Необъявленная война

Ханиф Фахрутдинов, 2017

Журналист, ветеран боевых действий в Афганистане Ханиф Фахрутдинов предлагает читателю роман, посвящённый афганской войне. В центре повествования – судьбы людей, которые драматически переплетены и связаны с событиями, разворачивающимися на фоне боевых действий. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Огромное спасибо вам, дорогие алабаи

Акрамжон, хозяин многочисленных отар со своими помощниками — чабанами приехал в овцеводческую ферму, где находился родильный дом для овец, коз и крупного рогатого скота, чтобы узнать, как обстоят дела на местах. Дело в том, что когда овцы и козы рожают в стаде во время выгула, то немало новорождённых ягнят по недосмотру чабанов погибают. За новорождёнными ягнятами охотятся шакалы, гиены, орлы, бывает, даже и лисы съедают беспомощных ягнят. Чтобы уменьшить потери ягнят, недалеко от пастбища было построено несколько родильных домов, огороженных колючей проволокой, где животные после родов в течение месяца находились в спокойной обстановке, под охраной сторожей набирали вес, и только после этого их пускали в стадо.

Пока Акрамжон находился в помещении, он не обратил внимания на то, что его верные помощники — волкодавы-алабаи куда-то запропастились. Обычно они без разрешения хозяина никуда не уходили.

Акрамжон, удивлённый наглостью своих питомцев, с целью наказания за такое непослушание, стал их искать. Потеряв терпение, он во весь голос стал их звать. Через некоторое время вдали послышался голос вожака. Но они почему-то в этот раз галопом не бежали на его зов. Тогда он сам пошёл к тому месту, где они сидели. Когда Акрамжон приблизился к алабаям, то увидел страшную картину: посередине, в окружении волкодавов лежал худой донельзя — кожа да кости, окровавленный человек. Несмотря на бессознательное состояние, крепко прижимая к груди, в руках держал калаш. Что это за человек, сомнений не было — это шурави. Акрамжон подумал, что солдата загрызли его собаки. Но это невозможно. Присмотревшись, он вдали, метрах в десяти — пятнадцати, заметил штук десять тел шакалов с перегрызенным горлом. Акрамжон с облегчением вздохнул: «Слава Аллаху, его подопечные совершили не преступление, а наоборот — подвиг: они защитили человека от кровожадных зверей. Подойдя поближе к солдату, внимательно присмотревшись, понял, что парень находится на грани жизни и смерти. Если ему не оказать немедленную помощь, он погибнет.

Чабаны срочно занесли солдата в помещение, и Акрамжон начал осматривать его. Вид у него был страшный: лицо, руки, ноги были в запёкшейся крови. С левой ноги беспрестанно струилась кровь. Надо было срочно снять ботинки, но как их снять, когда ноги от застывшей крови стали твёрдыми, как полено. Ветеринарный врач Акрамжон имел дело не только с животными, но, когда надо было, лечил и людей. У него были все инструменты, кроме обезболивающего укола. Ничего не поделаешь, придётся оперировать без него.

Осмотрев раненую ногу Рината, Акрамжон первым делом обработал рану, удалил осколки от миномёта, которые лежали на поверхности ноги, а вот осколки на пятке спрятались где-то внутри тела, и он не стал резать по живому. Организм молодого человека мог не выдержать такой адской боли. Подобные операции делают в больницах только под наркозом.

Через сутки после беспамятства, когда Сафин пришёл в себя, в глинобитном помещении никого не было. Сначала его обуяла страшная догадка: «Плохи твои дела, старшина, ты попал в плен к душманам. Сейчас начнут над тобой издеваться, будут выкалывать глаза, резать язык, уши». Через некоторое время послышался мужской голос. Показался небольшого роста, лет сорока, мужчина. У него была седая борода. Он, подойдя к собакам, похвалил их, погладил по спине, каждому дал по куску мяса, тихонько им что-то сказал, и громадные волкодавы и их малыши — маленькие алабайчики, как послушные дети, занялись своими собачьими делами.

Ринат первым делом, как только пришёл в сознание, с трудом выговаривая слова, поздоровался со стариком.

