Чем черт не шутит

Коллектив авторов, 2022

Ты держишь в руках сборник лучших рассказов по итогам четвертого и по совместительству юбилейного сезона Чертовски Честного Чемпионата – одного из самых ярких и масштабных писательских мероприятий эпохи Нельзяграма. Это истинная сокровищница историй: смешных и грустных, непридуманных и фантастических, пробирающих до слез и страшных до мурашек.Содержит нецензурную брань.

Чертово колесо

Даша Берег @bereg_dasha

Но я ле-чу с то-бой сно-ва, я ле-чу… — пел Магомаев из колонки.

— Эх! — кричали малыши и приседали на одно колено.

И о-дно сло-во я кри-чу…

Вика вместе со своей труппой четырехлетних артистов повторяла движения, попутно делая замечания отстающим. До итогового концерта оставалось всего ничего, а ребятня все равно сбивалась к концу песни и начинала хаотично скакать. И костюмы не готовы. И аренду за зал подняли, а мамочки платить на 500 рублей больше за месячный абонемент отказались. Мама Славика Кузнецова даже назвала Вику бесстыжей, а шепотом — крохоборкой. Но дети так ждали весеннего концерта, что Вика пожалела малышей и решила доработать до него практически себе в убыток. Потом надо будет подыскивать новый зал, лучше рядом с домом, чтобы не тратиться на проезд.

В общем, работала Вика на голом энтузиазме.

— Кружимся, кружимся, — приговаривала она, хлопая в такт, когда в стеклянной двери замаячил Родя.

Раньше Вика работала в команде Роди аниматором. Иногда он просил ее выйти на заказ по старой дружбе. В последнее время только это и выручало.

— Через полчаса выезжаем, — прошептал Родя, приплясывая за Викиной спиной, — я костюмы принес, тут переоденемся и поедем.

— Мы уже заканчиваем. Приготовились! И я ле-чу с то-бой…

— Най-на-на-на!.. — закружились дети, выставляя коленца и взмахивая руками.

— А что у вас за ретро-вечеринка будет? — спросил Родя, когда всех детей разобрали мамы. — Почему под Моргенштерна им танец не поставишь?

— Дети, когда совсем маленькие, любят старые песни, ты не замечал?

— Неа. Мне за это не платят. Но эту песню я знаю. Она еще в «Ну, погоди!» была. Я сразу Волка представляю, когда ее слышу.

— Волка дети точно не представляют, — задумчиво проговорила Вика, — и «Ну, погоди» они как раз и не смотрят… Знаешь, кажется, что все хотят сесть мне на шею.

Перед уходом Славик Кузнецов сказал, что пропустит следующую репетицию, потому что они с мамой летят на «Сышилы». Вика не любила считать чужие деньги, но обвинение в крохоборстве вдруг стало особенно обидным. Настоящая крохоборка вряд ли бы продолжала танцевать с ребятней под Магомаева за копейки, с такой-то арендой.

— Характер у тебя такой, — сказал Родя, доставая костюмы из рюкзака. — Тут есть утюг? Платье твое помялось. И мне плащ заодно гладани.

Через полчаса в виде Дарта Вейдера и принцессы Леи они вышли из здания. Чубакка уже ждал их в такси.

— И это у меня еще ретро-вечеринка, — пробормотала Вика, приподнимая белое платье, чтобы то не запачкалось в придорожной слякоти. — К кому мы вообще едем?

Родя засмеялся:

— День рождения у двух сестер. Им три и шесть лет, а родились в один день. Папаша ювелир, блин.

— Зачем маленьким девочкам Дарт Вейдер на празднике? Девочки любят принцесс.

— Поэтому ты — принцесса Лея, — Родя довольно щелкнул ее по корзиночке из фальшивых кос. — Залазь давай.

— Привет, Виталя, — поздоровалась Вика с Чубаккой, сидевшим на переднем сиденье.

