Поездка в Трансильванию

Чингиз Абдуллаев, 2011

Дронго, всемирно известный эксперт по вопросам преступности, приехал на международную конференцию в Румынию. Уже на второй день он узнает, что несколько участников саммита получили письма угрожающего содержания. Неизвестный предупреждал их о неведомой опасности, при этом намекал, что это связано с духом графа Дракулы. Почти все, в том числе и Дронго, полагают, что это просто глупый розыгрыш. Однако когда вдруг гибнут двое гостей форума, эксперт меняет свое мнение и берется за дело всерьез…

Глава 3

На утреннем заседании конференции в зале присутствовали полторы сотни гостей. Среди них были румынские дипломаты и специалисты в области международного права, а также приглашенные гости из соседних стран — Болгарии, Венгрии, Сербии, Молдавии. Конференцию открыл министр иностранных дел Румынии, сразу предоставивший слово представителю Европарламента, вице-спикеру из Швеции, который приветствовал собравшихся, выразив твердую уверенность в том, что Румыния и Болгария обязательно войдут в Шенгенскую зону на правах новых членов Европейского сообщества.

Следом за ним слово предоставили румынскому профессору, и тот начал читать нудный и скучный доклад, растянувшийся на сорок с лишним минут. Делегаты откровенно скучали, некоторые поднимались и выходили из зала, чтобы спуститься в кафе и выпить кофе. Копию доклада уже перевели на основные европейские языки и обещали раздать всем делегатам, поэтому слушать его не было никакой необходимости. Дронго обратил внимание, что в зале конференции снова появилась Илона и уселась рядом с госпожой Демченко. За их спинами находился молодой человек, очевидно, телохранитель или помощник. Дронго вежливо кивнул ей, но она отвернулась с оскорбленным видом, не ответив на его приветствие.

Доклад тем временем продолжался, не обещая ничего необычного, пока докладчик не дошел до раздела о депортации румынских цыган, которых выдворили из Франции в прошлом году. Он упомянул об этом достаточно сжато, обратив внимание на несовместимость подобных действий французских властей с демократическими нормами, приверженность которым была провозглашена в Лиссабонском договоре, заменившем европейскую Конституцию. И тут зал взорвала своим криком Эужения Лунгул, сидевшая в третьем ряду.

— Почему вы не говорите, что это грубое нарушение прав человека?! — крикнула она, прерывая докладчика. Крикнула по-английски, чтобы ее могли понять прибывшие на конференцию гости.

Докладчик растерялся. Он не знал, что сказать, и, обернувшись, растерянно посмотрел на министра иностранных дел.

— Вы должны подать жалобу на французские власти в Европейский суд, — поднялась со своего места госпожа Лунгул. — Неужели вы не понимаете, насколько неправомерные действия были совершены французским правительством?..

Министр тоже поднялся. Дальше молчать было невозможно; выступление этой женщины грозило дипломатическими осложнениями, не говоря уже о том, что в зале присутствовали два представителя Франции — бывший комиссар Дезире Брюлей и дипломат из французского МИДа месье Бержерон. Правда, Брюлей продолжал улыбаться, тогда как дипломат, уже понявший, о чем идет речь, нахмурился.

— Вы не имели права замалчивать такую важную проблему и делать вид, что ничего не произошло, из-за своего страха перед французскими властями, — не унималась Эужения. Дронго обратил внимание, что сидевший рядом с ней Брынкуш пытался ее остановить, даже схватил ее за руку, но она с силой вырвала ее. Министр помрачнел. Эти выкрики грозили обернуться дипломатическим конфузом, когда месье Бержерон поднялся, решив, что достаточно критики в адрес его страны.

Министр покачал головой, показывая глазами сидевшему рядом с ней Брынкушу, чтобы тот принял меры. Последний уже поднялся, откровенно хватая ее за руки и поворачивая к себе. Назревал скандал.

— Хватит, госпожа Лунгул! — стараясь придать твердость своему голосу, сказал министр. — Мы все были озабочены проблемой наших сограждан, которых выселяли из Франции, но это еще не повод перебивать нашего уважаемого докладчика.

Французский дипломат Анри Бержерон замер, не решаясь выйти, и посмотрел в президиум, пытаясь понять, что произойдет дальше.

— Вы промолчали, когда обязаны были протестовать, — вырвалась из рук Брынкуша Эужения.

— Мы дадим вам слово, чтобы вы могли высказаться, — предложил министр, — но сейчас разрешите нашему докладчику закончить свою речь.

— Но я требую!..

