удивляло, сколько усилий надо было, что б так обвести контуры воды камешками, да и придать такой контрастности и насыщенности. Солнце и небо также были изображены другими породами стекла, разных цветов. Этот вид не мог не завораживать, он даже приносил некоторое успокоение и отвлекал от грузных мыслей.

Так смотря на произведения искусства, я погрузился в пучину сна.

Сколько я спал, сразу понять было трудно. Меня разбудил скрип двери. Проснувшись, я огляделся. Вот чёрт, взглянув в окно, я понял, что так и продрых всю ночь в кресле. В лицо светили лучи солнца через припавшее пылью окно комнаты. Дождь уже закончился, а на улице всё больше светлело.

Я повернулся на разбудивший меня шум. В дверях стоял дядя, он с улыбкой смотрел на меня. Вот кто-кто, а дядя, даже ничего не говоря, всегда мог поддержать меня, стоило только посмотреть на него. Его синие как небо глаза, могли успокоить даже заядлых хулиганов. Интересно будет ли его взгляд такой же спокойный, если я ему расскажу что узнал? Не добавлю ли я ему и так имевшихся седин на его короткой прическе? В волосах дяди просматривались редкие пряди седины. Так и облысеть не долго. От его темных волос такими темпами ничего вовсе не останется.

Дядя мускулистой рукой положил топор в дальний угол комнаты недалеко от двери. Видимо он опять срубил несколько старых увядающих деревьев на дрова, предвидя наступающую на пяты для любого жителя нашего посёлка зиму.

Я так и не рассказал ему новость, мучавшую меня уже на протяжении трёх дней. Не то, что не хотелось. Мне даже не хватило бы сил держать такое в себе. У него такой род занятий, что его не бывает дома днями, иногда неделями. Дядя опытный охотник и проводит в лесу очень долгое время. Ему ведомы все звериные тропы.

Меня захлестнула тоска. Интересно, как он отреагирует? А стоит вообще говорить? Пожалуй, этот вопрос меня мучил сильней всего.

— Дядя… ем… — несмело начал я.

Стоп кто так сразу вываливает все на голову. Я мысленно себя остановил. Может не стоит ему говорить? А была, не была, кто мне еще сможет помочь!

— Послушай… — он мне просто не дал договорить.

— Тебя что-то тревожит? — дядя вытер видимо чем-то запачканные мужественные ладони об свой зелёный немного выцветший от солнца сюртук.

Прямолинейности ему было не занимать.

— Да… точней нет, — начал сомневаться я. — В общем, я был на днях у ворожеи…

— Наконец-то! Я уже думал, ты опять отложишь это на следующую неделю!

Знал бы он, что мне предсказали! Улыбка дяди была искренняя, казалось совсем невозмутимая. Немного было жаль убирать данную улыбку с его лица.

— Я не думаю, что тебе понравится исход её посещения. Напутствия в жизни оказались для меня шоковыми. Честно, я даже не знаю с чего начать.

В глазах дяди тут же промелькнул испуг, но он был настолько мимолетен, что мне его не удалось отчетливо уловить. Его облик начал излучать серьезность. Дядя, даже не разуваясь, зашел в помещение дома. Улыбку как рукой сняло. Было трудно уловить его мысли. Изменение в его поведении были настолько заметными, что я удивился. Никогда не видел таких явных перемен в его поведении.

Я так и остался сидеть в кресле. Он взял возле столешницы стул и сел рядом. У меня в душе бушевала стихия, мне просто было непонятно, что будет следом.

— Ты ни чего не путаешь? — Он запнулся. — Надеюсь это всего лишь игра слов.

Не такого ответа я ожидал, ну совсем не такого. Дядя же успокоился и уже с решимостью, провести долгую беседу смотрел на меня. Я почувствовал себя кроликом перед удавом. Теперь я знал точно, что отступать уже некуда. Он от меня узнает все в мельчайших подробностях. Да и не мог я, что либо, скрывать от него. У меня мелькнула странная догадка. Я взглянул на дядю и почти найденный ответ, на подозрение, просто улетучился. Видимо он просто подумал, что мой жизненный фатум я счел бесполезным и унизительным. Я не мог сопротивляться такому взгляду и начал по не многу рассказывать. Он, молча, внимательно слушал.

