Параллельное существование

Чингиз Абдуллаев, 2010

Всемирно известный эксперт-аналитик Дронго не любит показываться на людях вместе со своей женой. Но в этот раз он поступается этим принципом. Российский бизнесмен Чистовский так настойчиво приглашает сыщика на свой день рождения, что отказаться невозможно. Кроме того, на роскошной вилле бизнесмена, расположенной на Сардинии, собирается любопытная компания... Но бурное веселье кончается внезапно и трагично. В собственной комнате гибнет известный плейбой Стивен Харт, а позже в гостиной умирает от яда грузинский делец Автандил Нарсия. У всех присутствующих железное алиби. Нет его только у самого Дронго..

Глава 4

«Возможно, эта вилла полна не только гостей и телохранителей, — подумал Дронго, прислушиваясь к очередному разговору, проходившему недалеко от его дверей. — Когда собирается столько разных людей, со своим уникальным жизненным опытом, нужно ждать не только привычных разговоров, но и возможного столкновения, ведь собравшиеся здесь гости — люди одного круга».

— Я не хочу с вами разговаривать, — услышал он тихий женский голос.

— Почему? Что случилось? Прошло только пять лет, — сказал мужчина.

— Это было очень давно, — ответила женщина. Было очевидно, что она волнуется, даже нервничает, разговаривая со своим собеседником.

— Пять лет не такой уж и большой срок, — добродушно заметил мужчина, — а ты сильно изменилась. И даже внешне как-то осунулась, похудела. Хотя выглядишь по-прежнему неплохо.

— Спасибо, мистер Бэкман. Но я стала действительно другой. Совсем другой. Благодаря проповедям преподобного Дэ Ким Ена я поняла, что могу найти спасение в этой жизни…

— Эти глупости, которые он внушает доверчивым людям? Неужели ты веришь в его сказки?

— Я очень верю, мистер Бэкман. Мне кажется, что Бог послал мне его в качестве моего пастыря и проводника. Который указывает мне путь к грядущему спасению…

— Хватит, Руна. Ты тогда была молодой, красивой, умной девушкой. А сейчас ты хочешь превратить себя в монашку. Сколько тебе лет? Только двадцать восемь?

— Уже тридцать, мистер Бэкман. Тогда мне было двадцать пять.

— Действительно, уже тридцать. Мы тогда жили в Мадриде, и моя жена считала, что скандинавская няня будет лучшим воспитателем для моих детей. А теперь ты превратилась в такую строгую монашку…

— Простите, мистер Бэкман, но тогда я поддалась искушению…

— Ничего страшного. Мы могли бы повторить наши игры.

— Нет. Нет. Нет. Ни в коем случае, мистер Бэкман. Я тогда согрешила, я тогда не понимала, что я делаю. Я была слишком молодой, глупой…

— Зачем ты укоряешь себя? Разве нам было плохо? Мы могли бы продолжить здесь наши отношения. Ты ведь живешь одна, и никто не помешает нам…

— Нет, мистер Бэкман. Это невозможно. Просто невозможно. Простите меня…

Дронго услышал, как она пытается вырваться, и решил, что пора вмешаться. Он рывком открыл дверь. В метре от их двери стояла молодая женщина, которую прижимал к стене известный футболист. Оба обернулись. Бэкман растерянно отступил на шаг, а молодая женщина, покраснев до корней волос, быстро пробежала в свою комнату и закрыла дверь.

— Кто вы такой? — растерянно спросил Бэкман.

— Такой же вопрос могу задать и я, — невозмутимо заметил Дронго.

— Вы не знаете, кто я такой? — изумился футболист. — Вы действительно не знаете, как меня зовут?

— Пока я вижу перед собой не очень молодого человека, который пытался приставать к секретарю преподобного Дэ Ким Ена, и если бы не мое неожиданное появление, молодая особа попала бы в сложную ситуацию.

— Что вы говорите, — нахмурился футболист, — мы с ней знакомы уже почти семь лет. Она работала у нас няней нашего старшего сына…

— Насколько я понял, заодно она была няней и его папы, — иронично уточнил Дронго.

Бэкман оглянулся на лестницу.

— Не так громко, — попросил он. — Неужели вы действительно меня не узнали? Я — Артур Бэкман.

— Очень приятно. Кажется, я видел, как вы играете. И вы считаете, что это дает вам право вести себя подобным образом?

