Песочница

Хит Номад, 2021

Ближайшее будущее, один из среднестатистических городов России. Известный профессор физики обнаруживает, что наш мир является не чем иным как виртуальной симуляцией. В своих исследованиях он находит всё больше доказательств своей теории и даже встречает таких же необычных людей как и он сам. В жизни каждого из этих странных людей происходят необъяснимые вещи, связав которые в единую картину удаётся приблизится к разгадке тайны мироздания. Однако профессору и его единомышленникам приходится столкнуться с препятствиями, которые находятся за пределами человеческих возможностей. Борьба за свободу человечества осложняется ещё и тем, что каждому герою приходится в первую очередь бороться со своими собственными зависимостями (наркомания, игромания, алкоголизм и прочее). Казалось бы план персонажей виртуальной симуляции обречён на провал, но эти люди оказываются не просто рядовыми неигровыми персонажами. Кто-то их создал с конкретной целью и ведёт к этой цели на протяжении всей их жизни.

Глава 4. Тарья

— Таким образом, упрощая сложную математическую терминологию, то можно сформулировать это примерно так: асимптота и график стремятся друг к другу, но никогда не будут вместе, — Тарья широко улыбнулась, оборачиваясь к классу от доски, где она нарисовала мелом график заданной функции и прямую рядом с ней.

Тарья любила переводить сложные математические понятия на простой понятный всем язык и это у неё неплохо получалось. По крайней мере её ученики быстро схватывали то, что она пыталась до них донести. И когда она видела по глазам своих учеников, что ей удалось донести до них сложную мысль, то её переполняло чувство восторга. Ты можешь обладать в совершенстве знаниями в какой-либо области, но чтобы стать хорошим учителем этого отнюдь не достаточно, необходимо ещё уметь донести свои знания до каждого ученика. Тарья была уверенна, что не бывает детей непонимающих математику или любую другую науку, есть только учителя неспособные доносить свои знания до других.

— Совсем как Петров с Ковалёвой, — добавил ученик, сидевший на задней парте чем вызвал бурный смех своих одноклассников и смутил героев своей шутки.

— Да, математике известны и не такие драмы, но не стоит буквально всё проецировать на нашу с вами жизнь. Человек не математическая функция, он обладает чувствами, которые можно задеть неосторожными бестактными шутками, верно Альберт? — ничуть не повышая голоса приструнила шутника учительница и всеобщий смех тут же стих.

— Простите, Тарья Анатольевна, — после наступившей небольшой паузы, вмешался в разговор ученик с первой парты, — Но мне сдаётся, что человек не так уж и сильно отличается от математической функции. Так же всё определено в жизни, такие же взлёты и падения… Просто мы называем это другими словами, такими как судьба, карма и тому подобное.

— Ну тогда правильнее будет сравнивать жизненный путь человека с графиком функции, — подхватила идею своего лучшего ученика Тарья, — Но всё же, несмотря на то что мы уже рождаемся с определённым набором параметров и неизвестных в нашем уравнении, в наших силах самим задавать значения функции, следовательно, мы можем влиять на то каким будет изображение нашего графика.

Молодая учительница обвела взглядом класс, но уже никто не хотел вступать в дальнейшую дискуссию. Ученики выглядели уставшими и Тарья отчётливо читала на их лицах желание поскорее покинуть помещение и оказаться на улице под палящими лучами летнего солнца, которое так и манило наружу. Всё-таки занятия математикой быстро утомляют юные умы, даже если они прекрасно понимают, что подобные консультации просто необходимы им для того чтобы удачно сдать выпускные экзамены и поступить в высшие учебные заведения.

— Пожалуй, на сегодня достаточно математики, — добродушной улыбкой одарила учеников Тарья, — Если ни у кого нет вопросов, тогда можете расходиться. Чудный день сегодня, погода так и уговаривает прогуляться.

Вопросов, конечно же, как это обычно бывает у утомившихся учеников, ни у кого не возникло, все стали собираться.

— И кто только придумал сдавать экзамены летом, — недовольно пробубнил кто-то из класса.

— Ага, все эти производные и логарифмы я не вспомню уже на следующий день после экзамена, — поддержал тонкий девичий голос.

— Тарья Анатольевна, а зачем вообще все эти бесполезные знания, ведь не все же мы мечтаем стать великими математиками или поступить в ФТУ? — спросила другая ученица.