Бержерон пошел к выходу. Министр понял, что его могут обвинить в срыве важной конференции, не говоря уже о том, что от официального мнения Франции и Германии зависела позиция самого Евросоюза. Он просяще посмотрел на сидевшего рядом с ним вице-спикера Европарламента. Тот сразу понял, что обязан разрулить ситуацию, и взял микрофон.

— Уважаемая госпожа Лунгул, вы можете официально обратиться к нам с изложением ваших взглядов, и я обещаю, что мы их рассмотрим. Что касается сегодняшней конференции, речь идет не о нарушениях со стороны французских властей, а о готовности румынских властей обеспечить безопасность собственных границ. И мне кажется, что будет правильно, если мы продолжим конференцию и уточним наши позиции.

Пока он говорил, министр уже опомнился и показал на Эужению сотрудникам службы безопасности. Те поспешили на помощь Брынкушу. Правда, она не особенно понадобилась. Брынкуш, не церемонясь, схватил женщину за плечи и потащил к выходу. Оба сотрудника службы безопасности последовали за ними, готовые помочь выдворить смутьянку из зала.

Бержерон стоял у дверей, наблюдая за происходящим. Когда Эужения снова попыталась что-то крикнуть, Брынкуш просто вытолкнул ее в холл, и министр удовлетворенно кивнул. Ситуацию удалось разрулить наилучшим образом.

— Ничего, господа, — улыбнулся он, — иногда подобные инциденты происходят, и никто не может гарантировать нас от них. Месье Бержерон, вы можете вернуться на свое место, конференция продолжается.

Французский дипломат колебался несколько секунд, но, увидев, что его демарш не поддержал комиссар Брюлей, пошел на свое место.

Дронго поднялся и направился к выходу, столкнувшись с возвращающимися охранниками; очевидно, им удалось убедить скандалистку больше не заходить на первое заседание. Внизу, в кафе, уже сидели Эужения Лунгул и вытолкнувший ее из зала Георге Брынкуш, который тихо и долго что-то выговаривал женщине. К большому удивлению Дронго, она сидела довольно спокойно, слушая румынского дипломата, который так недипломатично обошелся с ней.

— Я же говорил, что она неуправляемая экстремистка, — услышал эксперт за своей спиной голос Сиди Какуба.

— По-моему, ее можно было и не приглашать, — сказал Дронго, обернувшись, — если все знали, что она будет вести себя подобным образом.

Сиди Какуб был в своей традиционной одежде, только без привычных четок в руках.

— А мне кажется, что они планировали нечто подобное, — возразил он. — Организаторам нужны подобные скандалы, чтобы продемонстрировать степень недовольства обычных людей и заявить о своей позиции.

— Почему вы так считаете?

— Посмотрите, как спокойно она беседует с человеком, который вытолкнул ее из зала. А ведь это румынский дипломат, один из организаторов встречи, — ответил Сиди Какуб. — Возможно, вся эта громкая акция была сознательной провокацией румынских властей, чтобы обратить внимание на депортацию цыган из Франции.

— Я тоже обратил внимание на эту пару. Вчера они вместе поднимались в ее номер, — сообщил Дронго, — и он сидел рядом с ней во время первого заседания. Возможно, его приставили к ней специально, чтобы он контролировал эту неуправляемую особу.

— Или направлял, — цинично усмехнулся Сиди Какуб.

Дронго решил ему не отвечать, когда увидел спускающихся вниз гостей конференции. Первое заседание благополучно завершилось, и был объявлен перерыв. Илона спускалась вниз вместе с женой украинского олигарха. Телохранитель следовал за ними на расстоянии двух метров. Они прошли мимо Дронго, даже не взглянув в его сторону. Следом за ними в кафе появилась Катиба Лахбаби. Она тоже проигнорировала Дронго и, подойдя к Сиди Какубу, энергично поздоровалась с ним.

— Вы разве незнакомы? — удивился он, обращаясь к Катибе.

— Даже слишком хорошо знакомы, — ответила она. — Господин Дронго не просто известный эксперт, он еще и известный донжуан.

— Интересно, — пробормотал Сиди Какуб, — что такого вы успели сделать? — И вместе с Катибой отошел к столику, стоявшему в углу. Дронго прошел в другой угол, чтобы быть подальше от этой пары.

Он заказал себе чай и вдруг услышал за спиной хорошо поставленный голос американского профессора.

