Поездка в Трансильванию

Чингиз Абдуллаев, 2011

Дронго, всемирно известный эксперт по вопросам преступности, приехал на международную конференцию в Румынию. Уже на второй день он узнает, что несколько участников саммита получили письма угрожающего содержания. Неизвестный предупреждал их о неведомой опасности, при этом намекал, что это связано с духом графа Дракулы. Почти все, в том числе и Дронго, полагают, что это просто глупый розыгрыш. Однако когда вдруг гибнут двое гостей форума, эксперт меняет свое мнение и берется за дело всерьез…

Глава 2

Илона весело взглянула на Дронго, явно наслаждаясь его замешательством и необычной реакцией незнакомки, и спросила:

— Что случилось? Вы знаете эту женщину?

— Добрый день, уважаемая госпожа Катиба Лахбаби, — вежливо проговорил Дронго. — Мне казалось, что мы можем встретиться как старые знакомые.

— Не смейте так говорить! — гневно произнесла Катиба. — Когда я вспоминаю, что произошло на Мадейре, меня трясет от возмущения. Я думала, что больше никогда в жизни не увижу такого развращенного и беспринципного человека, как вы, господин эксперт. Неужели румыны и вас пригласили на эту конференцию?

— Как видите, — улыбнулся Дронго, — но мне не совсем понятна ваша реакция. Насколько я помню, вы тогда не приняли участия в игре, а ушли в самом начале. По-моему, все было достаточно пристойно.

— Молчите, — махнула рукой Катиба, — ничего больше не говорите, чтобы не позорить себя.

— Неужели он вел себя как плохой мальчик? — выступила вперед Илона.

— Вы его супруга? — несколько растерялась Катиба.

— Нет, просто его знакомая.

— Тогда я скажу вам: не связывайтесь с ним, — убежденно произнесла Катиба, — он непорядочный человек. — Она повернулась и пошла к выходу.

— Вы ее знаете? — повторила Илона.

— Да, мы знакомы.

— Настолько близко, что она считает вас не совсем порядочным человеком?

— У каждого есть право на ошибку, — пробормотал Дронго.

— А я полагала, что вы — безупречный джентльмен. Неужели это ваша бывшая супруга? — Илона и не пыталась скрывать свою иронию.

— К счастью, нет, — ответил Дронго. — Госпожа Катиба Лахбаби — сотрудница спецслужб Марокко. Очевидно, она в списке гостей, приглашенных на конференцию. Мы познакомились с ней на Мадейре два года назад.

— Про какую игру вы говорили? — поинтересовалась Илона.

— Это была шутка.

— Но мне интересно, насколько «беспринципным и развращенным» вы были. Она ведь использовала именно эти термины? И не пытайтесь от меня ничего скрыть, я все равно узнаю. Подойду к ней и спрошу. Моего английского для этого будет вполне достаточно.

— Не нужно. Я вам сам все расскажу. Только не здесь, в холле, на нас все смотрят.

— Тогда пригласите меня на кофе, — предложила Илона.

С правой стороны от стойки портье находились кафе и бар. Они прошли за небольшой столик. Дронго заказал капучино для Илоны и чашку зеленого чая для себя.

— Рассказывайте, — потребовала она. — Мне ужасно интересно, что вы сделали с этой красивой женщиной, что она вас так ненавидит и боится.

— Ничего. Просто я случайно оказался на Мадейре, когда на остров налетел тропический ураган. И мы оказались заперты в отеле, откуда нельзя было даже выйти.

— Она была вашей любовницей и вы ее бросили?

— У вас бурная фантазия, — покачал головой Дронго. — Успокойтесь и пейте свой кофе. Мы никогда не были любовниками. Просто там было много разных мужчин и женщин, в основном из Центральной Европы. Кто-то из женщин предложил игру во «французский покер»…

— Это я знаю, — улыбнулась Илона. — У нас иногда в такой играют, на раздевание до нижнего белья. Смешная игра. Она из-за этого на вас обиделась?