— Да какой из Витали Чубакка, он же до пупа ему только достает! — хохотнул Родя. — Сначала договорились на Оби-Вана, но в последний момент «ювелир» затребовал эту псину с винтовкой. Я костюм вчера всю ночь проветривал, он непопулярный, завонялся весь. Так что Виталя оказался в пролете. Фактура у него не та.

Таинственный Чубакка так и не представился. Вика хмыкнула и стала смотреть в окно. Таксист не мигая пялился на всю компанию.

— Я один раз вез Спанч Боба с Патриком, — сказал он, — но вы, конечно, круче. На Звезду Смерти поедем?

— Начнем с ресторана «Пеликан», — бодро отозвался Родя и ткнул Вику в бок, — а там посмотрим.

Праздник был странный. Младшая именинница испугалась и сидела у мамы на руках. Старшая в ужасе смотрела на арбалет Чубакки, перекинутый через плечо. Папаша-ювелир был пьян в дрова и без конца фотографировался со всеми артистами по очереди.

— А ты кто? — шепотом спросила у Вики в середине представления младшая девочка и потрогала ее прическу.

— Принцесса Лея.

— Папа обещал нам Анну и Эльзу, — сказала старшая, глядя, как счастливый папа лупит Дарта Вейдера по спине световым мечом.

— А собака не кусается? — снова спросила младшая, показывая пальцем на Чубакку, лихо крутящего фигурки из воздушных шаров. Движения его рук показались Вике смутно знакомыми, но она только сказала:

— Не бойся, это добрая собака.

— Заморозь ее на всякий случай, — посоветовала девочка, но сестра сердито поправила:

— Это принцесса Пея, а не Эльза, она никого не морозит.

И обе девочки обреченно пошли участвовать в новом конкурсе. На Родю тем временем снова пер «ювелир»:

— Я хочу померить шлем!

— Шлем дорогой, — пытался отстоять головной убор Родя.

— Ваши дети даже не знают, кто мы такие, — прошептала Вика «ювелиру», аккуратно отодвигая его от Роди.

— Они хотели каких–то баб и снеговика. У меня вот в детстве не было аниматоров, только видюхи «Звездных войн» с говенным переводом, — сказал тот. — И вообще, я здесь банкую, я что, не заслужил праздника?

Родя сдался и отдал банкующему родителю шлем.

— А я еще думал, почему он требовал, чтоб Лея была в золотом купальнике, как в «Возвращении Джедая», — прошептал он Вике, когда «ювелир» отошел.

— Нормально так.

— Да ладно тебе. Видишь, я отстоял платье. У меня и купальника-то не было. Не злись. Сейчас мы с Чуи покажем химическое шоу и все.

— Шерсть ему не подпали, — вздохнула Вика.

Но все прошло как по маслу, а счастливый от встречи с героями детства ювелир даже отсыпал чаевых. Родя и Вика, еще в костюмах, складывали реквизит в узкой комнатке для персонала. Попутно Родя курил, а Вика покашливала от дыма.

— Ну и семейка, — впервые пробасил человеческим голосом вошедший Чубакка.

Вика замерла с банкой мыльных пузырей в руках. Этот голос она бы узнала из тысячи.

— Привет, — сказал Дима Троян и снял чубачью голову.

Краска хлынула Вике в лицо.

— Ты обещал, что его никогда и ни за что не будет! — закричала она Роде и бросила в него пузыри. Их с Димой год вместе каруселью пронесся у нее перед глазами, а потом вспомнилось, как все кончилось, и захотелось бежать прочь из прокуренной каморки, дурацкого лицедейства, прошлой жизни.

— Вик, ну ты же знаешь, я бы никогда, — начал оправдываться Родя, — но Димка только что приехал, а где я еще найду двухметрового Чубакку?

Вика всхлипнула и вышла из комнатки.

— Куртку хоть возьми! — крикнул Родя ей вслед.

Вика ускорила шаг, но от расстройства перепутала черный ход с белым и снова оказалась в зале, где еще продолжался праздник. Дима бросился за ней, натыкаясь арбалетом на косяки.

— Пея, собака идет за тобой! — закричала Вике младшая именинница. — Беги от нее, Пея!