Не успела Тарья что-либо ответить, как своих одноклассниц поддержал её лучший ученик:

— А ведь правда. Мне интересна математика, но для основной массы в нашем школьном курсе уж слишком много совершенно бесполезной информации.

— К сожалению, Олег, это так и я не могу с вами не согласиться, — виновато посмотрела на своих учеников молодая учительница, словно это она придумала экзамены и ответственна за школьную программу, — Но иногда приходится принимать правила и играть по ним…

— По-моему это происходит не иногда, а всегда, — продолжал Олег уже в полупустом классе, — Я вот не помню, чтобы мы могли выбирать что-либо сами. Почему мы не можем сами выбирать какие науки и в какой степени нам изучать? Это выбирают за нас даже не наши родители или учителя, а совсем незнакомые нам люди. Но всё это мелочи, дальше ведь всё будет только ещё хуже. Работодатель, банки-кредиторы, правительство… Мы просто вынуждены играть по их правилам. А самое неприятное это то, что в эту игру невозможно выиграть, так как правила они могут поменять в любой момент, когда им заблагорассудиться!

— Не нужно быть таким пессимистом, Олег, — Тарья провела рукой по плечу своего способного ученика, который своим нестандартным мышлением не раз заставлял её задумываться о всяком, — Всё-таки можно найти и много хорошего в этой жизни.

— Наверно, это так, — нехотя согласился Олег, — Но всё же сколько бы мы себя не тешили мыслью, что можем сами влиять на свою судьбу, изменять изображение графика своей функции, какими бы сложными уравнениями мы себя не возомнили, все наши уравнения являются частью одной системы, матрицы. И как в любой математической матрице, в этой матрице тоже всё предопределено.

— Нам остаётся только смириться с этим и пойти утопиться в этот чудный день, — театрально вздохнул Альберт, подошедший сзади и, с притворной печалью на лице, встал рядом с другом. Но уже в следующую секунду глаза шутника озорно заблестели, улыбка расползлась от уха до уха. Он положил руку на плечо своего излишне умного, как он считал, друга и по-дружески добро и в то же время шутливо добавил, — Пойдём искупаемся, авось и не утонем.

— Отличная мысль, Альберт, — поддержала шутника учительница, — Не стоит придавать слишком большого внимания экзаменам. Можно быть хорошим человеком и профессионалом своего дела, совершенно ничего не понимая в математике.

Наверно это были не совсем правильные слова из уст учителя математики накануне выпускного экзамена. Однако это подняло настроение ещё не успевшим покинуть аудиторию ученикам. Уставшие от бесконечных запугиваний со стороны других учителей и находившиеся в состоянии постоянного стресса ученики выпускного класса, после таких слов на секунду смогли сбросить с себя бремя, которое на них взвалили школа и родители. Тарья могла увидеть сердце каждого ученика, относилась к ним не высокомерно и надменно, как это было принято среди учителей, а с любовью, пониманием и уважением. В совокупности с тем, что она при этом была ещё прекрасным знатоком своего предмета и могла просто и доступно донести до каждого сложную науку, её любили абсолютно все ученики школы, даже те у кого она не преподавала.

Несмотря на свой довольно скромный педагогический стаж (всего-то три года) она уже успела снискать уважение и признание не только среди коллег, но и в городском отделе образования за хорошие показатели. Её ученики всегда показывали хорошие результаты на экзаменах и уже два года подряд занимали не только призовые места, но и становились победителями различных олимпиад по математике. В связи с этим в городе был большой спрос на Тарью Анатольевну как на репетитора по математике. Но за это дело Тарья бралась весьма неохотно, приходилось многим отказывать. Зато с большим удовольствием она проводила консультации и дополнительные занятия для своих учеников. За это, разумеется, не платили так как за репетиторство, но это совсем никак не волновало молодую учительницу. Многих удивлял такой подход, но самой Тарьи процесс преподавания виделся как творческий и если она бралась за репетиторство, то только в исключительных случаях и всегда предпочитала вести свои уроки в своём любимом кабинете математики. Это и неудивительно, так как благодаря врождённому чувству перфекционизма, а также просто патологическому своему стремлению к чистоте, порядку и завершённости, в кабинете Тарьи, абсолютно так же, как и в доме и в её внешности, всегда царил идеальный порядок. В своём кабинете она могла ориентироваться даже с закрытыми глазами, так как даже каждая мелочь здесь была тщательно рассортирована и всё находилось строго на своих местах. Для Тарьи каждый урок был сродни выходу на сцену, и как любой уважающий себя музыкант она уделяла большое внимание обстановке своей сцены, то есть кабинета. Неряшливость, грязь, беспорядок очень выводили её из себя и даже лишали сна точно так же, как и что-то незавершённое. Если Тарья начинала делать уборку или решала какое-нибудь сложное математическое задание, то это могло затянуться до поздней ночи или даже до утра, так как она просто не могла спокойно уснуть, зная, что осталось что-то недоделанным. Наблюдая за уроками Тарьи Анатольевны можно было заметить эти её качества. Если уж мы сравнили её кабинет со сценой, то её уроки можно было сравнить с концертами, где каждый отдельный урок выглядел как оконченная композиция. У внимательного стороннего наблюдателя могло бы сложиться впечатление, что она не просто передаёт знания своим ученикам, а аккуратно складывает эти знания по полочкам в их головах. И справедливости ради нужно заметить, что ей это зачастую удавалось.