— Не совсем. Не забывайте, что Мадейра — всемирно известный курорт и там свои нравы. А мы играли до последнего предмета одежды, когда женщины могли оставаться топлес, без бюстгальтеров.

— Ну и что? — разочарованно протянула Илона. — Даже у нас в Румынии многие так загорают. Я тоже всегда загораю таким образом на черноморских пляжах.

— Вы — европейка, а она — из мусульманского Марокко, — напомнил Дронго. — И то, что считается приличным в Европе и Румынии, не совсем прилично или очень неприлично в Марокко. Когда началась игра, она поднялась и вышла, возмущенная подобными предложениями.

— И все? Поэтому она на вас обиделась? В жизни не поверю, она на дурочку совсем не похожа. Не вы ведь предложили эту игру, и не вы ее придумали. А она сама разве не ходила на пляжи Мадейры и не видела, как там загорают женщины?

— Видела. Она сама тоже так загорала, — вспомнил Дронго, — но играть в подобные игры не могла.

— Какая глупость! — отмахнулась Илона. — Неужели больше ничего не было?

— Почти ничего.

— Значит, что-то все-таки было, — ухватилась за его «почти» Илона. — Скажите, только откровенно. Не может быть, чтобы она так возмущалась только из-за этой игры.

— Я рассказал все как было.

— Не хотите рассказывать, — поняла Илона.

— Не хочу.

— Я так и думала. В душе вы — страстный обольститель. Человек, который так тонко чувствует настроение других людей, умеет угадывать их мысли и тайные желания, раскрывать мотивы их поступков и причины, побудившие их к преступлениям, не может не использовать свой богатый опыт для обольщения женщин. Вы же не сторонник однополой любви, каким был несчастный Марек Лихоносов, чье убийство вы так успешно раскрыли?

— Не нужно меня провоцировать. Вы прекрасно знаете, что я не являюсь последователем господина Лихоносова.

— Тогда, может, мы сразу поднимемся в ваш номер? — предложила Илона.

Дронго смутился. Когда женщина столь откровенно предлагает интимную связь, нужно либо сразу соглашаться, либо придумывать нечто правдоподобное дня отказа. А если такое предложение исходит от красивой женщины, которая к тому же вам нравится, соглашаться нужно еще быстрее. Отказ выглядит либо идиотским поступком самовлюбленного болвана, либо гордыней не очень умного человека. Илона была очень красивой женщиной. Она понравилась Дронго еще тогда, когда они познакомились в Москве. Но обстоятельства их знакомства и встречи с мужем Илоны Тудором Брескану сделали невозможной подобную интимную встречу. Он был по-своему старомоден в этих вопросах. Но как отказать женщине, чтобы не выглядеть дураком или хамом?

— Не могу, — честно признался он, — просто не могу. Хочу, но не могу. Я знаком с вашим мужем, значит, не имею на это права.

— Вы еще и моралист, — покачала головой Илона. — Если я вам скажу, что это первый случай в моей жизни, когда я сама делаю предложение, и мужчина мне отказывает, вы поверите?

— Конечно. Вы очень красивая женщина. Не думаю, что могут найтись мужчины, которые бы отказались от подобной встречи.

— Один из таких сидит напротив, — саркастически произнесла Илона.

— Я не такой, — грустно возразил он. — Я же вам объяснил. У меня есть некоторые принципы, через которые мне сложно переступать. Если бы мы с вами познакомились в другом месте и в другое время, я бы сам предложил вам подняться в мой номер. Я далеко не ангел, но и изменять собственным принципам считаю неправильным. Хотя, если честно, когда вы отсюда уйдете, я буду ужасно об этом сожалеть.

— Вы просто не можете решиться, — поняла Илона, — боитесь собственных принципов. По-моему, это глупо.

— По-моему, тоже. Если вы продолжите меня уговаривать, то через несколько минут я забуду и о собственных принципах, и о знакомстве с вашим мужем.