— Мы с ней были довольно близки, — пояснил Бэкман, — но потом она уволилась. Жена начала ее подозревать, и Руне пришлось уволиться. А теперь она стала секретарем этого прохвоста, который проповедует свои глупости, смущая умы людей.

— Это ее личный выбор, — возразил Дронго, — в любом случае вы не правы. Во-первых, она сама решает, где ей работать и кого слушать. А во-вторых, если она не хочет с вами встречаться, то не обязательно так настаивать.

— Возможно, вы правы, — сказал Бэкман. — Если хотите, я сейчас постучусь к ней и извинюсь.

— Боюсь, что после случившегося она не откроет вам дверь, — возразил Дронго, — и вообще будет лучше, если вы спуститесь вниз и вернетесь к вашей супруге.

— Да, конечно. Но… — Бэкман замялся, — я буду вам благодарен, если об этом неприятном инциденте никто не узнает.

— Разумеется. В мои функции не входит компрометация известного футболиста или секретаря преподобного Гуру.

— Спасибо, — протянул руку Бэкман.

— Артур, где ты пропадаешь? — услышали они женский голос, доносившийся снизу.

По лестнице поднималась Глория Бэкман, супруга футболиста. Она была в темных брюках и майке от известного итальянского модельера. Некоторые модницы считали ее своеобразной иконой стиля. Ее вызывающе поднятое лицо с тонкими чертами появлялось на обложках всех глянцевых журналов мира от Аляски до Китая.

— Что случилось? — спросила она, увидев пожимающих друг другу руки мужчин. — Что здесь происходит?

Бэкман замялся. Было заметно, что он нервничает в присутствии своей супруги.

— Мы познакомились, — пояснил Дронго, — позвольте представиться. Я — эксперт по проблемам преступности. Меня обычно называют…

— Значит, вы полицейский, — не дослушала Глория, — очень хорошо. Значит, нас будут надежно охранять не только наши телохранители.

— Да, — согласился Дронго, — очевидно, это так.

— Артур, мы опоздаем к ужину. Уже половина восьмого, — напомнила супруга и, повернувшись, пошла вниз, уже не глядя на Дронго.

— Спасибо, — шепотом произнес Бэкман, направляясь за ней.

Дронго вернулся в свою комнату. Джил уже высушила волосы и вышла из ванной, накинув на себя халат.

— Где ты был? — спросила она.

— Общался с семейной парой Бэкманов, — пояснил Дронго.

— И с Глорией Бэкман, — обрадовалась Джил. — Она уже здесь? Как здорово. Ты знаешь, все мои знакомые молодые женщины просто без ума от нее. Все читают ее новую книгу о стиле моды.

— Ты тоже читала?

— Нет. Пока нет. Но купила книгу, правда, на английском языке. Но ты ведь знаешь, что мне все равно, на каком языке. Обязательно прочту.

— Нашла, что читать, — проворчал Дронго, — эта женщина однажды честно призналась, что за всю свою жизнь не прочла ни одной книги. Как ты считаешь, что именно она могла написать? Мир действительно сошел с ума, если считает, что женщина, не прочитавшая за всю жизнь ни одной книги, может написать нечто путное, даже о стиле моды.

— Ты не совсем прав. Она, возможно, не мыслитель, но в мире моды разбирается очень неплохо. Они всегда стильно одеты, всегда очень хорошо выглядят.

— Наверное, это важнее, — мрачно согласился Дронго, — но все равно такие книги лучше не читать.

— Что на тебя нашло? Я не совсем понимаю, откуда у тебя такая меланхолия?

— Я сейчас с ней познакомился. Самовлюбленная эгоистка.

— Она не стала восхищаться всемирно известным экспертом, — пошутила Джил. — А ты наверняка не в востороге от игры ее супруга? Все правильно?

— Почти. Я действительно не в восторге. Он с каждым годом играет все хуже и хуже. А она даже не знает, кто такой Дронго, и полагаю, что даже не хочет знать.

— Ты пойдешь в душ?

— Да, — кивнул он, — но все равно — не читай.

Уже стоя под душем, он вспомнил слова Бэкмана. Значит, Руна раньше работала в его семье, а затем, когда связь с хозяином дома стала слишком очевидной, решила уйти, чтобы не вызывать скандала. Очередного скандала в семье Бэкман. Ведь Артур уже несколько раз попадался на подобных интрижках, и каждый раз ему удавалось каким-то непостижимым образом убедить свою супругу в очередной клевете молодых женщин, которые иногда очень даже красочно описывали его татуировки, сделанные в недоступных для посторонних взглядов местах.

