История безнравственности

Чингиз Абдуллаев, 2012

В роскошный отель на испанском курорте Коста дель Соль съехалось много богатой публики, желающей красиво отдохнуть. Среди этих людей были и три семейные пары из России, Казахстана и Армении. Их связывал общий крупный бизнес, который сейчас переживал очередной подъем. И вдруг в разгар отдыха погибает руководитель компании Михаил Фигуровский. Испанская полиция устанавливает, что его отравили, но вот кто и зачем… Концов они найти не могут. На их счастье, в том же отеле отдыхает всемирно известный эксперт Дронго со своей женой Джил – и не в его правилах оставлять без внимания очередную криминальную головоломку…

Глава первая

Завтрак в отеле сервировали в ресторане на первом этаже. Как и положено в отелях подобной категории, столы были завалены различными продуктами, где можно было выбрать для себя любые сорта сыра, рыбу, мясо, фрукты, различные выпечки и, конечно, знаменитый испанский хамон. Они спустились вместе с Джил и стояли у стойки метрдотеля, который должен был проводить их к столу, когда за спиной послышался громкий и недовольный женский голос:

— Ты опять ничего не понял, Фигуровский. Мы должны будем поехать туда прямо сегодня, чтобы встретиться с ними. А ты решил, что это будет только завтра.

— Но ты сама говорила, что мы встретимся с ними в среду, — виновато оправдывался мужчина.

— Мы должны были встретиться с ними в среду, но потом решили увидеться в этом клубе во вторник. И не нужно делать вид, что ты ничего не понял. Ты просто не хочешь ехать сегодня в Марбелью и заходить в тот самый ювелирный магазин, в котором мы с тобой уже были.

— Я тебе сказал, что это невозможно. Ты значительно превысила свой возможный лимит. Сколько можно тратить денег на эти побрякушки?

Дронго увидел выражение лица Джил. Она все прекрасно поняла. Незнакомцы говорили слишком громко, не стесняясь присутствия посторонних. А может, они видели стоявших перед ними людей и считали, что эти двое не понимают по-русски. Дронго повернул голову. За их спинами стоял довольно плотный мужчина лет пятидесяти, среднего роста, с большим выпирающим животом, каштановыми волнообразными волосами и круглой головой. Большие очки дополняли его облик. Он был в светлых шортах, доходивших ему до колен, и цветной сине-белой майке. Рядом с ним стояла высокая, выше своего партнера на целую голову, молодая женщина в светлых коротких шортах и белой майке, под которой не было бюстгальтера; правда, она в нем и не нуждалась. Упругая молодая грудь, красивые высокие ноги, светлые глаза, рассыпавшиеся по плечам длинные светлые волосы. Эта блондинка могла быть дочерью господина Фигуровского, так как на вид ей не больше тридцати. Несмотря на то что спустилась в майке и шортах, да еще и без нижнего белья, она не забыла надеть часы известной фирмы с плавающими бриллиантами и обувь на высоких каблуках, делавшую ее еще выше.

— Можно узнать, о каком «лимите» ты говоришь? — ядовито поинтересовалась женщина. — В последнее время ты стал просто непохожим на себя.

— Хватит, Зоя, — уже начиная раздражаться, прервал ее Фигуровский, — мне уже надоели твои вечные упреки. После того как мы сюда приехали, ты уже успела потратить в Марбелье больше трехсот тысяч евро. По-моему, пора остановиться. Еще немного, и ты захочешь этого слона из холла отеля.

В холле отеля Кемпински стояла копия известной скульптуры Сальвадора Дали — слон на вытянутых длинных тонких ногах. Табличка извещала, что оригинал этой скульптуры, сделанной великим испанским художником, можно приобрести, обратившись к менеджеру отеля. Очевидно, Фигуровский говорил именно об этом слоне.

Подошедшая девушка-метрдотель улыбнулась и проводила Дронго вместе с Джил к их столику, — они достаточно легко общались в Испании, так как язык был похож на итальянский, — а затем быстро вернулась за следующей парой. С ними она говорила уже по-русски и провела их к большому столу, накрытому на шесть персон. Очевидно, это была одна из тех сотрудниц, которых нанимали специально для прибывающих туристов из России и стран СНГ. Обычно в пятизвездочных испанских отелях категории «гранд люкс» в штате обязательно предусматривались сотрудники, говорившие по-русски и по-арабски. Европейские языки они хорошо знали, это входило в обязательные условия при приеме на работу в гостиницах подобного типа. В самом «Кемпински» работали, конечно, и немецкие специалисты, для обслуживания своих соотечественников, — ведь эта всемирно известная сеть отелей принадлежала немцам.