— Вы говорите об этом так, словно боитесь самого себя.

— Похоже, вы правы, — улыбнулся он, — немного боюсь.

— Дурацкая ситуация, — рассмеялась Илона. — Сижу и умоляю мужчину заняться со мной любовью. Это уж слишком, даже для такого уравновешенного человека, как я.

— Не нужно так говорить, иначе я сорвусь с места и побегу на седьмой этаж по лестнице.

— Зато теперь я передумала, — гордо сказала Илона. — Ваше время вышло, и я забираю свое предложение обратно. Вы слишком долго колебались — значит, должны быть наказаны. Увидимся завтра, на конференции. Кстати, она проходит в этом отеле, поэтому вам не придется далеко идти. Спасибо за кофе, мистер моралист. — Она поднялась и вышла, помахав ему кончиками пальцев на прощание.

Дронго поднялся вместе с ней, чувствуя себя полным идиотом; подозвал официантку, расписался за счет, пошел к выходу, но вдруг остановился, услышав, как его окликнули, и обернулся. На диване в холле сидел Сиди Какуб аль-Мутни. Таким было имя этого человека, которого хорошо знали и боялись в странах Магриба и на Ближнем Востоке. Он был в традиционной арабской одежде — в длинном белом одеянии и с привычным тюрбаном на голове. Неправильные черты лица, большие черные глаза, крупный нос, родинка на щеке, продолговатая голова, большие, словно расплющенные уши. Сиди Какуб был аналитиком, на счету которого немало успешно проведенных расследований. Вместе с тем в Тунисе, где он жил, его считали прорицателем и астрологом, магрибским магом и даже немного побаивались его умению предвидеть развитие ситуации и читать затаенные мысли людей. Сейчас Сиди Какуб сидел на диване, поджав под себя ноги и держа в руках четки, которые методично перебирал.

— Здравствуйте, господин Сиди Какуб, — вежливо поздоровался Дронго. Он знал, что арабский аналитик в совершенстве владеет английским и французским языками, не считая родного арабского, и понимает урду.

— Приветствую вас, мой достопочтимый коллега, — кивнул Сиди Какуб, не поднимаясь с дивана. — Ассалам аллейкум!

— Ваалейкум ассалам, — ответил Дронго. По-арабски он почти не говорил и считал своим огромным недостатком незнание французского языка. Из европейских языков владел лишь английским и итальянским. Азербайджанский, русский, турецкий, фарси были родными, и на них он говорил достаточно свободно. Поэтому разговор с магрибским магом мог происходить только на английском.

— Садитесь, — показал на соседнее кресло Сиди Какуб, продолжая перебирать четки. — Вас тоже пригласили на эту конференцию.

— Судя по составу гостей, они хотят не только доказать, что их страна — полноправный член Европейского сообщества, но и подкрепить это мнение авторитетом приехавших специалистов, — ответил Дронго. — Я тоже получил приглашение.

— Значит, мы будем все эти дни вместе с вами, — сказал Сиди Какуб, — простите, что я вас окликнул. Но я видел, как вы разговаривали с этой красивой женщиной, и мне показалось, что вы колеблетесь, не зная, что ей ответить, испытываете какие-то внутренние сомнения.

— Да, — согласился Дронго, — все так и было.

— Тогда прошу извинить меня еще раз, если вмешиваюсь не в свои дела. Она тоже из числа приглашенных?

— Нет. Она — супруга высокопоставленного румынского дипломата, с которым я лично знаком.

— Значит, румынка? Я мог бы поспорить, что она не из местных; мне даже показалось, что вы говорите с ней по-русски.

— Так и есть. Она из Молдавии, бывшей советской республики, и познакомилась со своим будущем мужем в Москве, — пояснил Дронго. — Он был тогда послом Румынии в России.

— Теперь понятно, почему вы говорили с ней по-русски, — кивнул Сиди Какуб. — Не знаете, профессор Уислер тоже приехал?