Когда он вышел из ванной, было уже около восьми часов вечера. Через полчаса они вышли из своей комнаты и спустились вниз. Джил надела короткое платье, которое заканчивалось чуть выше колен. Он надел светлые брюки и рубашку с длинными рукавами. Внизу в гостиной стоял Тадеуш, в белом костюме. Он указал на выход к бассейну. Там уже находилось несколько пар. Они неторопливо подошли к Чистовскому.

— Добрый вечер, — радостно кивнул он, — сейчас должен приехать Лев Давидович, и мы будем, как говорится, в полном комплекте. Нам уже готовят рыбу. Марсель просто потрясающий повар. А какое вино нам привезли из местных погребов! Позвольте, я познакомлю вас с остальными гостями. Это мистер Стивен Харт и его очаровательная супруга Аманда Джаннуцци…

Стивен Харт был мужчиной чуть выше среднего роста, с роскошной копной седеющих волос, зачесанных назад. У него было загорелое лицо, рельефная мускулатура. Чтобы подчеркнуть достоинства своей фигуры, он надел обтягивающие белые джинсы и тесную майку, которая выгодно подчеркивала его торс. Аманда была в светло-зеленом коротком платье. Джил даже чуть вздрогнула, когда увидела эту женщину. Было очевидно, что на Аманде, кроме платья, ничего не было. Эта женщина не стала утруждать себя нижним бельем. Джил даже прикусила губу от изумления. Легкое платье не только не скрывало, но и, наоборот, подчеркивало все прелести молодой женщины. Аманда, довольная произведенным эффектом, ласково кивнула Джил, хищно улыбнулась ее спутнику, облизав губы. У нее были зеленые глаза и роскошные волосы, небрежно повязанные изумрудной лентой.

— А губы она поправляла у хирурга, — зло прошептала Джил.

— Я вижу, — кивнул Дронго.

— Позвольте представить вам господина Автандила Нарсия и его подругу Изольду Немченко, — продолжал Чистовский, подводя их ко второй паре, — и хотя мы знакомы с Автандилом совсем недавно, он уже успел поразить всех нас своим размахом и кавказской широтой души.

Мужчина был среднего роста, в белых брюках и белой рубашке с длинными рукавами. Ему было лет сорок. Красноватое лицо, немного выпученные глаза, плотная фигура, нос с характерной горбинкой, аккуратно подстриженные усы. Его спутница была моложе. Возможно, ей было лет тридцать. Она была одета в легкий брючный костюм кремового цвета. Ее можно было бы назвать даже красивой, если бы не злое выражение лица. Волосы были собраны в большой узел, длинная шея и мягкая пластика выдавали в ней бывшую балерину.

— Очень приятно, — кивнул Автандил, — я про вас слышал, господин эксперт. И в Грузии, и в России.

— Надеюсь, что только хорошее, — пошутил Дронго.

— Следующую пару я представляю вам с особым чувством, — пояснил Чистовский, — это наш преподобный Гуру Дэ Ким Ен и его секретарь Руна Теннесен.

Гуру успел переодеться и теперь был в синеватом костюме, состоявшем из брюк и легкого пиджака. Он церемонно поклонился Дронго и Джил, улыбаясь обоим. Стоявшая рядом Руна кивнула им, даже не улыбнувшись. У нее были немного резкие черты лица. Очевидно, раньше она была миловиднее, но с годами скандинавские черты ее предков-викингов начали преобладать, и тяжелый подбородок портил впечатление от симпатичного лица и серых глаз. Она была одета в серое мешковатое длинное платье.

«Этот Бэкман просто помешанный на сексе тип», — с разочарованием подумал Дронго.

Он услышал шаги за спиной и обернулся. Из дома выходили Артур Бэкман и его супруга. Футболист был в темных джинсах известной итальянской фирмы и темной рубашке с длинными рукавами и характерным логотипом. Его супруга была в коротком коктейльном платье и в «лабутанах», позволявших ей вырасти на целую голову и соответствовать высокому мужу. Ее точеная фигура очень выгодно смотрелась в этом платье. Стеганая сумочка дополняла ее наряд. Она приветливо, но холодно кивнула всем присутствующим, задержав свой взгляд на Аманде — на одну секунду дольше, чем было необходимо; но с некоторым усилием она тут же отвела глаза, взглянув на остальных.

— Позвольте представить вам семью Артура Бэкмана, — сразу сказал Чистовский, — это наш великий футболист и его не менее известная супруга Глория. А это — господин Дронго, специалист по проблемам преступности и бывший международный эксперт ООН.