Подойдя к шурави, аксакал присел возле Рината, прочитав молитву, с прискорбным взглядом долго смотрел на его измождённое лицо, за сутки поседевшие волосы и, неожиданно для Рината, обняв его, заплакал. От переизбытка чувств старшина Советской армии тоже заплакал.

Неожиданно для Сафина старик заговорил на узбекском языке:

— Сынок, я по разговору понял, что ты мусульманин, ты узбекский язык понимаешь?

— Да, уважаемый аксакал, я родился и вырос в Узбекистане. Я хоть и не узбек, но этим языком владею в совершенстве.

— А кто ты по национальности, сынок?

— Я татарин, аксакал. Я выражаю вам огромную благодарность за то, что спасли меня от шакалов. Если бы вы мне на помощь не послали своих волкодавов-алабаев, то сейчас я был бы растерзан этими дьяволами.

— Нет, сынок, ты скажи спасибо моим умным собакам. Это они, увидев, как шакалы напали на тебя, ринулись тебя защищать. В это время я находился в родильном доме и даже не заметил их отсутствия. Это уже потом, когда я тебя обнаружил, понял, что, защищая тебя, они вчетвером расправились с целой кучей шакалов.

— Сынок, ты так похож на моего сына Сабиржана, — Акрамжон, не сдержав свои слёзы, продолжил: — Его недавно убили шурави, а может быть, и свои «патриоты». Он после аварии на автодороге, внизу в глубоком ущелье, где автомобильное кладбище, собирал патроны. С проезжающей машины кто-то из ваших, а может, кто-то и из правительственных войск, кинул на него гранату, и моего единственного сына не стало. Я вижу, ты серьёзно ранен, давай-ка я тебя посмотрю.

Он, с трудом сняв с ног запёкшие кровью ботинки, тяжело вздохнул: — Плохи у тебя дела, сынок. Ступня левой ноги перебита, не знаю, что можно будет с ней сделать. Я сам по профессии ветеринарный врач, попробую спасти твою ногу. Как бы её не пришлось ампутировать.

Он в течение месяца, приложив все силы, лечил ногу Рината разными мазями, травами. Его организм был физически истощён. Чтобы восстановить силы, поил его жирным овечьим молоком, каждый день кормил свежим супом из баранины. Чтобы скорее поставить его на ноги, он на время даже забросил свои дела. Вечером, сидя возле него, каждый день рассказывал историю своего рода. «Меня зовут Акрамжон, я из рода Исламбековых, до революции мы жили в Узбекистане, недалеко от границы с Афганистаном, в кишлаке под названием Халкабад.

До революции мой дед был богатым скотоводом. У нас были многотысячные стада лошадей, верблюдов, овец, коз, коров и другой живности. После революции, когда началось раскулачивание состоятельных хозяйственников, стали отправлять на Дальний Восток в Бодайбо, весь наш род Исламбек-хана со всем скотом перебрался в Афганистан. Вот с тех пор мы живём здесь, но связи со своими родственниками в СССР мы не теряем. Наш род здесь является одним из могущественных. Ахмад Шах Дустум является моим родственником. Мы все занимаемся разведением скота и выделкой шкур, шитьём дублёнок, шуб, унтов. Пока шурави не ввели войска и не начали войну против мирных жителей, дела у нас шли хорошо. С началом войны у людей появилось много оружия, мародёры стали угонять наш скот. Мало того, ещё на наши стада нападают волки, шакалы и гиены. Из всех зверей самые коварные и хитрые — шакалы и гиены. С началом войны с шурави шакалов и гиен расплодилось несметное количество. Эти твари очень хитрые и опасные, они на стадо нападают одновременно с четырёх сторон. Пока мои алабаи одних отгоняют, другие успевают задушить несколько баранов. А защитить свой скот у нас не хватает оружия. Как хорошо было бы заиметь хотя бы один калаш. Но где его достанешь? Правда, кое-кому из скотоводов удалось его купить у шурави, но он уж очень дорого стоит. Цена одного калаша достигает цены десяти коров или японской машины. Сын, пока живой был, на кладбище военной техники собрал несколько вёдер патронов от калаша, даже несколько пистолетов Макарова, а вот автомата Калашникова у меня никогда не было».