— Я что-то не очень поняла, — обратилась Джил к мужу. — Мне кажется, она недовольна тем, что он не хочет покупать ей очередное украшение и не хочет с кем-то встречаться.

— Да, — кивнул Дронго, глядя на прошедшую мимо пару. — Сразу заметно, что он из разбогатевших в последние годы нуворишей, а она — его далеко не первая супруга.

— Может, она его дочь или подруга, с которой он приехал на отдых? — предположила Джил.

— Нет, — ответил Дронго, — она его жена, иначе бы так с ним не разговаривала. Любовницы и подруги, с которыми отдыхают приехавшие толстосумы, обычно разговаривают совсем другим тоном — менее требовательно и не так жестко. Это его молодая жена, которая требует соответствующей «платы» со своего законного супруга.

— Зачем тогда он в таком возрасте берет себе женщину, которая годится ему в дочери? — поинтересовалась Джил.

— Между прочим, у нас тоже довольно большая разница в возрасте, — с долей иронии проговорил Дронго.

— Девять лет, — вспыхнула Джил, — не так много. И не забывай, что у нас несколько другие отношения. Насколько помню, я никогда не позволяла себе разговаривать с тобой в подобном тоне.

— Вы — графиня, госпожа Вальдано. За вами триста лет аристократических корней вашей семьи, — напомнил Дронго. — А она, возможно, раньше торговала бананами, помогая своей маме или бабушке, и пыталась всеми силами пробиться в манекенщицы или стать моделью. У нее совсем иной опыт, чем у тебя.

— Почему бананами? — не поняла Джил.

— Я вспомнил Наталью Водянову, самую известную топ-модель из России. Помнишь, ты рассказывала мне, что познакомилась с ней и ее мужем Портманом, когда была в Лондоне. Она в молодости торговала бананами, помогая родным, а потом выбилась в топ-модели и стала супругой лорда Портмана.

— Насколько я знаю, они собираются разводиться, хотя у них уже трое детей, — напомнила Джил.

— Что только подтверждает мои слова, — слегка усмехнулся Дронго. — Она переросла и свой новый имидж. Успешная женщина, зарабатывающая миллионы очень нелегким трудом, не хочет больше терпеть рядом мужа-бездельника, который в жизни не работал и не заработал ни одного фунта. Когда она впервые попала в Париж, ей хотелось закрепиться и стать достаточно самостоятельной и успешной. А сейчас она понимает, что необходимо развиваться дальше. Все правильно.

— Эта дамочка, которая стояла у нас за спиной, тоже «развивается»? — не скрывая своей иронии, спросила Джил.

— Своеобразным образом. Возможно, она гораздо умнее, чем нам кажется. Понимает, что их брак недолговечен, и пытается выжить из него все возможное. Такое тоже бывает.

Он не успел закончить фразу, когда мимо них прошла компания людей, громко говоривших по-русски. При этом было сразу понятно, что все четверо нерусские. Первая пара была с характерными азиатскими лицами, вторые — явно кавказцы. Они переговаривались, обмениваясь шутливыми репликами. Четверка прошла к большому столу на веранде и весело поздоровалась с сидевшей за столом первой парой.

— Эти тоже говорят по-русски, но они явно нерусские, — заметила Джил.

— Первая пара из Казахстана или Киргизии, — предположил Дронго, внимательно посмотрев в сторону, — нет, скорее из Казахстана. Ему под пятьдесят, ей немного больше сорока. Вторая пара — из Грузии или Армении. Думаю, что из Армении. У грузин совсем другой, более характерный акцент, когда они говорят по-русски. Ему около сорока, ей примерно столько же.

— Как ты можешь определить, откуда эти люди? — удивилась Джил. — Особенно национальность?

— Это достаточно просто. Ты всю жизнь живешь в Европе и, взглянув на человека, почти сразу определяешь его национальность — даже если не совсем точно, то достаточно приблизительно. Итальянца невозможно перепутать с англичанином, немца — с испанцем, скандинава — с греком. А вот если ты будешь смотреть на азиатов или афроамериканцев, они все будут для тебя на одно лицо. Но это не так. Китайцы отличаются от японцев, а те — от вьетнамцев или корейцев. Достаточно присмотреться более внимательно, чтобы сразу понять эти различия. Точно так же на Кавказе. В Москве всех прибывших с юга обычно называют «кавказцами», хотя сами люди, живущие на Кавказе, почти сразу определяют, кто именно перед ними — грузины, армяне, азербайджанцы, чеченцы, лезгины, осетины… Это не так сложно, как кажется.