— Знаю, видел и слышал. Он еще в аэропорту устроил скандал, посчитав, что встречавший их сотрудник приехал слишком поздно, заставив его просидеть лишние сорок минут… А потом продолжал возмущаться уже здесь, в отеле.

— Как это на него похоже, — разочарованно проговорил Сиди Какуб, — он всегда такой нетерпеливый. Вы слышали, что они хотят отвезти нас в Валахию и Трансильванию?

— Слышал. Я несколько раз бывал в Румынии, поэтому посещал и эти места.

— Говорят, там живет дух самого Дракулы, — улыбнулся Сиди Какуб улыбкой египетского сфинкса.

— Не думаю. Его давно растащили на сувениры, майки, наклейки, игрушки. Настоящий Дракула даже не стал бы восставать из мертвых, глядя на все это безобразие.

— Вы всегда были последовательным материалистом, — заметил Сиди Какуб, — но в нашем мире столько непознанного и непознаваемого…

— Нет, я скорее агностик. Должен с вами согласиться, что окружающий нас мир слишком непознаваем. При одной мысли о времени и пространстве Вселенной понимаешь, что человеческий мозг не в состоянии вместить подобные понятия, и становится немного страшно…

К ним подбежал мужчина среднего роста, в темном костюме и темной рубашке, с мелкими чертами лица, почти седой головой, вытянутым носом и бегающими глазками, и кинулся к арабскому гостю, пожимая ему руку.

— Не вставайте, не вставайте, — восторженно просил он. — Для нас такая честь принимать самого Сиди Какуба аль-Мутни в нашей стране! Спасибо, что приняли наше приглашение.

— Благодарю вас, господин Панчулеску, — ответил Сиди Какуб, сделавший попытку подняться. — Прошу познакомиться. Господин Удриште Панчулеску, эксперт комиссии Европарламента. А это — господин Дронго, эксперт специального комитета ООН и консультант Интерпола.

— Я слышал про господина Дронго, — обернулся к нему подошедший эксперт, — очень хорошо, что вы тоже приехали к нам в Румынию.

— Здравствуйте, господин Панчулеску, — ответил Дронго, и они уселись в кресла по сторонам от оставшегося сидеть на диване Сиди Какуба.

— Говорят, вы собираетесь отправить нас в Валахию и Трансильванию, — начал арабский гость. — Это правда?

— Да, по программе все так и будет, — подтвердил Панчулеску. — Нас всех разделят на группы и отправят по этому маршруту. Румыния хочет доказать всем, что готова стать полноправным членом Европейского сообщества, войдя наконец в Шенгенскую зону.

— Не сомневаюсь, что все вынесут самое положительное заключение по этому вопросу, — сказал Сиди Какуб. — А как именно поделят наши группы? Уже есть списки?

— Конечно. — Панчулеску достал из кармана листы бумаги. — У вас третья группа. Вы как раз попали вместе со мной. Здесь указаны господин Сиди Какуб и господин Дронго. Простите, но они пишут рядом с вашим именем вашу известную на весь мир кличку.

— Меня обычно так называют, — согласился Дронго.

— Ну, и я напросился поехать с вами. Кроме того, в нашей группе будут госпожа Татьяна Демченко, представитель Украины, профессора Томас Уислер и Питер Гордон из Соединенных Штатов, итальянский специалист Эдуардо Тромбетти и госпожа Катиба Лахбаби…

Дронго нахмурился. Поездка с марокканским экспертом не сулила ничего приятного.

— Она тоже поедет с нами? — уточнил Сиди Какуб, заметив реакцию Дронго.

— Да, — подтвердил Панчулеску, — мы поедем все вместе.

— Вы с ней знакомы? — спросил Сиди Какуб, обращаясь к Дронго.

— Мы встречались, но, боюсь, она не считает меня своим хорошим знакомым, — признался Дронго.

— Кто еще? — уточнил Сиди Какуб.