— Мама, я дома! — сообщила Тарья войдя в дверь.

Она скинула туфли на высоких каблуках и облегчённо вздохнув посмотрелась в зеркало. Поправила свои длинные чёрные шелковистые волосы, слегка подправила косметику, которой всегда было минимум на её бледном лице с правильными чертами. Тарья обладала какой-то таинственной красотой. Её нельзя было назвать сексапильной женщиной, которая возбуждает мужчину одним только взглядом, но тем не менее она привлекала своей простотой и присущей только ей утончённостью и изяществом. Она не любила короткие платья и юбки, да и вообще открытые наряды. Строгие костюмы и брюки она тоже не носила. Тарья предпочитала скромную, не вызывающую, но в то же время женственную одежду, подчёркивающую её стройную фигуру, но не выставляющую её на показ. Такой образ делал её объектом тайной любви многих парней, но личная жизнь при этом у Тарьи не складывалась. Не было у неё ни мужа, ни даже парня. Отчасти объяснить это можно было её природной застенчивостью и скромным образом жизни, где не было места ничему кроме математики и музыки.

— Снова уходишь? — спросила мама, подойдя к дочери и увидев, что она не собирается задерживаться.

— Да, мам. В музыкалку хочу сходить, Татьяна Николаевна сказала, что можно будет часок поиграть. А потом ещё репетиторство сегодня…

— Поешь хотя бы. Куда ты голодная, — заботливо предложила мама, глядя на свою единственную дочь.

— Спасибо, мам. Я в школе перекусила, заскочила только на минутку, — улыбнулась матери Тарья, забежала в свою комнату, через минуту уже выбежала обратно и стала поспешно обуваться.

— Татьяне Николаевне привет передавай.

— Обязательно мам, — широко улыбнувшись Тарья поцеловала маму в щёчку и как бабочка выпорхнула за дверь.

Татьяна Николаевна была учительницей по фортепиано. Будучи маленькой девочкой Тарья ходила в музыкальную школу имени Петра Ильича Чайковского, где брала уроки у этой замечательной женщины, которая к тому же была подругой её матери. Музыкальная школа находилась рядом с их домом и через дорогу от школы где некогда училась, а теперь преподавала Тарья Анатольевна.

Тарья любила занятия музыкой не меньше математики. Мир нот виделся ей не менее прекрасней мира чисел, может быть поэтому она и музыкальную школу, и математический факультет в педагогическом закончила с отличием. Застенчивая, неразговорчивая и даже в какой-то степени дикая, как называла её в детстве мать, девочка находила способ выразить себя с помощью цифр и нот. То, что она не могла выразить вербально, она легко восполняла другими доступными ей способами. А ещё её восхищала универсальность языка математики и музыки. Ведь независимо от того на каком бы ты языке не говорил, все понимают музыку и цифры, это не нужно переводить. Сама Тарья объясняла это тем что музыка — это язык души, алфавит которого ноты, а математика — это язык ума, алфавит которого цифры. Ещё одним универсальным языком она считала язык тела — танцы. Танцами тоже Тарья занималась и довольно успешно, но это осталось лишь в далёком беззаботном детстве. Сейчас же всё время Тарьи занимали исключительно только языки ума и души.

