Чем черт не шутит

Коллектив авторов, 2022

Ты держишь в руках сборник лучших рассказов по итогам четвертого и по совместительству юбилейного сезона Чертовски Честного Чемпионата – одного из самых ярких и масштабных писательских мероприятий эпохи Нельзяграма. Это истинная сокровищница историй: смешных и грустных, непридуманных и фантастических, пробирающих до слез и страшных до мурашек.Содержит нецензурную брань.

Давай вернем ее в роддом

Анна Алексеева @anna_archibaldovna

Мама Василька стала плохо себя вести. Если раньше Васе случалось упасть, она сразу бежала к нему, усаживала на колени, жалела и целовала. А теперь только спрашивала: «Ты не сильно ушибся, Василёк? Если сильно, приходи — пожалею».

Если раньше Васильку не нравилась еда, мама всегда предлагала ему что-то на замену или тут же принималась готовить что-нибудь новенькое. А теперь только говорила: «Ты не голодный? Вот здорово! Беги играй».

Одним словом, мама совсем отбилась от рук. И всему виной Лилия. Не цветок, а сестренка Василька. Появилась в их доме всего месяц назад и тут же испортила маму. А ведь Василёк так долго ее воспитывал! Мало того, что мама теперь не делала того, что раньше, она еще и Васильку пыталась навязать новые правила, например не шуметь, когда Лилю укладывают спать. А укладывали ее раз сто в день, по ощущениям Василька.

Нужно было что-то предпринять. И срочно!

Василёк испробовал всё! Он кричал, что мама его не любит, когда она не обращала на него внимания. Он нарушал новые правила, показывая твердость собственных принципов. Даже пару раз ущипнул маму, когда она плохо себя вела. Увы, мама никак не перевоспитывалась обратно.

Тогда Василёк понял, что остается только одно — избавиться от причины всех бед, от Лили. Вернуть, как испорченную игрушку, туда, откуда ее принесли — в роддом.

Как-то раз мама уложила Лилю спать днем и уснула сама. Василёк постоял над кроваткой, в которой сопела, смешно оттопырив верхнюю губу, сестренка. «Когда спит, она даже ничего», — подумал он, а потом осторожно вынул девочку и пошел к двери.

С трудом обувшись и открыв дверь (с Лилей на руках все обычные действия давались нелегко), он в нерешительности застыл в коридоре. Вот беда: он не узнал заранее, где находится роддом. Но Василёк быстро нашел решение — спросить дорогу у кого-нибудь из взрослых, и тут же постучал к соседям.

Дверь открыл Родион. Он, правда, еще не был совсем-совсем взрослым, но и ребенком уже не был. Сам ездил на автобусе, например. Мама говорила, что он студент. Значит, почти взрослый. Васильку это подходило.

— Э-э-э-э-э, привет, Васёк, — несколько озадаченно поздоровался Родион. — Чего это ты Лильку таскаешь? Не уронишь?

Тут Василёк почувствовал, что руки у него действительно уже устали, и деловито кивнул:

— Уроню. Подержи.

Родион неловко взял Лилю и, держа на полувытянутых, повторил:

— Так что случилось?

— Ты знаешь, где роддом? Мне надо туда Лилю отнести, пока мама не проснулась.

Родион округлил глаза. Наверное, вспоминал, где находится роддом. Потом осторожно отступил вглубь квартиры и кивнул Васильку, мол, заходи.

— А зачем ее надо в роддом?

— Она противная.

— Ага, ясно… А мама не расстроится?

— Не знаю… Вообще-то Лиля ей нравится почему-то. Но до нее мама была добрее. Так что… лучше уж отнести.

— А теперь злая стала, да? — спросил Родион сочувственно.

— Очень! Кричит так… как будто молнии в доме.

— Молнии — это серьезно. Может, лучше маму в роддом отнести?

Василёк вздохнул:

— Родион, ты че, глупый? В роддоме только детей принимают.

— Действительно, не подумал, — покаянно кивнул Родион, потом помолчал и решился: — Ладно, отнесем Лилю в роддом. Только давай коляску возьмем. Так удобнее, согласен?

Василёк протянул Родиону ключ от квартиры:

— Смотри маму не разбуди.

Скоро Родион вернулся с коляской, уложил туда спящую Лилю, взлохматил перед зеркалом волосы, сдвинул челку на бок, и они пошли к лифту.

Когда вышли на улицу, Лиля сразу заворочалась. Родион в ужасе глянул на Василька.

— Надо капюшон раскрыть, — тоном знатока сказал он. — Ей солнце нос щекочет.

— Ага, — ответил Родион с явным облегчением и поднял капюшон коляски.

Они пошли дальше.

— И что, совсем ничего хорошего в сестренке нет? — вдруг спросил Родион.

