Инсоленс: Искра

Ци.Тианка (2024)

Анна Волевская, детектив из Москвы, во время расследования попадает в таинственный мир Инсоленс и оказывается в руках могущественного авриала Аластора, чей долг — защищать мир любой ценой. Его клятва звучит благородно, но за ней скрываются мрачные тайны. Он поручает Анне перевести древний дневник, который хранит ключ к пониманию прошлого этого мира. Однако Анне предстоит выяснить, какую цель преследует авриал, затеяв этот загадочный перевод. «Инсоленс: Искра» — это напряжённая история о долге, предательстве и цене, которую приходится платить, чтобы спасти или разрушить целый мир. Дизайн обложки создан с использованием ИИ OpenAI ChatGPT

Глава 9

Анна сидела в беседке, склонившись над дневником. Вечерний ветерок осторожно трепал страницы, а слабый свет лампы, стоящей на столе, отбрасывал мягкие тени на её лицо. В руке она держала карандаш, но не писала. Её взгляд был устремлён на символы, выведенные неровным почерком, но видела она совсем другое.

«Теперь у меня ничего нет,» — подумала она, и эта мысль отозвалась неприятной тяжестью в груди. «Ни дома, ни мира, ни жизни. Всё, что у меня есть, — это этот дневник. Эти строки, которые я должна перевести для него.»

Она устало провела рукой по лицу, чувствуя, как внутри поднимается знакомое раздражение.

«Для него,» повторила она мысленно. Но вдруг в её сознании вспыхнула мысль, которая заставила её сжать карандаш до побелевших пальцев: «Даже если я узнаю, как вернуться домой, он не отпустит меня. Он просто не сможет. Пока я не переведу этот дневник полностью, он будет считать меня частью своего долга. Часть своей задачи.»

Её губы дрогнули, но она не позволила себе заплакать. Она устала от слёз. На сегодня их было достаточно. Слова Аластора всё ещё звучали в её голове: «Я не могу позволить тебе уйти». Эти слова обожгли её, но в них была правда. Она больше не могла просто уйти, зная, что оставит за собой тех, кто страдает. Это осознание делало работу с дневником ещё сложнее.

Она стиснула зубы, её взгляд снова упал на текст. Символы сливались перед глазами, превращаясь в хаотичный узор. Её пальцы слегка коснулись краёв страницы, шершавой от времени.

Раньше перевод был задачей, просто обязанностью. Ей даже нравился этот процесс: разгадывать смыслы, искать связи между словами. Но теперь… теперь за каждым словом стояла ответственность, которую она не выбирала. Ответственность за жизни.

«Я ведь сама виновата,» — мелькнуло в её голове. «Если бы я была равнодушной, если бы смогла смотреть на всё это холодно, как он… У меня не было бы этого груза.»

Её дыхание стало частым. Она подняла взгляд на сад, пытаясь отвлечься, но картина больных изолированных силестинов снова встала перед глазами.

— Сентиментальная дурочка… — с горечью прошептала она. — Они ведь даже не считают меня одной из них. Для них я — пустое место. «Пустая», как они называют тех, кто не связан с Искрой.

И теперь эта «пустая» несла ответственность будто сама стала «авриалом».

Эта мысль вызвала у неё едва заметную горькую усмешку.

«Авриал Анна,» усмехнулась она про себя. «Что за глупость. Но разве не так? Я же чувствую эту тяжесть, как будто это моя обязанность. Идиотизм. Разве это моё дело? Разве их мир — мой мир?»

Её взгляд снова опустился на дневник. Пальцы немного задрожали.

«Я не хочу это делать,» мысленно призналась она себе. «Но я не могу уйти. Не могу просто бросить это. Может быть, я с самого начала обманула себя, думая, что у меня есть выбор.»

Она сделала глубокий вдох, пытаясь собрать мысли.

— Мне нужно сосредоточиться, — сказала она себе. — Эти проблемы не мои. Это не мой мир. Я здесь временно. Я не буду привязываться.

Её взгляд снова упал на текст. Символы не выглядели больше такими угрожающими. Теперь они были просто задачей. Она начнёт с одного слова, потом другого. Постепенно всё станет понятным.

«Я переведу это и уйду. Из коллегии, от него. Куда?»

Этот вопрос замер у неё в голове. Она не знала ответа. Но точно знала, что не останется здесь.

Она взяла карандаш и снова наклонилась над дневником. Её рука начала двигаться, выводя первые строки перевода. На улице стало темнее, но Анна не замечала. Она погрузилась в работу, её рука двигалась всё увереннее, будто дневник начал немного уступать.

* * *

Аластор стоял у окна своего кабинета, наблюдая за садом, погружённым в мягкую темноту. Свет из беседки, едва заметный среди тени деревьев, привлекал его внимание, как маяк, указывающий путь. Там, среди мерцающих отблесков и зыбких силуэтов деревьев, была она. Анна.