Недалеко от ворот музыкальной школы Тарья заметила припаркованный чёрный Toyota Land Cruiser. Она плохо разбиралась в марках автомобилей, для неё это была просто чёрная машина. Здесь не часто можно было встретить подобные машины, но привлекло внимание Тарьи вовсе не это, она бы даже не обратила внимания на него если бы не её природная чувствительность. Другой бы и не заметил, но со стороны машины повеяло холодом, заставив её мышцы невольно содрогнуться. Во рту пересохло от внезапно напавшего страха. Тарья остановилась и не могла оторвать взгляда от загадочной машины. Никаких причин для волнений и тем более страха не было, и от этого девушке стало ещё тревожнее. Нечто подобное она испытывала прошлой ночью и долго из-за этого не могла уснуть. Она почувствовала лёгкое головокружение, словно мир вокруг поплыл, и чтобы удержать равновесие сделала шаг в сторону. Тарья сообразила, что так она может привлечь ненужное внимание окружающих, поэтому собрала всю свою волю в кулак и, еле сдерживая себя, чтобы не побежать, поспешила внутрь. Едва входная дверь школы захлопнулась, она облегчённо выдохнула, но сердце продолжало учащённо биться. Даже оказавшись за любимом инструментом она ещё какое-то время не могла полностью прийти в себя и начать играть. Пальцы дрожали, она несколько раз сбивалась. Потребовалось ещё некоторое время, чтобы чары музыки окутали сознание и нервозность рассеялась. Зато потом полилась чистая музыка, в которой растворялось не только всё вокруг, но и сама Тарья. К счастью, к тому моменту, когда вошла Татьяна Николаевна, Тарья была уже полностью во власти музыки.

Тарья была любимицей Татьяны Николаевны, которую юное дарование покорило с первого же дня. Директор музыкальной школы тоже относилась к Тарье очень хорошо, связывала с ней в прошлом большие надежды, настаивала, чтобы Тарья поступила в консерваторию и предлагала работать в этой же школе. Но скромность и застенчивость Тарьи взяли тогда верх над желанием покорить музыкальный мир, и она выбрала более скучную математику, поступив в педагогический. Но это не испортило отношений между Тарьей и её учителями в родной музыкальной школе. Всеобщая любимица продолжала приходить в школу и оттачивала своё мастерство игры на фортепиано. Это хобби также приносило Тарье небольшие доходы. Она писала каверы на известные музыкальные композиции, записывала свою бесподобную игру на видео и выкладывала на популярных видеохостингах. В её репертуаре были каверы на известные рок-хиты и саундтреки к популярным фильмам и сериалам. Выложенных видео у неё насчитывалось уже около полусотни и собирали они очень приличное количество просмотров. Сейчас она работала над кавером к культовой песни группы Iron Maiden «Fear of the dark». Данная композиция была выбрана не случайно. Хоть Тарья никогда и не страдала боязнью темноты, её с детства не покидало чувство, что кто-то наблюдает за ней. Повзрослев, она научилась игнорировать это чувство, и оно вроде как даже пропало, но с зимы снова возобновилось. Особенно оно проявлялось, когда приходилось поздно возвращаться домой, поэтому Тарья старалась не задерживаться на работе до темноты. Летом, когда дни длинные, с этим проблем не возникало, всегда можно было оказаться дома до наступления темноты. Однако тревожное чувство свербило внутри и часто мешало сосредоточиться вечерами. Просто необходимым становилось дать волю своим чувствам, выпустить наружу своих внутренних демонов. Для скромной Тарьи единственный способ сделать это было выплеснуть все свои эмоции в музыке. Поэтому она с большим воодушевлением взялась за легендарную композицию Iron Maiden. Энтузиазма её занятию придавало ещё и то, что последняя её выложенная в сеть работа, кавер на песню «Deep Silent Complete» группы Nightwish, за довольно короткое время набрала очень много просмотров и положительных отзывов.

— Прекрасно, моя дорогая! Сколько чувств и эмоций! — послышался за спиной тихий восторженный голос едва Тарья закончила играть.

— Спасибо, Татьяна Николаевна, — смущённо опустила голову Тарья, она не знала, что её бывшая учительница наблюдала за её игрой.

Несмотря на то что Тарья обладала огромным талантом и прекрасна знала об этом, каждая похвала вгоняла её в краску. Татьяна Николаевна была в курсе этой особенности своей воспитанницы, поэтому сразу же перевела разговор в другое русло.

— Не пробовала переносить свои аранжировки на бумагу? — поинтересовалась она серьёзным тоном преподавателя.