— Ты меня не слышишь. Я маг! — прокричал я, резко поднимаясь на ноги с кресла. — Тут тебе битый час рассказываю, а ты такой спокоен. Видимо я плохо втолковал!

— А ну сядь! Шон! — для меня это было неожиданно оставалось только повиноваться, в тот момент в моих глазах можно было увидеть удивление, раз он обратился ко мне по имени, значит, что-то не понравилось. — Знаю я, слышишь, знаю! Что поделаешь, я надеялся, тебя это минует, но нет же! Природа немилостива, — он поднялся и стал ходить со стороны в сторону, — понимаешь моё волнение — не поможет, оно не катализатор к твоему спокойствию. Чёрт побери, этих всех святых, да я подозревал такое, но надеялся на милость свыше! Я думаю, настало время объясниться.

Трудно описать, что я чувствовал, переварив слова дяди. Объясниться. Да что он может сказать мне! И тут я вспомнил о догадке, а ведь точно он даже не был удивлен с первой минуты разговора. На его лице можно было разглядеть тревогу, разочарование, но не удивление. Какие же таковые секреты скрывает дядя?

Я только хотел задать вопросы как внезапно, невысказанные мною вопросы, прервал стук в дверь. И кого черти принесли? Мне надо были ответы. Я насупился и взглянул на дверь. И все же кто это может быть? Дядя проворной охотничьей походкой подошел к двери и приоткрыл её. Человека, который пришел я увидеть не смог. Немного сместившись на сторону, я увидел кусочек силуэта под рукой дяди. Кажись нежданный гость мужского пола.

— Дядя кто там?

Он распахнул дверь настежь. Теперь я мог сказать, кто пришел. Коготь. Но что ему понадобилось у меня сегодня. Заранее мы не о чем не договаривались. Взгляд моего друга горел от нетерпения, да и весь он был какой-то взвинченный.

Коготь был поплотней меня, когда нас сравнивали по телосложению, то это заметно бросалось в глаза. Его кожаная одежда была как, кстати, для такой погоды, да и она неплохо подчеркивала его темные взъерошенные короткие волосы, совсем противоположные моим белым как снег волосам. Если б я его не знал настолько долго, то вполне мог бы подумать что он хулиганье.

— Что ж проводник заходи, — кисло сказал дядя.

— Дядя мы заняты, ты не забыл! У нас серьезный разговор, — было, возмутился я.

Я попросту пропустил слова дяди мимо ушей, наша беседа так захлестнула меня, что я не обращал на остальное должное внимание.

— Проводник, кх-м… вы, о чем мистер Бернс, — Коготь ждать не заставил и прошел в дом.

— Шон, как тебе сказать.

— Ну, так и скажи, чего тянешь. — Меня начало доставать непонятное поведение дяди, я недоуменно всмотрелся в его лицо.

— Познакомься со своим путником по несчастью, — что он хотел этим сказать? — Понимаешь, — продолжил дядя. — Да и ты Коготь раз уже пришел, послушай!

Поведение дяди мне совсем не понравилось, зачем Когтю знать, что либо, о сказанном мной. О том, что я маг. Мен это было совсем непонятно. За окном снова начал накрапать дождь. Дядя запнулся на полуслове, взглянув в окно.

— Ладно. Думаю, разговор будет течь приятней за кофе или чаем. Пойду, приготовлю.

Он удалился на кухню. С кухни донеся стук посуды. В доме немного потеплело от растопленной грубы. По комнате потянуло запахом борьбы отсыревших дров с огнём. В комнате начало отдавать теплом от нагретой грубы за стенкой.

Тем временем, я с Когтем стал изучать друг друга. Мы как будто постигали степень и меру удивления друг друга. Интересно, что же у друга случилось, раз он пришел ко мне.