— Вы опять не хотите меня понять, господин Теодореску, — громко говорил Уислер, спускаясь по лестнице вместе с румынским дипломатом. — Я настаиваю, чтобы мое выступление было заслушано на пленарном заседании, иначе оно теряет всякий смысл…

Они вошли в кафе, и Уислер, увидев сидевших за столиком Эужению и Брынкуша, покачал головой.

— Она еще здесь? Ее нужно было арестовать за хулиганское поведение. У вас слишком либеральные законы, господин Теодореску. Разве можно пускать таких особ на конференцию?..

В кафе появился Тромбетти и сразу направился к столику, где сидели Эужения и Брынкуш.

— Должен вам сказать, госпожа Лунгул, что вы не правы. С юридической точки зрения французские власти были абсолютно правомочны выдворять из своей страны людей, не имеющих визы, не являющихся гражданами их страны и нарушающих внутренние законы Франции. Учитывая, что французские власти не просто выдворяли нежелательных иммигрантов, но и выплачивали им своеобразную компенсацию, я думаю, что ваши соотечественники должны быть довольны.

— Как вам не стыдно! — встрепенулась Эужения. — Как вы можете такое говорить!

— Я — профессор права и знаю, о чем говорю, — гордо заявил Тромбетти, отходя от стола.

— Фашист! — громко прошипела Эужения, с таким расчетом, чтобы итальянец ее услышал. Тромбетти услышал, но только пожал плечами, даже не пытаясь отвечать.

Питер Гордон вошел в кафе как раз на этих словах и, не удержавшись, приблизился к Эужении.

— Простите, госпожа Лунгул, но ваше поведение кажется мне не совсем продуктивным. Необходимо обосновать свои претензии и подать официальную жалобу в Европарламент или в Евросуд, а не пытаться докричаться до тех, кто не хочет вас услышать. С психологической точки зрения вы должны это понимать.

— Я пыталась им объяснить, — вздохнула Эужения.

— Найдите хорошего юриста, — посоветовал Гордон.

В кафе, тяжело ступая, вошел Дезире Брюлей и тяжело опустился на стул рядом с Дронго.

— Я видел списки. Нас разбили на группы, и меня определили во франкоговорящую группу. Жаль, что мы не будем вместе. Но тебе скучать явно не придется. С тобой поедет эта скандальная особа, которая мне понравилась. Довольно отважная и знает, чего хочет. У нее есть принципы, а в наше время их трудно отстаивать.

— Она делает это слишком громко, — заметил Дронго, — и, кроме очередного скандала, ничего не добилась. Хотя, возможно, именно скандал и входил в ее планы.

— Ты говоришь о дипломате, сидящем около нее? — понял опытный Брюлей.

— И о нем тоже. Мне показалось странным, что он все время рядом с ней, и сидел рядом даже во время заседания. Потом он довольно бесцеремонно выдворял ее из зала, а теперь они спокойно беседуют.

— Возможно, ее истерика была хорошо спланированной акцией, в расчете на гостей конференции, — согласился Брюлей. — Что ты заказал?

— Себе чай, а вам могу заказать кофе.

— Пусть принесут зеленый чай, — попросил комиссар, — вспомни о моем возрасте. Я теперь пью кофе через раз, говорят, у меня повышенное давление. Надеюсь, что я от этого не умру. Как ты думаешь, здесь можно курить?

— Пепельниц нет, значит, нельзя.

— Я так и думал, — разочарованно произнес Брюлей.

Дронго поднял руку, подзывая официантку, и попросил принести зеленый чай.

— В той стороне сидит Сиди Какуб, — заметил комиссар, — ты, кажется, с ним знаком.

— Да, мы несколько раз встречались.

— Опасный человек, — неожиданно произнес Брюлей. — Ты ведь знаешь, что североафриканские страны традиционно тяготели к Франции. Алжир и Тунис вообще франкоговорящие страны, и у нас там есть много собственных интересов. Могу тебе сказать, что мы получали информацию о деятельности Сиди Какуба. Он не только эксперт по вопросам преступности, но и консультант некоторых организаций, которые не всегда официально зарегистрированы в своих государствах.

— Я об этом знаю. В Тунисе его вообще считают «магрибским магом», и он сознательно поддерживает эту репутацию.

— Должен тебе сказать, — продолжал Брюлей, — что твое путешествие в Валахию и Трансильванию представляется мне даже опасным. Я говорил тебе, что госпожу Эужению Лунгул включили в твою группу. Но там будет и этот «магрибский маг». Кроме самого Сиди Какуба, с тобой отправится и Тромбетти, взгляды которого нельзя назвать демократическими, а также неуравновешенный профессор Уислер, который может устроить скандал в любом месте и в любое время. По-моему, достаточно, чтобы чувствовать себя не очень спокойно.