— Нет. Музыка звучит у меня в голове, а я просто воспроизвожу её на слух. Наверно, так не совсем профессионально? — Тарья подняла взгляд на стоявшую рядом свою учительницу.

— Ну почему же. Вот неумение воспроизводить на слух непрофессионально. А у тебя просто феноменальный музыкальный слух и память. А твоя способность к импровизации просто восхищает! — Татьяна Николаевна ласково положила руку на плечо своей воспитанницы и дабы снова её не смущать тут же добавила, — Как мама? Не болеет?

— Всё хорошо, — улыбнулась Тарья, — Привет Вам передавала. Вас послушать, так я чуть ли не Моцарт современности, но я всего лишь исполнитель чужих композиций.

— Не надо себя недооценивать, Тарья, — перешла на серьёзный деловой тон Татьяна Николаевна, — Исполнительское мастерство тоже имеет огромное значение. Взять таких виртуозов как, например, Рахманинов, Лист или Шуберт! Разве повернётся язык назвать их просто исполнителями?

— Ну что Вы, я даже не смею сравнивать себя с этими великими людьми, — поспешила пояснить свою мысль Тарья, — Я хочу сказать, что все они известны миру в первую очередь не как виртуозы, а как композиторы. Всё-таки чтобы оставить свой след в истории мало быть исполнителем, пусть даже виртуозным, необходимо создавать что-то своё. И это не только в музыки или в искусстве в целом, подобное верно и для науки. Скажем, можно иметь глубокие знания в математике, решать самые сложные уравнения и задачи, но если ты не создал ничего своего, не привнёс в науку ничего нового, то довольно скоро тебя забудут.

— Ничего не могу сказать на счёт математиков, но в мире музыке можно прославиться будучи даже просто исполнителем. А если взглянуть на современную эстраду, то и исполнителем можно быть весьма даже посредственным… — деловита заметила наставница, чем вызвала лёгкую улыбку на устах своей ученицы.

— Если уж судить по современной эстраде, то можно быть и совсем далёким от музыки человеком.

Собеседницы грустно улыбнулись друг другу, представив себе будущее музыки.

— Один из моих учеников считает, что сейчас музыкой занимаются исключительно только рокеры, — полушутливо сказала Тарья.

— Ну тогда тебя он должно быть слушает с упоением, — поддержала Татьяна Николаевна.

— Да, уж… — Тарья вновь смущённо опустила глаза.

— Ну а если вернуться к вопросу об исполнителях, тогда можно вспомнить Ванессу Мэй, — наконец нашла подходящий пример Татьяна Николаевна.

— Это действительно хороший пример, — согласилась Тарья, — Да и к тому же сейчас намного легче выставлять свои работы на оценку публике, нужно только найти что-то своё, привнести в обыденное новое звучание.

Тарья давно искала что-то новое, оригинальное для своего канала, так как просто игра на пианино, пусть даже безупречная, не могла собрать в интернете большую публику. Но Тарья не стала дальше развивать свою мысль в этом направлении, тем более что у них уже был в прошлом разговор на эту тему. Тогда учительница музыки не нашлась что предложить своей более талантливой и амбициозной воспитаннице. Несмотря на то что Татьяна Николаевна была прекрасным наставником и большим знатоком музыки, её консервативный ум вряд ли мог хоть как-то помочь придумать что-то новое и уникальное. Дальше они говорили о банальных бытовых вопросах, по большей части связанные с детьми Татьяны Николаевны и матерью Тарьи.

Возвращаясь домой Тарья снова задумалась об исполнительском мастерстве и справедливо ли считать даже самого выдающегося виртуоза гением если он не создаёт новых шедевров. Возле соседнего подъезда Тарья встретила старого друга её отца, задумчиво сидящего на скамейке с сигаретой в руках.

— Здравствуйте, Святослав Борисович!

Тарья не видела своего отца с четырнадцати лет, но благодаря его верным друзьям всегда ощущала его поддержку. Отец Тарьи был известным вором рецидивистом, за плечами которого был не один срок. Он никогда не был официально женат, Дарья, мать Тарьи, растила дочку в основном одна. Когда Анатолий, отец Тарьи, не мотал очередной срок, он старался проводить побольше времени со своей дочерью, но всё же этого времени было уж совсем мало. Умер Анатолий от туберкулёза, отсиживая очередной свой срок. Тарья почти ничего о нём не знала, но была уверенна в том, что отец был хорошим человеком, так как несмотря на свою уголовную жизнь, Анатолия уважали не только в криминальном мире, но и все соседи вокруг. Друзья Анатолия очень помогали Тарье и её матери, даже после смерти отца девочка практически ни в чём не нуждалась, получила хорошее образование и пользовалась поддержкой. Святослав Борисович был как раз одним из таких друзей.