— Шон я хотел спросить у тебя совета? — друг попытался говорить как можно тише, чтобы дядя не услышал его слов.

От такого я опешил, совета у меня? Интересно может он что попутал. Мне и без его проблем не сладко от последних событий. Этим временем он продолжил:

— Шон… я это… я. — в комнату вошёл дядя с тремя порциями кофе.

— Шон он маг, как и ты.

— Что? — вопрос я с Когтем выпалил одновременно. Да быть такого не может!

— Откуда вы знаете, что я маг, вы следили за мной!

— О нет, даже в мыслях не было! Поэтому я и буду говорить сразу с вами двумя.

Мы притихли.

— Мистер Бернс, вы явно в чем-то ошиблись… — Коготь неуверенно начал отнекиваться от слов моего дяди.

Дядя совсем не обратил на это внимания.

— Ребята существует пророчество, я давно слышал о нем. Да и… Шон извини. Тут прозвучит многое из-за чего ты, возможно, не будешь со мной говорить или же вообще знать не захочешь. Я пойму тебя и приму любое твое решение. Но у меня одна просьба не будь поспешен в выводах. Я рассказываю, вы слушаете. Можете не отнекиваться. Сначала выслушайте, после будете делать выводы и говорить, что вздумается.

Дядя подошел к шкафу, который так же находился в помещении и достал какой-то кругляшек с полочки.

— Никогда не думал, что он понадобится. Так лишние уши, если таковы есть, ничего не услышат, — объяснил он, мы в свою очередь выполняли его просьбу и молчали. — Это камень мортирель, он не выпускает ни одного звука в радиусе десяти метров, если кто и захочет подслушать, то попросту ничего не удастся. Правда, против магов это почти бесполезная вещь. Камень подвластен магии, да это и не странно он же магический. Вы в скором, возможно, повстречаетесь не с одним таким артефактом… артефактами — сотворенными с помощью магии или уже по своей природе наделенные магической силой предметы как этот.

— Мистер Бернс, мне кажется, вы слегка отклонились от разговора. Что вы хотели сказать, когда сказали что Шон маг? — да Когтю не позавидуешь смелости, он высказал вопрос, который у меня так и застрял в зародыше. Ведь он назвал магом не только меня. Что ж послушаю, что ответит мой воспитатель. Ждать ответа не пришлось. Похоже, дядя уже собрался с мыслями и серьезно настроился на беседу.

— Не перебивай Коготь. Как я говорил он магический. А что о вас молодые люди то существует пророчество, в котором говорится о мальчике, который поставит конец захвату мира темными гильдиями.

Он остановил рассказ на пару минут, собираясь с мыслями. Мы же стали тише воды, ниже травы, после такого заявления.

— Так вот темные гильдии узнали об этом пророчестве, и теперь уничтожаю всех магов, до которых могут дотянуться, хотя ни кому не секрет что во главе гильдий тоже маг. Так что тут спорный вопрос кому на самом деле угрожает пророчество. Может и не гильдиям вовсе, а именно тому магу. Но это уже мои соображения. Вроде враг всех магов, что руководит гильдиями, известен как Высший, про него частенько поговаривают наши старцы в деревне. Они как никто другой ещё помнят рассвет времён магии и обговаривают Высшего очень в невыгодном для него свете.

— А причем здесь я? Мы? — уже я перебил крестника.

— Да в том то и дело что пророчество было о твоей семье Шон. К сожалению, я не знаю всех деталей, лишь, что у тебя большая роль и что твой путь начнется с товарищем, что родился с тобою в один день. Думаю, на эту роль лучше, чем Коготь никто не подойдет. Шон, хоть я и растил тебя как сына, — было видно, что такие слова даются ему сложно, — но ты, ты мне даже не родственник.

Меня словно ударили обухом по голове. Не родственник, то есть он мне не дядя. Как такое может быть? Да он меня растил с четырёх лет. С той поры он мне как отец. В этот момент мне совсем не хотелось, что-либо понимать и слышать, что говорят окружающие — в частности своего дядю.