— Вы еще не знаете остальных, — усмехнулся Дронго. — Сидящая рядом с Сиди Какубом женщина — это гостья из Марокко Катиба Лахбаби, которая меня терпеть не может. И еще, возможно, с нами поедет госпожа Демченко, подруга супруги бывшего посла в России Илоны Романеску-Брескану, тоже не очень мне симпатизирующей, и свою неприязнь она может внушить своей подруге.

— Очень занимательная компания, — пробормотал Брюлей. Ему принесли чай в фарфоровой чашечке, он поблагодарил официантку, пробуя его на вкус, и предложил Дронго: — Может, откажешься от этой поездки?

— Не думаю, что это правильно, — ответил Дронго. — Даже может быть очень интересно — такие разные люди по своим убеждениям и взглядам. Вы знаете профессора Питера Гордона из Чикаго?

— Этот афроамериканец? — уточнил Брюлей, кивая в сторону Гордона, сидевшего рядом с Уислером и Теодореску. — Нет, я с ним незнаком и никогда о нем не слышал. Он тоже поедет с вами?

— Да, он в нашей группе.

К ним подошла Лесия Штефанеску. Сегодня она переоделась и была в темном платье. На груди висела табличка, как и у остальных организаторов встречи. Гостям раздали голубые, а у хозяев таблички были желтыми.

— Извините, что я вас беспокою, — сказала Лесия на хорошем английском. — Дело в том, что я буду куратором третьей группы и хотела бы уточнить: вы поедете с нами в поездку по стране, господин Дронго?

— Обязательно, — кивнул он.

— У нас третья группа. — Лесия сделала пометку в своем блокноте. — Мы выезжаем завтра после обеда.

— А когда выезжает моя группа? — поинтересовался Брюлей.

— У вас завтра встреча в МИДе, — посмотрела свои списки Лесия, — господин Бержерон и вы будете у господина министра. Он хочет лично встретиться с вами и с гостями, приехавшими из Германии. Поэтому первая и вторая группы выедут из Бухареста послезавтра утром. Сегодня вечером будет дан официальный ужин от имени правительства нашей страны. У вас есть еще вопросы?

— Сколько человек в нашей группе? — уточнил Дронго.

— Должно быть двенадцать, — ответила она. — А почему вы спрашиваете? Вас интересует кто-то конкретно?

— Меня интересует состав группы.

— У меня только предварительный список. Профессор Уислер, Тромбетти, Гордон. Гости из африканских стран — господин Сиди Какуб и госпожа Катиба Лахбаби. Госпожа Эужения Лунгул. Вы. Госпожа Татьяна Демченко, но она пока не дала своего согласия, возможно, откажется от поездки или поедет на собственном транспорте.

— Восемь человек, — посчитал Дронго, — а вы говорили, что двенадцать.

— Да, но не забывайте, что в вашей группе будет и двое сопровождающих — я и господин Теодореску.

— Все равно получается десять, — улыбнулся Дронго. — Ужасно интересно узнать, кто еще отправится с нами?

— Больше никого, — снова посмотрела в список Лесия. Затем пересчитала всех заново. — Двенадцать человек плюс один, я забыла про господина Панчулеску, он тоже будет в составе нашей группы. И еще, возможно, с нами поедет госпожа Илона Брескану, она подруга госпожи Демченко и супруга нашего руководителя департамента. А также помощник госпожи Демченко. Но он не является членом делегации, а числится как «плюс один». Итого, получается ровно двенадцать — если, конечно, госпожа Демченко решит отправиться в эту поездку.

— Госпожа Брескану тоже поедет вместе с нами? — не смог скрыть разочарования Дронго.

— Да, — кивнула Лесия, — если поедет госпожа Демченко. Если нет, тогда мы отправимся вдевятером. Хотя мы все равно не будем от них зависеть. Госпожа Демченко — супруга известного человека, который может позволить себе частный самолет и собственную охрану.

— Спасибо за информацию, — кивнул Дронго.

Когда Лесия отошла, Брюлей добродушно усмехнулся и пробормотал:

— По-моему, группа будет еще сложнее, чем нам казалось, и теперь ты можешь что-нибудь придумать, чтобы отказаться от поездки.

— Нет. Именно теперь мне интереснее всего поехать вместе с ними, — возразил Дронго, — иначе одна моя знакомая может решить, что я просто испугался.