— Привет, Тарья! — задумчивое лицо профессора Соколова коснулась лёгкая тень улыбки, он ещё пару раз крепко затянулся и, затушив окурок об асфальт, выбросил его в рядом стоящую урну, — Как дела?

— Всё хорошо, Святослав Борисович, — Тарья остановилась возле скамейки, чтобы немного поболтать с соседом, но садиться не стала, — Как Вы поживаете?

— Да, в целом неплохо, — профессор теребил в руках пачку сигарет, раздумывая закурить ли ещё одну или сделать это чуть позже.

— Какие новости в мире большой науки?

— Какие могут быть новости в мире физики? — натянуто улыбнулся профессор, пытаясь скрыть свою озабоченность, — В нашем мире редко происходят какие-то большие события.

— Наверно, в математике и физике вряд ли ожидаются большие открытия в ближайшее время.

— Теперь уж точно, — задумчиво протянул Святослав Борисович, снова прокручивая у себя в голове последние события.

— Что-то случилось? — не ускользнули от внимания Тарьи мрачные мысли профессора.

— Сегодня ночью сгорела лаборатория профессора Солнцева, а ведь как раз именно он и был наиболее близок к прорыву в науке. Возможно, его исследования могли бы перевернуть наше представление о Вселенной, но…

— Ужас какой! — тихо протянула Тарья, — Как такое могло случиться?

— Несчастный случай, — из лёгких профессора вырвался саркастический смешок, — По крайней мере так нам это преподнесут.

— А как же профессор Солнцев? С ним всё в порядке? — искренне запереживала Тарья. Она не была знакома с Солнцевым лично, но знала, что Солнцев и Соколов являются не просто коллегами, но и близкими друзьями.

— Надеюсь… По крайней мере утром, когда мы виделись, он не показался мне обеспокоенным. Я боялся, что он напьётся и натворит глупостей, однако по телефону его голос показался мне абсолютно трезвым и уж слишком спокойным. Больше всех, пожалуй, переживаем мы с Михаилом Васильевичем.

— Корней Иванович величайший ум нашего времени, Вы сами так говорили. Возможно ему известно то, что неизвестно нам и на самом деле нет повода для беспокойства.

— Не возможно, а точно ему известно гораздо больше. И всё-таки это была работа всей его жизни… Хотя с другой стороны, может теперь всё наладится у него в жизни, — Святослав Борисович достал ещё одну сигарету, но не спешил её прикурить.

— Я уверенна, что так всё и будет, — Тарья улыбнулась чтобы поддержать своего соседа и товарища, и села рядом с ним на скамейку.

Святослав Борисович повертел в руках сигарету, посмотрел на подсевшую к нему Тарью и, чтобы не доставлять ей неудобств, засунул сигарету обратно в пачку. Он с угрюмым видом поправил свои очки.

— Безусловно, он гений и создал нечто невероятное, жаль, что мир этого уже никогда не узнает.

— Может ещё просто не пришло время узнать.

— Мне нравится твоя оптимистичность, Тарья. Пожалуй, мне тоже следует у тебя перенять настроение.

— А чем он всё-таки занимался?

— Да я и сам толком не знаю, — соврал Святослав Борисович и притворно улыбнулся.

— Не думаю, что труды такого светила науки как Корней Иванович может ожидать провал. Тут скорее вопрос времени. Мозг таких людей работает совершенно по-другому, вне времени, нам этого не понять. Он как Моцарт в мире физики. Мы с Татьяной Николаевной как раз сегодня говорили о том чем отличаются истинные гении от очень талантливых людей.

— Правда? И чем же? — проявил неподдельную заинтересованность профессор, ему было приятно поменять тему разговора.

Тарья вкратце поведала о чём они говорили в музыкальной школе.

— Татьяна Николаевна считает, что и в исполнительском мастерстве тоже проявляется гениальность. Но я думаю, что она так сказала только, чтоб поддержать меня, чтобы я не считала себя просто исполнительницей чужих композиций.