— С нами поедут еще и представители румынского МИДа, — пояснил Панчулеску, — а также прилетевшая из Страсбурга госпожа Эужения Лунгул. Она как раз консультант правозащитной организации по цыганскому вопросу.

— А комиссар Дезире Брюлей? — Дронго подумал, что ему лучше перейти в другую группу.

— Он — в первой группе, — пояснил Панчулеску, просматривая списки.

— Может, нам поменяться? — предложил Дронго. — Мы с ним старые друзья.

— Наверное, можно, — ответил Панчулеску. — Но первая группа франкоязычная. Туда попали представители Франции, Бельгии, Канады, африканских государств, Турции, владеющие французским языком. У них будет франкоязычный гид. Во второй группе будут представители немецкоязычных государств — Австрии, Германии, Швейцарии, Чехии, Голландии, понимающие немецкий. В четвертой представлены специалисты, у которых будет русскоязычный гид. А в вашей группе будут англоязычные представители. Есть еще и пятая группа — представители Скандинавии и Прибалтики, они тоже говорят по-английски. И шестая, где будут представители Аргентины, Испании, Чили, Колумбии, говорящие по-испански.

— Почему тогда госпожа Демченко попала в нашу группу? — спросил Дронго.

— Украинцы традиционно просят включать их в англоязычные группы, — улыбнулся Панчулеску, — вы должны знать это лучше других. Традиция, оставшаяся еще со времен прежнего президента Украины господина Ющенко. Тогда все украинцы принципиально говорили по-английски или по-украински, не соглашаясь входить в русскоязычные группы, как и нынешние прибалты. Кстати, представитель Грузии будет в пятой группе, вместе с прибалтами. Вы же понимаете, что это политика…

— Везде политика, — весело произнес Сиди Какуб, перебирая четки, — все как обычно. Надеюсь, нам покажут замок самого Дракулы?

— Обязательно, — подтвердил Панчулеску, — он сейчас стал своеобразным символом нашей страны. Про него снято столько фильмов и написано столько книг, хотя все было, конечно, совсем не так…

— Самое главное, что Дракула действительно существовал, — сказал Сиди Какуб, — и его наследники наверняка еще живут среди нас, хотя, полагаю, господин Дронго не верит в них.

— Есть столько преступников, которые гораздо хуже вампиров, — пробормотал Дронго. — Когда взрывают самолет в Америке или бомбу в Ираке и гибнут сотни людей, это гораздо хуже вампира. Хотя и вампиры мне принципиально не нравятся.

— Мы постараемся оградить вас от них, — рассмеялся Панчулеску, убирая бумаги в карман, и поднялся. — Увидимся завтра на конференции. Все документы получите утром при регистрации. До свидания, господа эксперты. — Он быстро отошел от них.

— Суетливый человек, — заметил Сиди Какуб. — Вы знаете Эужению Лунгул?

— Нет. А кто это?

— Самый настоящий экстремист. По-моему, она тоже цыганка. Вы бы слышали, как яростно она обвиняла французские власти в депортации цыган. Уже сейчас могу сказать, что с ней будут проблемы. Совершенно неуправляемый человек. Я встречался с ней в Тунисе, куда она приезжала по нашему приглашению в прошлом году, и у меня были большие неприятности из-за этого визита. Госпожа Лунгул свободно владеет английским и французским языками. А в нашей стране французский язык распространен так же, как и арабский, — напомнил Сиди Какуб, — на нем говорит почти вся правящая элита. Она тогда произнесла такую речь, что власти даже хотели ее депортировать. Правда, это было еще при прежнем руководстве.

— Сколько ей лет?

— Тридцать или чуть больше. Причем я просил ее воздержаться от публичной критики, но разве она кого слышит? Хорошо, что у нас все поменялось.