— Мы уже познакомились, — улыбнулся Артур.

— Добрый вечер, — вежливо, но холодно кивнула Глория.

— Графиня Вальдано, его супруга, — представил Джил хозяин виллы.

Глория повернулась к Джил с гораздо большим интересом. Очевидно, для нее, как для англичанки, любой подобный титул значил гораздо больше, чем эпитеты «всемирно известный» или «самый популярный». Она протянула руку Джил.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, графиня, — сообщила Глория с интересом и энтузиазмом.

— Мне тоже, — честно призналась Джил, опасливо покосившись на Дронго, — мне всегда нравился ваш стиль, миссис Бэкман.

Женщины отошли на один шаг, чтобы поговорить друг с другом. Артур сделал шаг в сторону Дронго.

— Надеюсь, что они подружатся, — добродушно прошептал он.

— Джил в восторге от вашей супруги, — признался Дронго, — ей кажется, что миссис Бэкман присуще особое чувство моды.

— У нее свой стиль, — согласился Артур, — и не только в моде. Но и в поведении с остальными людьми, хотя она довольно замкнутый человек.

Дронго вспомнил, что читал в одной из английских газет о поразительном факте из жизни Глории. Когда она села в самолет, который должен был лететь из Америки в Великобританию, она переоделась и сняла макияж. Но неожиданно объявили срочную эвакуацию всех пассажиров. Хладнокровная Глория не вышла из самолета, пока снова не переоделась и не нанесла макияж. Он увидел, как Артур посмотрел на секретаря преподобного Гуру.

— Только не смотрите на Руну, — предложил Дронго, — она, по-моему, вообще не смотрит в вашу сторону.

— Я так и думал, — огорченно кивнул Бэкман, — этот Гуру прокипятил ей мозги. Какой кошмар. Придется два дня смотреть только на прелести Аманды Джаннуцци. Или этой русской. У нее такое имя — Изольда. Как будто она испанка. Хотя Чистовский говорил, что ее друг грузин. Может, она грузинка?

— Судя по ее фамилии, она украинка. Украина и Грузия — две новых страны, появившиеся на карте после распада Советского Союза, — пояснил Дронго. — Но если вам нужно за кем-то обязательно ухаживать или влюбляться, то ухаживайте за Амандой Джаннуцци. Она, по-моему, будет не против…

— Я же не сумасшедший, — рассмеялся Бэкман, — конечно, она не будет против. Да и Стивен Харт, я думаю, тоже не будет против. Но зато очень даже против будет моя супруга и я сам.

— Почему супруга, мне понятно. А почему вы? Или вам не нравится Аманда?

— Посмотрите на нее внимательно. Разве она может кому-то не нравиться? Фантастическая женщина. И, по-моему, она не надела нижнего белья. Но даже находиться рядом с ней очень опасно. Она ведь ничего не будет скрывать. О нашем романе моментально узнает весь мир. Она гарантированно даст интервью всем мировым агентствам, обсудит с корреспондентами мои мужские достоинства и недостатки. Одним словом, достаточно сделать шаг — и об этом узнает весь мир. Зачем мне такой скандал на весь мир?

— Согласен, — кивнул Дронго, — вам действительно не стоит подходить к ней ближе чем на пять метров.

— Что я и стараюсь делать, — сообщил Бэкман, — а к этим русским, или, как вы сказали, грузинам и украинцам, я даже не знаю, как подходить. По-моему, они плохо владеют английским языком. И вообще, мне лучше не связываться с русской мафией.

— И поэтому вы решили выбрать Руну, — понял Дронго, — только потому, что вы с ней уже были близки пять лет назад. Господин Бэкман, нельзя так вести себя. Вы идете по самому легкому пути. Для мужчины с вашей славой и внешностью это самый простой выход. Нужно иногда рисковать.

— Это не мой случай, — возразил футболист, — у меня слишком ревнивая жена. И не забывайте, что у нас уже трое детей. Трое мальчиков. И мы мечтаем о девочке.

— Надеюсь, что вы еще осуществите свою мечту, — улыбнулся Дронго, — вы еще так молоды.

— Посмотри, Артур, — окликнула Бэкмана его супруга, — там стоит Руна. Наша Руна Теннесен. Ты помнишь, что она работала у нас в Мадриде?

— Конечно, помню, — кивнул Артур.