— Я, пожалуй, соглашусь с Татьяной Николаевной, — вполне серьёзно заявил Святослав Борисович, — Мне сейчас вспомнился разговор с твоим отцом. Мы говорили о футболе, и он тогда совершенно справедливо заметил, что каким бы Гвардиолой или Лобановским ты не был, без должного уровня исполнителей твоя гениальность ничего не стоит. Если ты сейчас сядешь за пианино и сыграешь Моцарта, мы, конечно же, услышим его гениальную музыку. А если сыграю я? Покажется ли тогда Моцарт гением? — хитро прищурившись закончил свою мысль профессор, позволив слушателю самому сделать вывод.

Тарья лишь весело рассмеялась, услышав доводы профессора и упоминание о своём отце.

— Святослав Борисович, совсем не удивительно почему студенты Вас так любят…

Телефонный звонок прервал дружескую беседу соседей. Профессор Соколов достал из кармана брюк телефон, чтобы ответить на звонок, которого он очень ждал. По лицу Святослава Борисовича Тарья поняла, что звонок очень важен, поэтому она быстро попрощалась и поспешила домой.

Уже поздним вечером Тарью вновь, как и вчера, охватило чувство беспокойства и опасности. Причём так же как и вчера это чувство было совершенно необоснованным. Она вышла на балкон чтобы подышать летним воздухом, привести мысли в порядок и вернуть своё состояние в более спокойное русло. Но просидев там порядка двадцати минут, безрезультатно вернулась обратно в свою комнату. Мать Тарьи, замученная, но не подкошенная жизненными невзгодами женщина, смотрела в это время по телевизору одно из многочисленных ток шоу, на которые она подсела в последние лет семь, а то и десять. Конечно же от чуткого материнского взора не укрылось тревожное состояние дочери. Как только Тарья прошла в свою комнату, Дарья Алексеевна выключила телевизор и проследовала за ней. Тарья лежала на своей кровати свернувшись как котёнок в клубочек.

— Как день прошёл? — ласково поинтересовалась мать и присев рядом с дочерью положила руку ей плечо и стала легонько поглаживать.

— Да всё хорошо, мам. Сама не знаю, что опять на меня напало. Вчера вечером так же было. Я даже не спала толком…

Дарья Алексеевна прекрасна знала об этой особенности своей дочери, Тарья очень тонко чувствовала переживания других людей. С самого раннего детства она могла расплакаться или заулыбаться ни с того ни с сего, без видимых на это причин. Сначала Дарья была обеспокоена такой эмоциональной нестабильностью дочери, но позже заметила, что эмоциональное состояние дочери во многом зависит от переживаний тех, кто находится рядом с ней. А так как в основном маленькая Тарья проводила время рядом с матерью, то часто транслировала в мир душевное состоянии самой Дарьи. Всем известно, что дети не умеют скрывать своих чувств и по их лицу можно легко угадать что испытывает ребёнок. Однако со временем человеческое дитя осваивает искусство обмана и лицемерия и взрослому человеку уже ничего не стоит скрывать свои чувства не только от окружающих, но и от самого себя. Так же и Тарья по мере взросления научилась контролировать себя и не показывать того что чувствует на самом деле. Правда она так и не научилась обманывать себя и оставшись наедине с собой не могла скрывать своих внутренних переживаний. За годы материнства Дарья научилась воспринимать особенность дочери как нечто должное, часто не придавая этому особого значения, но также чётко усвоила, что когда дочь находилась в таком состоянии как сейчас, то жди беды. Так уже бывало, хоть и довольно редко. После таких бурных переживаний дочери, до Дарьи в скором времени доходили печальные известия. Так, например, было когда умер отец Тарьи или началась пандемия. Чего-то хорошего не стоило ожидать и на сей раз.

— Думаю, ничего плохого не случится, — солгала Дарья, чтобы хотя бы немного приободрить дочь и фальшиво улыбнулась.

— Спасибо, мама.

— Эта твоя чувствительность у тебя от папы. Он тоже таким был. Жаль только что свой талант он направил не в то русло…

Дарья замолчала, погружаясь в воспоминания. Рассказы об отце успокаивали Тарью, отвлекали от повседневных и бытовых проблем. Как правило мама рассказывала забавные истории связанные с отцом, после которых настроение неизменно приподнималось. Зная и об этой особенности дочери, Дарья мысленно возвращалась в своё прошлое, чтобы отыскать там ещё нерассказанную историю, которых уже и не осталось толком.

Конец ознакомительного фрагмента.