— Не, совсем ничего, — мотнул головой Василёк и тут же прикрикнул на Родиона: — Яма впереди! Ты че, глупый совсем?!

Родион крякнул и объехал яму.

— А я вот в детстве хотел брата или сестру. Одному, знаешь, как скучно бывало! Лиля ж скоро подрастет, говорить научится. Сможешь ею командовать…

— Как это — командовать? Как собакой?

— Не-е-е. Например, будете играть в пожар, и ты всегда будешь пожарным, а она — кем-нибудь, попавшим в беду.

Тут Родион все-таки угодил колесом в яму на дороге, коляску сильно тряхнуло, и Лиля заплакала. Родион в испуге повернулся к Васильку.

— Соску ей дай, — устало велел Василёк. — Она там в пакете всегда лежит.

Родион несколько минут возился с соской, пока Лиля наконец не замолчала.

— Фух, ну и морока!

— Это еще что! Скажи спасибо, что она не обкакалась, — усмехнулся Василёк.

— С… спасибо.

— Да это не так уж страшно. Я сто раз видел, как менять подгузник. Справлюсь и сам.

— Но это же какашки. Фу!

— Когда ты был таким же маленьким, то тоже какал в подгузник, — явно копируя мамины тон и слова, сказал Василёк.

— Все равно, уверен, твоя мама обрадуется, что ей больше не надо менять грязные подгузники, укачивать ребенка, постоянно вставать по ночам, гулять с коляской. Хватит и того, что с тобой этим занималась в свое время.

— Ну… я же вырос. Со мной теперь интересно. Только ей некогда со мной играть из-за Лили… — неуверенно произнес Василёк.

— Не знаю, не знаю, — протянул Родион. — Растила тебя, растила, а ты вон… дочку у нее украл.

— Я не украл! Лиля общая.

— Как скажешь. Ну вот мы и пришли. Ты извини, но дальше я не пойду. Подожду тебя у забора.

Удивительно, но роддом оказался совсем недалеко. Василёк много раз проходил мимо, но никогда не обращал внимания на огромное скучное здание за высоким кованым забором. Он взялся за ручку коляски, но остался на месте. Заглянул к Лиле: она спала, причмокивая соской.

— Интересно, что с ней сделают? Ведь ничего плохого не сделают?

— Да кто ж их знает? Не доверяю я врачам, — буркнул Родион.

В этот момент из дверей роддома вышла толпа веселых людей с воздушными шариками. Они остановились на ступеньках, чтобы сфотографироваться. В центре встала улыбающаяся женщина с голубым свертком в руках.

— Голубой — значит, мальчик, — блеснул проницательностью Родион. — Может, им еще и девочка нужна? Предложишь Лилю? Смотри, они вроде любят детей. Вон как радуются.

Василёк чуть откатился с коляской назад.

— Не. А вдруг этот мальчик будет ее бить? Подождем лучше кого-нибудь с девочкой.

— У меня, вообще-то, и другие дела есть, — Родион засунул руки в карманы штанов и улыбнулся проходившей мимо девушке. Та кокетливо поправила волосы и вернула улыбку. Родион проводил девушку взглядом.

Василёк вздохнул. Снова заглянул в коляску.

— А если будет семья с девочкой, то… у них же будет СВОЯ девочка, а Лиля получится чужой. И ей, например, всегда подарки будут хуже дарить на праздники. Или вообще она будет на них работать, как Крошечка-Хаврошечка…

— Отдай врачам — пусть найдут тех, у кого еще нет детей.

— Ага-а-а, щас! — Василёк еще дальше оттащил коляску от роддома. — Таким, как ты, кто даже соску воткнуть не умеет и какашек боится?!

— Научатся, — пожал плечами Родион. — Да и какая тебе разница? Главное, что ты опять будешь у мамы один.

Василёк кивнул на ступеньки роддома и печально сказал:

— Она так радовалась, когда Лилю получила. Я тут подумал… надо ее вернуть маме.

— Чтобы она снова все время хныкала, а тебе приходилось сидеть тихо? — приподнял бровь Родион.

— Ладно уж. Не так часто она и хнычет. И мама говорит, что уже осенью Лиля будет меньше спать днем.

— Но все равно теперь мама никогда не будет только твоей.

— Я тоже не только мамин. Я еще и папин, а теперь и Лилин.

— Тоже верно.

Они развернулись и быстро пошли домой. Василёк подумал, что мама может испугаться, если проснется, а его нет дома. И Лили тоже, конечно. К счастью, мама еще спала, и Василёк осторожно переложил сестренку в кроватку.

Родион незаметно для Васи забрал со стола лист бумаги и сунул его в карман.

— Соберешься отдавать Лилю цыганам, стучи, — сказал он Васе на прощанье. — Ну, или если пошуметь захочешь. У меня-то нет младшего брата: интересно было бы узнать, как быстро мне захочется вернуть в роддом тебя.