Лимонник. По материалам израильских литературных вечеринок. Выпуск 3

Хелен Лимонова

Нескучный «Лимонник» расширяет свою географию в Израиле. Литературные вечеринки, проходившие прежде в Тель-Авиве, состоялись в Хайфе; на очереди – Ашдод. Задача познакомить читателей с писателями, а писателей друг с дружкой, выполняется успешно, весело и непринуждённо. Третий сбор «Лимонника» выпал на предновогодние дни, и потому в сборнике появились новогодние материалы. Но не только! «Лимоннику» есть что рассказать тем, кто готов его слушать. Читайте, сопереживайте, присоединяйтесь! Книга содержит нецензурную брань.

Нелли Бородянская

Монолог Лилит

«Что предание говорит?

Прежде Евы была Лилит…»

В. Шефнер

Райские кущи, овцы и огород,

Мужа постылого ласки, цветы, дары…

Как мне любить Адама — коль рядом тот,

Кто мановеньем ресниц создает миры?!

Кто, поведя алебастром могучих плеч,

Мир осеняет Славой Своей Любви…

А поцелуи мужа — витая плеть, —

Сердце от них захлебывается в крови…

Сонмами гуслей, кимвалов и арф звенит

В лунном дурмане шелест жемчужных крыл.

Свет совершенства! Дай утолить, Лилит,

Жажду, что Ты нечаянно ей внушил.

Разум в конвульсиях… Боже, сорви чеку!

И, извиваясь от бедер и до ступней,

Шквалом приливов утренних истеку

И зацвету бутонами орхидей…

Гневайся, Боже! Но мне не чета — Адам!

Лжив и завистлив, жаден до серебра…

Без сожаленья сейчас же его отдам

Девочке Еве, созданной из ребра.

Я ж унесусь сквозь свеченье небесных сфер

В бездну бездонную — там, где галактик край.

Крылья мне даст отверженный Люцифер,

И на заре мы покинем Твой душный рай!

Ты на изгнанье за смертного нас обрёк.

Пестуй! Расти этот липовый изумруд!

Я ж прилечу умирать у Твоих ног

…в час, когда дети Адама тебя распнут.

Подорожник

Подорожник расцвел — в его листьях устроилась фея,

Позволяя ему созерцать неземную красу.

Он был рад быть лакеем, в парадной зеленой ливрее,

Собирая в листочки, как в ковшики фее, росу.

А она без стесненья топтала сорняк-подорожник,

Добавляя в истерики слезы и долю острот.

Подорожник живуч — переедет его внедорожник —

Будет более гибок… А значит — и строже подход!

Он терпел, упрекая себя за нехватку терпенья,

Он старался для феи драконов окрест одолеть.

А она, как актриса в экстазе своих выступлений,

Чтоб форсировать боль, применяла то пряник, то плеть…

Он лечил ее нимбы и рвал свои листья — на крылья,

Пересохший, усталый и яростно втоптанный в грязь,

Выживал на пределе…потом отлетел от бессилья.

А она ему в след: «Оборванец! Ничтожество! Мразь!»

Он летел во весь дух, становясь по дороге сильнее,

Познавая взаимность любви и пределы чудес,

Оставляя в минувшем проклятья оставленной феи,

Постигающей боль просыпаться мучительно без…

Йерушалайм

В лучах рассветных Святой и Вечный Господень град —

Столица мира — Йерушалайм… в плену у сна…

Здесь на погибель и во спасенье Христос распят.

Здесь начинались Союзы, Ложи и Ордена…

Что видишь в грезах, заветный город? Какие сны?

Царей — Давида и Соломона?.. Хирамов Храм?..

Рассвет величья… Деленье царства напополам?..

Царей растленье… Святынь крушенье… Кошмар войны?..

Проснешься чистым погожим утром, а за Стеной

На месте Храма мечети Купол, что над Скалой…

Спешат на службу — священник, пастор, раввин, мулла…

Трубят шофары, звенят тягуче колокола…

В лазурном небе горят на солнце церквей кресты…

Для трех религий, Йерушалайм, священен Ты!

Яд Ва-Шем. Детский мемориал

Мошик был прехорошенький, как младенчик с иконы…

Сара — мамино солнышко… Авиталь и Иона…

Погремушки-куличики… ямы, печи да кости…

Ручки, локоны, личики…сметены Холокостом.

В зеркалах преломляется свет свечи Яд Ва-Шема.

Имена оглашаются в тишине оглашенной.

Ручки… локоны… личики… Авиталь и Иона…

Стерты в пепел — в количестве

Полтора миллиона.

Кейсария

Порталы, мозаики, цепи аркад —

Кейсарии древней руины…

Трибуны ревут — ипподром-амфитеатр

Захвачен забавой звериной.

Хитоны евреев, туники гетер,

И римские тоги патриций

Взвиваются…

Зубы гиен и пантер

Вонзаются в горла и лица…

Окончился бой — гладиаторов кровь

Смывает с арены смотритель…

И в театр — на драму о кознях богов

Стремится пресыщенный зритель.

В висячих садах расцветает миндаль,

Рождается Новая Эра.

Отсюда в Европу Священный Грааль

На нефах везут тамплиеры…

С ордой мамелюков разрушит султан

Античный оплот паладинов.

Затянет легенд и сказаний дурман

Кейсарии древней руины.

Укроются мифы в песке и плюще,

Но может, окрест колоннады

Мелькнет в своем белом с подбоем плаще

Тоскующий призрак Пилата.