* * *

После долгого лечения ноги разными мазями и травами Ринату стало лучше, а вот опухоль на пятке никак не проходила. Было похоже, что осколок сидит где-то глубоко в ноге. Вполне возможно, что задета кость. При нажиме на пятку левой ноги всё тело пронизывала адская боль. Несмотря на это, он всеми силами старался разработать ногу, думал, что это временное явление и в скором времени нога восстановится.

Акрамжон его как дорогого гостя потчевал бараниной, готовил разные узбекские блюда: плов, димлама, манты, самса, чучвара.

Время от времени Акрамжону стало казаться, что этот парень и есть его родной сын. Аллах ему послал Рината, чтобы облегчить его страдания.

Со временем здоровье Сафина стало восстанавливаться, однако его сильно беспокоила левая нога. Сафина день и ночь терзала одна мысль: нужно скорее добраться до своей части. Но в данный момент об этом и речи не могло быть. Он попросил своего благодетеля сделать ему инвалидные костыли.

Несмотря на то что по летнему пастбищу передвигался на одной ноге, без дела не сидел. Ринат как-то в сарае обнаружил несколько небольшой мощности неисправных дизельных генераторов. Покопавшись в них, он пришёл к выводу, что, даже не имея к ним запчастей, при большом желании из двух-трёх агрегатов один можно восстановить. И это ему удалось: из трёх дизельных станций две были отремонтированы. Увидев работающие генераторы, Акрамжон несказанно обрадовался. А они ему очень даже были кстати, так как для хранения лекарств и скоропортящихся продуктов в холодильнике нужна была электроэнергия.

Самой большой бедой для летних пастбищ были нападения волков, шакалов, гиен. Иногда появлялись и медведи. Если для зверей помельче, чтобы проникнуть на территорию пастбища, препятствием была колючая проволока, то для медведя это не было проблемой. Они несли большой урон стадам, поэтому чабанам нужно было быть готовыми отразить нападения целой стаи волков, шакалов, гиен, которые нападали на стадо с четырёх сторон. У чабанов основным оружием были старые охотничьи берданки, которые стреляли в лучшем случае через раз.

Узнав об этих бедах чабанов, Сафин решил, как и в армии, разработать план отражения нападения хищников. Первым делом он произвёл ревизию оружия, а также почистил их, смазал, чтобы при стрельбе исключить осечки. Привёл в порядок свой калаш. С чабанами провёл уроки ликбеза, то есть обучил их, как правильно действовать в критических ситуациях. Старшина автобата прекрасно понимал, что, ничего не зная про врага, его невозможно победить.

Обычно хищники на стадо нападают в ночное время, и поэтому отразить атаку непросто, так как в темноте обнаружить их бывает почти что невозможно. Чтобы ночью по хищникам не стрелять вслепую, Ринат попросил Акрамжона привезти большие фонарики — прожекторы на аккумуляторных батареях.

И вот час икс приближался. Чабаны в окрестности заметили большую стаю волков. Они об этом сообщили Ринату. Он, с трудом пробравшись на каланчу, несколько дней через бинокль исследовал ближайшие горы, овраги, пещеры. Вначале ничего подозрительного не было замечено. С мыслью, что отарам ничего не угрожает, он хотел уже спуститься с каланчи, как вдруг недалеко от ранчо за камнями заметил вражеского четырёхногого разведчика, который, спрятавшись за валунами, внимательно изучал объект нападения. «Надо же, прямо как на войне, — подумал старшина, — у волков есть даже своя разведка, эти хищники умные, сломя голову, спонтанно не нападают». Противник очень даже опасный, если этим хищникам не дать достойного отпора, то они могут разорить любую скотоводческую ферму. Эти звери, особенно волки, опасны тем, что они не довольствуются малым. Для трёх-четырёх волков, чтобы насытиться, хватило бы и одного барана, но, оказавшись в своей стихии в стаде, они мясо не кушают, а пьют кровь своей жертвы, так как кровь намного калорийнее мяса. Таким образом, один волк может загрызть до десяти, иногда и больше баранов. По армейской привычке, тщательно проанализировав ситуацию, старшина Сафин решил дать им достойный отпор.