Её фигура, склонившаяся над дневником, казалась напряжённой и сосредоточенной. Даже через стекло и расстояние он чувствовал её упорство, почти физически ощущал, как она борется с текстом, будто с противником, которого невозможно предугадать.

Его взгляд задержался дольше, чем он собирался.

Аластор всегда умел сохранять дистанцию. Это было для него естественным, как дыхание. В его мире близость означала слабость, а слабость — непозволительную роскошь. И всё же сейчас он осознал, что не может отвести взгляд. Её упорство, её борьба с чем-то, что большинство даже не стало бы пытаться понять, было почти… завораживающим.

Тишину кабинета нарушил тревожный стук в дверь.

— Войдите, — произнёс он, не оборачиваясь.

Дверь распахнулась, и шаги Рейна, глухо звучащие по каменному полу, нарушили его сосредоточенность. Аластор, наконец, повернулся, его лицо вновь стало непроницаемым.

Капитан Рейн остановился в паре шагов от него, держа в руках перчатки, которые он привычным жестом аккуратно положил на край стола. На его лице читалось беспокойство.

— Лайры. Снова напали, — начал Рейн, его голос был ровным, но с ноткой сдержанной тревоги.

Слова повисли в воздухе, как набат, эхом разрывающий тишину кабинета. Аластор нахмурился, его взгляд потяжелел.

— Где?

— Недалеко от северного леса, у поселения, — ответил Рейн. — Они напали на патруль. Двое пострадавших. Один тяжело ранен, второй… второго не спасли.

Аластор сцепил руки за спиной, его осанка стала ещё прямее, а взгляд потемнел. Он сделал шаг к столу, словно пытаясь осмыслить услышанное.

— Отряд уже отправлен?

Рейн кивнул.

— Да, но они не справляются. Лайры действуют организованно, как будто ими кто-то управляет. Мы несём потери. Если так продолжится, потребуется твоё вмешательство.

Аластор перевёл взгляд в сторону сада, свет из беседки всё ещё привлекал его внимание. На мгновение он задержал дыхание, словно взвешивая свои мысли.

— Направь дополнительные силы, — наконец сказал он. Голос его прозвучал жёстко. — Я присоединюсь, если понадобится.

— Есть ещё кое-что, — тихо произнёс капитан, словно выбирая слова. — Эти лайры… их Искра нестабильна. Они напоминают тех, кто заражён Искряной чумой.

Аластор резко повернулся, его глаза сверкнули холодным блеском.

— Если их Искра нестабильна, мы не можем позволить угрозе распространиться. Установите усиленные барьеры, я хочу отчёт об их состоянии. Немедленно.

Капитан кивнул, но не двигался с места. Его пристальный взгляд задержался на лице авриала.

— Ты уверен, что всё в порядке? — спросил он тихо, с ноткой беспокойства.

— Всё в порядке, — ответил он, голосом, который раз и навсегда закрыл этот вопрос.

Рейн на мгновение замер, затем коротко кивнул и направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, тишина снова накрыла кабинет.

Аластор медленно повернулся к окну. Его взгляд снова нашёл свет в беседке. Анна больше не сидела за дневником: её плечи ослабли, голова склонилась набок, а рука бессильно лежала рядом с раскрытой книгой.

Она уснула.

Её хрупкость в этом состоянии поразила его. Она выглядела так, будто этот мир с его тяготами был слишком жесток для неё. А может быть, это он сам сделал её такой? Аластор задержал взгляд на ней, и в его груди возникло странное, непривычное чувство, которое она старательно прятал за стенами непроницаемости.

Его взгляд скользнул на кресло в углу кабинета, где лежал плед. На мгновение он замер, словно оценивая смысл своих действий. Его пальцы непроизвольно сжались в кулак, а дыхание стало глубже, словно в ответ на внутреннюю борьбу.

Шагнув вперёд, он снова остановился. Взгляд, ещё мгновение назад исполненный уверенности, помутнел от сомнений. Ему казалось, что этот жест — незначительный, почти бессмысленный, — всё же выходил за рамки привычного для него. За рамки его собственного контроля.

Но его взгляд снова переместился в сторону света, пробивающегося сквозь стекло. Анна была там, в саду, уставшая и одна. Её растрёпанные волосы, склонившиеся плечи — всё это слишком кричало о её хрупкости, о том, что она чужая в этом мире. Чужая, но цепляющаяся за него с невероятной стойкостью.

Аластор сжал челюсти, прогоняя сомнения. Он шагнул к креслу и, не давая себе времени на дальнейшие размышления, схватил плед. Его движения были резкими, почти механическими, как будто он боролся с собственной природой.

Когда он вышел из кабинета, его шаги звучали уверенно, но где-то внутри всё ещё оставалось лёгкое смятение. Это было решение, которое он не хотел анализировать. Не сейчас.