— Теперь буду знать, — рассмеялась Джил. — Хорошо, что ты иногда соглашаешься путешествовать со мной, чтобы объяснять подобные нюансы.

Рассевшаяся за большим столом четверка оживленно беседовала. Кавказского мужчину называли Паруйром, и Дронго понял, что был прав — это была армянская пара. Его спутницу звали Аидой, что тоже было характерно для армян, обычно дававших детям такие имена, как Гамлет, Отелло, Ромео, Джульетта. Справедливости ради стоит отметить, что и среди азербайджанцев, живших до восемьдесят девятого года в Армении, тоже было много людей с подобными именами. Женщине на вид под сорок, красивое лицо, умные внимательные карие глаза, ровные черты лица, пышные волосы. Она чем-то напоминала Дронго девочку из соседнего класса, которая так нравилась всем мальчишкам. Шестидесятые-семидесятые годы были временем «полифоничного звучания» города, когда в их классах учились представители десятка национальностей — азербайджанцы, русские, армяне, грузины, евреи, лезгины, греки, татары, украинцы.

И среди них была самая красивая на все три параллельных класса девочка — Инна Родина, высокая, похожая на гимнастку, с длинной косой почти до пояса и удивительно правильными чертами лица, в которую были влюблены все мальчики школы. И еще одна девочка — Сати Погосян, которая отличалась особенной красотой и шармом. Ее родители работали в городском ТЮЗе, и Сати сразу после уроков спешила в музыкальную школу, благо та находилась через улицу…

Сидевшая за столом вторая пара обращалась друг к другу по именам, и он услышал их имена — Дастан и Линара. Было видно, что все шестеро приехали вместе, видимо договорившись отдохнуть именно на юге Испании, в этом известном на весь мир отеле.

Обычно по утрам Дронго ограничивался чашкой чая и ломтиком бисквита. Но на отдыхе позволял себе съедать утром яичницу, а здесь, в Испании, не отказывал себе в удовольствии попробовать настоящий испанский хамон из черной свиньи. Предусмотрительные испанцы держали колбасу и мясо из говядины и телятины отдельно от хамона — ведь среди приехавших гостей были евреи и мусульмане. Хотя, кажется, в этом отеле отдыхающие не делились по национальностям, предпочитая пробовать ломтики свеженарезанного красного хамона. По социальному положению гости также не особенно выделялись, так как позволить себе отдых в отелях подобной категории могли только весьма состоятельные люди. Ужин или обед в одном из ресторанов обходился в двести или триста евро на одну пару, что было весьма дорого для страны, в которой цены гораздо ниже общеевропейских.

— Ты так смотришь в их сторону, словно это твои знакомые, — заметила Джил.

— Одна из них напомнила мне девочку из нашей школы, — признался Дронго.

— Может, это она и есть? — улыбнулась Джил.

— Не она, — вздохнул Дронго, — ее звали иначе. И ей должно быть столько лет, сколько мне сейчас, а эта дама гораздо моложе. Нет, это не она. Кстати, я был прав. В этой четверке двое казахи, а другая пара — армяне. Но необязательно, что они из Казахстана и Армении. Вполне возможно, они приехали из России или Украины, а может, даже из Германии или Чехии. Во всяком случае, они знают друг друга достаточно давно.

— На этих курортах всегда много людей, говорящих по-русски, — сказала Джил, — двадцать лет назад в Испании невозможно было найти даже одного человека, приехавшего из России.

— Двадцать лет назад эта страна называлась Советским Союзом, и тогда трудно было выезжать за рубеж по туристическим путевкам, тем более в капиталистическую страну, — объяснил Дронго. — Я был одним из очень немногих людей, кому разрешалось выезжать, но не в качестве туриста, а только в служебные командировки.

— Я всегда подозревала, что ты раньше был шпионом, — рассмеялась Джил.

— Видимо, плохим шпионом, если страна, на которую я работал, развалилась, а мне пришлось стать эксперт-аналитиком, — проворчал он.

— Надеюсь, что здесь ничего подобного не случится.

— Я тоже надеюсь, хотя лучше не загадывать. Слишком много «скелетов в шкафу» у каждого из нас. Если взять любую пару, сидящую за одним из соседних столиков, то можно, проследив их жизнь, обнаружить различные темные пятна, загадочные происшествия, скрытые тайны. Одинаковый набор почти у всех. Не потому, что люди такие плохие или изначально порочные. Просто у каждого есть свои тайны, которые он часто скрывает даже от своего партнера. У каждого из нас в душе свое «кладбище», куда мы никого не пускаем. И там похоронены не только наши друзья, но и наши воспоминания, наши тайны.