— А мать с отцом, — хрипло задал я вопрос. Я ожидал что угодно.

— Шон прости меня, но там тоже не вся, правда. Твоя мать — Лейзи, была магом и моей лучшей подругой, её мужем стал мой друг. Твоя мать погибла от виселицы, а отец сбежал, никто его больше не видел. Он не был трусом слышишь, — стал он выгораживать друга, — но не спорю ему нет оправдания. Тебя стали искать, я не мог смотреть на это и стал тебе помогать в память о твоей матери… у тебя её глаза…

Я осознал, что моя мама была для дяди, если я могу его так называть, не просто подругой. Он никогда не говорил о ней, даже когда я спрашивал.

Да что же творится с моей жизнью? Я окинул взглядом друга. Да я открываюсь для него явно в новом свете. Если он тоже маг как сказал Бернс, то есть дядя, то наша жизнь круто изменилась, и я думаю, нам стоит держаться вместе.

— Я укрываю тебя вот уже почти четырнадцать лет. В пророчестве говорилось, что ты станешь великим магом. У тебя будет путник, один из твоих друзей. Также сказано, что путник родится в один день с тобой.

— Коготь ты веришь в это? — задал я ему вопрос скорее пытаясь понять, не брежу ли я.

— Похоже на то, может, мы сходим с ума?

Мы все переглянулись. И что теперь делать. В такое было очень трудно поверить. Во взгляде дяди я не уловил и намёка на издевательство. Он говорил всерьез.

— Я ни капли не соврал, может я и рассказал бы раньше, но у меня была надежда, что пророчество, что-то типа выдумки, да и о нем я знаю лишь обрывки, — было видно, что дядя таким вот образом просит извинения.

— Я не сержусь, давай продолжим разговор позже. Я хочу немного поразмыслить.

Мне хотелось побыть одному. Я осознал, что теперь буду мстить за маму. Нет, скорей не мстить, зачем себе копать яму. Большая вероятность и самому в нее попасть.

Не обращая ни на кого внимания, я вышел на улицу. Меня некто и не пытался остановить. Возможно, моё поведение и было ребячеством, но услышанное надо было переварить. С одной неприятной новости — в несколько. Мозг отказывался принять всё и сразу.

Снаружи шел мелкий дождь. Мне ничего не оставалось, как просто бродить по улочкам, обходя случайно разбросанные лужицы то тут — то там.

Ходя по улицам, я много мыслил о скрытых от меня жизненных событиях. Вот так вот, восемнадцать лет я рос с пониманием, что я сын обычной пары. Ничем не выделявшихся между других людей. Оказалось всё куда сложней. Мама маг, а отец попросту трус. Хотя возможно мои выводы поспешны, я о нём почти ничего не знаю, а дядя не тот человек, у которого можно вообще, что-то узнать о моих родителях. Но по-другому я отца назвать не мог. Прошло почти пятнадцать лет, а от него ни одной весточки как оказывается. Вполне возможно, что он и не жив вовсе. Но всё же. Ладно. Об этом нужно подробней узнать у дяди.

Я все больше начал осознавать, что по другому не смогу воспринимать человека, что меня растил. Пусть он даже мне не дядя, но привычка его так называть так пустила корни в моем мозгу, что по другому я его называть не смогу. Да, что там дядя. Я считаю его отцом! Ведь родной человек не тот — кто родил, а тот — кто воспитал и вырастил. Появись сейчас мой настоящий отец в моей жизни, я с трудом мог бы считать его отцом. По сути, как и любой другой незнакомый прохожий, которого можно увидеть мимо проходящего. Возможно у нас одна кровь, но отцом не становятся после одной ночи утех. Отец — это не одногодовой труд. С данными мыслями я вернулся к дому, нужно довести разговор до конца. Да и успокоить дядю, представляю, что он сейчас думает.

С загруженным мозгом по завязку я, парировав несколько луж, шагнул в дверной проем, скрываясь в родном доме.