И Вика побежала.

На улице уже начало темнеть, зажглись фонари. В парке через дорогу праздновали Масленицу. Вика бросилась туда. Холодный воздух кусал лицо, обжигал горло. Ноги то и дело проваливались в снег, пачкался подол платья.

— Да подожди ты! — кричал догонявший Дима.

Вика припустила. Над парком глыбой возвышалось колесо обозрения с застывшими в высоте кабинками, и Вика невольно вспомнила Волка, а в голове сразу запело:

И од-но сло-во я кричу…

— Дура! — орал Дима.

Вот они летом купаются в речке и любят друг друга до темноты в глазах.

Кричу: «Люблю» — и лечу я к звездам…

Вот они хотят подать заявление в ЗАГС.

Кричу и вновь лечу…

А вот доброжелатели говорят Вике, что Дима с ней только из-за жилплощади и ему удобно жениться на россиянке. Вот Вика его выгоняет, тайно желая простых объяснений, а Дима собирает вещи и пропадает на год.

Най-на-на-на-на-на…

Танцуют дети и выбрасывают коленца, а Славик Кузнецов танцует лучше всех, а вечера такие одинокие, что хочется утопиться.

Най-на–на-на-на-на…

А вот Дима вернулся и как ни в чем не бывало отыгрывает Чубакку, и Родя тоже молчит, покрывальщик чертов, а мама Славика называет Вику крохоборкой и тут же давит на жалость грядущим концертом, а Роде надо гладить плащ, и шея сейчас сломается под вселенским весом…

— Девушка, вас преследуют? — раздалось над ухом, когда она с разбегу влетела в двух омоновцев, патрулирующих парк.

— Да, — выдавила Вика, и подбежавшего Диму ловко скрутили.

— Чубакка, отбивайся от ментов арбалетом, — пьяно закричали откуда-то сбоку и заржали.

— Подождите, я не в этом смысле!

Омоновцы, явно потешающиеся над ситуацией, отпустили Диму. Тот недовольно отряхнулся и поднял чубачью голову, упавшую в снег. В другой руке он сжимал Викину куртку.

— На, оденься.

— Спасибо.

— Не шалите, а то Хан Соло вам по шапке надает, — засмеялись омоновцы и пошли дальше.

Тут из парковых динамиков действительно заиграла громкая музыка и небо озарилось фейерверками, похожими на пьяных птиц. Со всех сторон закричали: «Ура-а-а!»

— Ну че ты бегаешь от меня, как дура?

— Ты пропал на год! — выпалила Вика.

— Ты наслушалась всякой херни и выгнала меня без объяснений! А я тебе кольцо в тот день купил.

— Это подруга моя, а не херня!

— Такие друзья у тебя! Купальников у них просто нет золотых, а так норм бы было.

— Ты мне даже не звонил, — тихо сказала Вика. У нее кончился воздух и аргументы.

— Так ты меня заблочила везде! — перекрикивал музыку Дима, так знакомо жестикулируя, что Викино сердце ухало вниз, к грязному подолу принцессиного платья. — Мне надо было срочно вернуться в Брест, ты же знала, что у меня мама болеет!

— А можно с вами сфотографироваться? — к ним подошла девочка лет десяти.

— Нет! — заорали оба.

— Идиоты ряженые, — бросил девочкин папа и оттащил ее в сторону.

— Ты купил мне кольцо?..

И снова то ли почудилось, то ли действительно запело из динамиков:

Только черт заводит снова колесо, колесо, колесо и летит твое лицо…

И колесо обозрения подмигнуло, заиграло огоньками и завертелось, сливаясь в огромный огненный шар.

— Ты косу потеряла, — сказал Дима, подходя к ней вплотную.

— А от тебя воняет псиной, — прошептала Вика, глядя на огоньки, отражающиеся в его глазах.

— Все вуки так пахнут, — и губы встретились с губами, а колесо фейерверком полетело в небо, и…

Кричу: «Люблю!» — и лечу я к звездам,

Кричу и вновь лечу…