Чем черт не шутит

Коллектив авторов, 2022

Ты держишь в руках сборник лучших рассказов по итогам четвертого и по совместительству юбилейного сезона Чертовски Честного Чемпионата – одного из самых ярких и масштабных писательских мероприятий эпохи Нельзяграма. Это истинная сокровищница историй: смешных и грустных, непридуманных и фантастических, пробирающих до слез и страшных до мурашек.Содержит нецензурную брань.

Люська

Анастасия Данилова @an_astasiia1387

18.04.1985 г.

— О, Люська, привет! — Николай Воронов, или просто Ворон, примостился рядом с Людмилой Арсеньевой на подоконнике и легонько приобнял. — Русиш сделала?

— Привет. Неа, — она придирчиво рассматривала маникюр. — Не успела. Мать на дежурстве трое суток, мелкие на мне.

— Бли-и-ин, — протянул Ворон. — Кого ни спроси — никто не сделал.

— А сам чего? — скрывая немалый интерес за безразличием, спросила Люся.

— В кино ходил, — мечтательно протянул Ворон. — Новинка сезона. Индийский боевик. Погони, драки, взрывы. Красота… — от нахлынувших воспоминаний он соскочил с подоконника и изобразил бой с невидимым соперником. — Так! А потом вот так! Затем разворот и удар ногой в живот. Урод скрючился и упал на землю. Вот!

Люся широко улыбалась, пока смотрела на выкрутасы одноклассника.

— Что ж, это многое объясняет, — хихикнула она.

— Не понял, — у парня никак не получалось отдышаться.

— Ты, видать, эти движения все выходные заучивал вместо русского, — ехидно ответила Люся и показала на испачканную штанину.

— А-а-а, не без этого, — Коля пару раз провёл рукой по брючине и резко выпрямился. — Я щас, — пальцы нырнули в взлохмаченную шевелюру в попытке привести ту в порядок. — Алла, подожди!

Ворон упорхнул, Люсины губы сжались в тонкую линию:

— Снова здорова. Коза, блин, — буркнула под нос Люся.

— Привет, Людок.

— И тебе не хворать, Кабанов, — девушка поспешила соскочить с места и направилась к одноклассникам, что толпились у двери класса.

Парень впился взглядом в девичью фигуру. Нервно облизал губы, когда та поправила юбку.

20.06.1988 г.

— О, Люська, привет! — рядом нарисовался Воронов.

— Привет, — Люся замерла в ожидании излюбленного жеста, но ничего не последовало: Коля в упор смотрел на входную дверь актового зала. — Тебе идёт, — дрожащая ладонь провела по жёсткой материи пиджака, словно убирала несуществующие пылинки или складки.

— Ась? — переспросил Коля, продолжая впиваться взглядом в дверь.

— Да я…

— Ладно, Люсь, потом. Не скучай, — парень махнул рукой и потащил Алку Морозову в сторону.

Люсины глаза начали наполняться предательской влагой.

— Никак до тебя не дойдет, что ты ему не нужна, — Кабанов вырос из-под земли, словно ждал именно этого момента. Белый костюм сидел на нём как влитой, выгодно подчеркивая накачанную фигуру.

— До тебя, видно, тоже, — зло выдала Люся и собралась уходить, но медвежья лапища вцепилась в запястье. — Отпусти сейчас же!, — зашипела она.

— Такую красоту разве можно оставить без присмотра? Тем более что кое-кому она не сдалась, — Кабанов потянул девушку к себе.

— Ошалел совсем? — Люся пыталась вырваться, но только сильнее прижималась к здоровенному телу. — Пусти или закричу, — пригрозила она.

Кабанов огляделся и заметил директора школы, что смотрел в их сторону.

— Мы с тобой потом поговорим, — шепнул парень прямо в ухо и скрылся в толпе одноклассников.

— Сволочь, — Люся осторожно потирала запястье. Красные пятна от жестких пальцев грозили перерасти в синяки.

Выпускной был определённо испорчен. Люся старалась находиться рядом с учителями в надежде, что Кабанову надоест преследовать её весь вечер. Ворон на глаза больше не попадался.

09.08.1988 г.

Тяжёлое сопение смешалось с всхлипами. Она старалась увернуться, но он постоянно поворачивал бледное лицо к себе. Заставлял смотреть на свою потную красную физиономию. Перегар накрывал волнами. Её тошнило от грубости, что терзала губы, от бесконечных проникновений склизкого языка, что старался пробраться глубже в глотку. Мысли путались. Тело разваливалось на бесчувственные куски. Лишь один большой и кровоточащий не давал затеряться в спасительной темноте.

А он всё пыхтел и вдалбливался в раздавленный мир. Врывался бесцеремонно, жёстко, считая, что всё принадлежит ему. Что имеет право.

Всхлипы устали вырываться из груди. Безвольная и сломанная кукла теперь лежала на примятой траве под большим раскидистым дубом.