— И твое «кладбище» самое большое, — мрачно произнесла Джил.

— Да, возможно, ты права. — Дронго замер, потом тяжело вздохнул.

— В таком случае могу тебе сказать, что у меня нет такого «кладбища». Я никогда и ничего от тебя не скрывала. Во-первых, потому, что люблю тебя до сих пор, а во-вторых, это все равно бесполезно. Мне часто кажется, что ты умеешь читать мысли других людей, предсказывать их возможные действия по малейшим деталям их поведения, угадывать их поступки.

— Тебе не кажется, что ты достаточно субъективна?

— Возможно. А я этого и не скрываю.

Фигуровский и его супруга, поднявшись, пошли наполнять свои тарелки, продолжая о чем-то спорить и не обращая внимания на окружающих. За ними потянулись и остальные две пары.

— Она все-таки заставит его отправиться в Марбелью и потратить еще сотню тысяч евро, — предположил Дронго.

— Не понимаю, как можно так себя вести! — возмутилась Джил.

— Это новая порода, в Москве их называют «кланом новых амазонок», — сказал Дронго. — Молодые женщины, которые умеют выжимать максимум из любой ситуации. Они умудряются находить себе достаточно богатых покровителей, затем выходят замуж за известных спортсменов или бизнесменов. Потом, если карьера у спортсменов не продолжается, а бизнес у бизнесменов идет достаточно вяло, бросают первых мужей и выходят замуж во второй раз, уже имея стартовый капитал. За более успешных спортсменов, бизнесменов, деятелей шоу-бизнеса, даже политиков. Если опять не повезет, пробуют выйти замуж в третий раз. Даже имея одного, двух или трех детей. Для этого необязательно быть самой привлекательной и соблазнительной. Достаточно иметь ясную цель, обладать сильным характером и наработанными связями. Хотя, должен признать, ухоженное тело и симпатичная внешность очень помогают в решении этих вопросов.

— Ты, вижу, большой специалист по этим «амазонкам», — лукаво заметила Джил.

За их спиной раздался негромкий голос — мужчина обращался к своей спутнице:

— Видишь, Михаил Матвеевич тоже здесь со своей супругой.

— У него молодая жена.

— Она у него третья, — пояснил мужчина. — Между прочим, вы с ней ровесницы. Ей тоже в прошлом году исполнилось тридцать, как и тебе.

— Его тянет к молодым, — не успокаивалась женщина.

— Вот именно. Он у нас весьма любвеобильный господин. Только давай сядем так, чтобы эта сволочь меня не увидела. Если бы я знал, что они будут отдыхать здесь всей компанией, никогда бы сюда не приехал.

— Можем и уехать, — предложила женщина.

— Уже поздно. У нас оплачена целая неделя вперед. Придется терпеть их соседство еще несколько дней.

Дронго повернул голову и увидел, как по залу ресторана проходит новая пара. Мужчина — чуть выше среднего роста, худощавый, с запоминающимся аскетическим лицом и коротко остриженными, уже седыми волосами. Женщина выглядела достаточно подтянутой и была одета в светлое легкое длинное платье, а волосы повязала косынкой. Запоминающееся, немного удлиненное лицо, карие глаза, светлые волосы. Обоим, на вид, чуть за тридцать.

— Господин Вязанкин, вы можете пройти на веранду, — услышали они голос метрдотеля, которая обратилась к гостям на русском языке.

— Нет, — возразил мужчина, — я лучше посижу в зале. Спасибо, нам здесь удобнее.

— Новая пара, и, кажется, они не любят этого толстяка, — покачала головой Джил.

— Очень не любят, — кивнул Дронго, — а как ты поняла?

— Он назвал его «сволочью».

— Я при тебе никогда так не выражался. Откуда ты знаешь это слово? — удивился он.

— Не забывайте, господин эксперт, что в нашем римском доме я часто смотрю различные каналы, в том числе и на русском языке, — усмехнулась Джил, — а там иногда говорят такие ужасные слова…

— Понятно. Судя по недовольному виду супруги Фигуровского, он все-таки сегодня не поедет в Марбелью, — заметил Дронго, взглянув на пару, которая продолжала препираться. — Хотя, возможно, ей удастся его переубедить, и тогда он уступит.

— Кажется, мы уже позавтракали, — решила Джил, — пойдем отсюда. Я даже не подозревала, что ты у нас такой крупный специалист по подобным дамочкам. Теперь же начинаю думать, что ты слишком много времени проводишь один, без меня.

Когда они поднялись, Фигуровский и его супруга набирали в свои тарелки колба€сы и сыры, продолжая спорить.