Они приблизились к Руне, которая беспокойно топталась на месте, видя, как они направляются к ней.

— Здравствуйте, Руна, — улыбнулась Глория, протягивая руку, — я рада вас видеть.

— Добрый вечер, миссис Бэкман, — подала свою руку Руна, — здравствуйте, мистер Бэкман, — поздоровалась она с Артуром.

За их спинами возник Гуру Дэ Ким Ен.

— Я рад видеть такого великого спортсмена, как вы, мистер Бэкман, — пожал он руку Артуру, — хотя, насколько я знаю, вы не сторонник нашей церкви и даже не христианин.

— Он иудей, — пояснила его жена, — зато я — христианка. Правда, я отношу себя к англиканской церкви, досточтимый Гуру.

— Главное, чтобы в ваших душах была вера в Единого Творца, а к нему каждый приходит своим путем, — кивнул Дэ Ким Ен.

У Чистовского зазвонил мобильный телефон. Он достал аппарат, выслушал сообщение и улыбнулся.

— Сейчас на катере приплыли Лев Давидович Деменштейн и его супруга, — громко сообщил он, — моя жена уже встретила их внизу, у нашего причала, и через минуту они присоединятся к нам. Таким образом наши гости будут вместе с нами.

Дронго подошел к Джил.

— Сейчас они появятся, — напомнил он ей, — я тебя очень прошу — будь осторожна. Эта особа способна на любую пакость. Постарайся держаться от нее подальше. Ты помнишь, о чем я тебе говорил?

— Конечно, — усмехнулась Джил, — но мне кажется, что здесь все готовы на любую пакость. За исключением Глории, к которой ты напрасно относишься с таким предубеждением. Мне кажется, что она единственный искренний человек среди этой тусовки.

— Не уверен, — успел пробормотать Дронго.

Чистовский поспешил на край площадки. Там уже поднимались по лестнице Лев Давидович Деменштейн, его супруга и хозяйка дома. Первым показался Лев Давидович. Ему было за пятьдесят. Вытянутое лицо, зачесанные назад редкие волосы, умные, внимательные, требовательные глаза. Прямой ровный нос, тонкие губы. Деменштейн появился на площадке, надевая очки. Они обнялись с хозяином дома. Следом за ним на площадку вышла супруга Чистовского, и наконец появилась заметно похудевшая блондинка лет тридцати пяти. Это была Снежана Николаевна Алтуфьева. Та самая Снежная королева, которую Дронго разоблачил в прошлом году. Она оглядела собравшихся и сразу увидела Дронго. Лицо у нее вспыхнуло.

— Позвольте представить всем новых гостей. Мой многолетний друг — господин Деменштейн Лев Давидович, — объявил Чистовский по-английски, — а эта молодая женщина — его супруга. Она была звездой на главном канале Российского телевидения. Снежана Николаевна. Миссис Деменштейн.

Все подошли поближе. Дронго не шевельнулся. Чистовский весело взмахнул руками:

— А теперь наконец мы сможем попробовать все, чем решил угостить нас сегодня Марсель. Прошу к столу, дамы и господа.

Столы были уже накрыты, стулья расставлены таким образом, чтобы все сидевшие оказались лицом к морю. Дронго смотрел на прибывших. Деменштейн, заметив его взгляд, быстро кивнул. Он взял свою супругу за руку, очевидно, намереваясь пройти к столу. Но она вырвала руку и сама подошла к Дронго.

— Здравствуйте, господин эксперт, — сказала она безо всякого выражения, глядя ему в глаза.

— Здравствуйте, Снежана Николаевна, — ответил он.

— Как странно, — произнесла она с некоторым нажимом, — я не чаяла вас снова встретить. И вот мы увиделись здесь. Это, наверно, судьба.

Он промолчал.

— Мне сказали, что вы прибыли сюда с вашей супругой, — продолжала она. — Неужели правда? И вы не боитесь за ее жизнь?

Джил уже довольно хорошо понимала по-русски, чтобы не ответить.

— Нет, — шагнула она к ним, — он не боится.

Алтуфьева посмотрела на нее. Джил было примерно столько же лет, сколько и ей. Возможно, Джил была даже старше. Но дородная фигура Снежаны Николаевны смотрелась гораздо более убедительно, чем подтянутая, почти мальчишеская фигура Джил. Алтуфьева усмехнулась и перевела взгляд на Дронго.

— Да, — кивнула она, — теперь я вижу, что вы действительно не боитесь. А я полагаю, что вам все-таки следует опасаться…