Зря она согласилась поехать на речку с бывшими одноклассниками. Зря.

08.01.2009 г.

— Люська, привет, — прошептал Ворон, осторожно вытирая припорошенную снегом табличку с фотографией.

Она была такой, какой Ворон запомнил по школе. Мягкая улыбка и скрывающие правду глаза.

— Коленька, ты?

Он обернулся. К могиле пробиралась невысокая женщина в громоздкой искусственной шубе и красной шапке.

— Здравствуйте, теть Маш.

— Здравствуй, милый. Давно не виделись. Какой стал красавец, — Ворон вздохнул. — Людочку проведать?

— Да, — хрипло вырвалось из горла. Он несколько раз кашлянул. — Простите, что меня не было тогда.

— Ну что ты, что ты. Откуда тебе было знать, что случится такое.

Женщина, вернее старушка, улыбалась так искренне и тепло, что Николаю стало совсем не по себе. Вздохнул. Взгляд вернулся к табличке.

Арсеньева Людмила Ивановна

08.04.1970 — 15.08.1988

В тот злополучный август он уехал в Москву. Поступать. И ведь поступил. На радость себе, родителям. О случившемся узнал слишком поздно. Родители скрывали правду до последнего. Лишь через десять лет на встрече выпускников ему сказали об этом. Не поверил, но на кладбище идти отказался. Боялся, что это правда. Не хотел принимать. Кажется, в тот вечер избил кого-то. Слишком уж настаивал.

И вот спустя еще десять лет Ворон осмелился прийти. А тут и её мать.

— Может, зайдёшь к нам, Коль? Помянем Людочку.

Он кивнул и поплелся за тётей Машей. Она всё рассказывала что-то, а он и не слушал. Зашли в магазин. Покупки оплатил сам. Не слушал причитаний женщины. Молча нес пакеты по родным улочкам и удивлялся, что ничего не изменилось. Знакомый подъезд. Тот же цвет стен. Даже дверь в Люськину квартиру не поменялась.

Сидели долго. Тётя Маша отправилась спать в десять, оставив на кухне его и младшего сына. Они курили на пару в приоткрытую форточку.

— Как? — тихо спросил Ворон, опрокинув в себя очередную стопку горячительного.

— Мать ничего толком не рассказывала нам, мелким. Но слухи ходили, что вскрыла она себе вены. Всё пытались выяснить почему, но только утыкались в стену, — парень помолчал, налил по рюмашке себе и Ворону. — За Люську, — одним глотком осушил емкость и вышел из-за стола.

Ворон остался сидеть на месте. Взгляд блуждал по стенам, шкафам, столу. Вернулся к шкафу. Брови нахмурились. Пара шагов — и стеклянная дверца распахнулась. Тяжеленный фотоальбом выбрался наружу под свет тусклой лампочки. Страница за страницей перед ним мелькала жизнь семьи Арсеньевых. Вот наконец появились фотокарточки Люси. Такая смешная и забавная. Бант на коротких волосах. «Как только держался?» — пронеслась мысль.

Вот она первоклашка и рядом он, Воронов Николай. Общие фото класса. И они неизменно рядом. Первомайская демонстрация. Новогодние утренники. Они рядом, как брат и сестра. Выпускной. Цветное фото. На нём Люся особенно хороша. Новомодное платье и причёска. Он рядом в сером костюме. Улыбаются. Потом он, конечно, будет с Алкой. Их первый раз случится в ту же ночь. Что было с Люсей — не знал. Потом пикник. Ссора с Алкой. Он поглощает стопку за стопкой. Люся пытается его успокоить. Даже пошла за ним в лес… темнота. Пришёл в себя дома. Голова трещала знатно. Получил взбучку от родителей.

«Поезд через два часа, а ты в таком состоянии!» — мать ругалась и пыталась привести в порядок. Отец лишь покачал головой, взял чемоданы и вышел на улицу. Такси ждало.

«Надо с Люсей попрощаться», — сделал слабую попытку добраться до телефона, но мать схватила за рукав и потянула наружу.

В купе на верхней полке он вырубился. Темнота приятно обволокла страдающий мозг. Иногда из неё доносились чьи-то всхлипы, сопение, мольбы. Удовольствие…

Воспоминания медленно перетекали одно в другое. За окном рассвело.

— Коля, ты хоть спал?

Ворон отрицательно покачал головой, сил на слова почему-то не было.

— Давай завтрак соображу, — тетя Маша направилась к холодильнику.

— Не надо. Я пойду. У меня самолет скоро. Спасибо вам за всё, — быстро собрался и вышел в подъезд.

Женщина молча смотрела вслед. Одинокая слеза прокралась по щеке.

— Мамуль, ты чего? — в коридоре появился взлохмаченный сын.

— Ничего. Давай завтрак соображу.

Наткнулась взглядом на оставленный альбом на столе, вздрогнула. Так и не смогла она причинить боль человеку, что забрал счастье у нее и дочери. Не смогла предъявить счет к оплате.