— Как у вас сейчас обстановка? — поинтересовался Дронго. — Ведь столько всего произошло — революция, бегство президента Бен-Али…

— Стабилизация наступит не скоро, — признался Сиди Какуб, — это уже правило, не имеющее исключений. Лучше один тиран и твердая власть, чем анархия и беспорядки на улицах. Он «царствовал» двадцать три года. Для любой страны это более чем достаточный срок, чтобы везде были его люди, его чиновники, его генералы, его доверенные лица. Нужно либо всех менять, либо всех прощать, но ни то ни другое невозможно.

— Во многих арабских странах схожая ситуация, — напомнил Дронго.

— От этого нам не легче, — заметил Сиди Какуб, продолжая перебирать четки. — Полагаю, что в Египте будут такие же проблемы после Мубарака. Он правит уже тридцать лет. Согласитесь, если это не наследственная монархия, потрясения почти неизбежны. Хотя он, кажется, собирается оставить своего сына, которого терпеть не могут в Египте. Боюсь, что после Туниса начнется обычный «эффект домино».

— Кажется, еще в конце восемнадцатого века было сказано, что любую революцию порождают злоупотребления, — напомнил Дронго, — но в конечном итоге любые злоупотребления лучше революции. Хотя это достаточно спорная точка зрения.

— Только не в наших условиях, — возразил Сиди Какуб. — Помните, что случилось в Ираке, где убрали Саддама Хусейна, который правил двадцать четыре года? Получили на долгие годы вперед гражданскую войну всех против всех, фактический распад страны на курдов, шиитов и суннитов, не говоря уже о проблемах внешней агрессии. Восемь лет идет непрерывная война, которой не видно конца. Таковы реалии наших государств, — цинично добавил арабский эксперт, — хотя это касается не только их. Вспомните Йемен, Ливию, Сирию, где схожие проблемы, или вашу Киргизию, где уже дважды изгоняли президентов. Думаете, там все закончилось?

— Боюсь, что нет, — признался Дронго.

К ним подошла молодая женщина с микрофоном в руках.

— Я могу взять у вас интервью для румынского телевидения? — на ломаном английском спросила она. — Господин Панчулеску посоветовал обратиться именно к вам.

— Только не у меня, — быстро поднялся Дронго. — Господин Сиди Какуб аль-Мутни всемирно известный эксперт, поговорите с ним.

— Нельзя быть таким скромным, коллега, — добродушно заметил Сиди Какуб, кивая журналистке в знак согласия.

Дронго направился к лифту. Вместе с ним туда шагнули еще несколько человек. Последним вбежали Брынкуш и какая-то дама, успевшая втиснуться последней. Дронго мог видеть только ее покрашенные в ядовито-красный цвет волосы. Она что-то тихо говорила румынскому дипломату. На четвертом этаже вышли двое мужчин, на пятом — еще две женщины, а на седьмом — Брынкуш и незнакомка. Дронго вышел вслед за ними, но они не услышали его шагов.

— Все эти приехавшие идиоты ничего не понимают, — нервно произнесла женщина по-румынски. Слово «идиоты» было понятно на любом языке. Она повернулась, и Дронго наконец увидел ее лицо. Сухие тонкие губы, заостренный нос, колючие глаза в очках. Она была одета в джинсовый костюм и майку с вызывающей надписью на испанском «Да здравствует революция».

«Слишком театрально», — подумал Дронго.

Брынкуш тоже обернулся и, увидев Дронго, даже вздрогнул.

— Господин эксперт, — не очень решительно пробормотал он, — это наша гостья госпожа Эужения Лунгул. А это господин Дронго, эксперт по вопросам преступности.

— Значит, вы защищаете толстомордых котов и преследуете их оппонентов? — ехидно спросила женщина.

— Нет, — ответил Дронго, — я защищаю от злых котов и не делю людей на толстомордых и узколицых. У меня другие задачи…

— Все так говорят, — махнула она рукой, проходя дальше.

— Извините, — пробормотал Брынкуш, поспешив за ней.

Дронго проводил их долгим взглядом. Интересно, почему она считает всех приехавших идиотами, подумал он, входя в свой номер.